Демократический политический режим

Чем более институционализирована политическая система, тем более упорядочено государство, которое угрожает гибридному, относительно автономному режиму. В постсоветской России политическая интеграция происходила на уровне режима, а не на уровне политической системы. В то время, как политическая система регулируется конституционными нормами, законами, судебными решениями, режим действует в зависимости от личных связей, покровительства и попыток сохранить свою автономию. Поэтому создание политических институтов не сопровождалось институционализацией политических процессов.

Корнями постсоветского политического режима являются, с точки зрения исследователей, особенности российской политической культуры – патернализм, этатизм и т. д. Консерватизм любой устоявшейся системы настолько велик, что преодолеть его крайне трудно, поэтому результат борьбы не известен. Так, отечественный политолог В.Гуторов полагает, что «трагизм политической, социальной и духовной жизни современной России состоит, прежде всего, в том, что, декларативно порвав с коммунистической системой, она пока не способна ни избавиться от традиций своего недавнего прошлого, ни обрести новых».^[4]Аналогичной точки зрения придерживается А.Соловьев: «Россия, как никакая другая страна, демонстрирует приверженность «сквозной» логике властвования, и на смену недолгим периодам «оттепелей», «перестроек» и «демократизаций» неизменно приходит откат к патерналистско-авторитарной модели».^[5]

В России общество и власть идеологически сориентированы в  разных направлениях. Такое расхождение  сложилось исторически, под влиянием опыта существования в имперском  и постимперском политическом пространстве. Российская история свидетельствует о том, что процесс формирования государственности из разнородных в политическом, культурном, этническом и конфессиональном отношениях элементов подразумевал преобладание в политической культуре взгляда на единство государства как на упрочение властной вертикали. Только при такой структуре верховная власть могла доминировать, не вторгаясь в сферу региональной, экономической, культурной и правовой специфики. Следует также отметить негативное отношение общества к навязыванию идеологию, что явилось следствием коммунистического правления. В данном контексте современный политический режим в России, по мнению Н.Шестова, «антикоммунистичен постольку, поскольку либерально-демократичен».^[6]

Примерно до середины 1990-х  гг. господствующей тенденцией было движение страны в направлении представительной демократии. Конкретными проявлениями такой политики явилась высокая  политическая активность граждан, формирование легальной оппозиции, децентрализация  власти, становление системы выборов. Однако, эти достоинства, по выражению  О.Смолина, превратились в собственную  противоположность: демократизм –  в популизм, антибюрократизм –  в непрофессионализм, децентрализация  – в «парад суверенитетов».^[7]

Решительным шагом на пути к демократии является переход к  выборной системе формирования власти. Свободные альтернативные выборы сохраняют  потенциал для превращения российской демократии из режимной в реальную. Голоса избирателей являются важнейшим  ресурсом режимной системы. В сегодняшней России ни один политик не может построить или завоевать власть без использования голосов в качестве ресурса. Если бы существовал политический потенциал авторитарного ресурса, им бы, несомненно, воспользовались.

В то же время современная  политическая практика создает институты, которые формально являются демократическими, но не несут ответственности перед  обществом. Так, политические партии, в  основном, осуществляют связи с элитой и мобилизуют идеологические и политические ресурсы на межэлитную борьбу. Экономика  в России развивается по рыночным законам в отсутствии эффективно функционирующей рыночной системы, поэтому предприниматели стремятся  использовать существующие законы для  обретения независимости от бюрократии в целях защиты своих личных и  имущественных прав. Средний класс  по мере своего развития также будет  стремиться обеспечить свои имущественные  права и личные свободы в системе  законов. В результате укрепления законности режимная система постепенно уступает место демократическому режиму. Для  его установления необходимо, чтобы  противостояние оппонентов завершилось  добровольным принятием всеми сторонами  демократических норм и ценностей  и согласием институционализировать свои интересы в рамках новой политической системы. Вместе с тем институты  демократии (парламент, суды, местное  самоуправление) сохраняют способность  независимого функционирования и являются фундаментом перехода к демократическому режиму.

Политический психолог Е.Шестопал утверждает, что «ценности демократии усваиваются россиянами ровно в  той степени, в какой они соответствуют  нашей культуре. Ценности, которые  нам органичны, принимаются, а чуждые по духу – отбрасываются. Происходит своего рода естественный отбор элементов  демократии, предлагаемых населением властью. … Мы видим сегодня очень  серьезный авторитарный запрос со стороны  населения…»^[8]

9.2. Политический  режим Б.Ельцина

По выражению одного из российских политиков, Россия времен Б.Ельцина  представляла собой причудливую  смесь авторитаризма на региональном и демократии на федеральном уровнях.^[9]

Большинство политологов  и политиков согласны с тем, что  политический режим при первом Президенте России не был диктаторским, но в  то же время демократическим его  назвать сложно. Этот режим определяли по-разному: «авторитарная демократия» (В.Рукавишников), «полудемократия» (Л.Гордон), «российский гибрид» (Л.Шевцова), «фасадная  демократия» (Д.Фурман), «электорально-клановый»  или «клановая демократия» (А.Лукин) и т. д.

Политическую систему, сложившуюся  при Б.Ельцине, некоторые политологи назвали «режимно-государственной», при которой в центре режима находился президент с большим объемом полномочий. Результатом такой политической практики явилось ослабление государства, не способного утвердить принципы конституциональной независимости политической системы от существующего режима.

Политическая власть, осуществляемая в России в 1990-е гг., не использовала методы традиционного авторитаризма, а имеющий место политический режим не мог себя изолировать  от некоторых черт современной либеральной  демократической политики таких, как  критика со стороны СМИ, парламентский  надзор, а также выборов. В то же время политика 1990-х гг. основывалась на классических постулатах либеральной  демократии и рыночной экономики, поэтому  имела двойственный характер: в ней  уживалось отсталое командное управление старого типа, бюрократическое регулирование  экономики и передовая политика, направленная на подлинное разделение властей, отделение политики от экономики, подчинение политики закону и свободные  выборы. Не препятствуя дальнейшему  развитию демократии, власть в радикально новых формах воспроизводила практику прошлого. Рождающаяся новая общественно-политическая реальность несла в себе сложный  сплав частично преодоленных, а частично преобразованных традиций прошлого. Эти особенности, как считает  Д.Ростоу^[10], характеризуют неизбежный переходный период, подготовительную фазу перехода к демократии, так как для становления действительного демократического режима важна не просто политизация, сопровождающаяся конфликтами, а действительная поляризация и борьба активных политических сил: только тогда стороны смогут заключить пакт, обеспечивающий дальнейшее разрешение конфликтов в обществе согласительными методами.

Политический режим, установленный  при Б.Ельцине, имел двоякую направленность: с одной стороны, стремление к  демократии, международной интеграции (вступление в Совет Европы в 1996 г.), менее бюрократизированной и  подлинно рыночной экономике; с другой стороны, он унаследовал, продолжил  и даже развил многие черты прошлого.

Конституция 1993 г., закрепив власть Б.Ельцина, установила, по выражению  О.Смолина, «демократический по форме, но авторитарный по содержанию политический режим».^[11]Так, осуществление власти в современной России в 1990-х гг. было связано с рядом особенностей, входящих в противоречие с конституционными положениями.

Среди основных следует выделить следующие особенности:

- гипертрофия властных  прерогатив президента за счет  ограничения полномочий других  институтов;

- номинальность разделения  властей - законодательной и исполнительной, центральной и региональной, приводящая  к их политической борьбе за  влияние на политические, экономические,  социальные и иные ресурсы  власти;

- неэффективность государства  как основного социального института, непосредственно управляющего обществом, его неспособность обеспечить консенсус по основополагающим вопросам общественной жизни, решить проблемы бедности;

- сочетание форм авторитарно-олигархического  правления с элементами демократической процедуры, в частности с выборами и многопартийностью;

- фактическая подконтрольность  правительства только президенту и его полная зависимость от политической конъюнктуры, а не результатов деятельности, в результате чего происходила кадровая чехарда порой без соотношения с качеством работы правительства;

- множественность режимов  (частичное соблюдение демократических  процедур на федеральном уровне  и авторитаризм в ряде регионов);

- концентрация власти  в руках узкого круга лиц  из номенклатуры и крупных  собственников, разбогатевших нелегитимными методами, что приводило к использованию криминальных методов государственно-управленческой и хозяйственной деятельности;

- значительная укорененность  неформальных властных отношений,  формирование элитарного корпоративизма вместо плюралистической демократии;

- малочисленность и организационная  слабость партий, лишенных социальной  базы и неспособных эффективно  выполнять основную функцию - посредника между властью и обществом;

- широкие масштабы лоббистской  деятельности, нерегулируемой законодательными актами и неподконтрольной обществу;

- неразвитость системы  местного самоуправления, зависимого от региональных элит;

- отсутствие в обществе  единой идейно-ценностной и нормативной  систем, которые позволяли бы гражданам ориентировать свое поведение.

Сложившийся общественный порядок  имеет глубокие корни в отечественной институциональной и политико-культурной традиции моносубъективности власти, то есть сосредоточении властных ресурсов в одном персонифицированном институте при сугубо административных функциях всех других институтов.

Существующая конфигурация политической власти создает специфическую ситуацию, при которой легитимируемые всенародным голосованием институты государства (президент и Дума), участвуя в формировании исполнительной власти, реально никакой ответственности за ее деятельность не несут. Правительство, назначаемое президентом и только ему подотчетное, в любой момент может быть отправлено в отставку по соображениям политической целесообразности или вследствие «подковерной» борьбы.

Поскольку ни парламентское  большинство, ни парламентские коалиции не обладают правом формировать правительство, борьба партий на выборах и сами выборы лишены того смысла, которым они наделены в демократических государствах. Победа партии на выборах не дает ей возможности проводить курс, заявленный в программе, а статус Государственной Думы не позволяет эффективно контролировать исполнительную власть. В связи с тем, что ни одна партия не в состоянии реализовать свою предвыборную программу, граждане утрачивают главный стимул для участия в избирательных компаниях.

В 1990-е гг. у политической власти отсутствие долговременной стратегии  развития сочеталось с обилием разного  рода федеральных программ, слабо  увязанных между собой и финансово  необеспеченных. При отсутствии массового гражданского самосознания, фрагментарности общества и его отчужденности от власти правящая элита выработала определенный механизм поддержания относительной стабильности внутри себя и общества в целом. В этот механизм были встроены парламентские партии, включая КПРФ, претендующую на роль выразителя протестных настроений населения. Став элементом политического режима, они, однако, не являлись реальным противовесом корпоративным группам правящей элиты.

Неспособность партий выполнять  функцию защиты групповых интересов, рост влияния корпораций и масштабов их лоббистской деятельности, распространение коррупции при пассивности и разобщенности населения создавало реальную перспективу формирования клиентарного^[12]общества вместо общества гражданского.

9.3. Политический  режим В.Путина

Новый политический режим, связанный  с именем нового президента, стал формироваться  после президентских выборов 2000 г. Но еще до выборов стал проявляться  политический стиль нового лидера, который в значительной степени  определил методы и способы осуществления  власти. Как пишет В.Согрин, «Путин с момента вступления в президентскую  должность… и своим внешним видом, и своим поведением демонстрировал политическую независимость и надпартийность, настойчиво утверждая стиль просвещенного авторитаризма. Авторитаризм проявлялся в демонстрации политической воли и определяющей роли нового лидера в выдвижении и одобрении всех сколько-нибудь значимых государственных решений, просвещенный же характер авторитаризма усматривался в желании соединить вождизм и государственничество с либерализмом, твердом неприятии реставрационных идей».^[13]

В условиях, когда общество оказалось социально и идеологически  расколотым, в качестве основы государственной  политики В.Путиным был избран принцип «социального контракта» - консолидации государства, бизнеса и общества, который позволял ему, с одной стороны, не отказываться от социальных обязательств перед гражданами, с другой стороны, - от постулатов либеральной идеологии. Таким общественным компромиссом явилась реформа государственных символов.