Женские образы в поэме Некрасова и рассказе Солженицына

     Сцены, всплывающие в сознании героини, полны света и тепла, большинство  из них приходятся на лето, перед  намиразворачивается своеобразная идиллия крестьянской жизни: сама Дарья «и ловка, и сильна», ее Прокл — труженик и богатырь, Дарья его искренне любит («Я ему молвить боялась, / Как я любила его!»), у них красивые, крепкие дети. И крестьянский труд — для них радость.

Одна  сказка легко перетекает в другую, на помощь Дарье приходит родная народная культура, и мечты ее обретают фольклорную  окраску. Дарье является «Мороз-воевода», сказочный Морозко, который исполняет самое заветное ее желание — возвращает ей умершего мужа. Морозко сам превращается в Проклушку, начинает целовать ее, и героиня обретает утраченную гармонию («Последние признаки муки / У Дарьи исчезли с лица...»).

Какой бы ценой ни досталось Забвенье крестьянке моей, Что нужды? Она улыбалась. Жалеть мы не будем о ней.

Дарья замерзает в лесу, но сама она  не понимает, что гибнет. Это знает лишь вездесущий автор, присутствие которого ощущалось на протяжении всей поэмы — это он обращался к «женщине русской земли» в первой части поэмы, он рассуждал о «типе величавой славянки», и теперь именно он наблюдает за своей героиней, погибающей в лесу. (С. 169 -170)

     Событие, случившееся в крестьянской семье, потерявшей кормильца, как в капле воды отражает исторические беды российской женщины-матери. Горе Дарьи торжественно провозглашается в поэме как «великое горе вдовицы и матери малых сирот». За ним — трагедия многих поколений русских женщин — невест, жен, матерей. За ним — историческая судьба России: невосполнимые потери лучших национальных сил в опустошительных войнах, в социальных катастрофах отзывались сиротской скорбью прежде всего в наших семьях.

       Сквозь  бытовой сюжет просвечивает у  Некрасова эпическое событие. (С. 122) 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 

3.  Судьба Матрёны Тимофеевны Корчагиной (по главе «Крестьянка»

из  поэмы-эпопеи Н. А. Некрасова «Кому на Руси жить хорошо»).

       3. 1 Ирина Васильевна Федосова – прототип крестьянки Матрены Тимофеевны Корчагиной

       Многие  годы Некрасов жил в непосредственном общении с простыми русскими людьми и наблюдал их в повседневном быту. Он увлеченно изучал фольклор: сказки, песни, загадки. Окончательным толчком, способствующим началу вдохновенной работы над главой «Крестьянка», стало знакомство с книгой «Причитания Северного края» (под редакцией Е. В. Барсова). Здесь Некрасова особенно привлекли записи плачей олонецкой вопленицы Ирины Васильевны Федосовой и приложенный к ним её рассказ-автобиография.    

          Мы можем сказать, что многие подробности жизни народной сказительницы внес Некрасов в биографию Матрены Тимофеевны Корчагиной, героини главы «Крестьянка» из поэмы-эпопеи «Кому на Руси жить хорошо». Читая её, мы не можем равнодушно отнестись к тяжелой и печальной судьбе смелой и выносливой женщины. Кроме того, Некрасов одарил свою героиню и талантом песенницы. Не случайно один из литературоведов сказал: «Матрёна Тимофеевна как бы родная сестра Ирины Федосовой».

3.2 Общая характеристика  Матрёны Тимофеевны  Корчагиной, портрет

     Поистине  величественный и светлый образ  русской женщины предстает перед  нами в поэме «Кому на Руси жить хорошо». Это — крестьянка Матрена  Тимофеевна Корчагина. Вся ее жизнь, которая проходит в непосильном  труде, — пример удивительной стойкости, терпения и силы характера. Именно о  таких женщинах, как Матрена, Некрасов писал:

     Коня  на скаку остановит,   
   В горящую избу войдет.

     Никакие жизненные неудачи и удары  судьбы не могут сломить ее, она  способна выстоять перед любыми испытаниями, и, несмотря ни на что, она не поддается  отчаянию и озлоблению и безропотно несет свой крест. Эпический тон  повествования придает ее образу характер всеобщности. Некрасов осмысливает  историю Матрены как судьбу русской  крестьянки вообще и, рисуя ее героический  жизненный подвиг, показывает, что  такие, как она, имеют право на иную жизнь, на подлинную свободу  и справедливость.

     «Кто  ж защитит тебя?» — обращается Некрасов к женщине в одном  из своих стихотворений. Он понимает, что, кроме него, больше некому замолвить слово о Страдалице земли русской, подвиг которой незаметен, но велик!

     В центре «здоровой, поющей» толпы «жнецов и жниц», воплощая в себе лучшие качества русского женского характера, народного идеала здоровья, выносливости и красоты, предстает перед странниками Матрена Тимофеевна: 

Осанистая женщина,

Широкая и плотная,

Лет тридцати осьми.

Красива; волос с проседью

Глаза большие, строгие,

Ресницы богатейшие,

Сурова  и смугла.

На ней  рубаха белая,

Да сарафан  коротенький,

Да серп через плечо.

     «Воссоздается тип «величавой славянки», крестьянки среднерусской полосы, наделенный сдержанной и строгой красотой, исполненный чувства собственного достоинства. Этот тип крестьянки не был  повсеместным.   История   жизни  Матрены  Тимофеевны подтверждает, что он формировался в условиях отхожего промысла, в краю, где большая часть мужского населения уходила в города. На плечи крестьянки ложилась не только вся тяжесть крестьянского труда, но и вся мера ответственности за судьбу семьи, за воспитание детей. Суровые условия оттачивали особый женский характер, гордый и независимый, привыкший везде, во всем полагаться на свои собственные силы.  

3. 3 Роль песен в  создании образа  Матрёны Тимофеевны

     Рассказ Матрены Тимофеевны о своей жизни  строится по общим для народной эпопеи законам эпического повествования. «Крестьянка»,— замечает  Н.  Н.  Скатов,— единственная  часть, вся написанная от первого лица. Однако это рассказ отнюдь не только о ее частной доле. Голос Матрены Тимофеевны — это голос самого народа. Потому-то она чаще поет, чем рассказывает, и поет песни, не изобретенные для нее Некрасовым. «Крестьянка» — самая фольклорная часть поэмы, она почти сплошь построена на народно-поэтических образах и мотивах.

     Уже первая глава «До замужества»  — не просто повествование, а как бы совершающийся на наших глазах традиционный обряд крестьянского сватовства. Свадебные причеты и заплачки «По избам снаряжаются», «Спасибо жаркой баенке», «Велел родимый батюшка» и другие основаны на подлинно народных. Таким образом, рассказывая о своем замужестве, Матрена Тимофеевна рассказывает о замужестве любой крестьянки, обо всем их великом множестве.

     Вторая  же глава прямо названа «Песни». И песни, которые здесь поются, опять-таки песни общенародные. Личная судьба некрасовской героини все  время расширяется до пределов общерусских, не переставая в то же время быть ее собственной судьбой. Ее характер, вырастая из общенародного, совсем в нем не уничтожается, ее личность, тесно связанная с массой, не растворяется в ней.

     Матрена Тимофеевна, добившись освобождения мужа, не оказалась солдаткой, но ее горькие раздумья в ночь после  известия о предстоящем рекрутстве мужа позволили Некрасову «прибавить о положении солдатки».

     Действительно, образ Матрены Тимофеевны создан так, что она как бы все испытала и побывала во всех состояниях, в  каких могла  побывать русская  женщина». (С. 183-184, Лебедев)

    Рассказ Матрены Тимофеевны о своей судьбе не только рассказ, но и обдумывание жизни. Она рассказанное оценивает и судит. Последняя глава названа «Бабья притча» не случайно. Притча — это обобщение, формула, подведение итога. Крестьянка уже прямо говорит от всех баб и про всех баб. И шире — про женскую долю вообще. Вопрос о женском счастье как будто бы решен окончательно и бесповоротно: «…вы затеяли // Не дело — между бабами //Счастливую искать!..»

    Судьба  Матрёны Тимофеевны не является исключительной – она похожа на многие женские  судьбы, т. е. типична. Именно поэтому эта часть поэмы является, по словам литературоведа, «самой фольклорной ее частью».  

3.4 Образ женщины-матери 

    По  словам Н. Н. Скатова, «русская женщина предстала в произведениях Некрасова во всем разнообразии своих судеб; она главная носительница жизни, выражение ее полноты, как бы символ национального существования, и потому-то она оказывается героиней лирических стихов и эпических поэм Некрасова». (Н. Н. Скатов. «Я лиру посвятил народу своему». 1985) - (13, с. 276).

    Тема матери воплощена в таких стихотворениях Некрасова, как «Родина» (1846), «Внимая ужасам войны...» (1855), «Рыцарь на час» (1860), «Великое чувство! у каждых дверей...» (1877). 

    Вот последнее из названных стихотворений: 

    Великое чувство! у каждых дверей,

    В какой стороне ни заедем,

    Мы  слышим, как дети зовут матерей,

    Далеких, но рвущихся к детям.

    Великое чувство! Его до конца 

    Мы  живо в душе сохраняем,

    Мы  любим сестру, и жену, и отца,

    Но  в муках мы мать вспоминаем.

    «Все стихотворение, – по мнению критика В. В. Розанова (« 25-летие кончины Некрасова». 1902), – слабо и бледно и представляет неискусное предисловие к двум последним строчкам. Но в них прорвалась такая буря настоящего чувства, испытанного и лично поэтом, а вместе и всемирно-истинного, что ради них все стихотворение входит необходимейшим нравственным звеном в русскую литературу».

    Некрасов, по высказыванию известного критика Ю. И. Айхенвальда, внес в поэзию новое и свежее начало — образ матери. <...> Некрасов неисчерпаем в своих гимнах материнству, святым слезам его, которые он подсмотрел средь всякой пошлости и прозы. <...> Вместе с тем знаменательно для него глубокое поклонение русской женщине, <...> «святая женская душа» была для него, действительно, алтарем, на который он приносил свои поэтические жертвы». (Ю. И. Айхенвальд. Силуэты русских писателей. 1906—1910). (13, с. 277).

    В поэзии Некрасова  мать всегда была безусловным, абсолютным началом жизни, воплощенной нормой и идеалом ее. В этом смысле мать есть главный «положительный» герой некрасовской поэзии. Сам образ родины, России у поэта неизменно соединяется с образом матери. Родина-мать, матушка-Русь — именно от Некрасова, через его поэзию эти привычные уже сейчас сочетания вошли в нашу жизнь, в наше сознание. И тип русской крестьянки, который создан в «Кому на Руси жить хорошо», раскрывается прежде всего как образ матери.

    Главку, в которой Матрёна Тимофеевна рассказывает о своём первенце, невозможно читать безразлично. Она даже начинается трагической народной песней, которая готовит читателя к чему-то страшному: 

Зажгло грозою дерево,

А было соловьиное 

На дереве гнездо.

Горит и стонет дерево,

Горят и стонут птенчики:

«Ой, матушка! где  ты?

А ты бы нас похолила,

Пока не оперились  мы:

Как крылья отрастим,

В долины, в рощи тихие 

Мы сами улетим!» 

Дотла сгорело  дерево,

Дотла сгорели  птенчики,

Тут прилетела  мать.

Ни дерева... ни гнездышка...

Ни птенчиков!.. Поет-зовет...

Поет, рыдает, кружится,

Так быстро, быстро кружится.

Что крылышки свистят!..

Настала ночь, весь мир затих.

Одна рыдала пташечка,

Да мертвых  не докликалась 

До белого утра!.. 510

    Одно  из самых прекрасных мест поэмы –  это рассказ матери  о красоте  первого сына Дёмушки:

    Как писаный был Дёмушка!

    Краса взята у солнышка,

    У снегу белизна,

    У маку губы алые,

    Бровь чёрная у соболя,

    У соболя сибирского,

    У сокола глаза!

    Весь  гнев с души красавец  мой

    Согнал  улыбкой ангельской,

    Как солнышко весеннее