Образ А. Блока в лирике М. Цветаевой

Автор: Пользователь скрыл имя, 26 Августа 2011 в 05:04, курсовая работа

Описание работы

Творчество М. Цветаевой -- яркая звезда, вспыхнувшая в русской поэзии начала XX века. М. Цветаева была Поэтом с большой буквы, и поэтому ее всегда волновали жизнь и творчество поэтов-современников, среди которых Александр Блок всегда занимал особое место.

Содержание

Введение…………………………………………………………………………….3
Глава I. Личные и творческие контакты М.Цветаевой и А.Блока……………...5
Глава II. Анализ стихотворений М.Цветаевой, обращенных к А.Блоку……..12
Заключение……………………………………………………………………...…31
Список литературы………………………………………………………………..32

Работа содержит 1 файл

Курсовая, на ДИПЛОМНУЮ.doc

— 296.42 Кб (Скачать)

                               Не проломанное ребро -

                               Переломленное крыло.

                              

                               Не расстрельщиками навылет

                               Грудь простреленная. Не вынуть 

                               Этой пули. Не чинят крыл.

                               Изуродованный ходил. [1, 59]

      (Цветаева как бы возвращается к образу Каменного Ангела, сломавшего крыло, когда спешил спасать Аврору…)

      К сентябрю 1921 года относятся два стихотворения Цветаевой, в которых слышатся отголоски блоковского «На поле Куликовском».

      «Ханский полон». Лирическая героиня мчится прочь от преследователей; она оглядывается назад, и ее родина видится ей в облике необъезженного дикого коня: «Ох, Родина-Русь, Неподкованный конь»; «Ох, Родина-Русь, Нераскаянный конь!» Этот конь -- сродни блоковской степной кобылице, которая скачет вдаль, преследуя орды Мамая, и погоне этой «нет конца»...

      В ноябре и декабре Цветаева написала три стихотворения к Блоку. [1, 60]

      Но это, увы, всего лишь несбыточная мечта; и вот возникает видение Блока в гробу:

                               Огромную впалость

                               Висков твоих -- вижу опять.

                               Такую усталость --

                               Ее и трубой не поднять! [1, 61]

      Это -- реальная, наяву бывшая, блоковская усталость, о которой вспоминали многие, кто видел поэта в его последний год.

      В своих стихах Цветаева говорит о тихой, такой незаметной смерти Блока,-- и умер-то, не захотев никого потревожить:

                                Без зова, без слова,

                               Как кровельщик падает с крыш...

                                   ………………………….

                               Как сонный, как пьяный,

                               Врасплох, не готовясь... [1, 60]

      Образ поэта поднимается до громадной высоты благородства, подвига, жертвы. Он -- «сновидец», «всевидец», носитель «бессонной совести». Последние слова Цветаева вскоре повторит в прозе, назвав Блока «сплошной совестью» -- и не будет в этом одинока; о гипертрофированной блоковской совести много говорилось раньше и говорится по сей день.

      Цветаева отождествляет Блока с великим древнегреческим певцом и музыкантом Орфеем, чья музыка завораживала людей, зверей и природу; чья лира откликалась на любой земной зов. По легенде, выводя из царства мертвых свою жену Эвридику, Орфей не выдержал и оглянулся на нее, хотя боги запретили ему это делать,- и навсегда ее потерял. По Цветаевой, Блок не мог не поступить так же:

                               Не ты ли

                               Ее шелестящей хламиды

                               Не вынес --

                               Обратным ущельем Аида? [1, 62]

      Это -- не слабость, а великая и непреодолимая сила Любви. Смерть Блока Цветаева уподобляет гибели Орфея,  которого растерзали вакханки и бросили останки его в реку Гебр: «Не эта ль, Серебряным звоном полна, Вдоль сонного Гебра Плыла голова?» И следом она создает один из своих шедевров, где талант Блока сравнивается с божественным даром Орфея:

                               Так плыли: голова и лира,

                               Вниз, в отступающую даль.

                               И лира уверяла: мира!

                               А губы повторяли: жаль!.. 

                               Вдаль - зыблющимся изголовьем

                               Сдвигаемые как венцом -

                               Не лира ль истекает кровью?

                               Не волосы ли - серебром? 

                               Так, лестницею нисходящей

                               Речною - в колыбель зыбей,

                               Так, к острову тому, где слаще,

                               Чем где - либо, лжет соловей… [1, 62]

      В своих стихах к Блоку Цветаева говорит о неизбывной и безмерной потере -- не только своей, но и всей России, которая оплакивает великого «праведника» и певца:

                               Не свой любовный произвол

                                Пою -- своей отчизны рану. [1,  63]

      Воспевательница утрат, а не побед, расставаний, а не встреч, Цветаева нее могла иначе сказать о Блоке, по-другому оплакать его смерть.

      Певец «Прекрасной Дамы», задохнувшийся в «Страшном мире»? нет, шире: Поэт, убитый Жизнью. «Какого поэта не убили?»- скажет Марина Цветаева много лет спустя.

      Так зазвучал в 1916 году в поэзии Цветаевой мотив смерти поэта. Для нее словно бы не имеет значения крестный путь поэта, запечатленный в блоковских книгах. Символ «добра и света», пронизывающий всю ее жизнь, - таков Блок у Цветаевой.

                               …И сладкий жар, и такое на всем сиянье,

                               И имя твое, звучащее словно: Ангел. [1, 54]

      Это - заключительные строки восьмого, последнего в 1916 году, стихотворения к Блоку: «И тучи оводов вокруг равнодушных кляч…», датированного 18 мая [9, 89-90].

       Но ее реквием не был бы завершен, если бы он оборвался только на скорбной ноте. Даже такому трагическому поэту, как Цветаева, понадобился просветленный аккорд, чтобы преодолеть пустоту и черноту вечной разлуки.

      В «Стихах к Блоку» отчетливо видна параллель: Поэт и Сын Человеческий. Как Христос, он, был послан на землю научить людей быть добрыми и милосердными, но оказался «пасынком» среди них, был отвергнут ими, предан «чернью» и подвергнут мученической смерти:

                               Цепок, цепок венец из терний!

                               Что усопшему - трепет черни,

                               Женской лести лебяжий пух…

                               Проходил, одинок и глух,

                              Замораживая закаты

                               Пустотою безглазых статуй.

                               Лишь одно еще в нем жило:

                               Переломленное крыло. [1, 59]

      Подобно евангельскому Христу Поэт должен воскреснуть, утверждает Цветаева:

                               Днепром разламывая лед,

                               Гробовым не смущаясь тесом.

                               Русь - Пасхою к тебе плывет,

                               Разливом тысячеголосым.

                               Так, сердце, плачь и славословь!

                               Пусть вопль твой - тысяча который?-

                               Ревнует смертная любовь,

                               Другая - Радуется хору. [1, 63]

      После воскресения должно последовать возвращение на небо, где вечная жизнь и гармония, - эта мысль поэтессы выражена в стихотворении цикла - «А над равниной…» (1921):

                               А над равниной -

                               Крик лебединый.

                               Матерь, ужель не узнала сына?

                                Это с заоблачной - он - версты,

                               Это последнее - он - прости.

                               А над равниной -

                               Вещая вьюга.

                               Дева, ужель не узнала друга?

                               Рваные ризы, крыло в крови…

                               Это последнее он: - Живи!

                                Над окаянной -

                               Взлет осиянный.

                               Праведник душу урвал - осанна!

                               Каторжник койку-обрел-теплынь.

                               Пасынок к матери в дом. - Аминь. [1, 58]

      Это стихотворение, судя по заметкам в тетради поэтессы, написано на девятый день после кончины Блока.

      Следом Цветаева создала новый цикл из пяти стихотворений под названием «Подруга». В этом разделе завершающем цикл «Стихов к Блоку», звучит мысль поэтессы: близок день нового явления «праведника», а, следовательно - и возрождения Поэзии. В несколько преувеличенном тоне восславляется подвиг Жены, Подруги, «Матери Сына»:

                               Спит, муки твоея - веселье,

                               Спит, сердца выстраданный рай.

                               Над Иверскою колыбелью

                               - Блаженная! - помедлить дай

.

                               Не суетность меня, не зависть

                               В дом привела,-- не воспрети!

                               Я дитятко твое восславить

                               Пришла, как древле -- пастухи...

                                ………………………………….

                               Здесь будущее в легкой дреме,

                               Там выбывшего -- легкий прах...

                               Блаженная! Что скажешь, кроме:

                               Благословенна ты в женах! [1, 64]

      Уже не человеческая, а высшая сила благословляет Жену на ее подвиг:

                               Огромного воскрылья взмах,

                               Хлещущий дых:

                               - Благословенна ты в женах,

                               В женах, в живых. [1, 64]

      Но вот божественное славословие сменяется более земным изъявлением несказанной благодарности Подруге за то, что она своей благой вестью осветила последние минуты поэта, сказав ему, что после него останется Сын:

                               От синих глаз его -- до синих звезд

                               Ты, радугою бросившая мост!

                               Не падаю! Не падаю! Плыву!

                               И -- радугою -- мост через Неву. 

                               Жизнеподательница в час кончины!

                               Царств утвердительница! Матерь Сына! [1,65]

      В последнем - лучшем - стихотворении цикла «Подруга» восславляется грандиозный и бессмертный подвиг женской дружбы - последнего оплота уходящего на земле; дружбы, которую не смущают людские кривотолки; дружбы, не убоявшейся пойти на ложь во спасение последних мгновений умирающего:

                               Последняя дружба

                               В последнем обвале.

                               Что нужды, что нужды,

                               Как здесь называли?.. 

                               На крик его: душно! припавшая: друг!

Информация о работе Образ А. Блока в лирике М. Цветаевой