Современная религиозная философия

Вся человеческая история рассматривается  персоналистами как история саморазвивающегося персонального духа, стремящегося, по Флюэлингу, к достижению царства  божьего. Смысл исторического развития – в стремлении освобождения личности от отягощающего его первородного греха, в неуклонном приближении личности в процессе ее творческой самореализации к царству божьему. Это царство  изображается разными персоналистами по разному. Многие из них полагают, что в этом царстве всякое государственное регулирование будет заменено действием нравственных законов святости и любви людей друг к другу.

Другие персоналисты, например, У. Хоккинг, напротив, придают большое значение государству, организующему поведение людей в обществе. Но государство, отделенное от религии, считает он, теряет возможность воздействия на мотивацию человеческого поведения. Поэтому церковь должна возвышаться над юридическим государством, быть «госпожой государства».

Таким образом, персонализм является не чем иным, как попыткой конкретизировать христианский идеал личности в условиях современного общества, где над человеком  довлеют и порабощают его враждебные иррациональные силы. Однако он, как  и неотомизм, способен предложить лишь иллюзорные формы решения как  философских, так и социально-этических  проблем.

2. Неомарксизм и постмарксизм. Философия техники

Конец ХХ в. ознаменовался распадом Советского Союза, реставрацией капитализма  в странах – бывших союзных  республиках и других государствах бывшего социалистического лагеря. Авторитет марксизма как идеологической доктрины коммунистического пути развития человечества подвергся серьезным  испытаниям. Но он по-прежнему остается высоким. Огромная часть населения  постсоциалистических стран, столкнувшись с невиданными трудностями, продолжает видеть в марксизме учение, указывающее  пути решения социальных проблем  большинства. Под влиянием этих факторов ряд марксистов и его критиков стремится критически оценить идеологию  строительства социализма КПСС, которую  отождествляют с ленинизмом, с  точки зрения ее соответствия подлинному марксизму и сделать футурологические поправки, опираясь уже на аутентичный, по их мнению, марксизм.

Возрождает неомарксизм, который, пожалуй, следует назвать постмарксизмом. В наш техногенный век наблюдается  все возрастающий интерес к философии  техники. Она вместе с постмарксизмом настойчиво ищет решение злободневных проблем современности.

2.1 Неомарксизм и постмарксизм

Неомарксизм – неоднородное и противоречивое течение. Лозунг «Назад к истинному  Марксу!» прозвучал впервые в 30-х годах ХХ в. Его выдвинули  представители франкфуртской школы  Хоркхаймар, Адаржо и др.

В 60-е годы его подхватили деятели  той же франкфуртской школы (Г. Маркузе, Э. Фромм и др.).

Традиционный неомарксизм обычно противопоставляет молодого К. Маркса, «философа антрополога», зрелому Марксу, автору «Капитала» с его «неромантической» ориентацией на научное знание. Теоретики неомарксизма отрицают общезначимость марксистской диалектики, сводя ее содержание только к обществу.

Неомарксизм обвинял «советский марксизм»  в сциентическо-позитивистском ревизионизме, исходящего из тезиса о возможности  социального познания, не зависящего от классового интереса. Такое познание по мнению неомарксистов невозможно. Поэтому, полагают неомарксисты нужно  целиком полагаться на «универсальное «критическое сознание»» «позднего  капитализма» и «государственного  социализма», всюду разоблачающего отчуждение, подавление человечности, разные формы иллюзорного, ложного  и извращенного сознания.

В качестве новой движущей силы политической борьбы и общественных изменений  в современных условиях неомарксизм  выдвигает «критическую интеллигенцию», бунтующую молодежь, студенчество, освободительное движение в третьем  мире.

В 50–70-х гг. неомарксизм стал идеологией «новых левых». Совокупности идейных  течений и политических движений, противопоставляющих себя «старым  левым» – теоретикам и практикам  коммунистических и рабочих партий. Первоначально новые левые выступили  как элитарное литературно-философское  течение «социал-критических интеллектуалов», проповедовавших конец буржуазной культуры и бунт против капиталистической  цивилизации, но разочарованных в революционности  рабочего класса и потому искавших новые антибуржуазные силы. Теоретиками  такого неомарксизма стали Г. Маркузе, Фромм, Хабермас и другие представители франкфуртской школы, группировавшиеся вокруг журнала «Zeitschrift far sozialforschunq».

В начале 60-х годов число новых  левых стало быстро расти за счет студентов, втянутых в массовое общедемократическое  движение в странах развитого  капитализма: в борьбу против войны  во Вьетнаме, за гражданские права  негров и других, национальных меньшин, демократическую реформу высшего  образования, против апартеида в  ЮАР. Интеллектуальное движение переросло  в практическое с конкретными  политическими требованиями. Новые  левые встали на путь абсолютизации  насилия и террористических методов  борьбы. В число авторитетов и  героев молодых новых левых были французский теоретик политического  экстремизма Р. Дебре с идеей «горящего партизанского очага», Ф. Фанон с проповедью «самоцельности» политического насилия, Мао Цзэдун как вдохновитель «культурной революции», неоанархисты и троцкисты. Такая левоэкстремистская ориентация привела в 70-е гг. новых левых к глубокому и затяжному кризису, к идейному и организационному разброду.

В связи с кризисом социалистицизма  и реставрацией капитализма в  пост социалистических странах марксизма  и защитники его критики вынуждены  были обратиться к проблеме был ли советский командно-бюрократический  социализм попыткой реализации марксистского  коммунизма или нет.

В исследовании этой проблемы и сформировался  постмарксизм.

Постмарксисты как правило пытаются защищать марксизм, доказывая, что коммунистический эксперимент в России не является частью марксистского наследия. Дж. Макмёртри (Канада) ссылками на работу К. Маркса «К критике политической экономии. Предисловие», отмечает, что коммунистические опыты начались в стране, уровень развития производительных сил которой не мог стать основой нового социалистического экономического порядка. А по Марксу, напоминает Дж. Макмерти, «. Новые, более высокие производственные отношения не возникают до тех пор, пока материальные условия их существования не вызрели в недрах старого общества»¹.

Большевистская революция и  советский деспотизм были органистическим  результатом лишь русской истории, идеологические доктрины этой революции  и всех последующих коммунистических экспериментов следует искать не в марксизме, а в ленинизме. Ленин  лишь мобилизировал колоссальную энергию  народа создал тоталитарную партию и  навязал своей стране жёсткую, никакими принципами не связанную, тоталитарную диктатуру. Этого оказалось достаточно для победы над врагами, но недостаточно для достижения цели. Одна из основных причин этих ошибок Ленина была в том, что он не был философом отчуждения и «даже хорошим философом  вообще», не знал «работ молодого Маркса». Он «сконцентрировался на проблеме классовой  борьбы, понятой как беспощадная  борьба за власть… самой характерной  чертой Ленина была железная воля осуществить, во что бы то ни стало коммунистическую утопию».

Эти установки ленинизма противоречат положению Маркса о том, что коммунистическое общество может быть построено только на базе развитых индустриальных производственных сил. Поэтому сегодня, по мнению постмарксистов, нужно осознать, что реставрацией капитализма в постсоциалистических странах произошел не столько  крах марксизма как футурологической теории общественного развития, а  крах ленинизма с которым, начиная  со Сталина, стали отождествлять  марксизм. Но сегодня не только необходимо вернуть марксизму его аутентичный  вид, и «отреставрировать» теорию Маркса. Нужно придать теории Маркса второе дыхание, ввести ее в контекст сегодняшней  практики. Футурологические заявления  Маркса вытекали из анализа капитализма  XIX в. и основывались на выводе о том, что противоречия между условиями роста производственных сил и условиями роста капиталистической прибыли могут быть разрешены лишь путем захвата пролетариатом государственной власти. Современное развитое капиталистическое общество благодаря непрерывным усилиям и вмешательству государства нашло иные пути ослабления или разрешения противоречия между интересами производственных сил и капиталистической собственностью (на нем, собственно, делал основной акцент Маркс), и нашло способ избежать тупика массовой безработицы и неизбежного при этом краха циклов воспроизводства. Постмарксистская концепция социализма должна учитывать, что командно-бюрократический социализм сталинского типа не может быть альтернативой современному капитализму. Сам идеал социализма требует разработки. Наверное, этот идеал будет далек от «рыночного социализма», «социализма с человеческим лицом», «общества смешанной экономики». Но вопрос о том, каким должен быть этот будущий социализм, еще далек от своего окончательного разрешения.

«Классики»  религиозной философии и причины  их влияния.

По самой своей сущности религиозная мысль и связанная с нею философия  принадлежат к традиционалистскому, догматическому типу сознания. Это ни в коей мере не означает, что в русле религиозной мысли не рождаются философские учения, оказывающие большое и длительное влияние на человеческую культуру. Выражая устремления религиозного сознания той или  иной эпохи, вооружая его идеями, аргументами, ценностными представлениями, философы православия, католичества, протестантизма, ислама, и других вероисповеданий могут стать влиятельными мыслителями – примером могут служить Августин и Фома Аквинский.

Но, быть может, это относиться только к эпохам, когда религия была доминирующей идейной силой? Отнюдь нет. И в ХХ веке к «классикам» немарксистской  философии относят немало представителей религиозной мысли. Это и уже известные нам католические философы Ж. Маритен, Э. Жильсон, Г. Марсель, Тейяр де Шарден, философ иудаизма Мартин Бубер (1878 – 1965) , протестантские авторы  Карл Барт (1886 - 1968), Пауль Тиллих (1886 – 1965), Рейнгольд Нибур (1892 – 1971). В исламском мире хорошо известны имена Джемала ад - Дина ал - Афгани  (1839 – 1909), поэта и философа Мухаммада Икбала (1873/77 – 1938). Надо добавить и имена также уже упоминающихся русских религиозных философоф конца ХIХ – первой половины ХХ столетия В. Соловьёва, Н. Бердяева, П. Флоренского, С. Булгакова, С. Франка и многих других.

В чем же источник немалого влияния  на немарксистскую  мысль ХХ века религиозной философии? Вопрос весьма непростой. Причиной влияния религиозной  идеологии всегда было и остается сегодня существование соответствующих  религиозных организаций и объединений (в христианской религии – церквей) с их широкой и разнообразной  идейной деятельностью.  И в  наши дни  существует достаточно явная  связь между социально-экономическим, политическим положением, интересами этих организаций и общефилософскими ориентациями тех, кто представляет официальную религиозную идеологию. Любое из вероисповеданий в каждый данный момент представлено идеологами - среди них и философы, которые  играли и играют здесь первую скрипку. Примером могут служить идеологи неотомизма. Неотомизм как направление  – детище официального католичества. Зародилось оно в 70-х годах ХIХ столетия под влиянием решений I Ватиканского собора (1869 – 1870). В году  1879 в энциклике папы Льва ХIII философия Аквината была объявлена единственно истинной. 

С тех пор и до сего дня на арене идейной борьбы активно  выступали и выступают идеологи официального католичества, включая  философоф. Не удивительно, что в  рамках этой не просто догматической, но и построенной не « чинопочитании» идейной системе большую роль играют документы, подготовленные теми папами, которые склонны и способны к построению идеологических, в том  числе философских концепций. Нынешний папа Иоан Павел II, имеющий основательное философское образование, последовал традиции и в 80-х годах опубликовал ряд энциклик философского характера. Ведущими идеологами  и философами католичества были, например, Й. Клойтген, кардинал Д. Мерсье, Ф. Ван Стеенберген, А.  Сертилланж, Й. Бохеньский и др.

Однако официальные философы, философские  доктринеры тех или иных религий  а ХХ веке, как правило, не выбивались в когорту действительно крупных  мыслителей, влияние которых простирается далеко за пределы религиозной идеологии. И наоборот, воздействие религиозных философоф на немарксистскую мысль, их известность в мире были тем большими, чем решительнее они выходили за рамки официальных установлений, догматов, ограничений соответствующих религий. И чем решительнее  включались в обсуждение реальных противоречий эпохи, ломали привычную иерархию проблем религиозной философии, меняли веками складывающийся назидательно-покровительственный стиль разговора с читателем и слушателем, тем меньше держались за «чистоту» религиозного философствования. А вот официальные философы, продолжая за эту «чистоту» бороться, нередко одергивали философоф-«бунтарей», не считаясь  с их мировой славой. Так, в конце 40 – начало 50-х годов католическая церковь осудила экзистенциализм Г. Марселя. Тот согласился не называть свое учение «экзистенциализмом», но от его основных идей  не отказался. Преследованиям официальных кругов католичества подвергался также воспитанник иезуитского ордена видный ученый Тейер де Шарден (1881 – 1955), один из известнейших мыслителей ХХ века, пытавшихся «модернизировать» христианство. Его воззрения – из-за «слишком большой близости» к естествознанию, к гуманизму – были осуждены, а книги запрещены к использованию в католических учебных заведениях. Характерно, что подобные меры только увеличивали известность неортодоксальных философоф. И некоторые их идеи впоследствии все же вливались даже в официальную религиозную мысль.

Это и подводи нас к характерному  противоречию, которым в ХХ веке отмечено развитие  и влияние  религии вообще, религиозной философии  в частности. Наше стремительное  столетие довольно быстро развенчивает застывшие, окостеневающие формы мышления, включая мышление философское. Попытка  «пустить в дело» устаревшее, сугубо традиционалистское идейное оружие довольно быстро обнаруживают свою не состоятельность. «Мелкий ремонт» его тоже не помогает. Решительный крах то и дело терпит именно привычка цепляться за догмы. И в частности, в трудное положение попадает философско-религиозная догматика. Возьмем,  например, одну из центральных догм христианства – догму, согласно которой бог, «устраивая» человеку определенные испытания в отместку за первородный грех и греховность вообще, в конце концов все же берет на себя «попечение» о человеческой истории. Две мировой войны и угроза третей – таково «попечение»? Вот почему в нашем веке широкие круги людей, интересующихся философией, в том числе и верующих, сочувственно встречали попытки обновления, и порой достаточно кардинальные, религиозной идеологии. Итак, поворот к новому, неортодоксальному – одна из причин, объясняющих выдвижение перечисленных религиозных мыслителей в когорту ведущих немарксистских философов ХХ века.