Особенности процесса воспитания в средней профессиональной школе

Однако учебники не соответствовали этим целям, поскольку  они больше внимания уделяли рассмотрению содержания психологии как науки  и гораздо меньше — «жизненным проблемам подростков».

В 1937 г. психология преподавалась в 12% школ; представители  еще 37% школ считали необходимым  введение такого курса. Однако вызывал  озабоченность вопрос недостаточной  квалификации преподавателей, ведущих  такой курс (см. Benjamin, 2001, р. 955).

В России после длительного (столетнего) перерыва курс философии и психологии был вновь введен в российских гимназиях в 1905 г. Г. И. Челпанов проявил особенно большую энергию, отстаивая введение психологии в курс средней школы. Он прочитал ряд докладов и опубликовал ряд статей в различных изданиях. В них Челпанов доказывал необходимость введения психологии в курс гимназии, ссылаясь при этом на опыт преподавания ее в четырех классах Киевской гимназии. Был также проведен опрос учащихся. На его основании Челпанов пришел к выводу, что психология доступна пониманию учащихся. Трудны лишь некоторые вопросы, например о восприятии пространства, о методах психологии, о различии между явлениями физическими и психологическими. Материал усваивался сознательно, а не путем лишь заучивания текста учебника. Отсюда автор сделал вывод о том, что важнейшие вопросы научной психологии вполне доступны для понимания учащимися средней школы (цит. по: Рыбников, 1940, с. 95).

Челпанов настаивал  на том, что психология должна преподаваться  в общеобразовательной школе: «Если  мы считаем необходимым, чтобы молодые  люди знали природу растений, камней, то отчего же в такой же мере не необходимо для них знание внутреннего мира? Отчего научное знание того, что  такое память, внимание, воображение, аффекты, не столько же ценно, сколько  является ценным знание внешних явлений? Психология нужна всем: психология есть предмет общеобразовательный. Психология нужна и юристам, и медикам, и естественникам» (цит. по: Попова, 2000, с. 62).

Что касается содержания курса, то в гимназии, но мнению профессора Челпанова, центр тяжести должен быть перенесен на теоретическую  психологию; увлекаться экспериментальной  психологией он не рекомендует. А. П. Нечаев, возражая Челпанову, говорил, что  «современная психология как наука  немыслима без эксперимента». Вот почему «даже в самый элементарный курс психологии в настоящее время необходимо вводить эксперимент» (цит. по: Самарин, 1950, с. 167). В 1913 г. в методическом пособии для учителей («Как преподавать психологию») А. П. Нечаев писал: «Ученики должны понять, что в эмпирической психологии нет места никакой метафизике и что поэтому она стоит одинаково далеко как от материалистических, так и от спиритуалистических тенденций» (цит. по: Самарин, 1950, с. 168).

Препятствием к  правильной постановке преподавания психологии являлось:

Ø незначительное количество учебных часов (70);

Ø отсутствие согласования с другими предметами, в частности, с физикой, некоторые разделы  которой (оптика, акустика) изучались  позже, чем соответствующие темы в курсе психологии;

Ø слабая подготовка к пониманию психологии в курсах физиологии и анатомии;

Ø кроме того, для  правильной постановки преподавания психологии необходима была строго определенная программа.

В результате длительной дискуссии министерство Кауфмана решило ввести преподавание философии не по типу французской школы, где философия  изучалась в полном объеме, а по типу австрийской, программа которой  включала психологию и логику.

В «Циркуляре Министерства народного просвещения» от 5 июня 1905 г. говорится следующее: «Ввести  преподавание философской пропедевтики при двух уроках в неделю в VII и VIII классах гимназии».

При обсуждении вопроса  о введении в учебный план гимназии философской пропедевтики было признано, что необходимо ограничиться преподаванием  психологии в VII классе и логики в VIII классе. Введение в философию, рассматривающее  различные возможности решения  философских проблем (предмет университетского цикла), в учебный план гимназии не входило. «В среднюю же школу следует  вводить как можно меньше предположений  и гипотез и останавливаться, по преимуществу, на твердо установленных наукой фактах. Что же касается истории философии, то на изучение оной при четырех уроках, назначенных на философскую пропедевтику, недостает времени, так как для успешного прохождения психологии и логики упомянутое число уроков необходимо признать минимальным» (цит. по: Рыбников, 1940, с. 95).

Рассмотрим цели и задачи преподавания психологии, которые обосновывались в министерской объяснительной записке к программе. Прежде всего, в объяснительной записке  подчеркивается тот факт, что преподавание философской пропедевтики будет  способствовать общему развитию учащихся. В частности, знакомство учащихся с  психологией приведет к расширению кругозора учащихся, способствуя  ознакомлению с тем деятелем (субъект), который лежит в основе всех исторических явлений. А это должно повести  к более вдумчивому отношению  к окружающим явлениям, равно как  и к самим себе, что, в свою очередь  должно заложить основу для формирования в будущем более глубокого  и правильного миросозерцания. Таким  образом, в объяснительной записке  значение изучения психологии оценивается  довольно высоко. В ней указывается, что во второй половине прошлого столетия психологам удалось накопить «достаточное количество твердо установленных и объясненных фактов, так что сообщение их может стать учебным предметом, открывающим ученикам доступ к пониманию их собственного субъективного мира» (цит. по: Рыбников, 1940, с. 96).

Целью преподавания психологии, говорится  в объяснительной записке, должно быть достижение ясного понимания учениками  своеобразного характера душевпых явлений, их связи с душевной жизнью в целом, а также понимание особенностей в ознакомлении с факта, ни душевной жизни.

Ближайшей же практической задачей изучения психологии должна быть выработка у учеников навыка вглядываться в душевные явления  и давать себе отчет в их составе  и влиянии друг на друга, а также  выработка привычки к сознательному  чтению.

В методическом плане  психологию рекомендуется излагать как науку, основанную на данных опыта. Что же касается метафизического  истолкования этих данных, то преподавателю  предоставлялось право коснуться  основных философских вопросов в  решении вопроса о душе, причем только в том случае, если он сочтет это необходимым.

Далее рекомендуется  излагать лишь твердо установленные  положения, относящиеся к опыту. Что же касается гипотез, то о них  следует лишь упомянуть, не разбирая их детально.

Объяснительная  записка рекомендует вести преподавание психологии наглядным образом, так, чтобы преподаватель всегда мог  опираться на данные внутреннего  опыта учащихся, иллюстрируя свое изложение примерами, заимствованными  из изящной литературы.

В отношении фактов, установленных экспериментально, рекомендуется  подробно рассказать о том, как именно проводился эксперимент, а если позволяет  время, то и продемонстрировать его.

Что касается объема и содержания курса психологии, то здесь преподавателю предоставлялась  большая свобода. Программу рекомендовалось  рассматривать как примерную. В  ней приводился лишь минимум того материала, который при определенном навыке преподавателя психологии мог  быть изучен в течение одного года при двух уроках в неделю.

Преподавателю предоставлялось  право углубляться в описание и анализ отдельных фактов. Преподаватель  мог делать больший или меньший  акцент на некоторых их них, опуская  другие разделы. Порядок изучения раздела  также мог изменяться.

Либеральное отношение  к программе отчасти объяснялось  отсутствием учебника. В приложении к ней рекомендовалось использовать психологические работы Ледда, Селли, Фонтегрива, т. е. труды зарубежных ученых. Помимо трех названных в списке упоминались книги таких авторов, как Бэн, Гефдинг, Джемс, а из русских — Снигирев и Ушинский. Однако и эти книги мало подходили в качестве учебных пособий.

Пробел был восполнен выходом  в счет учебника Челпанова, доступного начинающему читателю и полностью  соответствовавшего учебной программе. Этот учебник был рекомендован Министерством народного образования как основное пособие для гимназий и переиздавался 17 раз (цит. по: Рыбников, 1940, с. 99). В те годы было опубликовано еще по крайней мере 8 специальных учебных пособий для гимназий.

Сложнее обстояло дело с преподавательским составом, поскольку ни педагогические вузы, ни университеты не готовили преподавателей психологии. Принимая во внимание почти  полное отсутствие среди преподавательского состава гимназий учителей, подготовленных к преподаванию психологии, предполагалось до появления таких учителей допустить к преподаванию психологии выпускников православных духовных академий. Как выяснилось по анкетному опросу, проведенному Московским психологическим обществом, преподавателями психологии в гимназиях являлись словесники, историки и священники. Слабая подготовка учителей к преподаванию психологии имела место в течение достаточно долгого времени. А. П. Нечаев в докладе «О преподавании психологии в средней школе», сделанном на III Всероссийском съезде по экспериментальной педагогике в 1916 г., призывал съезд «принять меры к тому, чтобы гимназии имели преподавателей психологии с достаточной специальной подготовкой» (пит. по: Самарин, 1950, с. 170).

В начале XX в. появляются работы, в которых рассматриваются уже теоретические аспекты методики преподавания психологии. В частности, выходит книга Нечаева «Как преподавать психологию? Методические указания для учителей средних учебных заведений». Обсуждая вопрос о целях и задачах преподавания психологии, он пишет: «Самая скромная цель, которую может преследовать средняя школа, заключается в том, чтобы помочь ученику осмысленно пользоваться ходячими выражениями обыденной речи. В нашей речи постоянно встречаются такие слова, как представление, чувство, воля, внимание, настроение, характер и т. д. Выяснить значение этих распространенных психологических терминов и будет самой скромной целью преподавания психологии в гимназиях» (цит. по: Самарин, 1950, с. 170).

Ольденбург предлагает излагать учащимся материал курса психологии не от более простых процессов  к более сложным (от ощущений к  личности), а, наоборот, от анализа характера  идти к познанию отдельных психических  процессов.

Статья Ольденбурга  ставит ряд интересных, хотя и дискуссионных  вопросов методического плана. Особенно ценным для школы того времени  является подчеркивание необходимости  связать психологические знания с потребностями жизни, воспитать  культуру психологического анализа (Самарин, 1950, с. 171).

Для изучения результатов  преподавания психологии в школе  Московским психологическим обществом  было проведено анкетирование. Для  этой цели в 1909 г. преподавателям психологии было разослано 200 опросных листов. Ответы на вопросы анкеты были получены от 52 преподавателей, и их ответы в большинстве  случаев совпадали.

Большинство отвечавших (95%) признает, что психология доступна для понимания учащихся. Правда, некоторые делают определенные оговорки, ставя это понимание в зависимость  от характера самого преподавания. Учащиеся могут испытывать затруднения  в силу новизны терминологии, непривычки к абстрактному мышлению, к трактовке  отвлеченных вопросов. Мешает также  отсутствие у учащихся необходимых  для усвоения психологии сведений по физике, анатомии и физиологии человека. Несколько вредит делу и второстепенное положение психологии в ряду других учебных дисциплин гимназии.

Но, несмотря на второстепенное положение психологии, интерес к  ней со стороны учащихся довольно велик. «Смело можно утверждать, что  психология заинтересовывает учеников сильнее, чем другие предметы гимназического курса», — пишет один преподаватель.

Итак, около 7/8 от общего числа ответов указывают на то, что психология для учащихся —  интересный предмет, и не только интересный, но и способствующий их умственному  развитию. Вот некоторые из типичных высказываний педагогов:

Ø «Психология действует  самым развивающим образом»;

Ø «Влияние психологии сказывается в том, что учащиеся стали серьезнее, сознательнее и  вдумчивее относиться как к своей  и чужой душевной жизни, так и  к науке. Расширился их умственный кругозор, возник целый ряд новых вопросов, увеличилась точность мысли и  речи»;

Ø «Изучение психологии помогает синтезу сведений из литературы, истории, искусства» (цит. по: Рыбников, 1940, с. 98).

Знакомство с  психологией, по словам преподавателей, заметно отразилось на изучении литературы: учащиеся стали сознательнее пользоваться психологическими терминами, обнаруживать более глубокое, чем прежде, понимание  внутреннего мира героев литературных произведений. В отношении истории  преподаватели также отмечают положительную  роль психологии: учащиеся лучше понимают исторических деятелей и исторические движения. Есть единичные указания на то, что изучение психологии способствует повышению интереса к физике.

Несмотря на то, что психология как учебный предмет  в школе была встречена преподавателями  и учащимися с интересом и  имела важное образовательное и  развивающее значение, имело место  немало критических высказываний о  преподавании психологии. Первой попыткой упразднить преподавание психологии был  проект, выработанный совещанием при III Государственной Думе в 1912 г., согласно которому психология и логика объявлялись  необязательными предметами. Их преподавание должно было носить факультативный характер и оставлялось на усмотрение местных  органов школьного управления.

В преподавании психологии в тот период проявился целый  ряд трудностей. По мнению Г. И. Челпанова, существовало три основные проблемы, которые не были решены:

1.         отсутствие у преподавателей специальной подготовки (известно, что психологию в школе преподавали историки, филологи и преподаватели семинарий);

2.         методическая непроработанность учебного курса (недостаток учебных, наглядных пособий и количества учебного времени);

3.         непрочное положение самого предмета в учебном плане как второстепенного, экспериментального.

В 1910 г. в журнале  «Вопросы философии и психологии»  П. П. Блонский опубликовал статью: «Результаты анкеты по вопросу о постановке преподавания психологии в средней школе». Подводя итоги преподавания психологии за 4-летний период, он писал: «Психология в среднюю школу, если можно так выразиться, только допущена, в ней она только терпится. Подготовленных учителей-специалистов мало, отведенного на прохождение курса времени мало, средств на приобретение пособий нет» (цит. по: Самарин, 1950, с. 169). Положение не улучшилось и три года спустя. Так, в предисловии ко 2-му изданию своей книги «Как преподавать психологию» профессор А. П. Нечаев в 1913 г. писал: «Выяснить значение преподавания психологии в средней школе мне представляется особенно важным в настоящий момент, когда раздаются голоса, требующие изгнания психологии из гимназической программы, причем в качестве аргумента приводятся справки о плохой постановке преподавания этого предмета в гимназиях. Конечно, неподготовленные учителя, плохие учебники и дурные методы преподавания много вредят делу. Но это не основание для уничтожения и самого учебного предмета» (цит. по: Самарин, 1950, с. 169).