Специфика творческой индивидуальностиТимура Кибирова

Итак, Т.Кибиров характеризует постмодернизм, как заблуждение, во многом случайное и временное. Выход из постмодернистского тупика Т.Кибиров видит в возвращении к литературной традиции, к традиционному пониманию поэта, поэзии и окружающего мира.

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

2 РОЛЬ ИНТЕРТЕКСТА В ТВОРЧЕСТВЕ Т. КИБИРОВА

 

Поскольку для  Т.Кибирова важнейшим стилеобразующим  фактором является, по нашему мнению, интертекстуальность, мы рассмотрим творчество поэта в  свете его интертекстуальности.

Несмотря на явное неприятие идей постмодернизма, Т.Кибиров в своем творчестве часто использует постмодернистские приемы. Поэт придерживается двух важнейших принципов постмодернизма: это постмодернистская ирония и интертекстуальность.

Интертекстуальность являет собой одну из наиболее ярких отличительных черт «ситуации» в литературе. Ни один текст не является свободным от внешних влияний. Каждый новый текст может быть рассмотрен как некая реакция на уже существующие, а существующие тексты могут использоваться как элементы структуры новых текстов. Это и порождает интертекстуальные связи. Интертекст одновременно принадлежит и тексту как языковому знаку, и действительности, так как социокультурная среда играет активную роль в процессе смыслопорождения и смыслопонимания.  Интертекст представляет собой определенный виртуальный сгусток информации. Этот виртуальный текст получает языковое воплощение в конкретных текстах и создает диалогические отношения между ними. Интертекст представляет собой "текст в его сквозном движении через другие тексты" [28, с. 11]. Кузьмина Н.А. определила интертекст как информацию, "являющуюся продуктом творческой деятельности человека, способную бесконечно самогенерировать по стреле времени" [21, с.9-10]. Интертекст является конструктивной частью процесса интертекстуальности.

Интетекстуальность  стала «неотъемлемой структурообразующей  чертой литературы XX века» [11, с.47]. Литература ищет источники развития внутри себя, смещая границы между своими и чужими текстами. Пусть и в шутливо-иронической форме, но сущностно точно это подмечено в стихотворении Т. Кибирова:

…и, куда ни поверни,

здесь аллюзии, цитаты,

символистские закаты,

акмеистские цветы,

баратынские кусты,

достоевские старушки

да гандлевские  чекушки [17].

Постмодернизм, как представляется, не только делает реминисценции основным художественным приемом, но именно факт отсылки к чужому слову становится содержанием произведения. Постмодернистская реминисценция вводит обычно чужое произведение в контекст нового в виде некоторого штампа, Текст -1 мыслится как нечто застывшее, мертвое - источник цитат-штампов. Правда, это не постмодернистский автор превращает его в штамп, но он имеет дело с некоторыми клише, уже имеющимися в сознании читателей, - которые он иронически сталкивает, трансформирует. Другие авторы не являются для него участниками диалога, но некими мертвыми объектами экспериментов, поскольку литература мыслится законченной. Не вся предшествующая литература становится призмой для рассмотрения нового произведения, но постмодернистский автор как бы рассматривает сквозь эту призму саму призму, а процесс рассматривания становится содержанием произведения.

Поэт в модернистском  дискурсе ведет диалог с традицией, осуществляет ее на новом уровне. Кибиров  же, отрицая отнесение его к  постмодернистам, использует именно постмодернистскую интертекстуальность, рассматривая реминисценции как пустые схемы, шаблоны.

В современном  искусстве интертекстуальность  является сознательной установкой художника; идет стирание границ между творческим актом и рефлексией на него, между  письмом и чтением. Так, многие произведения строятся как процесс чтения уже созданных ранее, как обыгрывание чужих образов, сюжетов и т.д. Иначе говоря, современный художник живет во второй реальности, в тексте культуры, в пространстве означающего, а не означаемого.    Расширенное оперирование понятием интертекстуальность, подход к каждому тексту как к «новой ткани, сотканной из старых цитат», обрывков культурных кодов, риторических структур, фрагментов социальных идиом таит в себе определенную опасность. Размывается само понятие художественного текста как  уникальной единицы. Однако опасность эта представляется чисто теоретической. В художественной практике интертекстуальность активизируется только благодаря автору. Даже если художник говорит «чужим языком», лишь его воля инициирует диалог между текстами. В реальной художественной практике интертекстульности всегда сопутствует дистанция, зачастую ироническая. Неслучайно и саму теорию интертекста сопровождает понятие игры, являющееся   синонимом творческой свободы.

 

2.1 Интертекстуальность. Общая характеристика. Её функции в художественном тексте

 

Одно из базовых понятий, описывающее художественный язык ХХ века. Это понятие осмысливает взаимодействие текста с культурной средой, когда элементы этой среды  (другие тексты, коды) «усваиваются» текстом, вводятся в его художественную ткань. В более узком смысле - интертекстуальность можно рассматривать как принцип постмодернистской текстологии.

Сам термин "интертекстуальность" был введен Ю.Кристевой в 1967 году на основе анализа концепции "полифонического романа" М.Бахтина.

Авторское слово художественном тексте становится пространством. Будучи погруженным во множество контекстов, слово-дискурс вбирает в себя голоса других текстов, их смысловые контексты и обертоны. При этом в качестве возможных контекстов признаются не только предшествующие, но и последующие тексты. Поэтому с точки зрения интертекстуальности текст находится в постоянном становлении, динамическом процессе наращения новых смыслов и взаимосвязей. И чем дольше будет "жизнь" текста (повторное чтение, новое исполнение, цитирование как новые события в жизни текста), тем большее количество текстов будет влиять на его восприятие: каждый последующий читатель будет обнаруживать новые варианты интертекстуального диалога.

О тексте как пространстве, где образование значений происходит постоянно, говорил Р. Барт: «Текст подлежит наблюдению не как законченный, замкнутый продукт, а как идущее на наших глазах производство, "подключенное" к другим текстам, другим кодам (сфера интертекстуальности), связанное тем самым с обществом, с Историей...» [5, с. 423]. Р. Барт акцентирует внимание на том, что суть текста не в его замкнутой внутренней структуре, которую можно досконально изучить и проанализировать, основой является его выход в другие текст, другие коды, другие знаки; текст существует лишь в силу межтекстовых отношений, в силу интертекстуальности. «Под интертекстуальностью понимается включение в текст либо целых других текстов с иным субъектом речи, либо их фрагментов в виде маркированных или немаркированных, преобразованных или неизменных цитат, аллюзий и реминисценций» [6, с.380].

Каждый текст представляет собой новую ткань, сотканную  из старых цитат. Обрывки культурных кодов, формул, ритмических структур, фрагменты социальных идиом и т.д. - все они поглощены текстом и перемешаны в нём, поскольку всегда до текста и вокруг него существует язык. Как необходимое предварительное условие для любого текста интертекстуальность не может быть сведена к проблеме источников и влияний; она представляет собой общее поле анонимных формул, происхождение которых редко можно обнаружить, бессознательных или автоматических цитат, даваемых без кавычек» [6, с.389].

Интертекстуальность предполагает определённый уровень общей эрудиции читателя, его способность собрать воедино «кусочки мозаики». Собственно «интертекстуальная энциклопедия» читателя и является, в конечном счете, тем аттрактором, к которому тяготеет интерпретация текста как процедура смыслообразования. Именно в ориентации на читателя (т.е. в "предназначении" текста), а не в его отнесенности к определенному автору ("происхождении") и реализуется возникновение смысла: по Р.Барту, интертекстуальная "множественность фокусируется в определенной точке, которой является не автор, как утверждали до сих пор, а читатель. Читатель - это то пространство, где запечатляются все до единой цитаты, из которых слагается письмо; текст обретает единство не в происхождении, а в предназначении... Читатель - ...некто, сводящий воедино все те штрихи, что образуют... текст". Однако ни одному, даже самому "образцовому", читателю уловить все смыслы текста "было бы невозможно, поскольку текст бесконечно открыт в бесконечность"[6, с.384].

Функции интертекстуальности  в художественном тексте заключаются  в следующем:

- введение интертекстуального отношения позволяет ввести в новый текст некоторую мысль или конкретную форму представления мысли, объективированную до существования данного текста как целого;

- межтекстовые связи создают вертикальный контекст произведения, в связи с чем он приобретает неодномерность смысла;

- интертекст создает подобие тропеических отношений на уровне текста, а интертекстуализация обнаруживает свою конструктивную, текстопорождающую функцию.

Согласно классификации  Фатеевой, интертекстуальные элементы подразделяются на собственно интертекстуальные, образующие конструкцию «текст в тексте»; паратекстуальные; метатекстуальные; гипертекстуальные; архитекстуальные [32].

В первом классе, который носит название собственно интертекстуальности, важно провести различие между явлениями "цитаты" и "аллюзии". Цитата – это воспроизведение двух или более компонентов претекста с сохранением той предикации (описания некоторого положения вещей), которая установлена в тексте-источнике; при этом возможно точное или несколько трансформированное воспроизведение образца. Аллюзия – заимствование лишь определенных элементов претекста, по которым происходит их узнавание в тексте-реципиенте, предикация же осуществляется по-новому.

Аллюзия иногда выступает как реминисценция. Под реминисценцией понимается отсылка не к тексту, а к некоторому событию из жизни другого автора, которое безусловно узнаваемо. Однако в поэзии "реминисценция" часто оборачивается аллюзией.

Возможностью  нести аллюзивный смысл обладают элементы не только лексического, но и грамматического, словообразовательного, фонетического уровней организации текста; он может также опираться на систему орфографии и пунктуации, а также на выбор графического оформления текста – шрифтов, способа расположения текста на плоскости.

В типологии  выделяются «центонные тексты». «Центонные тексты представляют собой целый  комплекс аллюзий и цитат (в большинстве  своем неатрибутированных) и речь идет не о введении отдельных «интеркстов», а о создании некоего сложного языка иносказания, внутри которого семантические связи определяются литературными ассоциациями» [32].

Интертекстуальность, как мы видим, понятие довольно широкое, однако не безбрежное.  Границы этого понятия  определяются двумя моментами.

Во-первых,  интертектуальность предполагает «цитирование без кавычек». Как уже было замечено, фрагменты других текстов, а, если быть более строгим, то не столько конкретных текстов, сколько  знаковых систем, семиотических полей, культурных кодов,  отрываются от своей родной (автохтонной) среды и вводятся в саму субстанцию текста, интериоризируются. Другими словами, цитируемое становится ничьим, элементом культурного языка. Этим интертекстуальность отличается от так называемой «центонности»- явления, встречавшегося еще в античной  культуре. Центон (от лат cento – лоскутное одеяло) – это текст, построенный из мозаики точных цитат  (то есть цитат в кавычках (как бы в кавычках)). В созидании смысла участвует денотативная семантика цитаты (ее предметное значение), коннотативная семантика, то есть дополнительное значение, связанное с культурным контекстом используемой цитаты, как бы уходит в тень. Центон, таким образом, представляет собой разновидность ученой поэзии. Нечто, подобное центону, встречается и в современной литературе, связанной с постмодернизмом.  Таково, например, раннее творчество Тимура Кибирова:

Лотман, Лотман, Лосев, Лосев,

де Соссюр и  Леви-Строс!» 

Вы хлебнули б, мудочесы,

полной  гибели всерьез! [19, c.178].

 Однако точные  цитаты (подобно выделенной строчке  из Б. Пастернака) у Т.Кибирова никогда не составляют ткань всего текста, а встречаются эпизодически. К тому же отсылка к некому коду (коннотативное значение) в творчестве поэта практически всегда не просто сохраняется, а играет очень  существенную роль в образовании смысла. В процитированном «Послании  Л.Рубинштейну»  цитата из Б.Пастернака контрастирует с ученым щебетанием студентов и преподавателей литинтитута, для которых поэзия – это некое ремесло, технология (отсюда и имена ученых). Истинные поэты, по мнению Кибирова, не могут обучаться  мастерству, тем более в официальных институтах. Их опыт всегда маргинален и драматичен – отсюда просторечный («жизненный») контекст цитаты из Б.Пастернака.

Во-вторых, интертекстуальность  вовсе не является понятием, описывающим  генезис текста в плане его источников (исследованием этого филология занималась всегда). Это понятие базируется на роли читателя, а не авторской активности и отсылает к процессу образования смысла, ассоциативного по своей природе. Иными словами, текст может быть интерпретирован не только на фоне предшествующих, но и последующих текстов, в зависимости от позиции читателя. Здесь важно то, что интертекстуальность как практика интерпретации представляет собой не результат как выявление конечного числа  культурных кодов, а бесконечный, незавершенный и незавершимый процесс смыслообразования, жизни текста в культуре. Здесь на первое место  становится вопрос «читательской компетенции», способности читателя увидеть многообразие текстов и кодов в данном тексте.

 

2.2 Интерстуальность в творчестве Т. Кибирова. Советские и пушкинские интертекстемы

 

Огромное количество реминисценций, заимствований, парафразов и прямого  цитирования предопределяет специфическую  эклектичность стиля Тимура Кибирова. Основные приемы, используемые автором  в этой области, в целом можно свести к нескольким большим механизмам: 1) прямая цитация базового материала: метрически точная или со стяжением метрической основы, усечением цитаты, заменой композиционного расположения цитируемого фрагмента в новом контексте; 2) реминисцентная цитата, имеющая метрическое сходство с базовым претекстом и изменяющая объем строк претекста; 3) реминисцентная цитата, изменяющая метрическую природу строк. Это наиболее распространенный в поэтическом дискурсе Кибирова прием, часто сопровождаемый инверсионной перестановкой слов претекста и семантической заменой актуализированных лирических объектов.