О Платоне

так как то, что  не существует, есть ничто. Таким образом, знание непогрешимо,

поскольку логически  невозможно, чтобы оно было ошибочным. Но мнение может

быть ошибочным. Как же это возможно? Не может  быть мнения о том, чего нет,

потому что  это невозможно; не может быть мнения о том, что есть, так как это

было бы знанием. Поэтому мнение должно быть одновременно о том, что есть и

чего нет.

Но тогда возникает  вопрос, как такое может быть? Ответ гласит, что отдельные

предметы всегда включают в себя противоположные свойства: то, что прекрасно,

является также  в некоторых отношениях безобразным; то, что справедливо,

бывает в некоторых  отношениях несправедливым и т.д. Все  отдельные чувственные

объекты, как  утверждает Платон, обладают этим противоречивым характером; они

являются, таким  образом, промежуточными между бытием и небытием и пригодны в

качестве предметов  мнения, но не знания.

Таким образом, можно заключить, что мнение о  мире представлено чувствам,

тогда как знание относится к сверхчувственному вечному миру; например, мнение

относится к  отдельным прекрасным предметам, знание же относится к прекрасному

самому по себе.

Единственный  выдвинутый аргумент состоит в том, что будет противоречием

самому себе предполагать, что то или иное явление может быть одновременно

прекрасным и  непрекрасным или одновременно справедливым и несправедливым и

что, тем не менее, отдельные явления, по-видимому, сочетают такие

противоречивые  свойства. Поэтому отдельные вещи нереальны.

Итак, собственно теория идей. Эта теория является частично логической и

частично метафизической. Логическая часть ее имеет дело со значением общих

слов. Имеется  много отдельных животных, о которых  мы можем точно сказать: «Это

кошка». Обычно люди подразумевают под словом «кошка» нечто отличное от каждой

отдельной кошки. По-видимому, какое-либо животное является кошкой потому, что

оно разделяет  общую природу, свойственную всем кошкам. Язык не может обойтись

без таких общих  слов, как «кошка», и такие слова, очевидно, не являются

бессмысленными. Но если слово «кошка» означает что-либо, то оно означает

что-то, не являющееся той или этой кошкой, а представляющее собой нечто вроде

универсальной кошачности. Она не родилась, когда  родилась отдельная кошка, и не

умрет вместе со смертью отдельной кошки. На самом деле она не имеет места в

пространстве  или времени: она «вечна». Это  логическая часть теории, независимая

от метафизической части этой теории.

Согласно метафизической части, слово «кошка» означает некоторую  идеальную

кошку, кошку, созданную Богом и единственную в своем роде. Отдельные кошки

разделяют природу  кошки, но более или менее несовершенно. Только благодаря

этому несовершенству может быть много кошек. Идеальная  кошка реальна;

отдельные кошки  являются лишь кажущимися.

Так вот только об этой одной кошке, созданной Богом, возможно знание, но в

отношении многих кошек может быть лишь мнение. Философа как такового будет

интересовать  лишь одна идеальная кошка, а не многие кошки, обнаруживаемые в

чувственном мире. Он будет испытывать некоторое равнодушие к обыкновенным

мирским делам.

Таким образом, юноша, способный стать философом, будет выделяться среди своих

товарищей как  справедливый и кроткий, любящий  ученье, обладающий хорошей

памятью и, естественно, гармоничным умом. Такой юноша должен быть воспитан,

чтобы стать  философом и стражем.

    

Идеальное государство. 

Итак, Платон начинает с того, что решает разделить граждан  на три класса:

простых людей, воинов и стражей. Только последние  должны обладать

политической  властью. Стражей должно быть значительно меньше, чем людей,

принадлежащих к первым двум классам. По-видимому, в первый раз они должны

избираться законодателем; после того их звание обычно переходит  по

наследству; но в исключительных случаях подающий надежды ребенок может

выдвигаться из одного из низших классов, тогда как  среди детей стражей

ребенок или  молодой человек, не отвечающий требованиям, может быть исключен

из этого класса.

Основной проблемой  по мнению Платона, является обеспечение  того, чтобы стражи

осуществляли намерения законодателя. С этой целью он вносит разные

Предложения, касающиеся образования, экономики, биологии и  религии. Не всегда

ясно, насколько  эти предложения относятся к  другим классам, кроме стражей;

ясно, что некоторые  из них относятся к воинам, но Платон в основном

интересуется  лишь стражами, которые должны являться обособленным классом.

Прежде всего  следует рассмотреть образование, которое делится на две части  –

музыку и гимнастику. И та, и другая имеют у Платона  более широкий смысл, чем

в настоящее время: «музыка» означает все, что входит в область муз,

«гимнастика»  означает все, что связано с физической тренировкой и

подготовкой. «Музыка» почти так же широка, как то, что  мы называем

«культурой», а  «гимнастика» представляет собой нечто  более широкое, чем то,

что мы называем «атлетикой».

Воспитание должно, по-видимому, прежде всего развивать  у детей такие

качества, как  серьезность, соблюдение внешних приличий и мужество. Должна

существовать  строгая цензура над литературой, которую молодежь могла читать с

самого раннего  возраста, и над музыкой, которую  ей позволялось слушать.

Матери и няни должны рассказывать детям только разрешенные  рассказы. Чтение

Гомера и Гесиода  не следует допускать в силу ряда причин. Во-первых, они

изображают богов, которые время от времени себя плохо ведут, что

непедагогично: молодежь следует учить, что зло, никогда не исходит от богов,

так как Бог  является творцом не всех вещей, но лишь хороших вещей. Во-вторых,

у Гомера и Гесиода  некоторые вещи рассчитаны на то, чтобы  вызвать у читателей

страх смерти, тогда  как воспитание должно любой ценой  заставить молодежь

желать умереть  в сражении.

В-третьих, соблюдение внешних приличий требует, чтобы  никогда не было

громкого смеха, однако Гомер говорит о «неистощимом смехе благословенных

богов». Как школьный учитель будет эффективно порицать веселье, если юноши

смогут цитировать этот отрывок? В-четвертых, у Гомера имеются отрывки,

восхваляющие  богатые пиры, а также отрывки, описывающие вожделения богов;

такие отрывки  отбивают охоту к умеренности. Не должно быть рассказов, в

которых дурные люди счастливы, а хорошие несчастливы: моральное влияние таких

рассказов могло  бы оказаться самым гибельным  для восприимчивых умов. В силу

всего этого  следует осудить поэтов.

Далее идет речь о цензуре музыки (в современном смысле). Лидийские и

ионийские гармонии следует запретить, во-первых, потому, что они выражают

печаль, во-вторых, потому, что они расслабляют. Следует  допускать только

дорийские (для  мужества) и фригийские (для умеренности). Допускаемые ритмы

должны быть простыми и выражать мужественную и  гармоничную жизнь.

Тренировка тела должна быть очень суровой. Никто  не должен есть рыбу или мясо

иначе, как в  жареном виде, и не должно быть ни соусов, ни кондитерских

изделий. Люди, воспитанные  согласно этим его правилам, говорит Платон, не

будут нуждаться  во врачах.

Что касается экономики, Платон предлагает ввести для воинов радикальный

коммунизм. Они  должны иметь небольшие дома и  есть простую пищу; они должны

жить, как в  лагере, обедая в общих столовых; они не должны иметь частной

собственности, кроме совершенно необходимого. Золото и серебро должны быть

запрещены. Хотя они не богаты, но ничто не препятствует им быть счастливыми;

целью же города является счастье целого города, а  не счастье одного класса. И

богатство, и  бедность вредны, и в городе Платона  не будет ни того, ни

другого. Имеется  любопытный аргумент о войне: легко  будет приобретать

союзников, поскольку  наш город не захочет брать  никакой доли из военной

добычи.

С притворной неохотой платоновский Сократ применяет свой коммунизм к семье.

Друзья, говорит  он, должны иметь все общее, включая  женщин и детей. Он

допускает, что  это представляет трудности, но не считает  их непреодолимыми.

Во-первых, девушки  должны получать точно такое же воспитание, как и юноши,

изучая музыку, гимнастику и военное искусство  вместе с юношами. Женщины

должны обладать во всех отношениях полным равенством с мужчинами. Одинаковое

воспитание, которое  делает мужчин хорошими стражами, сделает  и женщин

хорошими стражами.

Законодатель, избрав в качестве стражей некоторых мужчин и женщин, прикажет,

чтобы они жили в общих домах и питались за общим столом. Брак, как сказано

выше, будет радикально преобразован. На некоторых празднествах невест и

женихов будут  соединять, как их учат верить, якобы по жребию в таком

количестве, которое  необходимо для сохранения постоянной численности

населения; но на самом деле правители города будут  производить манипуляцию с

жребиями, исходя из евгенических принципов. Они будут  устраивать так, чтобы

лучшие производители имели больше всего детей. Все дети будут после рождения

отбираться у  своих родителей, и будут приняты  серьезные меры

предосторожности, чтобы родители не знали, которые  дети являются их детьми, а

дети не должны знать, кто их родители. Детей с физическими недостатками и

детей худших родителей  «станут скрывать как следует  в тайном и неизвестном

месте». Детей, родившихся от союзов, не санкционированных государством,

следует считать  незаконными. Матери должны быть в возрасте от двадцати до

сорока лет, отцы – от двадцати пяти до пятидесяти пяти. Вне этого возраста

общение между  полами должно быть свободным; но принудительными  являются аборт