Судьба Сократа или его концепция человека в философии

     СЕМЬЯ И ДЕТИ

На вопрос о том, следует ли жениться или нет, Сократ, говорят ответил: «Как

бы ни поступил, все равно будешь  раскаиваться».Сам он обзаводиться  семьей

не спешил и вступил в брак когда ему было  за сорок. Это произошло, видимо в

20-е годы, скорей всего, после окончания «Архидамой войны». Исследователи не

раз указывали, что будь Сократ женат на Ксантиппе ранее 423 г. до н.э.,

Аристофан  не упустил бы случая использовать образ сварливой Ксантиппы в

своей комедии «Облака», поставленной на сцене в 423 г. до н.э. Кроме того,

известно, что во время суда над Сократом (399 г. до н.э.) старший сын его,

Лампрокл, был молодым человеком лет двадцати, а младшие сыновья, Софрониск и

Менексен, были еще малолетними детьми.

Менее определенны сведения о жене Сократа. Планто и Ксенофонт упоминают лишь

о Ксантиппе как его супруге, тогда как, по Аристотелю, у Сократа было две

жены: первая - Ксантиппа, мать старшего сына  Лампрокла, и вторая жена -

Мирто, мать Софрониска и Менексена. Есть еще версия, по которой первой женой

была Мирто, а не Ксантиппа, высказанная Диогеном Лаэртским.

Мирто была дочерью известного афинского государственного деятеля Аристида,

прозванного Справедливым. Отец ее был подвергнут остракизму и умер в крайней

бедности. Сократ же якобы из уважения к памяти Аристида женился на его

дочери, не имевшей никакого приданого и оказавшейся в трудном положении.

Но в разного рода сведениях о семейной жизни Сократа чаще всего именно

Ксантиппа фигурирует в роли его жены, причем - весьма сварливой и докучливой.

По поводу многочисленных анекдотов о ее скандальном характере остается,

видимо, согласиться с тем, что дыма без огня не бывает.

Во всех расказах, касающихся семейных  неурядиц и стычек, Сократ держится

подчеркнуто терпимо и миролюбиво. Наскоки Ксантиппы он встречает сиронией и

шуткой. Когда однажды под конец брани Ксантиппа окатила своего мужа водой,

он, обращаясь к зрителям этой сцены,  лишь заметил: «Разве я не говорил, что

вслед за громом Ксантиппы следует дождь?!».

Киник Антисфен в шутку спрашивал Сократа, почему он, считая, что способности

женщин и мужчин одинаковы, не воспитал Ксантиппу и продолжает жить с

«женщиной, сварливее которой ни одной нет на свете» Отвечая в том же тоне,

Сократ заметил: «люди, желающие стать хорошими наездниками... берут себе

лошадей не самых смирных, а горячих... Вот и я, желая быть в общении с

людьми, взял ее себе в том убеждении, что если буду переносить ее, то мне

легко будет иметь дело со всеми людьми».

Ее имя и поныне является нарицательным. Но будем справедливы к этой женщине.

Нельзя сказать, что у Ксантиппы, обычной, вообще говоря, жены, не было

никаких оснований для недовольства мужем, который целые дни проводил со

своими друзьями и знакомыми. Если она была женой, далекой от философских

увлечений  и проповеднической деятельсности мужа, то и он был мужем,

переложившим на супругу все заботы о домашнем хозяйстве и воспитании детей.

Иначе говоря, духовно близким Сократу человеком, другом, понимавшим и

разделявшим его взгляды и убеждения, Ксантиппа, конечно, не была. Но и он не

был образцовым семьянином и не всегда выполнял даже роль «квартиранта» К тому

же Ксантиппа не обладала большим тактом и в отличие от мужа не всегда могла

управлять своим настроением. Говорят, браня супруга, она называла его

«болтуном» и «бездельником», нередко устраивала скандалы, на что Сократ

реагировал с истинно философской невозмутимостью.

Между тем Ксантиппа была заботливой матерью и по-своему любила мужа о чем

свидетельствует современники друзья Сократа - Ксенофонт и Платон. Но в то же

время ссоры между Ксантиппой и Лампроклом, старшим сыном, были частым

явлением в семье философа. Тот же  Ксенофонт сообщает, что старший сын

Ксантиппы - Лампрокл жалуется на ее тяжелый характер. В ответ на отцовские

увещевания и призывы уважать мать, Лампрокл отозвался  ней так: «Никакой

человек не в состоянии перенести ее дурного характера... Клянусь Зевсом, она

коворит такое, что человек  не желал бы слышать и за целую жизнь.». И отцу,

видимо не раз приходилось терпеливо наставлять сына на путь истинный.

Единственная просьба, с которой Сократ обратился к своим судьям, касалась его

детей.

Семья Сократа была, по афинским стандартам, крайне бедной. Получив в

наследство от отца небольшой дом и, видимо, кое-какое иное имущество, Сократ

был  далек от мысли об улучшении своего материального положения.

Все имущество Сократа, согласно Ксенофонту, оценивалось в 5 мин. Это была

очень скромная сумма, уступавшая, скажем, существовавшей цене на хорошего

раба. У того же Ксенофонта говорится, что один из рабов стоит примерно мину,

другой и полмины не стоит, третий 5 мин, а и иной и 10 мин. А порядочная

лошадь, например, стоила 12 мин.

Мало сказать, что Сократ не гнался за богатством, почестями, чувственными

наслаждениями, - он их отвергал принципиально. Стиль его жизни философа, но,

насколько подобное вообще  практически возможно, по преимуществу философский

образ жизни.

Поглощенность Сократа  своим высшим призванием искателя истины не оставляла

времени и энергии для иных забот. «...Не было у меня, - признается он на

суде, - досуга заняться каким-нибудь достойным  упоминания делом,

общественным или домашним; так и дошел я до крайней бедности из-за служения

богу». (Платон. Апология Сократа.)

Всегда босой, в старом плаще - в таком своем постоянном наряде  он шагнул  с

улиц и площадей Афин в долгую историю. Этот наряд был столь привычен для

Сократа, что его восторженный слушатель Аристодем, увидев его однажды в

сандалиях, был весьма удивлен. Выяснилось, что Сократ «вырядился» на пир к

поэту Агафону по случаю его победы в афинском театре.

Сократ, однако, не делал из нужды добродетель. Не был он и аскетом.

Воздержанность, которую он рассматривал в качестве важнейшей добродетели,

сродни умеренности,  традиционно восхвалявшейся греческими мудрецами задолго

до него.

Состоятельные друзья и поклонники Сократа не раз предлагали ему свои средства

и услуги, от которых он твердо отказывался. По сведениям древних авторов,

Сократ не принял ни подношений ряда правителей, ни приглашений посетить их

страну. Для Сократа подобный шаг совершенно исключался.

В конце жизни, в связи с привлечением его к уголовной ответственности и

осуждением к смерти, перед Сократом в обостренной форме встала коллизия между

долгом перед семьей и детьми и этической ответственностью за свой философский

образ жизни. Как и прежде, этический долг в нем взял  верх над семейными

чувствами. На суд  он явился, вопреки тогдашнему обыкновению, без жены и

детей, не желая представить их в виде аргумента для смягчения  приговора. А в

тюрьме он не поддался  уговорам своего друга Критона, который советовал

бежать, чтобы не оставить трех своих сыновей беспомощными сиротами. «Это, -

упрекал Сократа Критон, - и твоя вина, если они будут жить как придется; а

им, конечно,  предстоит  испытать все, что  выпадает обычно сиротам на их

сиротскую долю. Или вовсе не нужно заводить детей, или уж надо вместе с ними

переносить все невзгоды, кормить и воспитывать их, а ты, по-моему, выбираешь

самое легкое». (Платон. Критон.)

Сократу было, конечно, неприятно выслушивать подобные упреки от близкого и

преданного человека. Но и согласиться с его соображениями он не мог. Семья -

семьей, а истина - истиной. Ни дети, ни жизнь, ни что-нибудь еще,  заметил

Сократ Критону, не выше справедливости.

После казни Сократа его друзья и ученики, судя по сохранившимся свдениям,

оказывали его семье помощь и поддержку. В одном из так называемых писем

сократиков (а именно - в 21-м письме) Эсхин сообщает Ксантиппе, что друзья

Сократа шлют ей из Мегар чрез Эфрона 6 мер ячменной муки. 8 драхм денег и

новую одежду, с тем чтобы она н испытывала зимой никакой нужды. Эсхин, кроме

того,  приглашал ксантиппу с детьми в Мегары, где временно, после казни

Сократа, обосновались его  ученики. Утешая Ксантиппу, автор письма советует

ей отклонять чужую помощь, поскольку поддержка семьи Сократа - исключительная

привилегия друзей казненного философа.

О дальнейшей судьбе сыновей Сократа ничего не известно. Они тихо вошли в

историю, ничем это дело со своей стороны, как говорится, не оправдав.

Впрочем. Им хватало и отцовской славы.

     ОБВИНЕНИЕ

Дело против Сократа было возбуждено в марте 399 г. до н.э.

Пожалуй, в Афинах Сократа знали, так или иначе, все - видели, слушали его

или, на худой конец, были  наслышаны о нем.  Не будем забывать, что всего-то

взрослых афинян было не более двух десятков тысяч  человек - народу на один

небоскреб. Популярность в Афинах ценилась и наказывалась: свободный демос,

сам не претендуя на популярные (и неоплачиваемые!) роли и должности (даже

демагоги, как правило,  были выходцами из знатных  и богатых афинских семей),

зорко  следил за тем, не пора ли освободиться от чрезмерно популярного

деятеля.

Популярность Сократа была особого рода, будь оан привычно  политической .не

дотянуть бы ему до своих  семидесяти.  Предчувствуя  все это, Сократ и ушел в

философию, чураясь прямых  занятий политикой. Но философия  оказалась тоже

политикой, хотя и замедленного действия.

Официальное обвинение Сократа лишь по-своему резюмировало уже давние

антисократовские предрассудки,  наветы, настроения.

По афинским законам, судебный процесс мог начаться лишь после

соответствующего заявления того или иного лица, полноправного афинского

гражданина. Был возбужден процесс в защиту государственных интересов.

Инициаторами судебного процесса против Сократа стали: молодой  и честолюбивый

Мелет, посредственный трагический поэт; Анит -  владелец кожевенных

мастерских, влиятельное лицо в демократической партии, заклятый враг

софистов, к которым он причислял Сократа. Этот приверженец авторитета

традиций видел в деятельности Сократа посягательство на религию и мораль,

угрозу идеалам государственной и семейной жизни. Третьим  обвинителем был

оратор Ликон.

Фактически главным обвинителем Сократа являлся Анит, но формально таковым

выступил Мелет.

Анит был догматическим приверженцем полисного  традиционализма, нетерпимо

относился к чужим  мыслям и новым идеям,  ко всем этим пустым  умникам-

софистам, к которым уже давно причислял и Сократа.

Анит и Сократ не раз встречались, сталкивались, полемизировали. Друг другу

они явно не нравились. Для Сократа Анит был духовно ограниченным, нетерпимым

и самоуверенным человеком, посредственным политиком, преуспевающим дельцом. А

в глазах  Анита Сократ олицетворял пустое и вредное  мудрствование. Больно

Анита задевали и иронические насмешки Сократа в его адрес.

О столкновении этих двух людей словами одного из них можно было бы сказать:

ни дурному человеку не дано испортить прекрасного человека, ни прекрасному -

исправить дурного. Видимо,  это и придет особый  драматизм подобному

сосуществованию.  В конце концов, антиподам становится  тесно в границах

одного полиса,  и худший  одолевает лучшего.

Текст обвинения гласил « Это обвинение написал и клятвенно засвидетельствовал

Мелет, сын Мелета, пифеец (из дема Питтос), против Сократа, сына Софрониска

из дема Алопеки. Сократ обвиняется  в том, что он не признает богов, которых

признает город, и вводит других, новых богов. Обвиняется он и в развращении

молодежи. Требуемое наказание - смерть». (Диоген Лаэртский).

Обвинение, таким образом, содержало 3 пункта: 1) безбожие Сократа,  2)

введение им каких-то новых   божеств (подразумевался  знаменитый демон

Сократа,  его внутренний голос) и 3)  развращение молодежи. По всем этим

пунктам  Сократ обвинялся именно в государственном преступлении, так как по

афинским представлениям  и почитание богов ,и воспитание юношества относились

к делам  общеполисным, государственным.

Сократ предстал перед одной из 10 палат суда присяжных (гелиеи). В состав

суда входило 6 тысяч человек, из которых 5 тысяч были действительными и 1

тысяча запасными судьями. Выбор судей (гелиастов)  происходил ежегодного

жребию из числа граждан не моложе 30 лет по 600 человек от каждой из 10 фил

Аттики. Судебная палата, где разбиралось дело Сократа, состояла из 500

человек, точнее 501, поскольку  к четному количеству судей присоединяли еще

одного присяжного для получения нечетного числа  при голосовании.

Текстов обвинительных речей не сохранилось, но предполагается, что обвинители

обращали внимание судей главным образом на разлагающий, по их мнению,

характер Сократа. По сообщению Платона, после выступления обвинителей взял

слово Сократ и сказал, что он защищается только потому, что этого требует

закон. Содержание защитительной речи Сократа, общий ее дух и тон, переданные

Платоном, по мнению большинства исследователей, наиболее близки подлинной

речи самого Сократа, произнесенной им перед  судьями. Эта речь состоит из

трех частей: защитительной речи перед судьями, речи о  мере наказания,

обращении к судьям после  вынесения смертного приговора. (В практике

судопроизводства греческих полисов было принято, чтобы обвиняемый после

признания его виновным сам предлагал себе меру наказания, которую он

заслуживает в собственных глазах. Это право, предоставляемое подсудимому, не

будучи формально апелляцией, давало возможность смягчить наказание. Оно

свидетельствует о гуманности судопроизводства  афинян.)

Занятая Сократом бескомпромиссная позиция, принципиальное отрицание им  вины

по всем пунктам предъявленного обвинения,  уверенное отстаивание своих

взглядов и высокого смысла всей своей  прежней жизни лишь  подогревали