К 1810-м годам общественная жизнь в России начала приобретать более чёткие контуры во многом благодаря литературным кружкам и обществам, в больших количествах появившимся после известного «Дружеского литературного общества». Наиболее заметные из них:

      «Вольное  общество любителей словесности, наук и художеств», организованное в 1801 году в Санкт-Петербурге, объединило литераторов (Г.П.Каменев, И.М.Борн, В.В.Попугаев, И.П.Пнин, А.Х.Востоков, Д.И.Языков, А.Е.Измайлов), скульпторов (И.И.Теребенев, И.И.Гальберг), художников (А.И.Иванов), священников, археологов, историков, медиков, чиновников;

      «Московское общество любителей русской словесности», возникшее в 1811 году (частично по аналогии с петербургским «Вольным обществом…»). В нём участвовали авторы разных направлений: В.А.Жуковский и К.Н.Батюшков, А.Ф.Воейков, А.Ф.Мерзляков, Ф.Н.Глинка.

      «Беседа любителей русского слова», где организатором и главой знаменитого (1811 – 1816) был А.С.Шишков, автор «Рассуждения о старом и новом слоге российского языка» (1803), в котором он критиковал карамзинскую теорию нового литературного языка и предлагал свою.

      Литературные  общества возникали и распадались, «переливаясь» в другие, смыкались с журналами, издавали собственные — шёл процесс кристаллизации эстетических взглядов и поэтических принципов рождающегося романтизма⁷.

      Таким образом, первые десятилетия XIX века стали временем Н. М. Карамзина, столичных дворянских салонов и первых оппозиционных власти кружков и обществ, явившихся центрами гражданского самовыражения.

      Мысль о кардинальном несовпадении интересов  народа и монарха, которой заканчивается XVIII век по линии Радищева, в понимании гражданского общества вовсе не сделалась однозначно принятой в следующем XIX столетии. На рубеже двух веков властителем дум для многих русских стал Н. М. Карамзин. Но парадокс заключается в данном случае в том, что именно историк Карамзин отстаивал неизменную пользу самодержавия, а не идеи гражданского «мира» для русского общества на всех исторических этапах его жизни. Пожалуй, лишь середина XIX века станет для российских мыслителей, прошедших горнило гражданских споров славянофилов и западников, концом дискуссии о смысле гражданского общества в России.

       Глава 2. Литературное общество «Арзамас»

      2.1. Исторические предпосылки  возникновения общества

      Начало  XIX века совпадает со временем правления Александра I (1801-1825   годы), вступившего на  престол  в  результате  дворцового  переворота. Его внутриполитическая деятельность отличалась противоречивостью, особенно до войны 1812 года. Первые же  манифесты  нового императора  свидетельствовали   о   разрыве   его   с   политикой   прежнего царствования. Он сразу заявил,  что будет править «по закону  и сердцу» Екатерины II.

      Начало   царствования   Александра   I   характеризовалось   некоторым  стремлением к либеральному реформаторству. Однако эти начинания  ни  в  чём не коснулись устоев государства – самодержавия и крепостного права.

      После Отечественной войны 1812 года внутренняя политика  Александра  I и вовсе  потеряла прежний либеральный налёт. По его инициативе  создаётся  «Священный союз»,  объединивший  европейских  монархов  для  борьбы   с   революционным движением в Европе. Внутренняя  политика   Александра   I   сначала   либеральная,   затем реакционная, направленная на укрепление самодержавия  и  крепостного  права, объективно способствовала активизации дворянского революционного движения в России – декабризма.

      В годы «Священного союза» возглавленная  им международная реакция не могла  не сопровождаться внутриполитической реакцией во всех европейских странах, в том числе и в России. На Западе под эгидой «Священного союза» были восстановлены феодальные порядки, частично отмененные или поколебленные в ряде стран во время их оккупации Наполеоном. В России наступление международной реакции было ознаменовано учреждением военных поселений, усилением цензурного гнета, в частности запретом обсуждать в печати положение крепостных крестьян, гонениями на университетскую науку, мистицизмом официозной идеологии, сбросившей свои либерально-просветительские покровы, наконец антинациональным характером международной политики Александра I – одного из самых ревностных деятелей и идеологов «Священного союза». Однако общественной поддержки все эти правительственные мероприятия не получили. Отечественная война 1812 г. вызвала подъем русского национально-освободительного сознания. Крепостное состояние народа, сумевшего отстоять свою независимость и освободить Европу от тирании Наполеона, предстало нетерпимым более чем когда-либо. Народ, армия, общество, гордые только что одержанной победой над завоевателем Европы, были оскорблены неограниченным крепостническим «самовластьем» нового любимца Александра I – «временщика» Аракчеева, тупого и грубого солдафона.

      На  подъеме антикрепостнических настроений народно-солдатских масс и передовых, прежде всего военных кругов дворянского  общества и в противовес правительственной  реакции возникают сначала полулегальные, потом строго конспиративные объединения дворянских революционеров и формируется идеология дворянской революционности. Одновременно активизируется идеология дворянского либерализма. Ее оппозиционность реакционному курсу правительства возрастает, но в то же время проникается пессимизмом, вызванным разочарованием в возможности каких бы то ни было уступок правительства антикрепостническому общественному мнению. Такова одна из национальных предпосылок возникновения русского романтизма и его особенностей.

      С другой стороны, XIX век начался с осознания личности и народа как двух разных и противоположных, непримиримых начал; личные устремления человека и его природная основа противоречат между собой. В XVIII веке уже возникали противопоставления долга и страсти, чувства и разума, но они не захватывали человека целиком; в начале XIX века человек целиком противостоит миру. Трагическое напряжение между ними, попытки сближения ради обретения «потерянного рая» гармонической цельности человека и мира стали основным содержанием духовной жизни России первых десятилетий XIX века.

      Таким образом, общественно-политическая ситуация, сложившаяся в России в первой четверти XIX в., способствовала весьма заметному оживлению разных сфер и сторон литературной жизни. Впитывая в себя новые идеи и понятия, русская литература обретает более тесные связи с насущными запросами времени, с происходившими в это время политическими событиями, глубокими внутренними переменами, переживаемыми в эти годы русским обществом и всей страной. Характерной особенностью этой новой исторической эпохи стал повышенный интерес к области политической и общественной жизни. «Ведущими вопросами времени становятся государственное устройство и крепостное право; эти вопросы волновали умы современников, страстно обсуждались в существовавших тогда общественно-литературных организациях… проникали на страницы периодических изданий»⁸. Уже в 1800-х гг. общее число таких изданий достигает 60 и в последующее десятилетие неуклонно возрастает. Но к началу 1820-х гг. резко сокращается, что объясняется отчетливо обозначившимся поправением правительственного курса, наступлением реакции, гонениями на просвещение.

      В условиях общественного подъема  и стремительного роста гражданского и национального самосознания, вызванного Отечественной войной 1812 г., происходят дальнейшее расширение и демократизация читательской аудитории, выработка новых форм и критериев литературной критики, формирование новых принципов и жанров русской публицистики. Все это приводит к возникновению и новых типов журналов. Приобщая читателей к широкому умственному движению, они активизируют передовое общественное мнение.

      Важную  общественную роль сыграли в начале XIX в. периодические издания, в которых  нашли свое продолжение лучшие традиции передовой русской журналистики XVIII в. («Северный вестник» (1804–1805) И. И. Мартынова и «Журнал Российской словесности» (1805) Н. П. Брусилова). Боевым, наступательным характером в особенности отличались петербургские издания («Северный Меркурий» (1805), «Цветник» (1809–1810) А. Е. Измайлова и А. П. Бенитцкого и др.), к которым постепенно переходит журнальное первенство.

      Если  в эпоху 1800-х – середины 1810-х  гг. наибольшей популярностью пользуются московские журналы («Вестник Европы», 1802–1830), то в конце 1810-х – первой половине 1820-х гг. приобретают особый вес выходящие в Петербурге прогрессивные издания («Сын отечества», «Соревнователь просвещения и благотворения» и др.). В 1820-х гг. передовые литературные рубежи прочно завоевывают альманахи.

      Отражая весьма заметные сдвиги и внутренние перемены в общественно-политической и культурной жизни России, многие русские журналы первой четверти XIX века становятся проводниками передовых  общественных идей и политических устремлений. Несмотря на известную эклектичность, журналы этой поры с большей, нежели прежде, определенностью выражают взгляды различных социальных слоев русского общества, вступая в сложную по своим проявлениям и конечным результатам идейно-эстетическую борьбу.

      С широкой программой просвещения и национально-культурного преобразования страны выступил в самом начале нового столетия «Вестник Европы», издателем которого в 1802–1803 гг. был Н. М. Карамзин. Именно в эти годы журнал сформировался как периодическое издание нового типа, сочетающее серьезность и разнообразие публикуемого материала (на его страницах освещались современные политические новости, как русские, так и зарубежные, печатались и разбирались наиболее интересные произведения отечественной словесности) с живостью и доступностью его изложения. Основную задачу своего издания Карамзин (как позднее и Жуковский, редактировавший «Вестник Европы» в 1808–1810 гг.) видел в приобщении широких слоев русского общества к достижениям европейской культуры. По мысли Карамзина, журнал должен был способствовать дальнейшему сближению России с Европой, быть «вестником» всего наиболее выдающегося в жизни европейских стран, держать русского читателя в курсе международных политических событий и воспитывать его национальное самосознание.

      Выразителем иных тенденций, во многом противоположных европеизму и широте карамзинского журнала, стал издававшийся с 1808 г. «Русский вестник» С. Н. Глинки, защищавший патриархальные устои национального бытия и ожесточенно боровшийся с французоманией русского дворянства. Тяготея к официальному патриотизму, журнал С. Н. Глинки сыграл, однако, важную роль в эпоху антинаполеоновских кампаний и в особенности в Отечественную войну 1812 г. С. Н. Глинка стремился привлечь внимание русской публики к национальной истории, истокам отечественного искусства, ревностно оберегая все истинно «российское» от вторжения иноземного, как он считал, чуждого всему русскому элемента. В осуществлении этого узко понимаемого принципа Глинка доходил до анекдотических пристрастий (например, не принимал в свой журнал стихов, в которых встречались мифологические имена), что, в конце концов, лишило его журнал серьезной в художественном отношении поддержки. Оказавшись на сугубо охранительных позициях, «Русский вестник» после 1816 г. полностью утратил какое бы то ни было значение и был ликвидирован самим издателем в 1824 г.

      На  общей волне патриотического  подъема возник в 1812 г. «Сын отечества» (инициаторами издания были А. Н. Оленин, С. С. Уваров, И. О. Тимковский, а многолетним  бессменным редактором – Н. И. Греч). На первых порах журнал наполнялся известиями о ходе военных действий. После окончания войны он стал журналом обычного для этого времени литературного типа. На протяжении 1810–1820-х гг. «Сын отечества» вместе с другими печатными органами («Соревнователем просвещения и благотворения» и декабристскими альманахами «Полярная звезда» и «Мнемозина») способствовал консолидации передовых общественно-литературных сил, отстаивал и защищал принципы формирующегося романтизма декабристского толка.

      Необходимо  подчеркнуть, что при известной пестроте содержания и не всегда достаточной четкости своих исходных позиций журналы и альманахи первой четверти XIX в. концентрировались вокруг тех или иных литературно-общественных группировок. Становясь ареной острой идейной борьбы, они превращаются в своеобразные центры действующих в эти годы кружков, обществ, литературных объединений. Связь журналов с литературными организациями указывается в «Очерках по истории русской журналистики и критики», подчеркивает их общественную направленность, помогает точнее определить специфические особенности каждого из них и наметить расслоение внутри борющихся направлений⁹.

      В атмосфере общественного подъема  значительно возрастает гражданское  самосознание русской литературы. «Писатель, уважающий свое звание, есть так же полезный слуга своего отечества, как и воин, его защищающий, как и судья, блюститель закона», – писал Жуковский, выражая новые взгляды на назначение литературы.¹⁰

      А. Ф. Мерзляков, вспоминая об оживлении  общественных надежд в начале 1800-х гг., писал, что в «сие время блистательно обнаружилась охота и склонность к словесности во всяком звании…».¹¹ Склонность эта вызвала приток в литературу свежих сил (не только дворян, но и разночинцев). Исполненные возвышенных представлений о целях поэзии, молодые авторы стремились принести ею посильную пользу своей стране. В окружении своих единомышленников, столь же восторженных энтузиастов добра и правды, они стремились к активной литературной деятельности.

      Таковы  были «психологические мотивы» объединения молодых авторов в особые кружки и общества, ставшие характернейшей для того времени формой организации литературной жизни. Они способствовали эстетическому самоопределению разных тенденций и направлений в литературном процессе и их более четкой дифференциации.