Стилистика английского

Использование слова little здесь довольно сложно; обратим­ся сначала к тому, что вообще наблюдается в языке. В прямом значении little означает размер и синонимично нейтральному small. В разговорном стиле речи это предметно-логическое зна­чение сильно подавлено эмоциональным, так что little выражает симпатию, нежность, сочувствие, сострадание и эквивалентно уменьшительно-ласкательным суффиксам русского языка. Имен­но это значение и составляет основу стилистической коннота­ции первой группы примеров.

Показательно, что для разговорной речи, особенно для речи, употребительной в разговорах с детьми, характерна со­четаемость little в этом значении с прилагательными dear и nice: a dear little cottage, a dear little boy, a dear little kitten, a nice little wife и т.д.

Частое употребление little звучит аффектацией, подобно тому как в разговорной речи злоупотребление уменьшительными суффиксами создает впечатление неискреннего сюсюканья.

Самая стереотипность этих сочетаний, употребленных в несобственно-прямой речи, показывает их притворство и лжи­вость, неискренность; поэт передразнивает тех, кто будет со­блазнять юношу мечтами о мещанском благополучии, и высме­ивает их.

Заметим, что little может употребляться иронически: one of my little ideas и даже с оттенком сарказма: so that's your little plan, is it!

Далее, поскольку в семантическую структуру слова little вхо­дит и вариант, синонимичный прилагательным unimportant, mean, paltry, эта оценка вводится в подтекст стихотворения и вместе с абсурдным повтором и нагнетанием одних и тех же слов делает гротескной и разрушает сладкую ласковость обещаний семейного счастья и уюта, которые ожидают пай-мальчика.

Вторая группа случаев — let in a little air, fight your little fight и т.д. — принадлежит прямой речи поэта, здесь нет, или почти нет, иронии, сохраняется прямое значение размера, повтор выделяет мысль о том, что даже скромные результаты борьбы каждого за то, чтобы в «святой тюрьме» стало бы легче дышать, ценны и нужны для общего дела. Стихотворение получает, та­ким образом, острую социальную направленность, и контраст лексических значений двух лексико-семантических вариантов одного и того же слова играет при этом немалую роль.

В рассмотренном случае сопоставление двух вариантов одного и того же слова происходит синтагматически, т.е. в тексте присутствуют оба: little, синонимичный ласкательно-уменьши­тельному суффиксу, и little со значением размерности и про­тивопоставлением нулю (= хотя бы немного).

Другой тип сопоставления прямого и переносного значений имеет место в таких метафорах, как don't be beholden to the herd inside the pen, — метафора, в которой в тексте представлен толь­ко один член сравнения, т.е. только переносное значение, где люди, покорные порядку вещей, существующему в окружаю­щем Лоренса мире, названы «стадом в загоне»; money sty и holy prison, где этот порядок вещей назван «хлевом» и «тюрьмой». В ряду других многообразных художественных средств эти мета­форы совершенно четко выражают отношение автора к описы­ваемой действительности. Конкретность образов способствует передаче этого отношения и читателю.

Саркастическое употребление little можно иллюстрировать аналогичным примером из разговоров старого художника Джим-сона с мальчиком, которого он называет «носатиком»:

If you want to be a great man and leave two thousand pounds a year and a nice clean wife... and a kid with real eyes that open and close, you'll have to work in your dinner time...

Get some cash in the bank and then you can go in for art and be as bad as you like you'll still be happy... and you'll be able to afford a nice little wife and nice little babies and nice little parties, and you'll get into some nice little society and get a whole lot of nice little compliments from all the other people.

(J. Cary. The Horse's Mouth)

Сочетание с little в последних членах конвергенции доведе­но до абсурда, отчего пародирование становится еще более

злым.

§ 7В Синонимический и частичный повтор

Еще более сложным оказывается взаимодействие близких значений, когда они выражены не вариантами одного слова, а синонимами или когда текст содержит частичный повтор, т.е. однокоренные слова, семантически близкие.

Синонимами называются слова, принадлежащие к одной ча­сти речи, близкие или тождественные по предметно-логичес­кому значению хотя бы в одном из своих лексико-семантичес-ких вариантов и такие, что для них можно указать контексты, в которых они взаимозаменяемы1.

Синонимы всегда имеют и несходные компоненты или в предметно-логическом значении, или в коннотациях. Поэтому синонимический повтор позволяет более полно и всесторонне раскрыть и описать предмет.

Рассмотрим синонимический повтор в LXI сонете Шекспира:

Is it thy will thy image should keep open

My heavy eyelids to the weary night?

Dost thou desire my slumbers should be broken.

While shadows like to thee do mock my sight?

Is it thy spirit that thou send'st from thee

So far from home into my deeds to pry,

To find out shames and idle hours in me,

The scope and tenour of thy Jealousy?

O, no! thy love, though much, is not so great:

It is my love that keeps, mine eye awake;

Mine own true love that doth my rest defeat,

To play the watchman ever for thy sake:

For thee watch I whilst thou dost wake elsewhere,

From me far off, with others all too near.

Поэт говорит о своей любви, и сила этой любви образно передается описанием невозможности покоя и сна, для чего используется синонимический повтор: keep open my heavy eyelids, my slumbers should be broken, keeps mine eye awake, doth my rest defeat, to play the watchman, for thee watch I.

Использование синонимов позволяет дать конкретное и точ­ное описание бессонницы. Это и тяжесть незакрывающихся век, и короткие, прерывающиеся погружения в сон, после которых человек опять лежит с открытыми глазами, и невозможность от­дыха, и постоянная, неотвязная, тревожная мысль, которая не дает заснуть.

Однако постепенно другой тип повтора — частичный повтор, т.е. использование однокоренных слов wake и watch, — вводит и другое чувство, другую тему. Появляется некоторая игра слов. Действительно, wake имеет здесь два значения: my love that keeps ту eye awake значит, что любовь лишила поэта сна, но thou dost wake elsewhere реализует другое значение, а именно: не спать и предаваться развлечениям. Два значения сразу реализует глагол watch: бодрствовать с какой-нибудь целью и следить. Так приот­крывается читателю и чувство ревности, которое будит в поэте его возлюбленная, проводя время с другими: From me far off, with others all too near.

Наряду с этим основным повтором сонет содержит целый ряд других, которые можно назвать более частными. Сонет на­чинается с двух почти одинаковых по смыслу вопросов (вто­рой несколько дополняет первый). В них, кроме уже упомя­нутых выше синонимов, синонимичны еще Is it thy will — dost thou desire. В последующих строчках синонимичны: spirit и shadow, to pry и find out. После этих синонимичных повторов появляется эмоциональный экспрессивный повтор слова love, усиленный эпитетом my love (mine own true love) и проти­вопоставленный этому же слову, но с другим референтом — thy love.

В результате со-противопоставления синонимов в тексте рас­крывается разница в значении сходных слов. Здесь уместно при­вести слова Ю.М. Лотмана о том, что «художественный текст строится на основе двух типов отношений: со-противопостав-

ления повторяющихся эквивалентных элементов и со-противо-поставления соседствующих (неэквивалентных) элементов»1.

Именно таким образом в LXI сонете становятся ситуатив­ными синонимами слова image, shadows, spirit, которые в язы­ке синонимами не являются, а здесь означают образ любимой, который лишает поэта сна.

§ 8. Декодирование художественного текста при помощи лексического анализа. Тематическая сетка

Целый ряд исследователей пользовался лексическим анали­зом для выявления содержания поэтического текста или груп­пы текстов и раскрытия отраженного в них мировосприятия2.

В данном параграфе будет описана методика декодирования стихотворения, основанная на предположении, что семантичес­ки, тематически и стилистически наиболее существенными яв­ляются повторяющиеся в данном тексте значения, а в плане обозначающего особенно важны редкие слова и слова, высту­пающие в необычных сочетаниях. Такой подход согласуется с нашим общим принципом рассмотрения элементов в их связи с целым и учета расхождений между традиционно и ситуатив­но обозначающим и подтверждается положениями теории ин­формации, которая учит, что наиболее информативны элементы низкой предсказуемости.

Методика оправдана и с точки зрения психологии, посколь­ку она учитывает то, как возникают и разрешаются в диалек­тике частого и редкого две противостоящие друг другу черты в деятельности психики. Первая — стереотипизация, т.е. стремле­ние к использованию уже проторенных путей, к сохранению по­лученного опыта. Вторая — ослабление внимания при повторе­нии однотипного раздражения и стремление к обновлению и

модификации уже оправдавших себя связей. Исходя из этого, фиксация внимания читателя на каком-либо элементе смысла может быть достигнута его повтором, но повтором с вариаци­ями, или представлением в необычной форме, например в виде редкого слова.

Для раскрытия содержания и стилистического толкования текста мы будем рассматривать семантическую структуру, т.е. лексико-семантические варианты, тематическую принадлеж­ность коннотации и ассоциации слов, обращая особое внима­ние на повторяющиеся значения и редкие слова. Останавлива­ясь на том или иномчзнаменательном слове, мы отметим, в ка­ком из возможных для него вариантов оно употреблено и ка­кие у этого варианта возможны коннотации и лексические связи. Под лексическими связями мы будем понимать отношения си­нонимии, антонимии, морфологической производности (одно-коренные слова), семантической производности (возможные образные употребления данного слова) и вообще любые отно­шения, при которых сопоставляемые слова обладают каким-нибудь видом семантической общности (включение значения одного слова в значение другого по типу «род и вид» или вклю­чение смыслов нескольких слов в смысл одного слова с сопод­чинением между видами, т.е. разные виды гипонимии), общ­ность эмоциональной или стилистической окраски и т.д. Лек­сические связи, следовательно, предполагают наличие общих компонентов в семном составе денотативных значений или в коннотациях.

Наличие лексических связей проверяется по тезаурусу П. Роже, но с допущением некоторых, основанных на интуиции кор­рективов, поскольку известно, что в классификациях этого те­зауруса немало непоследовательностей.

Если у рассматриваемого слова обнаруживается наличие семантической связи с одним словом или более в последую­щих предложениях, то такое слово можно считать тематичес­ким. Если его появление подчеркнуто каким-либо стилистичес­ким приемом или группой приемов, т.е. конвергенцией, оно имеет стилистическую функцию. Следует иметь в виду, что и тематические, и стилистические значения могут присутство­вать в скрытом виде, т.е. не будучи выраженными на поверх­ности текста.

В системе языка число сем, т.е. тех элементарных значений, из которых складываются лексические значения слов, ограни-

чено, и они подчиняются определенной иерархии. Повторяясь в тексте, семы составляют его тематическую сетку.

В качестве материала для анализа выбрано трудное для пони­мания стихотворение Д. Томаса «Папоротниковый холм». Выби­рая трудный текст, мы максимально приближаем теоретичес­кое рассмотрение к практическим задачам декодирования. По­скольку стихотворение это довольно длинное, мы не будем стре­миться к исчерпывающему анализу, а лишь наметим основные принципы и направление работы.

FERN HILL

Now as I was young and easy under the apple boughs About the lilting house and happy as the grass was green,

The night above the dingle starry,

Time let me hail and climb

Golden in the heydays of his eyes.

And honoured among wagons I was prince of the apple towns And once below a time I lordly had the trees and leaves

Trail with daisies and barley

Down the rivers of the windfall light. And as I was green and carefree, famous among the barns About the happy yard and singing as the farm was home,

In the sun that is young once only,

Time let me play and be

Golden in the mercy of his means,

And green and golden I was huntsman and herdsman, the calves Sang to my horn, the foxes in the hills barked clear and cold,

And the sabbath rang slowly

In the pebbles of the holy streams.

All the sun long it was running, it was lovely, the hay — Fields high as the house, the tunes from the chimneys, it was air

And playing, lovely and watery

And fire green as grass.

And nightly under the simple stars As I rode to sleep, the owls were bearing the farm away, All the moon long I heard, blessed among stables, the nightjars

Flying with the ricks, and horses flashing into the dark And then to awake, and the farm, like a wanderer white With the dew, come back the cock on his shoulder: it was all Shining, it was Adam and maiden,

The sky gathered again

And the sun grew round that very day. So it must have been after the birth of the simple light In the first, spinning place, the spellbound horses walking warm

Out of the whinnying green stable

On to the fields of praise.

And honoured among foxes and pheasants by the gay house Under the new-made clouds and happy as the heart was long

In the sun born over and over,

I ran my heedless ways,

My wishes raced through the house-high hay And nothing I cared, at my sky blue trades, that time allows In all his tuneful turning so few and such morning songs

Before the children green and golden

Follow him out of grace. Nothing I cared, in the lamb white days, that time would

take me Up the swallow-thronged loft by the shadow of my hand,

In the moon that is always rising,

Nor that riding to sleep

I should hear him fly with the high fields And wake to the farm forever fled from the childless land. Oh, as I was young and easy in the mercy of his means,

Time held me green and dying

Though I sang in my chains like the sea.

Прежде всего обратим внимание на заглавие. Обозначающим для всякого заглавия является особое место в начале произве­дения, выделение заглавными буквами и крупным шрифтом и расстояние, отделяющее его, от первой строки. Значение слов заглавия может находиться в разных отношениях с остальным текстом: его функция может быть вводной, подытоживающей, поясняющей. В данном случае слова Fern и Hill ассоциируются с английской природой, а из того, что в тексте стихотворения слово fern не повторяется, но зато с определенным артиклем встречаются несколько раз слово the farm, а также названия построек на ферме (the barn, the stable и слова yard, fields, hay), ясно, что Fern Hill — название фермы.

Анализ начнем с повторяющихся значений, чтобы получить тематическую сетку.

Первое предложение текста занимает целую строфу, поэто­му лексику удобнее рассматривать по строчкам. Первые же ело-

ва вводят основную тему стихотворения и показывают его автобиографический характер: оно повествует о днях юности поэта. То, что это основная тема, легко подтверждается, по­скольку аналогично начинаются и следующая строфа, и третья строчка от конца, а слово I встречается в стихотворении 12 раз. Слово young подчеркнуто нарушением грамматической валент­ности; прошедшее время сочетается с наречием настоящего вре­мени, следовательно, оно стилистически релевантно. Оно упот­реблено в своем основном варианте. Разлагать его на семы для того, чтобы установить тему, к которой его надо отнести, тоже нет необходимости, поскольку оно почти является словом-те­мой и соответственно словом-семой. Тематический, семантичес­кий и лексический уровни в нем почти совпадают. Однако ему не хватает абстрактности, и собственно словом-темой является соответствующее существительное youth. Т. Ван Дийк1 предла­гает следующее правило: если в поэтическом тексте сема реа­лизуется непосредственно на лексическом уровне, она почти всегда является тематическим словом данного текста.

Что касается тематического поля слова youth, то в словаре П. Роже оно входит в поле «время». Теперь мы можем найти сло­во time в последующем тексте и убедиться в том, что мы на­шли основную, главную тему стихотворения, воплощенную в образе времени:

Time let me hail and climb / Golden in the heydays of his eyes...

once below a time I lordly had...

Time let me play and be / Golden in the mercy of his means,...

time allows / In all his tuneful turning so few and such morning songs

/ Before the children green and golden / Follow him out of grace.

that time would take me...

I should hear him fly...

Oh, as I was young and easy in the mercy of his means, / Time held

me green and dying...

Итак, слово time проходит через все стихотворение, соче­таясь с глаголами, показывающими его власть над лирическим героем: let me, allows, would take me, held me.

Отметим существенное различие в глаголах, связанных со словом time: сначала это глаголы с общим значением давать

свободу, разрешать, а в конце — с антонимическим значением держать. В конце стихотворения власть времени над человеком получает контрастирующую со счастливым началом трагическую ноту предчувствия смерти: I was young and easy in the mercy of his means, / Time held me green and dying1. В последней строфе о времени употреблен глагол fly. И сами глаголы let, allow и дру­гие, и замещающее слово time местоимение he показывают его персонификацию.

Тема времени повторяется также в словах night, nightly, day, morning и в необычных полуотмеченных конструкциях, употреб­ленных в функции обстоятельств времени: once below a time, all the sun long, all the moon long, in the lamb white days, к кото­рым нам еще придется не раз возвращаться. Здесь напомним, что нарушение отмеченности имеет стилистическую функцию и что существует методика для ее исследования, которая назы­вается трансформационной. Трансформируя фразу в нормальную, определяют, какое значение внес поэт путем отступления от традиционно обозначающего. Сравнивая all the sun (the moon) long с обычным all day (night) long, мы убеждаемся, что сло­вам sun и moon придана сема времени.