Политическая мысль эпохи Возрождения и Реформации. Учение Н. Макиавелли о государстве

3. Социально-политическое (Н. Макиавелли и другие)¹⁵.

Далее нами будет предпринята  попытка системного анализа научного подхода Н. Макиавелли.

ГЛАВА II. ИССЛЕДОВАНИЕ ПОДХОДА И НАУЧНЫХ ТРУДОВ Н. МАКИАВЕЛЛИ КАК ОСНОВНОГО ПРЕДСТАВИТЕЛЯ ПОЛИТИЧЕСКОЙ МЫСЛИ ЭПОХИ ВОЗРОЖДЕНИЯ И РЕФОРМАЦИИ

2.1. Анализ государственной службы  Н. Макиавелли

Для того чтобы лучше понять истоки идей Макиавелли необходимо взглянуть  на его богатую  биографию,  ведь  только  благодаря  большому  политическому  опыту он смог ознакомить весь мир  со своими трудами.

Никколо  Макиавелли  (1469-1527)  принадлежал  к  обедневшей  семье, происходившей из среды  городского  нобилитета  и  игравшей  в  свое  время определенную роль в  политической жизни Флорентийской  республики.  Отец  его был юристом, доходы семьи  были  самыми  скромными  и  не  позволили  юному Никколо  получить  университетское  образование.  Но   выросший   в   кругу  флорентийской гуманистической  интеллигенции,  он  достаточно  хорошо  изучи латынь, чтобы свободно читать древних авторов. С юных лет  преимущественный интерес к политике, к современной политической жизни  определил и  круг  его чтения -  это,  прежде  всего,  творения  историков классической  древности, воспринимаемые не с позиций ученого-эрудита, а в качестве  материала для политического анализа, учебника политики. 

Для  формирования  мировоззрения Макиавелли характерно, что ему  остались  чуждыми  отвлеченные  размышления флорентийских   неоплатоников,   равно   как   и    схоластическая    наука университетов. Зато весьма показательно,  что  в  молодости  он  не  только внимательно прочитал, но и собственноручно  тщательно  переписал  для  себя выдающийся памятник античного философского материализма - поэму Лукреция «О природе вещей».

Никто  из  предков  Никколо  ничем особенным себя не прославил. Богатства  они  тоже  не  нажили.  «Я  родился бедным – скажет потом Макиавелли  –  и  познал  тяготы  нужды  прежде,  чем радость жизни»¹⁶.  Однако  родители  смогли  дать  своему  сыну  блестящее классическое образование,  пусть даже  финансовое  положение семьи и не позволило пройти  университетский  курс.  Один  из  историков  заявил,  что Макиавелли надо было благодарить судьбу,  уберегшую  его  от  университетов того  времени.  Именно  в  этих  «очагах  знания»  как  нигде  сильны  были средневековые традиции, и вряд ли сухая схоластика очень обогатила  бы  ум. Хотя, наверное, даже университет не убил бы в  Никколо  Макиавелли  живости ума и души.

Никколо повезло и еще  в одном - в его семье было принято  нередкое в  то время свободное  отношение к  религии  и  Церкви.  Даже  мать  его  не  была набожной. Наверное, именно это помогло Макиавелли впоследствии  реально,  а то и  критически оценивать роль церкви в  жизни Италии.

В 1498 году, когда  ему  было  29  лет,  он  был  избран  на  должность секретаря  второй  канцелярии  Сеньории.  Эта  должность  дала   возможность приобрести тот «большой опыт дел нашего времени», без  которого  он  никогда не стал бы Макиавелли. Он оказался в самом  центре современной   политической жизни, и это ему очень нравилось. Флоренция, во главе которой  с  1502  года стоял пожизненный гонфалоньер  Пьеро  Содерини,  быстро  оценила острый  ум, наблюдательность  и неутомимость  будущего  автора  «Рассуждений  о первой декаде Тита Ливия».

В течение 13 лет Макиавелли посылали с самыми ответственными и  вместе с тем наиболее деликатными  миссиями.  Он  был  не  послом  республики,  а  её политическим  агентом.  Лучшего  агента  не  было,  кажется,  ни  у   одного правительства. Впрочем, иногда Макиавелли философствовал  и  пытался  давать советы. Тогда его вежливо одергивали: «Ваш вывод чрезмерно  смел  –  упрекал Макиавелли его приятель и сослуживец Биаджо Буанаккорси, - излагайте точнее факты,  а принимать решение предоставьте   другим»¹⁷.   Пьеро   Содерини бесконечно доверял Макиавелли, но он считал его слишком большим фантазером и мечтателем.

В 1502 году Макиавелли побывал  в  Ареццо,  вскоре  после того,  как в Вальдикьяне было подавлено антифлорентийское   восстание,  поднятое  людьми Чезаре Борджа. В том же году он получил возможность лично познакомиться с этим тогда уже легендарным человеком.  Наблюдения  над действиями  Чезаре Борджа, а также мысли, вывезенные Макиавелли из Ареццо, легли в основу  двух литературно-политических  очерков:  «Описание  того,  как  избавился  герцог Валентино (в то время Борджа чаще звали герцогом  Валентино)  от  Вителлоцо Вителли, Оливеротто да Фермо, сеньора Паоло и Герцога Гравина Орсини»  и  «О том, как следует поступить с восставшими  жителями  Вальдикьяны».  По  жанру их, пожалуй, лучше отнести к эссе. В них Макиавелли не только не  стесняется делать   смелые   философские   выводы,   впервые    формулируя    понимание политического искусства как гуманистического  подражания  древним,  но  и  в какой-то  мере  искажает  факты,  стремясь  типизировать  и  по-ренесансному идеализировать описываемые исторические события и характеры – придать им максимальную эстетичную  выразительность.  «Опыт о Вальдикьяне»  предвещал историческую концепцию «Рассуждений о первой декаде Тита Ливия».  В  нем,  а ещё  больше  в  «Описаний»,  содержалось  «зерно»  того  мифологизированного образа Чезаре Борджа, который возникает затем в «Государе».

Во всех своих произведениях  1502-1512  годах  Макиавелли  старался  не покидать  позиций  традиционной  флорентийской   демократии.   Однако   ради укрепления мощи республики он уже тогда считал оправданными  самые   крайние меры. В сочинении «О том,  как  следует  поступить  с  восставшими  жителями Вальдикьяны» давалось достаточно жесткая формула  действий  по  отношению  к тем  союзникам  Флоренции,  которые,  отделившись  от   нее,   вздумали   бы отстаивать собственную свободу и независимость. «Либо  –  либо»  -  это  уже стиль  мышления  зрелого  Макиавелли.  Впоследствии  он  не  раз  говорил  о губительности «средних путей» и политических компромиссов.

Считая, что политики Флорентийской  республики должны учиться смелости и решительности у людей вроде  Чезаре  Борджа,  Макиавелли  ещё надеялся,  что Флоренция сможет  обойтись  без диктатуры,  как   он   выражался   «нового государя», то есть не просто тирана, а истинно народного вождя и лидера.  В 1504 году ему ещё очень хотелось верить в возможность превратить  Флоренцию в сильное государство,  не  производя насильственных  преобразований  в её политическом строе. Путь к этому Макиавелли  усматривал  в замене  наемных отрядов регулярной «национальной гвардией»,  вербуемой из  сводных граждан свободной республики.  Но  эти предположения рухнули,   когда   созданная Макиавелли в 1512 году, для защиты  от  экспансии папы  Юлия  II,  дружина разбежалась при   первом   натиске   противника.   Трусость   флорентийских ополченцев под Прато доказала Макиавелли  не  ложность  его военных теорий (они будут в последствии развиваться и в его «Рассуждениях»,  и в диалогах «О военном искусстве»), а насущную необходимость серьёзных преобразований  в политической  и социальной  структуре Италии  и прежде  всего,   конечно, Флоренции.

Впоследствии размышляя, что погубило  в  1512  году  республику,  Макиавелли всегда приходил  к  выводу,  что  главным  злом  была  не  военная  слабость Флоренции, а нежелание мягкого  и  гуманного  Пьеро  Содерини  прибегнуть  к «экстраординарной власти и разорвать законы  гражданского  равенства»  ради подавления  внутреннего врага – верхушки  «жирного  народа»,   жаждавшего реставрации кардинала Медичи,  поддерживаемого Папой.  Вот тогда-то  мысли Макиавелли снова вернулись к образу Чезаре  Борджа.  В надежде,  что новый правитель Флоренции будет более решителен, Макиавелли, отстраненный  от  дел политических, пишет произведение-послание Лоренцо Медичи  – «Государь»,  в котором излагает, каким должен быть  правитель,  дабы  не  повторить судьбы Пьеро Содерини и достичь процветания своего государства.

На  первый  взгляд «Государь» является своеобразным руководством  по  управлению  государством. Причём как в любом  хорошем  руководстве  автор  приводит  примеры  наиболее часто  совершаемых  ошибок  и  их   возможных   последствий,   рассматривает оптимальные пути достижения желаемой цели,  и  этот  труд  интересен  уже  с точки  зрения удачного сочетания богатого личного опыта с  глубоким  анализом соответствующих теме античных  источников.  Для  своего  времени,  безусловно, необычен и нов подход к политике,  как к ещё одной отрасли человеческого знания.

2.2. Учение Н. Макиавелли о государстве и политике

Процитированное в начале главы суждение Ф. Бэкона о Макиавелли обращает наше внимание на то обстоятельство, что в своем исследовании политики Макиавелли пользовался разными, в том числе и новыми, методами исследования. Наряду с философским подходом, с помощью которого формулируется нормативно-ценностная теория, он использовал эмпирический метод наблюдения над реальными политическими отношениями. Именно использование эмпирического подхода к анализу современной ему политической действительности, когда исследователь выступает как наблюдатель политического поведения субъектов политики, а не моралист, предлагающий собственную оценку этих действий в рамках своей системы ценностей, позволяет рассматривать Макиавелли предтечей современной политической науки.

Философский подход Макиавелли реализовал в своем произведении «Рассуждения на первую декаду Тита Ливия», освещающем его политические симпатии, предпочтения и идеалы, а эмпирический — в работе «Государь» («Князь»), популярной и в наши дни. Знаменательно, что обе работы Макиавелли писал  почти одновременно, но его политические идеалы, рассмотренные в гл. 10 «Рассуждений», где говорилось о превосходстве  республики над монархией, известны не всем, тогда как положения «Государя» пользуются широкой известностью вот  уже четыре столетия и часто цитируются. Более того, само имя писателя дало название понятию «макиавеллизм», означающему  беспринципность в политике и  отражающему характер идей «Государя» с точки зрения тех, кто не делает различий между двумя отмеченными  выше методами.

Учение Макиавелли о формах правления перекликается с античной политической мыслью. Наилучшей формой правления является республика, так  как она наиболее приспособлена  к природе человека. Аристотелевские  критерии правления одного человека, меньшинства, и большинства граждан  Макиавелли использует в своем представлении  о республиканской форме правления, получившей еще во времена Цицерона название смешанной. В республике соединяется  правление большинства народа, меньшинства  знати и одного избранного главы  государства. Большинство народа участвует  в управлении тем, что контролирует знать и таким образом предупреждает  возможные злоупотребления властью. Участие знати в управлении позволяет  использовать ее богатства. В свою очередь  знать контролирует выборного главу  государства. Наличие индивидуального  носителя власти позволяет быстро принимать  решения в случае необходимости.

В республиках, полагал Макиавелли, легче осуществить свободу ц  равенство. Задолго до того, как либеральная  теория в лице А. Смита сформулировала положение о ценности свободного рынка, Макиавелли высказал идею индивидуальной свободы как пользы для всего общества в республиканском государстве. Все страны и области, пользующиеся свободой, считал Макиавелли, достигают во всем чрезвычайных успехов. Богатства, создаваемые земледелием и промышленностью, возрастают в изобилии. Каждый старается охотно приобрести и приумножить достояние, которое надеется свободно использовать. Таким образом, люди равно заботятся и о частных, и об общественных выгодах, и вследствие этого удивительно преуспевают и те, и другие¹⁸. В то же время это еще не есть идеи классического либерализма, поскольку человек как социальное явление неизмеримо меньше целого — государства, и интересы отдельных людей должны быть подчинены общим интересам. Опыт показывает, утверждает Макиавелли, что величие государств основывается не на частной выгоде, а на общем благосостоянии.

Но республиканская форма  правления возможна не всегда и не везде. Республика как такая форма  правления, где управление является «общим делом» граждан, предполагает определенное качество на рода, гражданские добродетели, уважение к общему благу. Для «испорченных»  народов, у которых не развиты  гражданские добродетели, предпочтительнее монархия. Только в единовластии можно  найти противовес привилегированному положению феодалов. Только сильная  государственная власть способна положить конец длительному периоду власти чужеземцев и господству папского Рима, который подавил народный дух  и отвратил народ от служения государству.

Религия как средство политики. Религия у Макиавелли предстает  не как высшая сфера деятельности, неизмеримо более высокая по своей  ценности, чем политика, а всего  лишь как верное средство политики. Религия является средством, необходимым, прежде всего, для насаждения гражданского быта. Макиавелли считал, что изучение римской истории свидетельствует  о той большой помощи, какую  оказывала языческая религия  в управлении войском, в достижении согласия в народе, в поддержании  добрых граждан и наказании злых. Религия была первым основанием благополучия Рима, потому что она устанавливала  в нем добрые порядки, те, в свою очередь, дали Риму счастье, а счастье  доставило ему все его успехи. Где нет религиозного страха, отмечал  Макиавелли, там государство или  распадается, или должно сохраняться боязнью к государю, который в этом случае заменяет религию.

Государи и республики, желающие сохранить государство  от порчи прежде всего должны соблюдать в чистоте религиозные обряды и всегда поддерживать уважение к ним. Самый сильный признак, указывающий на упадок страны, состоит в отсутствии почтения к богослужению. Существование языческой религии во времена римского могущества было основано на таком учреждении, как ответы оракулов, приговоры авгуров и гаруспиков. Авгуры пользовались для своих предсказаний наблюдениями за атмосферными явлениями, полетами и голосами птиц, кормлением священных кур и их поведением при кормежке (цыплята клюют корм — войско победит в бою, отказываются клевать — битвы следует избегать). Всякое общественное дело, любое действие должностного лица требовали птицегаданий. Гаруспики были истолкователями знамений, гадателями по внутренностям жертвенных животных. Вожди республики или государства должны заботиться о сохранении своей национальной религии.