Взаимосвязи русской и зарубежных литератур

Глава I. Введение.

    Международные связи русской литературы как специальное направление исследований существует в Пушкинском Доме почти полвека. Разумеется, это отнюдь не означает, что ранее подобная проблематика вообще отсутствовала в его трудах, – с 1935 года компаративные исследования получили даже официальный статус: в Институте была создана группа по изучению литературных влияний во главе с В. М. Жирмунским, преобразованная затем в Западный отдел (что и обусловило, в первую очередь, переименование Института русской литературы в Институт литературы).

    Хотя русско-западные  литературные связи не были  в центре научных интересов  сотрудников отдела, к тому же  очень немногочисленных, сделано  ими в этой области было  все же немало: в 1937 году увидели  свет фундаментальный труд В. М. Жирмунского «Гете в русской литературе» и «Западный сборник» (вып. 1), второй раздел которого был озаглавлен «Литературные взаимоотношения Запада и России», а в послевоенное время под руководством М. П. Алексеева был подготовлен сборник (первый из задуманных двух), целиком посвященный распространению русской литературы на Западе.

    В предисловии  к сборнику подробно освещалась  история вопроса и намечалась  программа дальнейших исследований, причем всячески подчеркивались  их актуальность и патриотический смысл: «Проблемы великого культурного наследия и оценки его со стороны только теперь установились во всю ширь; в дни войны мы научились острее, напряженнее, эмоциональнее ценить великое прошлое русского народа, памятники его мысли и искусства. Вот почему и проблема международного значения русской литературы встала тогда с особенной остротой и приобрела столь глубокий и волнующий интерес».

     В заключительной  части предисловия характеризовались  включенные в сборник исследования: «Статьи предлагаемого тома ставят общие вопросы на более или менее ограниченном материале. Они освещают судьбу творчества отдельных русских писателей на всем Западе, в литературах какой-либо одной страны, в пределах, наконец, одного периода или литературного направления; подвергают анализу случаи конкретных литературных воздействий отдельных произведений русской литературы на произведения писателей западного мира; пытаются осветить отношения этих писателей к русской литературе вообще или к отдельным ее представителям. Некоторые статьи носят обзорный характер с подчеркнутыми библиографическими моментами, следовательно, имеют лишь предварительный характер; в других освещены спорные вопросы, требующие еще дополнительных изысканий и разъяснений. Наконец, в отделе «Материалов» собраны небольшие статьи преимущественно фактического характера, нуждающиеся еще в дальнейшей, более углубленной разработке или ориентирующие читателей в малоизвестном или труднодоступном материале».

     Однако уже  подписанный к печати сборник в свет так и не вышел ввиду цензурного запрета. В стране набирала силу так называемая борьба с «низкопоклонством перед Западом» и «космополитизмом», и появление подобной книги было сочтено невозможным. Конечно, в такой обстановке не могло быть речи и о продолжении работы, обещанном в предисловии, а в 1949 году Западный отдел был вообще упразднен, и эта новая ситуация получила отражение в названии института, ставшего отныне Институтом русской литературы.

    На протяжении  последующих лет сравнительно-историческая проблематика в институтских трудах была представлена весьма скромно, поскольку компаративные темы считались идеологически вредными и опасными. Официально запрет на исследования в этой области был снят лишь в 1960 году, когда в Москве состоялась дискуссия о взаимосвязях и взаимодействии национальных литератур, узаконившая, хотя и с множеством ограничений, это направление в советской литературной науке.

    Однако фактически  ситуация изменилась несколько  раньше, с наступлением «оттепели», и к моменту проведения московской дискуссии наметились уже некоторые положительные сдвиги, в ИРЛИ же в самом конце 1956 года началось формирование специального центра изучения русско-зарубежных литературных связей. Первоначально это была небольшая группа в составе Сектора новой русской литературы, а 11 января 1957 г. решением Президиума АН СССР на ее основе было образовано особое научное подразделение – Сектор взаимосвязей русской и зарубежных литератур.

Глава II. Ленинградская школа сравнительно - исторического литературоведения.

§2.1. Михаил Павлович Алексеев – выдающийся отечественный филолог.

    Инициатором  создания и организатором сектора  явился Михаил Павлович Алексеев (1896-1981), в то время член-корреспондент  АН СССР, вскоре ставший академиком, крупнейший специалист в этой области и один из самых выдающихся отечественных филологов вообще. Одной из своих книг — сборнику «Из истории английской литературы» (1960) — М. П. Алексеев предпослал эпиграф, заимствованный из Чосера:

               На старом поле каждый год

               Родится новая пшеница;

               Из старых книг, как срок придет,

               Познанье новое родится. (Перевод Б. Б. Томашевского)

    Эти слова можно поставить эпиграфом ко всей деятельности ученого: он обращается к «старым книгам» не ради них самих, но для того чтобы создать «познанье новое», нужное его современникам; классическая литература прошлого, благодаря его усилиям, активно включается в нашу культуру.

    М. П. Алексеев родился 5 июня (24 мая) 1896 г. в Киеве в семье инженера путей сообщения. С детских лет будущий ученый рос в атмосфере, проникнутой духом литературы, науки и искусства. «Каждый из членов нашей семьи, — вспоминает М. П. Алексеев, — мог рассказать о деятелях русской культуры то, чего не найти ни в каких книгах». И действительно, дед его, профессор П. П. Алексеев, один из создателей отечественной химии, был тесно связан с А. П. Бородиным и Д. И. Менделеевым, с которыми вел дружескую переписку. Путешествуя за границей, дед посещал Герцена в Лондоне. Мать М. П. Алексеева, А. В. Алексеева, урожденная Халютина, была знакома с Л. Н. Толстым. Другие близкие родственники М. П. Алексеева общались с И. С. Тургеневым, Ф. М. Достоевским, А. П. Чеховым, К. С. Станиславским (мы называем лишь наиболее значительные имена), с композиторами, художниками, артистами. В доме находилась уникальная библиотека по истории архитектуры, собранная усилиями отца М. П. Алексеева.

    С 1907 по 1914 г. М. П. Алексеев учился в частной гимназии В. П. Науменко — одном из лучших средних учебных заведений Киева, находившемся в ведении Общества содействия среднему образованию. Близким его другом по гимназии был будущий украинский поэт Максим Рыльский.

    Параллельно с занятиями в гимназии М. П. Алексеев учился в Киевской музыкально-драматической школе М. К. Лесневич-Носовой по классам фортепиано и композиции. В то время он готовился стать музыкантом и в молодые годы сочинил фортепьянную сонату, несколько романсов, музыку к драме Рабиндраната Тагора «Читра». Рано проявившиеся научные интересы заставили М. П. Алексеева еще в гимназические годы обратиться к истории музыки. В 1912 г. ему удалось отыскать у букиниста рукописный устав 1728 г. Киевского музыкантского цеха, основанною в XVII в. Об этой рукописи было подготовлено сообщение для Исторического общества Нестора Летописца при Киевском университете. Однако Общество не пожелало слушать гимназиста, и сообщение было сделано членом Общества А. А. Назаревским (Назаревский А. А. К истории Киевского музыкантского цеха. Киев, тип. Т. Г. Мейнандера, 1913, 15 с. (Чтения в Обществе Нестора Летописца)), а М. П. Алексееву было только разрешено присутствовать на заседании.

    По окончании гимназии в 1914 г. М. П. Алексеев поступил на историко-филологический факультет Киевского университета.

    В 1915 г. в связи с первой мировой войной Киевский университет эвакуировался в Саратов. Еще в Киеве М. П. Алексеев выступал как музыкальный критик, помещал в газетах рецензии на концерты Киевского отделения Русского музыкального общества. Музыкальные рецензии М. П. продолжал писать и в Саратове, а затем снова в Киеве — во время приезда на студенческие каникулы и после возвращения в конце 1916 г. Он пишет о Скрябине, Римском-Корсакове, Рахманинове, Стравинском, Лядове, Гречанинове, Дебюсси и др. Всего с 1915 по 1919 г. в киевской и саратовской периодической печати появилось свыше 200 статей и заметок М. П. Одновременно он читал лекции по вопросам музыки.

    В 1918 г. М. П. Алексеев окончил университет. Уже в дипломном сочинении «Романтический культ сильной личности в европейской и русской литературах начала XIX века», за которое ему была присуждена золотая медаль, отдельные литературы рассматривались в их взаимосвязях. Такой подход в дальнейшем составил основу деятельности ученого. В то время, однако, М. П. еще продолжал заниматься вопросами музыки, и эта двойственность интересов проявилась в докладе «И. С. Тургенев и музыка» (1918), опубликованном затем в виде отдельной брошюры, которую он сам считает началом своей научной деятельности.

    Вместе с композитором Р. М. Глиером и другими музыкантами М. П. Алексеев организует Киевское общество друзей музыки. Одновременно он является членом Общества исследования искусств (где читает доклады о В. Н. Асенковой, А. К. Толстом, русском романсе), членом Профессионального союза художников слова, председателем которого был И. Г. Эренбург, исполняет обязанности секретаря Историко-литературного общества при университете и т. д.

    С 1920 по 1924 г. М. П. Алексеев состоял «профессорским стипендиатом» (соответствует современной аспирантуре) при историко-филологическом факультете Новороссийского (Одесского) университета. Отныне история литературы становится основным его делом. Научным руководителем М. П. Алексеева был проф. В. Ф. Лазурский, англист, автор исследования «Сатирико-нравоучительные журналы Стиля и Аддисона», и М. П. специализировался в области англистики. Сочетая научную работу с педагогической, М. П. в годы пребывания в Одессе преподавал русский язык, литературу и историю искусств в Высшем художественном училище, в Архитектурно-строительной профшколе и других учебных заведениях. Особое значение имела для него работа в 1924—1927 гг. в Одесской публичной библиотеке, сначала в качестве консультанта-библиографа, а затем — заведующего библиографическим отделом. Библиографическая работа тренировала память, расширяла научный кругозор, стимулировала накопление многообразных знаний.

    Духовному становлению ученого во многом способствовала литературная среда Одессы начала 20-х годов. Вступив в члены Южного товарищества писателей, М. П. входит в круг одесских литераторов, общается с Эдуардом Багрицким, Юрием Олешей, Семеном Юшкевичем, Леонидом Гроссманом, Георгием Шенгели и др. М. П. становится сотрудником газеты «Моряк», где печатает под псевдонимами «П» и «П-ов» цикл статей о писателях-моряках.

    При всем многообразии работ М. П. Алексеева одесского периода — он пишет о Достоевском и Бетховене, о французском песеннике Дюпоне и русском путешественнике Матюшкине, исследует пейзаж и жанр у Островского и музыкальную жизнь русской провинции, публикует статьи по вопросам библиотековедения и этнографии, составляет антологии и редактирует переводы — уже намечаются некоторые основные направления, которые затем станут определяющими в деятельности ученого.

    В истории русской литературы его особенно привлекают Пушкин и Тургенев. Статьи «Ф. М. Достоевский и книга Де-Квинси «Confessions of an English Opium-Eater» (1922) и «Белинский и Диккенс» (1924) — первые его значительные работы о творческом освоении в России зарубежных литератур. Статьи «Бальзак в России» (1923) и «Немецкая поэма о декабристах» (1926) предваряют циклы исследований о русских контактах западноевропейских писателей и о восприятии русской культуры на Западе.

    В Одессе начинается и научно-организационная деятельность М. П. Алексеева. Он становится секретарем Одесской Пушкинской комиссии, редактирует три выпуска сборника «Пушкин. Статьи и материалы» (1925—1927), объединившего труды одесских пушкинистов. С другой стороны в одесский период завершаются музыковедческие труды М. П. Алексеева, в дальнейшем он обращался к истории музыки лишь эпизодически и исключительно в связи с историей литературы.

    В 1927 г., по инициативе известного фольклориста проф. М. К. Азадовского, М. П. Алексеев получает приглашение в Иркутский университет, где он становится доцентом кафедры всеобщей литературы. В следующем году он избирается профессором и заведующим кафедрой. М. П. читает общий курс истории западноевропейских литератур, ведет семинарские занятия по истории русской и зарубежных литератур и по Пушкину.

    Продолжая историко-литературные занятия, М. П. Алексеев, вступивший в 1928 г. в члены Восточно-Сибирского отдела Русского географического общества, увлекается изучением истории Сибири. Он предпринимает капитальный труд «Сибирь в известиях западноевропейских путешественников и писателей» (1932, 1936). Во введении давался общий очерк изучения Сибири с древнейших времен до рубежа XVII—XVIII веков. Комментарии к сочинениям западноевропейских путешественников и писателей нередко перерастали в самостоятельные исследования, приводившие автора к установлению новых научных положений.

    В августе — сентябре 1932 г. М. П. Алексеев прочел курс лекций по истории западноевропейских литератур в Бурят-Монгольском педагогическом институте (г. Верхнеудинск — ныне Улан-Удэ) и совершил путешествие по Бурят-Монгольской АССР, знакомясь со своеобразным бытом и верованиями местного населения.

    В 1933 г. по приглашению проф. В. Ф. Шишмарева, в то время декана филологического факультета Ленинградского государственного университета, М. П. Алексеев переезжает в Ленинград. Ему поручается курс лекций по истории английской литературы, к чтению которого он приступает в 1934 г. В течение многих лет он возглавлял англистику в Ленинградском университете и воспитал целую плеяду англистов. Одновременно М. П. Алексеев начинает работать и в Институте русской литературы (Пушкинском Доме) Академии наук СССР, где с 1934 г. он является старшим научным сотрудником. С 1950 г. в течение 13 лет М. П. Алексеев занимал должность заместителя директора Института по научной части. В 1956 г. он возглавил организованный по его инициативе сектор взаимосвязей русской и зарубежных литератур. Некоторое время он заведовал сектором пушкиноведения.