Сходство и различие онтологии Платона и Аристотеля

Внесенное Платоном новшество о множественности  бытия идей поставило перед ним  задачу объяснения связи между ними, объяснения единства самого мира идей. Чтобы решить этот вопрос, Платон обращается к понятию единого, но истолковывает это понятие иначе, чем элеаты. Единое, по Платону, само по себе не есть бытие. Оно выше бытия и составляет условие возможности бытия, то есть идей. Единое выше всякого существования и всякой множественности. Но без его объясняющей силы невозможны и сами идеи, ибо невозможна даже и множественность. Ведь каждое из многих тоже есть нечто единое, а, значит, оно, тем самым причастно единому. Это единое отождествляется с высшим благом, к которому все стремится и, благодаря которому, все имеет свое бытие. Само же высшее благо располагается по ту сторону всякого бытия, трансцендентно, следовательно, недоступно разуму. О нем самом нельзя ничего сказать, кроме отрицания, указывающего только на то чем оно не является.³

   У  последователей Платона - неоплатоников  Плотина, Порфирия - понятие Единого  приобретает центральное значение: Единое характеризуется ими как  божественное начало, первопричина  всего сущего, высшая истина, высшее благо и высшая красота. Бытие целиком зависит от божественного первоначала. Плотин устанавливает целую лестницу постепенного снижения первоначала: божественное первоначало, божественный ум, божественная душа и, наконец, природа. Природа создается из материи путем проникновения в нее обожествленного первоначала. Сравнивая это первоначало со светом, Плотин уподобляет материю тьме. На вершине лестницы стоит божественное первоначало, наиболее яркий свет, внутри материи - тьма. Мир образуется из материи благодаря проникновению в нее света, путем эманации (истечения, излучения) божества. Единое первоначало в божественном уме дробится, теряет свое единство, переходит в множественность умов. Эти умы Плотин истолковывает как идеи, формы. Следующей стадией эманации божественного света является мировая душа, в свою очередь, подразделяющаяся на отдельные души. И, наконец, последняя стадия дробления света - это природа. Это схема в последующем была заимствована христианской философией и получила свое развитие в системе Августина Аврелия.

  Таким образом, онтология Платона является рациональной онтологией — миром, увиденным сквозь призму языковых структур. Построение такой онтологии начинается не с изучения реального мира с последующей фиксацией полученного знания в языке; оно производится в обратном направлении. Поскольку предполагается, что язык адекватно отображает реальность (в силу тождества бытия и мышления), то путем анализа структуры языка можно получить знание о мире, причем о его самых глубинных, онтологических характеристиках. Последовательное проведение такой познавательной установки — от анализа способов высказывания о сущем к анализу самой реальности — и составляет суть схоластического метода.  

  Аристотель 

   Аристотель - мыслитель-энциклопедист, оставил сочинения по всем важным областям знания.

   Аристотелю  принадлежит заслуга впервые  провести разграничение наук, выделив  для каждой из них специальные  области исследований, и установить  различие между теоретическими, практическими и творческими науками.

   Теоретические:  метафизика - изучает первопричины  всех вещей, первоначала всего  сущего; физика - изучает состояние  тел и определенные «материи»;  математика - абстрактные свойства  реальных вещей.

   Практические: этика - наука о норме поведения людей; экономика; политика.

   Творческие  науки, связанные с деятельностью  творцов: поэтика - теория стихосложения;  риторика - теория ораторского искусства  и искусства ремесла. 

Онтология 

   Основное  содержание философского учения  Аристотеля изложено им в «Метафизике». Аристотель сохраняет характерное для элеатов и Платона понимание бытия как чего-то устойчивого, неизменного, неподвижного. Однако Аристотель не отождествляет бытие с идеями. Он критикует Платона за то, что тот приписал идеям самостоятельное существование, обособив и отделив их от чувственного мира. В результате Аристотель дает понятию бытия иное, чем Платон, толкование. Сущность - это единичное, обладающее самостоятельностью бытие. Она отвечает на вопрос: «Что есть вещь?» и представляет собой то, что делает предметы именно этим, не позволили ему слиться с другими.⁴

   Аристотель  делит сущности на низшие и  высшие. Низшие сущности состоят  из материи и формы. Материя  у Аристотеля, также как и у  Платона, - это первичный материал, потенция вещей. Придает же материи актуальное состояние, то есть превращает ее из возможности в действительность форма. Таким образом, Аристотель понятие идеи заменяет на понятие формы. Форма, согласно Аристотелю, - это активное начало, начало жизни и деятельности. Высшие сущности он называет чистыми формами. По сути дела, чистые формы есть ничто иное как идеальные сущности. Наивысшей сущностью Аристотель считает чистую, лишенную материи форму - Перводвигатель, который служит источником жизни и движения всего Космоса.

   В  соответствии с учением о сущности, Аристотель проводит классификацию  причин бытия. Аристотель выделяет  четыре вида причин.

1.    Материальные, то, из чего состоят  вещи, их субстрат.

2. Формальные, в которых форма проявляет  себя, образуя 
сущность, субстанцию бытия. Каждая вещь есть то, что она есть.

3.  Действующие  или производящие - рассматривающие  источник движения и превращения  возможности в действительность, 
энергетическая база формирования вещей.

4.  Целевая  или конечная причина, отвечающая на вопросы «Почему?» и «Для чего?».⁵

   Аристотель  всегда связывал движение с  соответствующей энергией, без которой  не может произойти превращение  потенциального в пунктуальное.

   Телеологизм  Аристотеля находит свое высшее  развитие в его учении о  перводвигателе, вечном двигателе. Указав, что движение вечно, Аристотель предполагал, что должно существовать нечто, что приводит все тела в движение. Это и есть первый двигатель. Сам он не может находиться в движении, ибо тогда следовало бы предположить наличие еще одного двигателя. «Первый двигатель» для своей деятельности не нуждается в существовании других тел, он сам есть энергия, чистая деятельность. Будучи энергией, первый двигатель не обладает материей, в нем нет косного, он есть чистая форма – цель..

  Однако Аристотель не отождествляет бытие с идеями. Он критикует Платона за то, что тот приписал идеям самостоятельное существование, обособив и отделив их от чувственного мира. В результате Аристотель дает понятию бытия иное, чем Платон, толкование. Сущность -это единичное, обладающее самостоятельностью бытие. Она отвечает на вопрос: «Что есть вещь?» и представляет собой то, что делает предметы именно этим, не позволили ему слиться с другими. Душа является формой по отношению к материи, однако, по Аристотелю, присуща лишь живому существу. Душа - это проявление активности живительной силы. Ею обладают только растения, животное и человек. Но в каждом проявлении душа носит своеобразный характер. «Растительная душа» ведает функциями питания, роста и размножения, общими для живых существ. У животных к функциям души прибавляется способность желания, то есть стремление к приятному и избеганию неприятного.

   Одно из главных сочинений Аристотеля – "Метафизика" – специально посвящено выяснению того, что такое бытие и каковы его свойства именно как бытия. Влияние выдвинутого в "Метафизике" учения о бытии на западную онтологию ни с чем не сопоставимо (исключая, пожалуй, Плотина); детальность и глубина анализа проблемы бытия в ней превосходят все античные образцы. Но вместе с тем ни один из великих философских документов не представлял собой такой путаницы из отдельных логических блоков, составить из которых непротиворечивое целое можно только ценой пренебрежения теми или иными фрагментами текста, не говоря уже об отдельных тезисах. Это предоставляет известную свободу комментаторам, что в свою очередь обусловливает значительное колебание в понимании смысла "Метафизики", происходящее вместе со сменой историко-философских эпох.

   Поэтому вряд ли можно приступить к реконструкции аристотелевской онтологии, не оговорив способы преодоления противоречивости текста. Следует смириться с тем, что сделать "Метафизику" до конца прозрачной невозможно. Этому есть хорошо известные причины: испорченность текстов и случайность их соединения в одно целое, следы эволюции взглядов Аристотеля, вероятность наличия текстов, не принадлежащих Аристотелю, или записей его лекций, которые могли остаться не авторизованными. Но в то же время нельзя упускать из виду, что видимость противоречия может возникнуть из-за навязывания Аристотелю чуждых ему жанровых, языковых и концептуальных норм. "Метафизика" далека от жанра трактата или "суммы", это – произведение, более похожее на сборник методологических статей, созданных внутри школы и для ее потребностей. Удручающий читателя сверхлаконизм и беглость объясняются тем, что работа предназначена для людей, знакомых с проблематикой, с наличными точками зрения, с внутри- и внешкольной полемикой, с обобщающими взглядами Аристотеля (типа ноологии XII книги). Аристотель вскользь говорит о том, что нам кажется самым главным, и подробно анализирует мелочи; предпочитает процесс поиска однозначному резюмированию; по-платоновски свободно оперирует терминами; избегает глобальных конструкций и часто производит впечатление теоретика, создающего систему понятий одноразового пользования, только для данной ситуации.

   Все это не исключает строгости мышления и единства концепции, более того, с определенной точки зрения даже обеспечивает их. Дело в том, что и Платон и Аристотель понимали, что возможных миров много, но действительный – один. Любая идеальность, в том числе система понятий, создает какой-то возможный мир, но сделать философию в целом системой понятий значило бы поставить возможный мир рядом с действительным. Однако Аристотель отмечает, что нельзя постичь непонятное, удвоив его. Поэтому Платон и Аристотель избегают умножать миры без основания, предпочитают искусственному естественный язык с его многозначностью и неточностью, зато сохраняют верность многозначной и подвижной действителыности, концептуальную гибкость, позволяющую приспособить метод к конкретной ситуации.⁶ Здесь можно возразить, что у Аристотеля мы встречаемся не только с многообразием методов и полисемией терминов, но недостаточно устойчивой системой понятий, выражающей постоянный набор идей, причем противоречия возникают именно внутри системы, а не по внешним причинам.

   В значительной мере это обусловлено следующим: как и в большинстве античных философских учений, в доктрине Аристотеля мировая динамика объясняется взаимодействием противоположностей, а это разделяет мир на несколько уровней с собственными онтологическими законами. В онтологически неоднородном универсуме стабильная система понятий не может сохранять один и тот же смысл на всех уровнях, и это еще не делает ее противоречивой. Здесь речь может идти о разных типах диалектики: Гераклит и Платон вносят диалектику в саму систему понятий, отражая таким образом неподвижный смысл целого; создатель формальной логики предпочитает сохранять самотождественность категорий, отражающих неизменный смысл универсума, но подвижным в этом случае становится их значение на разных онтологических уровнях. Видимо, таково "золотое правило" философской систематики: если мы делаем константами одни элементы, начинают двигаться другие. Такого рода диалектика может объяснить, почему при строгой однозначности понятий самих по себе и даже их малых систем они не складываются механически в единую концепцию "Метафизики".

   Причины, которые можно назвать стилистическими, уже были отмечены – это аттическая культура мысли" предпочитающая диалогичность, незамкнутость, игру смыслов, более уважающая процесс, чем результат, избирающая естественный язык. Но еще большее значение для Аристотеля имеют причины диалектического порядка, то есть, как это ни парадоксально, желание избежать дурного совпадения противоположностей, которым спекулировала античная эристика. Смысл понятия всегда один, но отношения, в которые он вступает, периодически меняются. Вместе с Гераклитом Аристотель мог бы сказать, что "путь вверх и путь вниз один и тог же". Одно и то же понятие может рассматриваться как момент разных движений: Аристотель постоянно различает "первое для нас" и "первое по природе", актуальное и потенциальное и т.п. Например, в мире чувственных объектов или, на языке "физики", подлунном мире, высшее не может существовать без низшего, без материального субстрата не может осуществиться форма; но в мире "вечного" истинным субстратом оказывается "ум", и там низшее не может существовать без высшего. Трудность для интерпретаторов состоит в том, что "физика" лишь частично может иллюстрировать "метафизику"; никакой физической границы между антологическими мирами нет, или, лучше сказать, она проходит везде. Отсюда двусмысленность семантической роли терминов у Аристотеля. Но в свете сказанного ее следует скорее считать сильной стороной учения. Она онтологически обусловлена зеркальностью материального мира и позволяет сохранить единство средств описания, не жертвуя широтой охвата предметности.

   Следует оговорить ряд условностей, без которых обзор столь сложного материала неосуществим. В задачу изложения входят выявление общей связи онтологических идей Аристотеля и их типологическая характеристика, уяснение особенностей аристотелевского понимания бытия по сравнению с предшествующими учениями. Поэтому за основу берутся наиболее выразительные и непротиворечивые тексты и их наиболее вероятные толкования. Многие проблемы интерпретации сознательно опускаются. "Метафизика" расценивается как единое произведение, допускающее (эвентуально, по крайней мере) непротиворечивое прочтение и объяснение. Предполагается, что идейная эволюция Аристотеля не может служить ключом к противоречиям текста. Концепция Аристотеля в целом понимается как развитие и уточнение идей платонизма, что не исключает принципиальных разногласий

                                         Заключение