Миграция трудовых ресурсов в России

     По  данным социологических исследований, примерно 20% мигрантов приезжают  на срок, не превышающий шести месяцев. Занятость таких мигрантов носит, как правило, сезонный характер. Более  половины мигрантов рассчитывают на долгосрочное пребывание в стране, примерно треть из них рассматривают  возможную перспективу постоянного  жительства и натурализации в  России. 

     Трудовая  миграция в Россию продолжает оставаться в значительной степени мужским  занятием. По данным социологических  обследований, 70% мигрантов — мужчины. В официальной статистике доля мужчин еще выше — 82,4%. Это связано, в  первую очередь, с отраслевой структурой занятости трудовых мигрантов, поскольку 39% мигрантов работают в строительной отрасли. Кроме того, есть основания  предполагать, что женщины далеко не полно представлены как в официальной  статистике, так и в социологических  исследованиях, потому что чаще остаются «невидимыми» из-за особенностей своего труда (высокая доля работающих в  домохозяйствах и других неформальных секторах занятости). Поскольку сфера  услуг развивается высокими темпами  и сегодня дает 2/3 рабочих мест в развитых странах, можно предположить дальнейший рост женской составляющей миграции.

     Средний возраст мигрантов — 32–33 года, причем более 75% из них моложе 40 лет. За последние  годы трудовая миграция помолодела: повзрослевшая  молодежь в странах выезда (особенно в странах Центральной Азии) все  чаще идет по дороге миграции, проторенной  старшим поколением.

     Несмотря  на молодой возраст, более половины мигрантов имеют собственную  семью и детей. Более половины мигрантов являются единственными  кормильцами в семье; при этом многие (35–40%) имеют трех и более  иждивенцев. Только четверть респондентов не имеют семьи и иждивенцев. Именно безысходность, вплоть до прямой угрозы голода, заставляет многих мигрантов соглашаться на рабские условия труда в России.

     Сильные выталкивающие факторы, которые  в основном носят экономический  характер, являются характерной чертой современной миграции в Россию. Первые волны миграции в конце 1990-х и  начале 2000-х охватывали наиболее социально  активных людей, которые по своим  личным качествам могли осилить  этот тогда еще пионерский путь. Это были не самые бедные или совсем не бедные люди, с достаточно высоким  уровнем образования, часто имевшие  высшее или иное профессиональное образование. С началом действительно массовой трудовой миграции (а по данным социологических  исследований, три четверти трудовых мигрантов начали приезжать в  Россию после 2000 года) за ними последовали  гораздо более бедные социальные группы населения, поведение которых  в значительной степени диктуется  необходимостью обеспечивать семью.

     По  данным обследования МОМ 2006 года, около  половины опрошенных мигрантов не имели  стабильной занятости на родине (были безработными, имели разовую или  временную работу).

     До  выезда на работу в РФ 40–50% мигрантов  можно было отнести к группе крайне бедных, так как их доходов не хватало даже на предметы первой необходимости, т.е. на скудное пропитание, минимально необходимую одежду и т.п.

     В течение последних нескольких лет  произошли и другие существенные сдвиги в характеристиках потоков  трудовой миграции в Россию.

     Появилась устойчивая тенденция к увеличению доли мигрантов, приезжающих из стран  Центральной Азии, которая охватила практически все принимающие  мигрантов регионы России. Если в Карелии пока таких мигрантов немногим более 10%, то в московской выборке их около 40%, а в Астраханской области — около 60%. Причем если потенциал трудовой миграции из Таджикистана и Киргизии в большой степени уже использован (хотя он и будет расти, учитывая высокие темпы роста населения в этих странах), то «осваивание» потенциала узбекской миграции только начинается. 

     Все больше мигрантов прибывает из малых  городов и сел. Если в Москве таких  мигрантов около 60%, то в Астраханской области — уже более 80%.

     Растет  культурная дистанция между мигрантами и местным населением. Они все  хуже знают русский язык. В Москве 20% мигрантов знают русский «не  очень хорошо», а 3% — «плохо»; в  Астрахани таких соответственно 42% и 17%.

     Снижается образовательный уровень трудовых мигрантов: около 40% мигрантов в Москве и 55% в Астраханской области не имеют  профессионального образования.

     Как следствие, «новые» мигранты все  труднее адаптируются к российским условиям, и на рынке труда, и в  быту. Такие мигранты (с низким образованием, приехавшие из отдаленных и сельских районов) вообще менее социально адаптивны, менее склонны пользоваться действующими социальными институтами и сервисами — правовыми, образовательными, медицинскими, национально-культурными и т.п. Большинство социальных транзакций они осуществляют через неформальные связи, в основном через родственников и друзей, а также через сложившийся теневой институт посредничества в сфере организации миграции и трудоустройства мигрантов. Все это увеличивает «миграционные риски» и незащищенность мигрантов. С другой стороны, такие мигранты обладают неразвитым правосознанием и предпочитают либо вовсе не отстаивать свои права, либо делать это через тех же неформальных (или попросту криминальных) агентов.

     За  прошедшие с начала массовой трудовой миграции годы сложились разветвленные  и гибкие сети, которые используются новыми поколениями мигрантов для  организации поездок на заработки, а также для переезда в Россию на постоянное место жительства. Нельзя сказать, что эти сети хорошо организованы. В отличие от традиционных диаспор  они обычно носят неформальный характер, слабо институциализованы. Тем не менее они не только заполняют вакуум, возникающий из-за отсутствия официальных сервисов, но часто работают эффективнее, чем официальные структуры, и там, где последние существуют.

     В настоящее время более 70% мигрантов  находят работу через родственников  и знакомых, т.е. с помощью сложившихся  неформальных мигрантских сетей. Продолжает формироваться институт профессиональных частных посредников, который сейчас обслуживает 10–15% мигрантского потока. Большинство таких посредников действуют как теневые агенты — со всеми вытекающими отсюда последствиями. Мигранты прекрасно знают, что обращение к теневым сервисам связано с различными рисками — только 10% не видят их либо считают незначительными; около 60% считают, что существует большая вероятность быть обманутым.

     В целом через теневую инфраструктуру трудовой миграции проходит более 90% потока. Государственные каналы трудовой миграции и официально действующие сервисы (в том числе и негосударственные) в сумме «обслуживают» не более 5%. 

     ЗАКЛЮЧЕНИЕ 

   Международная миграция рабочей силы представляет собой объективный процесс, отражающий интернационализацию хозяйственной  жизни. Трудовые ресурсы, как и прочие экономические ресурсы, ориентированы  на максимально эффективное использование, в том числе и в масштабах  мировой экономики.

     Правовая  база современных миграционных процессов  отражает тенденцию не только к экономическому либерализму и открытой экономике, но и к протекционизму и ограничениям в области международной миграции.

     Основными мировыми центрами притяжения миграционных потоков являются развитые страны, прежде всего США и Западная Европа. Существуют и локальные, региональные центры притяжения миграционных потоков. Главными странами-донорами в сфере  международной миграции являются развивающиеся  страны Азии, Латинской Америки и  Африки, а также бывшие социалистические страны.

     Международная миграция населения и рабочей  силы становится одной из острых социально-экономических  проблем России. С одной стороны, кризисные явления в экономике, падение жизненного уровня населения  вызывают довольно значительную эмиграцию  рабочей силы, прежде всего наиболее квалифицированной, а с другой стороны, резко возрос поток в Россию русскоязычных  беженцев и временных переселенцев из других стран - членов СНГ, которые сталкиваются там с национальной, экономической и политической дискриминацией. Направить эти процессы в цивилизованное русло призвано законодательство России и международные соглашения в этой области.

     Процессы  миграции оказывают многогранное влияние  на экономику, социальную сферу и  внутриполитическое положение как принимающих стран, так и стран-доноров. Баланс позитивных и негативных последствий для стран — участниц данного процесса обусловливается конкретными внутренними условиями каждой страны, ее положением в мировой экономике и международных отношениях.

     Подвижность населения и трудовых ресурсов - одна из важных особенностей современных  МЭО.

     Страны - экспортеры и страны - импортеры  трудовых ресурсов, международные организации  по миграции совершенствуют законодательство, механизм регулирования миграционных процессов и потоков, руководствуясь принципами свободы и демократии с учетом национальных интересов.

     Международная организация труда (МОТ) является уникальной среди всемирных организаций  в том, что при разработке ее политики представители трудящихся и предпринимателей обладают равным количеством голосов  с представителями правительств. Одной из ее наиболее важных функций  является принятие конвенций и рекомендаций, устанавливающих международные  трудовые стандарты в таких областях, как свобода ассоциаций, зарплата, продолжительность рабочего дня, социальное страхование, оплачиваемый отпуск, охрана труда, служба найма, рабочая инспекция. Конвенции налагают обязательства - для государств-членов, которые  их ратифицировали, рекомендации обеспечивают ориентир для национальной политики, законодательства, практики. Со времени  основания МОТ было принято более 300 конвенций и рекомендаций. МОТ  контролирует применение конвенций  ратифицировавшими их государствами.

     В России создана правовая и организационная  база эмиграции и иммиграции трудовых ресурсов, разработана федеральная  миграционная программа, заключены  двусторонние соглашения с рядом  стран по миграции населения и трудовых ресурсов. Важным направлением интегрирования России в мировое сообщество должна стать ратификация международных конвенций, регламентирующих процессы трудовой миграции.

      СПИСОК ИСПОЛЬЗОВАННОЙ ЛИТЕРАТУРЫ 

1. Автономов В.С. Экономическая теория. – М.: ИНФРА-М, 2004. – 931 с.
2. Борисов Е.Ф. Экономическая теория. - М.: Юрайт, 2009. - 384 с.
3. Видяпин В.И. Экономическая теория (политэкономия). – М.: ИНФРА-М, 2004. – 640 с.
4. Грязнова А.Г. Экономическая теория. – М.: Экзамен, 2004. – 592 с.
5. Добрынин А.И., Тарасевич Л.С. Экономическая теория. – СПб.: Питер, 2006. – 544 с.
6. Иохин В.Я. Экономическая теория. – М.: Экономистъ, 2007. - 637 с.
7. Куликов Л.М. Экономическая теория. – М.: ТК «Велби», 2007. – 432 с.
8. Ларионов И.К. Экономическая теория. Общие основы и особенности в России. – М.: Дашков и К, 2001. – 604 с.
9. Лизогуб А.Н., Симоненко В.В. –Экономическая теория. – М.: Приор, 2004. – 160 с.
10. Мочерный С.В., Некрасов В.Н., Овчинников В.Н., Секретарюк В.В. Экономическая теория. – М.: Книга-сервис, 2003. – 416 с.
11. Николаева И.П. Экономическая теория. – М.: Проспект, 2001. – 448 с.
12. Океанова З.К. Экономическая теория. – М.: Вердикт – 1 М, 2002. – 462 с.
13. Попов А.И. Экономическая теория. – СПб.: Питер, 2001. – 464 с.
14. Сажина М.А., Чибриков Г.Г., Экономическая теория. – М.: НОРМА, 2007. – 456 с.
15. Сумцова Н.В. Экономическая теория. – М.: Юнити-Дана, 2002. – 655 с.
16. Козина И., Карелина М., Металина Т. Трудовые практики иностранных рабочих в России