Переосмысление античных мифов в романе Джона Апдайка «Кентавр»

Человечность и душевное благородство героя неотделимы от его незадачливости и неприспособленности. Отличительная черта, поистине героизм его жизни — доброта. Доброту он дает людям, добротой от них и защищается. И это было единственным, что оправдывало его в глазах сына, все остальное — машина, здоровье, работа — подводило его.

Доброта Колдуэлла неисчерпаема и подчас неразборчива, о чем свидетельствует, например, встреча его с бродягой. Он все прощает всем, прощает с высоты своей мудрости, знания и доброты. Порой кажется, что он ведет себя как блаженный во Христе, и людям он кажется смешным. А между тем он велик и могуч, прекрасен и бессмертен его внутренний мир, но волчья жизнь об этом никогда не узнает. Такой человек заслуживает счастья, хотя бы воображаемого. И читатель испытывает щемящее чувство жалости к этому интеллигентному поденщику оттого, что так плохо живется ему на свете [3, 127].

Обрел ли он счастье в  своей доброте? Изменила ли она мир?

В реальной жизни, какая  она есть, герой не может быть ни богом, ни полубогом; он должен быть просто человеком, чтобы зарабатывать деньги, содержать семью, растить сына. Поэтому кентавр вынужден отказаться от своего бессмертия.

Замученный кентавр  гибнет на шоссе рядом со сломанным  «бьюиком» среди бездушного пейзажа:

«Хирон подошел к  краю плато; его копыто скребнуло  известняк. Круглый белый камешек со стуком скатился в пропасть. Кентавр возвел глаза к голубому своду и понял, что ему и в самом деле предстоит сделать великий шаг. Да, поистине великий шаг, к которому он не подготовился за всю свою полную скитаний жизнь. Нелегкий шаг, нелегкий путь, потребуется целая вечность, чтобы пройти его до конца, как вечно падает наковальня. Его истерзанные внутренности расслабли; раненая нога нестерпимо болела; голова стала невесомой. Белизна известняка пронзала глаза. На краю обрыва легкий ветерок овеял его лицо. Его воля, безупречный алмаз, под давлением абсолютного страха, исторгла из себя последнее слово. Сейчас»[1, 270].

К этому месту дана сноска на греческом языке: «Страдая от неисцелимой раны в лодыжке, он удаляется в пещеру и там хочет умереть, но не может, потому что он бессмертен. Тогда он предлагает Зевсу вместо Прометея себя, и хотя его ожидало бессмертие, оканчивает так свою жизнь» (греч.). Аполлодор, 11, 85.

Хирон принял смерть»[1, 270].

Герой отрекается от мысли  реализовать себя как личность ради того, чтобы просто зарабатывать деньги, воспитать сына, вывести его в люди. Он не умирает физически, нет, как обычно воспринимает финал романа поверхностный читатель; все гораздо обыденнее и потому трагичнее. Смерть принял Хирон, а Колдуэлл остался жить. Герой жертвует, подобно своему греческому двойнику, духовным бессмертием, и его самопожертвование звучит протестом против прагматизма американской жизни. В этом человеке столько естественности, благородства и человечности под внешней маской цинизма, любви и доброты к людям, поэтому трагедия его жизни отзывается болью в душе читателя.

2.4.  Боги - персонифицированное воплощение американского типа самосознания

Джордж Колдуэлл - чудак  и неудачник, он не просто живет, а  еще и постоянно размышляет, ищет смысл жизни. Учитель естествознания, он старается найти ответ на уровне своей науки.

На одном из уроков Джордж читает ученикам блестящую лекцию о происхождении жизни на земле, заканчивая ее на пафосной ноте, моментом, когда, наконец, появилось «трагическое животное, имя которому — человек»[1, 47]. В воспоминаниях впечатлительного мальчика, который со временем стал художником, это время покрывается флером сказочности, реальность и миф сливаются, становятся нераздельными, сосуществуют «на равных» в одной фразе. Фактически ведь это он творит миф о своем отце, учителе Джордже Колдуэлле, кентавре Хироне. Сам же он себя ощущает Прометеем, прикованным к скале. Преподавательница физкультуры Вера Хаммел видится в обличье обольстительной, легкомысленной богини Венеры, а толстый, потный, пыхтящий директор школы Зиммерман кажется облаченным силой и властью Зевса-громовержца...

Уже тот факт, что автор  снабдил роман словарем мифологических персонажей, как бы подтверждает заявленную писателем задачу. «Мифология — самое ядро книги, а не внешний прием... Мифы участвуют в романе в разных функциях: иногда подчеркивают ощущение контраста, порой их назначение — сатирически заострить мысль либо «пробиться» сквозь материальный мир, отделить его от мира идеального, чтоб еще резче оттенить отчужденность Колдуэлла от этого материального мира. Я стремился, чтобы реалистическое отображение и мифы, взаимопроникая, дополняли друг друга и действительность создавала бы некую оболочку мифу»,— считал необходимым уточнить писатель[27, 256] Чем был бы Джордж Колдуэлл, если бы по временам не представал перед нами в образе богоподобного Кентавра. Провинциальным недотепой, странным, нескладным, бесхарактерным человеком. Плохим учителем, доброта и мягкость которого не способны восполнить педагогические промахи: неумение установить контакт с классом, заставить учеников слушать себя. Таким он и видится Зевсу-директору, да и вообще большинству своего окружения. Таков он и на самом деле. Однако лишь как бы на поверхности своего естества. И за эту «поверхность» порой бывает мучительно стыдно его сыну Питеру. В эту «поверхность» мечут свои «стальные стрелы» по-детски жестокие питомцы Колдуэлла. Но это не весь Колдуэлл. В нем есть еще «кентавр Хирон». И его присутствие ощущают даже самые бесчувственные. Почти все ощущают, что Колдуэлл — человек необычайный, может быть, даже великий. Влияние колдуэлловского «величия» обязательно скажется. И тогда самый нерадивый и жестокий из учеников изберет профессию учителя. Потому что его учителем был «кентавр Хирон»[11, 344].

Помимо образа Колдуэлла-Хирона, Апдайк выводит в романе образы персонажей-богов, населяющих Олинджер-Олимп, которые  являются персонифицированным воплощением  американского типа самосознания. Это и Хаммел - хозяин авторемонтной мастерской -  Гефест; и сын Колдуэлла  Питер – Прометей; «док» Эпплтон – Аполлон; школьный уборщик Геллер, шаркающий по коридору со шваброй, - неужели это сам Гадес-Аид; старая дева учительница – прекрасная охотница Афродита; и жена его друга Вера Хамел, преподавательница гимнастики – богиня любви.

Однажды проходя мимо душевой для девочек, Колдуэлл увидел в полуоткрытую дверь Веру Хаммел, когда она вытиралась после купания. Мгновение - и Вера предстает перед Колдуэллом богиней Афродитой: «Она засмеялась, сияние ее глаз, из которых щедро струился неземной мир, сменил тусклый звериный блеск, и она, небрежно придерживая полотенце закинутой за спину рукой, вышла на берег... Позади нее по возмущенной воде побежали, расходясь, широкие круги. Вода лизала низкий берег, покрытый тростниками, нарциссами и напряженной плотью нераспустившихся ирисов...»[1, 27] Перейдя в этот причудливый мир мифа, богиня тем не менее захватила с собой предмет из мира реального — полотенце. Все повествование строится на сочетании этих двух параллельных планов, действие развивается одновременно на земле древней аркадии и в подвале олинджеровской школы [9, 235].

Колдуэллу-кентавру писатель противопоставляет людей «удачливых», хозяев положения. Вот как едко характеризует их Вера-Афродита:

«— О Хирон - сказала она, - если б ты знал их как я! Расскажи мне про богов. Я так забывчива. Назови их.

— Зевс, владыка небес, тучегонитель и громовержец.

— Грязный развратник.

— Его супруга Гера, покровительница священного брака.

— В последний раз, когда я ее видела, она с досады, что Зевс уже целый год не восходит к ней на ложе, била свою прислужницу…

— Посейдон, властитель белогривого моря.

— Старый полоумный матрос. Он красит волосы в синий цвет. От его бороды воняет тухлой рыбой. У него целый сундук африканских порнографических картинок. Мать его была негритянка — белки глаз его выдают. Ну, дальше…

— Пресветлый Аполлон  — всевидящий властитель солнца, чьи дельфийские прорицания направляют нашу политическую жизнь, а всепроникающий дух приобщает нас к искусствам и законам.

— А, этот хвастун. Сладкоголосый  хвастун, который вечно болтает только о себе; меня тошнит от его тщеславия. Ведь он неграмотный.

— Ну, нет, это уж ты слишком.

— Верь моему слову. Возьмет  свиток и сидит, уставившись без толку в одно место.

— А его близнец  Артемида, прекрасная охотница, которую  обожают даже звери, умирающие от ее руки?

— Ха! Она никогда не попадает в цель, вот в чем секрет. Хихикает в лесу со сворой вассаровских» [1, 28]«Вассар» — известный в Америке женский колледж.

Тяжело, да практически  невозможно различить о ком же это, о небожителях мифического  Олимпа или о жителях стопроцентного американского Олинджера: «— Да, брат, да, я богохульствую! Вот они, твои боги, слушай: синий чулок, болтливая сорока, грязная карга, от которой воняет самогонкой, разбойник с большой дороги, пьяный псих и презренный, жалкий, вонючий, седой, хромоногий, чумазый рогоносец...

— Но ведь он твой муж! —  возразил Хирон, надеясь умилостивить небо.— Ты не ценишь мужа. Гефест знает свое дело, и он добрый. Ведь каждая наковальня, каждый гончарный круг — его алтарь, а он всегда скромен. После злополучного Падения на Лемнос сердце его очистилось от всякой гордыни, и, хотя плечи его сутулы, душа у него благородная.

Она вздохнула.

— Знаю. Но как могу я  любить этого слюнтяя?»[1, 29].

Таким образом, происходит дегероизация и десакрализация мифов о Зевсе, Венере, Деметре, Посейдоне и т.п. в романе.

Для героя символом власти, от которого непосредственно зависит его судьба, является директор школы Зиммерман. Он может уволить учителя, лишить его куска хлеба, возможности дать образование сыну.  Зиммерман воплощает в себе все отрицательные; черты властолюбца: себялюбие, способность унизить тех, кто от него зависит, разнузданную похоть и самодурство. Он позволяете себе открыто издеваться над учителем на глазах у всего класса, и у Колдуэлла есть реальные основания страшиться директорских; посещений его уроков, ибо по достоинству оценить великий учительский дар героя тот не может, да и не хочет. Любовница директора, миссис Герцог, ничтожная женщина, проявляет такую жестокость по отношению к Колдуэллу, что она кажется излишней даже Зиммерману[3, 126].

Есть в романе еще  один мракобес — Майнор, выражающий взгляды самой реакционной части американского общества. Он ненавидит Рузвельта, но является поклонником Гитлера. По мнению Питера, он воплощал в себе все то, что убивало его отца.

Может, конечно, показаться, что герой чересчур мнителен, что  мучается он из-за пустяков — из-за косого взгляда миссис Герцог,  из-за мелких пакостей директора, но, в конечном счете, оказывается, что окружающий Колдуэлла мир буквально насыщен этими пакостями и грязью, и учитель имеет дело с «огромной, деспотичной бандой», и жизнь его действительно мучительна.

Но кто же тот новоявленный Прометей, во имя которого жертвует собой Хирон?

Этого Прометея писатель (да и читатель тоже) хотел бы видеть в Питере, сыне Колдуэлла. Не забыта и кара, постигшая Прометея по воле богов: кожная болезнь (псориаз) оставила на груди у мальчика пятна в виде струпьев, похожие на распростертые крылья хищной птицы. Подчас и сам Питер чувствует себя титаном. Он ненавидит свое окружение. «Отбросы, гниль, пустота, шум, смрад, смерть — все то, что гнетет старшего Колдуэлла и слишком хорошо знакомо ему по прошлому опыту, готово ворваться и в жизнь сына»[1, 49]. Однако все его попытки противостоять этой грязи оборачиваются бравадой, мальчишеской запальчивостью. Он не борец. Перед нами «несостоявшийся Прометей», скованный своей убогой средой. Он вырастет и станет второразрядным художником, малевать абстрактные картинки. «Так неужели же во имя этого отдал свою жизнь мой отец?» — но ответа в романе нет.

Смерть Кентавра —  это и сознательная капитуляция  героя, Хирон уходит, признав себя побежденным в неравной схватке  с тираническими божками местного Олимпа. Мысль о враждебности американского жизненного уклада человеческой личности в этом романе поставлена еще более решительно, нежели в «Кролике». И проблема «эскейпизма» здесь реализуется иначе: если Кролик бежал от своего окружения, то Колдуэлл, напротив, возвращается к действительности.

Краткие выводы по Разделу 2.

Роман «Кентавр» - роман-притча, предметом изображения в котором  является «трагедия американского  духа». Это роман из жизни американской интеллигенции. Он глубоко философичен по содержанию и немалую роль в этом играет мифологический подтекст и параллели.

Через миф автор раскрывает поиски смысла жизни и осознание  первооснов бытия. Для этого он вводит в роман принцип двойного измерения  – реального и мифологического.

Действие в романе идет как будто одновременно и в Соединенных Штатах в середине XX века, и в Греции времен античных богов и героев. Повествование охватывает несколько дней из жизни провинциального учителя естествознания Джорджа Колдуэлла и его семьи.

Образ кентавра помог  писателю противопоставить миру корысти и обывательской ограниченности и грязи некий высший мир вдохновения, добра и человеколюбия. Джордж Колдуэлл, в мифологическом плане представленный кентавром Хироном, очень удачное воплощение раздвоенности человеческой личности, образ, символизирующий вечные муки противоречивой, двуединой сущности человека. Герой не просто уподобляется античному Хирону, он становится им. Кентавр – это внутренняя сущность скромного,  не слишком удачливого, нелепого внешне  учителя Джорджа Колдуэлла. Жертвенность является нравственной доминантой характера Колдуэлла, через образ которого Апдайк доводит мысль о страдании и доброте как принципе бытия.