Истина как центральная система познания

Весьма характерно в этом смысле замечание В.И.Ленина по поводу заявления П.Дюгема о том, что «закон физики, собственно говоря, не истинен и не ложен, а приблизителен». «В этом «а», - писал В.И.Ленин, - есть уже начало фальши, начало стирания грани между теорией науки, приблизительно отражающей объект, т.е. приближающейся к объективной истине, и теорией  произвольной, фантастической, чисто  условной...». В то же время можно  и нужно абстрагироваться от субъекта, с тем чтобы, во-первых, признавать наши ощущения образами внешнего мира, считать мир богаче, живее, разнообразнее, чем он, кажется, понимать, что «относительные истины представляют из себя относительно верные отражения независимого от человечества объекта, - что эти отражения становятся все более верными», и, во-вторых, уметь видеть истинность наших знаний именно в соответствии их с действительностью и сознательно стремиться к повышению степени такого соответствия. Сам же факт соответствия знания объекту, поскольку такое соответствие достигнуто, не зависит ни от человека, ни от человечества.

В каком отношении  находятся субъективное и объективное  в знании, зависит от уровня развития данной теории. Противоречие между  тем и другим постоянно развивается. Оно разрешается в одних отношениях и обостряется в других с развитием  человеческого познания и практики. Наука постоянно вскрывает субъективный характер наших знаний, но она же находит и способы преодоления  этой субъективности, перехода к объективному рассмотрению (правда, тоже отягощенному субъективностью, но уже в каких-то иных отношениях).

Диалектика  субъективности и объективности  знаний в развитии истины находит  свое внешнее выражение в борьбе гипотез, догадок, мнений, претендующих на научность, а также в оценках  истинности этих догадок и мнений. С одной стороны, «всякое первоначальное знание о принципиально новом, будучи объективно заблуждением, не сознается как таковое его творцами. Такое осознание приходит впоследствии, когда уже возникает истинное знание о принципиально новом»; с другой стороны, «на первых этапах своего существования это истинное знание большинством

воспринимается  как заблуждение, зачастую как заблуждение  в его превосходной степени —  абсурд».

Таким образом, учение об объективной истине предполагает четкое различение истины как соответствия мысли объективной реальности, и  мнения об истине, т. е. оценки той меры, в какой истинно наше знание. Соответствие характеризует непосредственное отношение  высказанной мысли к тому объекту  действительности, который отражает данная мысль. Исторически условна  форма, в которой выражено знание, а не факт его соответствия действительности.

Повышение степени  соответствия требует уточнения, изменения, развития или даже замены этой мысли  другой, относящейся к тому же объекту  действительности. Мнение о степени  ее соответствия всегда исторически  обусловлено уровнем развития познания и практики, существующими традициями и установками и со временем может  быть заменено на противоположное мнение.

Итак, объективная  истина – это объективное содержание субъективного по своей форме  образа действительности, оценка же истинности знания – это субъективное мнение по поводу того, имеется или отсутствует  такое содержание у образа. Соответствие мысли и действительности возможно в определенном отношении и в  определенных пределах, оценка истины касается того же образа, но взятого  во всем его объеме и соотнесенного  с действительностью как целым.

Так, гелиоцентрическая  теория в том виде, как она была сформулирована Коперником, была истинной, поскольку устранила геоцентризм предшествовавшей теории, однако в то же время она была и неистинной, коль скоро включала идеи о конечности мира (о сфере неподвижных звезд), круговом характере орбит планет, эпициклах и т.д.; оценка же ей давалась в целом, во всем ее содержании.

Оценки тоже развиваются и изменяются: они  могут быть перенесены с целого на детали, сменяться на противоположные  и т.д. Изменение оценок зависит  от развития не только того конкретного  знания, которое оценивается, но и  множества других знаний, от общей  культуры. Так, победа коперниканской концепции была обусловлена не только развитием этой теории, но и успехами в физике и борьбой нового мировоззрения  со средневековой схоластикой и  духовным гнетом религии.

Существует  еще одна особенность соотношения  объективной истины и ее оценки. Понятие истины характеризует мысль (скажем, формирующееся новое знание на каком-либо этапе его развития) с точки зрения соответствия ее действительности, тогда как оценка выражает признание или непризнание ее истинности, принимая в расчет, прежде всего не это соответствие действительности (еще не установленное точно), а меру соответствия нового знания существующему, старому. Мысль может оцениваться как неистинная и при условии очевидного соответствия ее действительности, но когда она находится в явном несогласии с системой имеющихся знаний. Так, идея невозможности построения вечного двигателя была признана учеными лишь в XVIII в., хотя еще Леонардо да Винчи приводил веские аргументы в ее пользу. Или другой пример: великие ученые XVIII в. вопреки очевидным фактам отвергали мысль о существовании метеоритов как «грубое суеверие».

В то же время  при согласии какого-либо утверждения  с накопленным знанием неполнота  его соответствия действительности не препятствует оценке этого утверждения  как истинного. Об этом свидетельствует, например, существование на протяжении столетий астрологии.

Поскольку развитие знания противоречиво и включает борьбу различных концепций, подчас имеющих разное мировоззренческое  и идеологическое содержание, постольку  базис оценок оказывается «разорванным», вследствие чего одна и та же мысль  может оцениваться разными людьми по-разному. В конечном счете, совпадение истинности теории и ее оценки обусловлено исторически, проверяется практикой, в которой, в конечном счете, воплощается суверенность человеческого мышления.

Но если истина и ее оценка не сразу и не полностью  совпадают, то это еще не означает их независимости друг от друга. От оценки (т.е. от признания или непризнания) нового знания существенно зависит  его последующее развитие: привлечение  сил и средств к его обоснованию  и совершенствованию или отбрасывание его. Оценка может ускорять или тормозить  становление нового знания, выдвигать  частные несовершенства нового знания в качестве аргументов его неистинности и, наоборот, частичные соответствия считать решающими доказательствами его истинности. Было бы неправильно  думать, что ошибки такого рода –  дела минувших дней, времен господства схоластики и теологии. С одной  стороны, внедрение планирования и  регулирования в науку, ускоряя  темпы научного прогресса, способствует повышению роли авторитета отдельных  личностей в науке и может  служить источником волюнтаризма в  оценке новых знаний; с другой стороны, превращение науки в такую  сферу деятельности, в которой  заняты сотни тысяч ученых, благоприятствует расширению спектра направлений  научных поисков, снижая тем самым  подобную опасность. Но в итоге борьбы субъективного и объективного, истины и оценки истинности возможность таких ошибок не устраняется полностью.

Необходимо  заметить, что непонимание диалектики субъективных и объективных начал  в познании, гиперболизация роли первых ведет к релятивизму. Диалектика истины как развивающегося процесса подменяется «диалектикой» борьбы субъективных оценок истинности с вытекающим отсюда преувеличением роли формы по отношению к содержанию познания. На место истины ставятся «организующие  формы опыта», «естественные классификации», «парадигмы» и тому подобные формальные моменты знания. В основе этого  лежит субъективизация реальной диалектики познания. Отношение субъекта и объекта сводится к координации «Я» и «не Я». Объективность – к «интерсубъективности». Соответствие между мыслью и действительностью к «внутриструктурным» отношениям синтаксического, семантического и прагматического характера.

Между тем  диалектика познания как важная часть  материалистической диалектики требует  постоянного преодоления «субъектоцентризма», превращения субъект-объектного отношения  в отношение: «он (человек, человечество) и природа (общество, познаваемое)».

В диалектике познания понятие объективной истины, выражающей отношение соответствия между конкретной мыслью и отражаемой - в ней действительностью, приобретает  еще один, чрезвычайно важный смысл  обозначения того, к чему приближается познающая мысль. Для диалектики характерно признание объективной  истины не только как соответствия между мыслью и действительностью, но и как того высшего этапа, к  которому приближается знание в процессе его развития. Объективная истина как процесс выражает самую сущность перехода от незнания к знанию. Этот переход имеет этапы, стадии и  характеризуется такими свойствами (признаками), как абсолютность и  относительность.

Признание абсолютной истины как высшего итога, к которому стремится познание, принципиально  разделяет релятивизм и диалектику. Для всех форм релятивизма такого итога в познании либо вовсе не существует (никакое «конечное описание»  объекта невозможно), либо предел познанию ставят свойства самого человеческого  мышления.

Другая сторона  понятия абсолютной истины характеризует  меру соответствия мысли и действительности. В.И. Ленин отмечал, например, «что в  каждой научной истине, несмотря на ее относительность, есть элемент абсолютной истины».

Отношение между  первой и второй сторонами абсолютной истины также диалектично и противоречиво, как сам процесс познания. Это  отношение было бы чрезвычайно простым, если бы познание сводилось лишь к прибавлению новых знаний к имеющимся. Но в силу неисчерпаемости объекта и в то же время ограниченности любой из научных теорий для познания характерно не только приращение знаний, но и преобразование имеющихся. В связи с этим качественно и количественно меняются как истинное знание и аспекты, в которых устанавливается соответствие его с действительностью, так и развитые формы, в которых закрепилось устоявшееся знание; они сменяются исходными образами формирующегося нового знания и т.д.

Так, теория Птолемея, описывавшая с большой  точностью кажущееся перемещение  планет в «плоскости» видимого неба, сменилась теорией Коперника, описывающей  реальное движение планет Солнечной  системы, специфическим образом  спроецированное на земного наблюдателя. Аналогично этому в физике квантовый  эксперимент в отличие от классического  обеспечивает полноту данных, но не имеет исчерпывающего характера; в  процессе развития теоретического знания эмпирия вскрывает реальные «наблюдаемые»  связи и отношения между явлениями, теория же вскрывает связи и отношения, лежащие в их основе и делающие возможными сами эти явления и  т.п. В силу этого ход развития объективной истины в познании имеет  прерывистый, скачкообразный характер.

Существует  огромное количество монографий и диссертаций, исследовавших объективный характер истины, диалектику относительной и  абсолютной истин, практику как критерий истины и т.д. В качестве примера  можно привести классические для  советского периода труды Г.А. Курсанова  «Ленинская теория истины и кризис буржуазных воззрений» (1977), Э.М. Чудинова «Диалектика научного познания и  проблемы истины» (1979), Б.И. Липского «Практическая  природа истины» (1988). Как правило, проблема истины рассматривалась в гносеологическом ключе. Работы по проблеме истины присутствовали практически во всех сборниках по проблемам теории познания и диалектической логики. Формула складывающейся из диалектики абсолютной и относительной истин истины объективной воспринималась как универсальный ключ решения проблемы и ограничивала возможности осмысления механизмов истинности. Выходом из этой ситуации представлялся анализ научной теории как основополагающей формы истинного знания. Эта проблематика получила достаточную разработку у таких авторов, как Б.С. Галимов, С.Н. Жаров, Б.С. Крымский, В.С. Швырев и др.

4.Истина, ценность и оценка.

Словарь современной  философии определяет понятие «Ценность» следующим образом: Ценность - 1. Понятие, которое характеризует "предельные", безусловные основания человеческого бытия. 2. Значение определённых предметов, явлений, процессов для человека, социальных групп, общества в целом. Указанные два смысла понятия "ценность" часто расходятся, а порой и противоречат др. другу: то, что в философии рассматривается в качестве ценность - свобода, добро, истина, - для отдельного человека может и не представлять интереса. В свою очередь, конкретные предметы, которые ценны для индивида, в философском смысле не являются "ценностью". Понятие ценность сопоставимо с понятием сущности человека, которая не всегда совпадает с индивидуальным человеческим существованием.

Философское понимание ценности предполагает следующие  её особенности. Ценность и понятие "сущность человека" - понятия  однопорядковые; осознанность ценность; воплощённость ценности в человеческой жизни в той или иной форме; противопоставленность ценности как  должного, идеала реальности ("сущему"); включённость ценности в целеполагающую и оценочную деятельность человека. Понятие ценности невозможно раскрыть, не обращаясь к понятию оценки - соотнесению реальных явлений с  ценностью, и к понятию цели - проекта  достижения ценности. Цели, формируемые  на основе ценности, - это всегда масштабные, смысложизненные цели. Ценность как  координаты человеческого мира способствуют его устойчивости, организуют целенаправленную человеческую деятельность. В известном  смысле ценность - это "предельные цели" человека и общества, они выступают  критерием оценки любого культурного  феномена. Культура и есть мера воплощённости  ценности в нашей жизни.