Предложения по совершенствованию системы управления рисками на предприятии ООО «Скала»

Существует еще одна группа рисков, которые не берутся страховать страховые компании, но при этом именно взятие на себя нестрахуемого риска является потенциальным источником прибыли предпринимателя. Но если потери в результате страхового риска покрываются за счет выплат страховых компаний, то потери в результате нестрахуемого риска возмещаются из собственных средств предпринимательской фирмы.

Следует выделить еще  две большие группы рисков: статистические (простые) и динамические (спекулятивные). Особенность статистических рисков заключается в том, что они практически всегда несут в себе потери для предпринимательской деятельности. При этом потери для фирмы, как правило, означают и потери для общества в целом.

В соответствии с причиной потерь статистические риски могут  далее подразделяться на следующие группы:

• вероятные потери в результате негативного действия на активы фирмы стихийных бедствий (огня, воды, землетрясений, ураганов и т. п.);
• вероятные потери в результате преступных действий;
• вероятные потери вследствие принятия неблагоприятного законодательства для фирмы (потери связаны с прямым изъятием собственности либо с невозможностью взыскать возмещение с виновника из-за несовершенства законодательства);

вероятные потери в результате угрозы собственности третьих лиц, что приводит к вынужденному прекращению деятельности основного поставщика или потребителя; потери вследствие смерти или недееспособности ключевых работников фирмы либо основного собственника фирмы (что связано с трудностью подбора квалифицированных кадров, а также с проблемами передачи прав собственности). В отличие от статистического риска динамический риск несет в себе либо потери, либо прибыль для фирмы. Поэтому их можно назвать "спекулятивными". Кроме того, динамические риски, ведущие к убыткам для отдельной фирмы, могут одновременно принести выигрыш для общества в целом. Поэтому динамические риски являются трудноуправляемыми. [22, с. 115]

Происходящие в российской экономике перемены создают высокий  рисковый фон для любой экономической  деятельности. Дисциплина управления рисками рыночной экономики в деловых и академических кругах России остается недостаточно обустроенной: профессия «риск-менеджер» и соответствующие темы упоминаются в нескольких официально утвержденных программах вузов, но вопрос о принятии соответствующего стандарта неоправданно затягивается. Многочисленные бизнесмены, живущие в условиях каждодневных рисков, не могут себе позволить оторваться от текущих дел ради изучения риск-менеджмента вообще и рисков своей фирмы в частности.

Трансформационные процессы в России начались в условиях развала государственности, политической и экономической нестабильности, несоответствия старых законов и слабой проработанности новой юридической базы. Такой ход событий поднял общий уровень рисков в экономике страны. Это важно, ибо уровень и специфика рисков в определяющей мере влияют на ее инвестиционный и общий деловой климат. Восточноевропейские государства и Китай продемонстрировали более упорядоченное проведение экономических реформ, более последовательное формирование правовой среды, что при обеспечении активных действий по поддержанию законности и стабильности на формирующихся рынках позволило предотвратить многие негативные процессы.

Для России значительная часть этого пока еще лишь зарубежный опыт. Экономика России становится чемпионом по катастрофам и потерям, а сознательное управление рисками все еще не стало стандартной управленческой деятельностью. В свое время все страны с развитой рыночной экономикой прошли периоды развития, аналогичные современному периоду в России. Только этот процесс был эволюционно растянут на десятки лет, что позволило им накопить опыт, создать специальную литературу, развить рыночную инфраструктуру, сформировать культуру, которая позволяет этим нациям бороться с неоправданными рисками: высокими и низкими.

Феномен рисков деловой  активности в трансформирующейся экономике  исследован недостаточно. Даже в наиболее многообразной англоязычной специальной  литературе по рискам этот аспект освещен  слабо. Дело в том, что периоды  бурных экономических реформ в ныне развитых странах прошли более органично, последовательно и на более низком уровне технического развития. Во времена этих реформ научные знания о рисках в экономике были слаборазвиты, а когда они стали бурно развиваться, эпоха трансформаций уже завершалась. Соответственно исследователей и практиков бизнеса больше интересовала скорее не специфика переходных периодов, а конструктивный инструмент управления рисками в более или менее нормально функционирующей рыночной экономике.

В условиях трансформирующихся экономик уровни практически всех рисков существенно выше, чем в экономиках стабильных и традиционных для данной страны. Соответственно в привычные формулировки целей фирмы следует внести существенные уточнения. Чем выше риски, тем:

• короче инвестиционный горизонт;
• больше возможностей для различного мошенничества как в интересах фирмы, так и против них;
• меньше специалистов по работе на этом, зачастую запредельном уровне рисков;
• ниже инвестиционная активность;
• выше входные и выходные барьеры практически на всех рынках;
• сильнее отток капиталов за рубеж;
• сильнее страдания большинства населения, сильнее социальная напряженность и проч.

Все это негативные следствия  одной причины. Гораздо труднее  найти положительные моменты. Одним  из них является то, что самые  большие капиталы быстро наживаются именно в условиях высокого риска так или иначе реформируемых обществ.

В России с незапамятных времен глубоко укоренилось несколько  легенд: о российской тотальной особости всех областей жизни, о ставшей уже  привычной невозможности понять эту страну умом. Может быть, что-то в этом и есть («авось да небось»), но дома и леса горят везде одинаково, молнии бьют одинаково, фирмы разоряются по глубоко одинаковым причинам и т. п. России нужно активно изучать и заимствовать мировой опыт предусмотрительности, который весьма значителен, а также суммировать свой собственный опыт и консолидировать усилия людей и организаций, которые понимают жизненную важность этой научной и практической области, так как мы не устанем повторять, в условиях трансформирующихся экономик уровни практически всех рисков существенно выше, чем в экономиках, стабильных и традиционных для данной страны.

В 2005 г. компания Marsh предприняла  углубленное интервьюирование 600 европейских  фирм среднего размера (от 50 до 500 человек занятых), сделав выводы, что: 76% опрошенных фирм согласились с тем, что измерение и контролирование рисков необходимы; 71% респондентов согласились с тем, что идентификация важнейших рисков компании — это вопрос, относящийся к первым приоритетам ее высших руководителей; 61% респондентов думают, что управление риском может значительно увеличить ценность акционерного капитала фирмы; около 50% фирм имеет планы действий на случаи реализации сокрушительных рисков; 60% фирм имеют официально сформулированную политику по отношению к рискам; 40% фирм считают серьезным риск приостановки производства; 65% фирм признают рост конкуренции серьезным риском; 56% фирм признают утрату ключевого персонала серьезным риском; 55% фирм считают важной опасностью изменение требований своих потребителей; менее половины тревожатся о традиционных рисках пожаров и природных катаклизмов.

Химическая и фармацевтическая отрасли, по-видимому, живут с особо  высоким риском каждый день. Руководители фирм из этих отраслей особенно чувствительны к риску. Зашита патентов и риски инвестирования в исследования и разработки — их главная забота.

В секторе информационных технологий наиболее опасным риском признают утрату ключевого талантливого персонала.

Транспортировка и распределение  — отрасли, наиболее чувствительные к риску (86% пытаются идентифицировать, измерить и контролировать свои риски, а 79% фирм признают, что управление риском влияет на акционерную стоимость фирмы).

Риск-менеджмент относят  к высшему приоритету руководства 78% британских, 74% немецких, 76% итальянских, 64% французских и бельгийских фирм среднего размера.

Три четверти британских фирм признают сильную корреляцию управления рисками и стоимости фирмы, а  около половины итальянских не признают этой зависимости.

В среднем по Европе 20% фирм занимаются риск-менеджментом ad hoc, т. е. только во время происшествия, из них во Франции этот показатель около 33%.

До событий 11 сентября 2001 г. 74% британских фирм имели планы  действий при реализации сокрушительных рисков, однако только 57% сочли свои планы адекватными после этих событий.

Руководство одной трети  британских компаний не знает, несет  ли их фирма существенные потери. Руководство  двух третей испанских фирм и более  чем одной трети немецких и  итальянских не знают, какие потери понесла их фирма в прошедшем году.

Только в 8% европейских  фирм среднего размера работает хотя бы один профессиональный риск-менеджер. Это, прежде всего, связано с нехваткой  кадров.

А как дело обстоит  в России? Летом 2005 г. нами при поддержке  Русского общества управления рисками (РусРиск) и Российского союза промышленников и предпринимателей (РСПП) был проведен почтовый опрос около 1000 предприятий, которые участвовали в конкурсе лучших предприятий России. Большинство заполнивших анкету занимают должности с разными названиями, но в целом что-то похожее на высших исполнительных руководителей (СЕО), высших финансовых руководителей (CFO) или заместителей высших руководителей по развитию и/или маркетингу. Выводы, которые можно сделать на основе этого исследования, небезынтересны. Ниже приводятся основные результаты опроса.

Тезис 1. Считается, что  «рисковая температура» российской экономики выше нормальной, т. е. выше, чем в среднем по совокупности стран с развитой и относительно стабильной экономикой.

Большинство респондентов считают рисковую обстановку в России примерно в полтора раза более напряженной, чем в странах с обустроенной рыночной экономикой. Это похоже на результаты исследований, проведенных такими лидерами отрасли, как Marsh, AIG, AON и Willis, которые практически по всем важнейшим рискам относят Россию к странам с повышенным риском. По результатам нашего опроса, респонденты в среднем оценивают рисковость России на уровне 65—70 баллов по 100-балльной шкале. Это ни хорошо, ни плохо и означает, что российская экономика действительно нуждается в развитой инфраструктуре риск-менеджмента, а большинство инвесторов, за исключением части венчурных фондов, предпочитают работать в менее «разогретых» экономиках.

Приводим выводы опросов: иностранцы оценивают российский уровень рисков на 10—15% выше, чем это делают российские менеджеры. При этом российские менеджеры считают, что иностранцам работать в России легче и безопасней, чем отечественным предпринимателям; около 40% компетентных респондентов имеют повышенную чувствительность к риску, примерно 40% — умеренную, а 20% — явно заниженную; рисковый спектр от наиболее актуальных рисков к менее актуальным (по 100-балльной системе) означает: ослабление рыночной позиции — 75; утрату финансовой устойчивости — 70; уменьшение доходности — 65; утрату ключевого персонала — 63; ухудшение менеджмента — 62; утрату основных фондов — 61; кредитный и валютный — 55; техногенный, операционный, конфликты акционеров — 53; ответственность — около 51; утрату нематериальных активов — около 50.

Тезис 2. Всем (в том  числе и предпринимателям) кажется, что они знают, о чем идет речь, когда говорят о риск-менеджменте.

Результаты опроса показывают, что это не так.

Довольно часто в  оценках предполагаемого актуального  рискового профиля российских предприятий по 10-балльной системе встречается оценка «ноль». Понятно, что нулевых рисков просто не бывает. Для того, чтобы любые усилия по развитию рисковой инфраструктуры инвестирования в России принесли результаты, нужно ускоренное развитие образования в этой сфере, т. е. развитие учебной базы и профессиональной сертификации риск-менеджеров.

По результатам данного экспресс-исследования можно судить об уровне квалифицированности и потребности в обучении риск-менеджеров: примерно 10% респондентов явно некомпетентны, так как слишком часто на вопрос об уровне определенных рисков на их предприятии ставят оценку ноль, что просто абсурдно; до 75% не считали время устойчивости при срыве поставок и т. п., а до 30% вообще считают это невозможным; около 8% сообщают, что имеют на своей фирме формальную симптоматику возникновения ситуаций с повышенным риском; около 42%, видимо, недорисковывают, всегда предпочитая принимать наименее рискованные решения; около 49% считают, что проводят превентивный анализ рисковых ситуаций, что довольно сомнительно; около 66% испытывают потребность в риск-менеджерах, а еще 30% считают, что нужно повышать их квалификацию.

Тезис 3. Риски одни и те же везде. Однако каждая страна и даже каждая фирма имеет свою рисковую специфику.

Кратко описанная специфичность рисковой обстановки в экономике современной России приводит к двум главным результатам — неадекватной рискованности и неадекватной осторожности деловых людей и организаций, что в конечном счете приводит к снижению их конкурентоспособности. Риски возрастают всякий раз, когда усиливается нестабильность, происходят быстрые реформы или спонтанные перемены в экономике, т. е. в периоды трансформации. Состав и величина многих рисков рыночной экономики поддаются влиянию со стороны людей и организаций. От их поведения существенно зависит частота и тяжесть последствий вероятных, но не обязательных нежелательных событий. Поведение организаций определяется ее управлением, т. е. решениями, которые принимают их руководители. Для решения проблем высокой рискованности российской экономики требуется многое, но два фактора имеют первостепенное значение: политическая воля и надежная система образования.