Менеджмент XXI века в творчестве А.Тоффлера

Этот процесс особенно заметен в промышленности, где иерархическая организация разрушается «давлением, которому невозможно противостоять. Центральная, самая важная, решающая деятельность организаций все больше переходит от прямых отношений верх — низ к отношениям, направленным как бы «вбок». [5, стр. 157]

Такой сдвиг — подлинная революция в организационной структуре и человеческих отношениях. Ибо люди, общающиеся друг с другом таким образом, т. е. примерно на одном и том же уровне организации, ведут себя иначе, работают, испытывая совсем не то давление, чем те, кто находится внутри иерархической системы верх — низ.

Ускорение темпа жизни (и в особенности увеличение скорости производства благодаря автоматизации) означает, что каждая минута «внизу», потерянная для производства, стоит больше, чем раньше. Задержка производства обходится все дороже.

Информация должна поступать  быстрее, чем прежде. В то же время  быстрые перемены увеличивают количество необходимой информации, поскольку возрастает масса новых, неожиданных проблем. Чтобы справиться с новой проблемой, требуется больше сведений, чем это было нужно для решения старой, с которой уже приходилось сталкиваться множество раз. Таким образом, одновременное требование большего количества информации и более быстрой ее передачи — вот что разрушает сейчас великие иерархические вертикали, столь типичные для бюрократии.

Как правило, из четырехступенчатого коммуникативного процесса решения производственной проблемы можно изъять один или два этапа, что сэкономило бы 25 или 50% времени. Существенно, что этапы, которые можно было бы элиминировать, находятся внутри вертикали (верх — низ). Сейчас такие способы экономии лихорадочно ищут менеджеры, стремящиеся не отстать от перемен. Кратчайшие пути, идущие в обход иерархии, все больше используются на тысячах фабрик и заводов, в конторах, лабораториях, даже в армии. Кумулятивным результатом таких небольших изменений является мощный сдвиг от вертикальных к латеральным коммуникационным системам. Результат, который предполагается достичь таким образом, — более высокая скорость коммуникаций. Однако этот процесс выравнивания наносит сильный удар по когда-то священной бюрократической иерархии.

Ослабление иерархической  системы усиливается благодаря  появлению массы экспертов всякого рода — специалистов в жизненно важных, но столь узких областях, что часто даже те, кто находится наверху, не всегда их понимают. Все в большей степени управленцы должны полагаться на суждения этих экспертов. Физики — специалисты по полупроводникам, компьютерные программисты, системные дизайнеры, операционные исследователи, специалисты по проектированию — именно такие люди могут взять на себя функцию принятия решений в наши дни. Раньше они были просто консультантами, а право принятия решений сохранялось за управленцами. Сегодня последние утрачивают свою монополию на право принимать решения.[5, стр. 161]

2.7 Управленческие стратегии

Наиболее головокружительные проекты будущего Тоффлер описывает в главе, посвященной “стратегии социального футуризма”. Он рассуждает о возникновении и развитии новых избирательных технологий, которые “обеспечат нас систематическими способами сбора результатов коллективного голосования по вопросам о предпочитаемом будущем” [5, стр. 396]. Он предлагает привлечь к работе над проектированием будущего интеллектуалов самого широко профиля: от политиков и физиков до футурологов и писателей-фантастов. Тоффлер приветствует создание “центров по изучению будущего”: таковы Институт будущего, Комиссия 2012 года, Европа-2015, человечество XXI и т. д.

Тоффлер полагает, что деловые организации и правительственные учреждения будут привлекать в качестве консультантов футурологов и писателей-фантастов. Почему это ему кажется столь очевидным? “Сегодня, как никогда раньше, мы нуждаемся в большом количестве видений, мечтаний и пророчеств – представлений о потенциальном завтрашнем дне. Предположение, умозрительность становятся такой же холодной практической необходимостью, как «приземленный реализм» в более ранние времена. Вот почему некоторые из крупнейших в мире корпораций сегодня нанимают в качестве консультантов футурологов, писателей-фантастов и визионеров. Компании обращаются к этим своим «свободным птицам» не за научными прогнозами вероятностей, а для расширяющего сознание умозрительного рассуждения о возможностях” [5, стр. 379–380]. Тоффлер и сам воплощал эту идею на практике, в частности, оказывая услуги консультанта такой гигантской корпорации, как А&ТТ. Результаты предпринятых консультаций отражены в тоффлеровской работе “Адаптивная корпорация”. Полностью взгляды Тоффлера на изменения в организациях можно проследить, интегрировав его главу из “Футурошока” “Управление: приход спецнократии” и работу “Адаптивная корпорация”.

2.8 Управленческий контроль

В рамках отдельной бизнес-организации практика тотального контроля приобретает рутинный характер: менеджер может наблюдать за своими подчиненными с помощью видеокамер, электронная система контролирует, на сколько времени сотрудники покидают рабочие места, компьютерные программы позволяют отслеживать то, что в любой момент времени высвечивается на экране компьютера каждого сотрудника, – веберовская бюрократия могла лишь мечтать о таких возможностях для надзора.

2.9 Управление кадрами

Из явления географической мобильности (см. п. 2.1) закономерно вытекает, что некоторые люди или группы людей более подвижны, чем другие. С точки зрения профессиональной мобильности, обнаруживается та же картина: некоторые индивиды или группы чаще меняют свою работу, чем прочие. В настоящее время наблюдается повышенный темп смены работы для ученых и инженеров, высокообразованных специалистов и техников, администраторов и менеджеров. Причину этого легко понять. Это как раз и есть острие технологических перемен — та точка, в которой знания устаревают наиболее быстро. Тоффлер объяснил это явление еще в 1970г.: «длительность так называемого времени «полужизни» дипломированного инженера составляет всего лишь 10 лет; следовательно, по меньшей мере, половина того, что он приобрел за годы обучения, устаревает в течение десятилетия» [5, стр. 129]. Еще острее данная проблема проявляется для рядовых работников сферы менеджмента, когда-то хорошо защищенных от ударов судьбы и вызывавших зависть представителей менее удачливых профессий. Как говорит Тоффлер «устаревание становится, по-видимому, серьезной проблемой для менеджмента, поскольку впервые относительные преимущества опыта над знанием очень быстро теряются». Поскольку требуется все больше времени, чтобы обучить человека современному менеджменту, а знания менеджеров устаревают, как и знания инженеров, примерно в течение десяти лет, то в будущем мы будем, вероятно, заниматься планированием тех профессий, которые уже сходят со сцены, а не тех, которые будут развиваться со временем... Вероятно, максимум ответственности будет приходиться на начало карьеры, а затем работник, скорее всего, будет двигаться по служебной лестнице вниз или будет вытеснен из своей сферы и ему придется заниматься более простой деятельностью, требующей меньшего напряжения» [5, стр. 129].

Проблема текучести кадров не может не изменить кадровую политику организаций. Понимание этого уже  нашло свое отражение в изменении  позиции тех, кто занимается приемом  на работу: «Когда я видел по резюме, что человек работал в разных местах, раньше меня это беспокоило, — признает крупный чиновник из Силанез-корпорации. — Я опасался того, что этот парень любит прыгать с места на место или он умеет пользоваться подходящим случаем. Но сейчас меня это не беспокоит. Все что я хочу знать — чем именно было вызвано каждое его перемещение по работе. Даже если за двадцать лет он менял работу пять или шесть раз — это может быть даже плюсом... На самом деле если мне надо сделать выбор между двумя людьми одинаковой квалификации, то я предпочту того, кто дважды менял работу по уважительным причинам, а не того, кто все это время работал на одном и том же месте. Почему? Да потому, что он легче приспособится на новом месте». [5, стр. 129]

Сменяемость кадров на административном рынке имеет собственные закономерности. Так, например, все чаще наблюдается такое явление: переход ведущего административного работника приводит не только к ряду перемещений по работе, но и обычно к серии побочных передвижений. «Когда босс переходит на другое место, его непосредственные подчиненные часто просят взять их с собой; если же он их не берет, то они сразу же начинают «высовывать свои щупальца в других направлениях» [5, стр.130]. Таким образом, смена одного администратора тянет за собой смену кадров всего отдела.

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

Основной научный вклад  Э. Тоффлера заключается в том, что он наглядно продемонстрировал широкому кругу читателей результаты процесса технологических изменений. Возможно, в большей степени, чем кто-либо другой, он преуспел в информировании деловых кругов о глубоком скрытом значении происходящих в последней трети XX в. непрерывных изменений. Именно его интуитивное понимание преобразующего влияния отрасли по производству знаний позволило на сравнительно раннем этапе выявить то, что впоследствии стало одной из самых значительных тенденций развития нашей эпохи. Еще в середине 1960-х г. Э. Тоффлер утверждал, что в экономике будущего главенствующая роль будет принадлежать информационным технологиям. Основываясь на своих догадках, он сделал вывод о том, что отныне технологические изменения будут происходить с качественно большей скоростью, чем в прошлом. [3, стр. 85]

Концепция, высказанная Э. Тоффлером в «Future Shock» [5], выражала его видение общества, которое все более и более разрывалось на части преждевременно наступающим будущим. Его тезис о том, что темпы изменений оказываются слишком быстрыми для восприятия их обществом, отражал существовавшие в 1960-х гг. настроения. Ведь это было время, когда количество считавшихся само собой разумеющимися понятий постоянно уменьшалось. Тоффлер доказывал, что связанные с индустриальной цивилизацией институты и системы ценностей становились объектами воздействия непреодолимых, обусловленных увеличением объема знаний сил изменений.

Информационный взрыв  создал внешнюю среду, в которой будущее становится практически неразличимым в настоящем. Быстротечность стала основной приметой нашей жизни и привела к коренному изменению всех ее сфер — от экономической до сугубо личной. По мнению Э. Тоффлера, правительства и представители бизнеса должны были быть готовыми ко всему и не ожидать в будущем ничего похожего на то, что было в прошлом. В наши дни эта точка зрения оказывает значительное влияние на теорию менеджмента, однако вначале 1970-х гг. представление Э. Тоффлера о необратимости изменений рассматривалось как странное и эксцентричное. В книге «The Third Wave» [4] Э. Тоффлер пытался разработать всеобъемлющую схему осознания нацеленных на создание того, что он называл новой постиндустриальной цивилизацией изменений.

Согласно Э. Тоффлеру, Первая волна изменений совпала с сельскохозяйственной революцией, начавшейся еще десять тысяч лет тому назад. Но прежде чем она пошла на убыль, в Европе началась промышленная революция, породившая. Вторую волну, быстро захлестнувшую большую часть мира (хотя сельскохозяйственное и промышленное производство продолжают сосуществовать и конкурировать друг с другом во многих частях света). Вторая волна изменений преобразила мир и модернизировала экономические и общественные институты. Ее последствия по-прежнему ощущаются во всем мире.[4]

На сегодняшний день, во-первых, можно назвать сбывшимися тоффлеровские прогнозы относительно перемещения основных капиталов и человеческих ресурсов из сферы промышленного производства в сферу услуг и информационного обмена. Во-вторых, массовое производство стандартной продукции уступает место производству товаров, ориентированных на узкий сегмент рынка и обладающих уникальными характеристиками: “Обществу будущего будет предложено не ограниченное стандартизированное изобилие продуктов, а величайшее множество нестандартизированных продуктов и услуг, какое оно когда-либо видело” [5, стр. 209]. В-третьих, очевидна глобализация экономики, да и всей жизни; впрочем, последнее заявление скорее относится к миру экономически развитых стран, которые по-прежнему определяют политический и экономический мировой климат. В-четвертых, знания и наличие информации стали теми символическими капиталами, которые определяют место каждого общества в мировой системе. США и Западная Европа, возможно, перешагнули рубеж, за которым главным фактором экономического процветания становятся не материальное производство и даже не рынок услуг, а рынки информации. Именно поэтому в калифорнийской Силиконовой долине отчасти формируется общество будущего, и его самым главным ресурсом становятся гигабайты информации.

Вопрос, стал ли новый класс  технических специалистов, экспертов  и консультантов (“символических аналитиков”, в терминологии Р. Райха) определять жизнь постиндустриального общества, остается открытым. Конечно, консалтинговый бизнес значительно увеличился в объемах за последние годы, как возросла и роль непрерывного образования, но это еще не стало ключевым элементом общественного состояния. В то же время технократы, которым Дж. Гелбрейт и другие пророчили место новой элиты общества, в целом не оправдали надежд. Возможно, это произошло по причине неудач технократических методов управления в 70-е, когда мир пережил несколько глобальных кризисов – энергетический, экономический, – проявившихся в растущей нестабильности мировых финансовых рынков и дискредитации кейнсианской модели управления экономикой, которая была одним из краеугольных камней технократической идеологии. Состояние неопределенности и масштабных геополитических бифуркаций доминируют на фоне утраты обществом своего идеального типа. Однако, жизнь продолжается – многомерное, многовекторное социальное пространство неосознанно создается человечеством. [6]

БИБЛИОГРАФИЧСЕСКИЙ СПИСОК

1. Акофф, Р. Планирование будущего корпорации / под. ред. В.И.Данилова-Данильяна. – М.: ПРОГРЕСС, 1985. – 328 с.

2. Друкер, П. – Эпоха разрыва: ориентиры для нашего меняющегося общества. — М.: «Вильямс», 2007. — С. 336.

3. Мескон, М. Основы менеджмента / М. Мескон, М. Альберт,  
Ф. Хедоури. 3-е изд., испр. – М.: Дело, 1997. – 505 с.

4. Тоффлер, Э. Третья волна: Пер. с англ. / Э. Тоффлер. — М.: ООО "Фирма "Издатетьство ACT", 1999, сс.6-261.

5. Тоффлер, Э. Шок будущего: Пер. с англ. / Э. Тоффлер. — М.: ООО «Издательство ACT», 2002. —557, с.

6. Проект «ПолитНаука. Политология в России и мире». Официальный сайт - Электронный ресурс [режим доступа: http://www.politnauka.org/].

7. Официальный сайт Э. Тоффлера - Электронный ресурс [режим доступа: http://www.toffler.com/].

ПРИЛОЖЕНИЕ А

Список основных опубликованных работ Э.Тоффлера

1. Toffler, Alvin, Revolutionary Wealth (2006) (в соавторстве с Хейди Тоффлер ), рус. пер. – Революционное богатство — М.: АСТ, 2007. — 576 с. 
2. Toffler, Alvin, Creating a New Civilization: The Politics of the Third Wave (1995).
3. Toffler, Alvin, War and Anti-War: Survival at the Dawn of the 21st Century (1993) (в соавторстве с Хейди Тоффлер ), рус. пер. – Война и антивойна: Что такое война и как с ней бороться. Как выжить на рассвете XXI века — М.: АСТ, 2005. — 416 с. 
4. Toffler, Alvin, Power Shift: Knowledge, Wealth, and Violence at the Edge of the 21st Century (1990), рус. пер. – Метаморфозы власти: Знание, богатство и сила на пороге XXI века — М.: АСТ, 2004. — 672 с. 
5. Toffler, Alvin, The Adaptive Corporation (1985), рус. пер. – Адаптивная корпорация // Новая индустриальная волна на Западе. Антология. М.: ACADEMIA, 1999. – 453 с.
6. Toffler, Alvin, Previews and Premises (1983)
7. Toffler, Alvin, The Third Wave (1980), рус. пер. - Третья волна — М.: ООО "Фирма "Издатетьство ACT", 1999, с.6-261.
8. Toffler, Alvin, The Eco-Spasm Report (1975)
9. Toffler, Alvin, A Future Shock (1970), рус. пер. – Шок будущего — М.: ООО «Издательство ACT», 2002. —557, [3] с.
10. Toffler, Alvin, The Schoolhouse in the City. (New York: Praeger, 1968.)