Литературное  общество

      «Арзамас»

       Содержание

       Введение

      Чтобы в России могло существовать общественное мнение, правительству надо было, прежде всего, признать правомочность общественной деятельности, независимой от его поощрения или дозволения. Это случилось лишь с облегчением условий государственной службы, произошедшим после смерти Петра. В 1730-х и пуще того в 1740-х и 1750-х гг. дворянам делалось все легче заниматься своими частными делами, одновременно находясь номинально на государственной службе. Теперь вполне нетрудно было добиться длительного отпуска и даже выйти в отставку, едва достигнув зрелого возраста. Так, безо всякого формального законодательства, стал складываться «праздный класс» (leisure class). Даже дворяне, служившие в войсках, стали находить время для невоенных занятий. Например, курс подготовки в Благородном Кадетском Корпусе, основанном в 1731 г., был настолько ненапряженен, что учившиеся в нем молодые дворяне располагали большим количеством свободного времени, дабы развлекать себя театральными постановками и поэзией. Основоположники русского театра А. П. Сумароков и М. М. Херасков принялись за литературное творчество, будучи кадетами, и написали некоторые из своих наиболее значительных сочинений в стенах этого на первый взгляд чисто военного заведения.

      С самого своего зарождения русское общественное мнение разделилось на два отчетливых течения, от которых со временем отпочковалось множество направлений. Оба относились к тогдашней России критически, но по совершенно разным причинам. Одно можно охарактеризовать как консервативно-националистическое, а другое – как либерально-радикальное.

      Литература  сделалась в середине XVIII века первым видом свободной деятельности, который стало терпеть русское правительство. Уровень этого сочинительства был невысок, и большая часть публикуемых произведений представляла собою подражание западным образцам. Однако значение этой литературы было не эстетическим, а политическим: «Важно то, что литература оторвалась от правительства, что высказывание художественного слова перестало быть официальным. Носители литературы стали отличать себя, свое сознание и цели своей деятельности от сознания, деятельности и целей власти»¹. Так в некогда монолитной, вотчинной структуре образовалась первая трещинка. Литература сделалась первым занятием, никак не обслуживающим интересы государя, но, тем не менее, разрешенным членам царского служилого сословия. Она так и не уронила этого своего неповторимого положения. С тех самых пор литература остается в России частным миром, подчиненным иным властителям и иным законам.

      На  протяжении всего XIX века весьма популярным центром интеллектуальной деятельности служил кружок или общество. Они появились еще в эпоху салонов, когда образовалось несколько кружков для изучения Шеллинга, Гегеля и французских социалистов, и сохранился в эру господства университетов, когда салон уже перестал играть значительную роль в умственной жизни страны. Кружок являлся неофициальным собранием людей с общими умственными интересами, периодически встречавшихся для совместных занятий и дискуссий. Во времена суровых репрессий они неизбежно принимали тайный и крамольный характер. Цель тайных обществ – воздвигнуть идеальный  храм  прогресса, оплодотворить  в  сердцах  порабощенных  народов  зародыши будущей свободы. Эта цель придавала тайным  обществам  некоторое  нравственное величие,  тогда  как  без  нее  борьба   низводится   на   степень   мелкой, эгоистической войны партий. Она же и объясняет существование тайных обществ.

      Политические  кружки и общества имели неминуемое влияние на гражданскую жизнь страны. Их можно назвать регуляторами  и предохранительными клапанами для настоящего; для будущего – могущественными рычагами. Без них история состояла бы из одного  деспотизма.

        «Арзамас» – общество, существовавшее в Петербурге с 1815 по 1819 г.г. 

      Активные  участники «Арзамаса» – В. А.  Жуковский,  К.Н. Батюшков,  П.А. Вяземский, А.С. Пушкин, В.Л. Пушкин, АФ. Воейков, Д.В. Дашков, А.И. Тургенев, Блудов и др. – как сторонники реформы Н.М. Карамзина, – выступали против консервативных идей «Беседы любителей русского слова», за сближение литературного языка с разговорным, за новые  жанры  в поэзии.

      Среди новых членов «Арзамаса», вступивших в него в 1817  году,  будущих декабристов  Н.И. Тургенева,  М.Ф.  Орлова,  Н.М. Муравьева,  появилась  мысль включить  в  программу  кружка  обсуждение  политических  вопросов.   Однако возникшие в связи с этим разногласия привели кружок к распаду.

      Задача  данной работы – взглянуть на деятельность «Арзамасского общества безвестных людей» в историко-политическом аспекте. Ведь ранее существование этого  общества рассматривалась преимущественно  как литературная борьба. Но при детальном анализе можно  увидеть это общество в таких неожиданных контекстах, как международная дипломатия, противостояние придворных партий или рождение российской ориенталистики. Не менее интересны и такие аспекты деятельности «Арзамаса», как, например, создание собственного литературного канона, разработка концепций развития национальной культуры, дискуссии на актуальные политические темы. В результате некоторым исследователям становится возможным доказать, что появление «Арзамаса» стало непосредственной реакцией на подписание Акта Священного Союза, а существование общества было связано сотнями нитей с судьбой европейски интегрированного модернизационного проекта, задуманного, но так и не осуществленного в послевоенной России.

       Глава 1. Общественное движение в России в начале XIX века

      В XIX веке в России появилось полнокровное и необычайно разнообразное по содержанию и методам действия общественное движение, во многом определившее дальнейшую судьбу страны. В начале столетия оно  постепенно распалось на два течения: правительственное и оппозиционное, а с 1830-1840 годов приобретало более сложный и более знакомый для нас вид, разделившись на правительственное (консервативное), либеральное и революционное.

      Однако  отправной точкой новой исторической эпохи справедливо считается Французская революция 1789-1794 годов. Итоги революции — жестокость, казни, война — были осознаны как закономерные плоды эпохи Просвещения. Идеи разума, разумного построения общества, разумного устройства мира, познавательных возможностей разума были поставлены под сомнение; с этими сомнениями разрушилась вся система философских и эстетических ценностей. Мир вдруг опять оказался хаотичным, тёмным, непонятым и непонятным. Русские дворяне, разочаровавшись в идее разумного порядка, справедливости, оставляют государственную службу и уединяются в своих загородных домах, родовых поместьях². Размышления об итогах эпохи Разума приводят их к проблеме трагического противоречия между личностью, её вольными устремлениями, порывами, мечтами и природной основой человека, реалиями земной жизни, неумолимыми законами исторического процесса. Это противоречие было осмыслено как проблема личности и народности.

      Новые умонастроения породили глубокие изменения  в мыслях русской интеллигенции. В центре внимания оказался внутренний мир человека и его сложные взаимоотношения с внешним миром: народом, страной, историей, своей судьбой. Повышенный интерес к душевным переживаниям человека привёл к появлению феномена лирического героя, который коренным образом изменил поэтику классицизма, нарушил устойчивые жанры, смешал стили, деформировал границы между стихами и прозой, литературой и реальностью.

      Поэтому основными идеями духовных исканий  русской интеллигенции данного  периода, по определению Ю.М. Лотмана, были идеи личности и народности³. В XVIII веке этой проблемы не было: человек был и индивидом, и частью народа, и частью человечества — противоречий в этом не виделось. В конце века, особенно в творчестве Г.Р. Державина, А.Н. Радищева, Н.М. Карамзина появилось осознание разрыва между народом и человеком, но этот разрыв не был трагически непреодолимым. Личность — развившийся элемент народа, движение к народу — это возвращение к естественности, к природным основам личности.

      Таким образом, появились новые задачи. Проблема личности и народности, слияние личности и народа мыслилось, в основном, как культурная, а не социальная задача. Перед литературой, например, встала необходимость выработки поэтических форм, «которые были бы традиционными и национальными, с одной стороны, и способными выразить индивидуальное чувство с другой»⁴. Эта задача сводилась, главным образом, к проблеме нового литературного языка, вокруг которого разгорелись споры. В процессе споров хаотическое существование русской литературы обретало более или менее определённые черты; писатели, определяясь идеологически и эстетически в этих спорах, создавали литературные кружки, общества, журналы, в которых шёл процесс кристаллизации эстетических идей, стилей, поэтических форм. В результате этих сложных разнонаправленных исканий родилась новая литература, давшая нам Пушкина и Гоголя.

      У истоков правительственного течения  в общественном движении России начала XIX века по праву стоит замечательный писатель и историк Н.М. Карамзин, прославившийся такими произведениями, как «Бедная Лиза», «Письма русского путешественника» и, конечно, «История государства Российского». На формирование его исторической концепции повлияли как события Великой Французской революции, так и серьезные занятия Карамзина историей своей страны. Предреволюционная Франция, в которой он побывал, произвела на Николая Михайловича очень сильное впечатление, а события 1789-1793 годов заставили задуматься о судьбах государств и народов, потребовали подходов не только исторических, но и системных, политологических. По мнению русского мыслителя, французов трудно укорять за то, что случилось в их стране. Они мечтали о равенстве, свободе и материальном благополучии для большинства населения Франции, однако, казнив короля и разорив дворянство, стали лишь одинаково несчастными. Вместо разумного общества возник мир корыстолюбия, террора и войн.

      Карамзину казалось, что события конца XVIII – начала XIX века подтвердили его выводы о путях развития человечества. Единственно приемлемым и позитивным он считал строго эволюционное развитие в рамках тех общественных отношений и того государственного устройства, которые свойственны каждому народу.

      К концу XVIII века у Карамзина сложилось твердое убеждение, что монархическая форма правления наиболее полно отвечает существующему уровню развития нравственности и просвещенности человечества. Однако Карамзин не ограничился сухой констатацией этого факта. Самодержавие в его работах – система развивающаяся (или которая должна развиваться), причем развитие ее идет в направлении уменьшения самовластия царей и установления «просвещенной» формы правления. Монархия, безусловно, означает единоличную власть самодержца, но его произвол сводится на нет управлением страной на основе твердых и ясных законов. Признав самодержавие, историк, естественно, принимал и сословное деление общества как извечное и закономерное. При этом он требовал, чтобы дворянство «возвышалось» над другими сословиями не только благородством происхождения, но и нравственным совершенством, образованностью, полезностью обществу.⁵

      В итоге, как следствие, возникло одно из наиболее заметных течений в общественной жизни России 1790-1800-х годов — «карамзинизм».

      Но  уже в 1801 г. молодые поэты Андрей и Александр И. Тургеневы, А.Ф.Воейков, А.С.Кайсаров, Родзянка, В.А.Жуковский, А.Ф.Мерзляков организовали «Дружеское литературное общество», возникшее как акт протеста против Карамзина и его школы. Незадолго до возникновения общества состоялся разговор между Андреем Тургеневым, Жуковским и Мерзляковым; речь шла о бедности русской литературы и вина ложилась на Карамзина. В дневнике Андрея Тургенева эти обвинения изложены так: «Может быть, более будет превосходных писателей в мелочах, и … сему виноват Карамзин. Он сделал эпоху в русской литературе… Но — скажем откровенно — он более вреден, нежели полезен литературе нашей, и вреден потому более, что так хорошо пишет… Пусть бы писали хуже, но только бы писали оригинальнее, важнее, мужественнее, и не столько занимались мелочными родами»⁶. Таким образом, Карамзина упрекали не в том, что он дерзкий новатор, а в том, что его новаторство повернуло русскую литературу на неверный путь иностранных заимствований.

      Однако  когда Андрей Тургенев упрекал Карамзина во вредном влиянии на нашу литературу, он упускал из виду, что Карамзина самого тоже могли коснуться романтические веяния и он может развиваться, причём даже более радикально, чем его критики. С 1802 года Карамзин стал издавать журнал «Вестник Европы» и тем самым положил начало систематическому освещению русской и западноевропейской действительности с позиций зарождающегося романтизма.

      Важное  качество карамзинского «Вестника  Европы» — он не был изданием одного автора, а стал своеобразным центром общения писателей. Журнал предоставлял свои страницы писателям  если не противоположных направлений  и школ, то, во всяком случае, заметно отличавшимся между собой. В «Вестнике Европы» сотрудничали Г.Р.Державин, И.И.Дмитриев, В.А.Жуковский, В.Измайлов и др. Журнал объединял лучшие литературные силы и синтезировал новое качество русской литературы.

      «Вестник  Европы» был самым известным, но не единственным журналом. Писатели иных взглядов или те же, которые печатались у Карамзина, публиковали свои сочинения в «Северном вестнике» (1804-1805) И.И.Мартынова, «Журнале российской словесности» (1805) Н.П.Брусилова, «Северном Меркурии» (1805) и «Цветнике» (1809-1810) А.Е.Измайлова и А.П.Бенитцкого; оппозиционным «Вестнику Европы» был журнал С.Н.Глинки «Русский вестник» (1808-1824); известность получил патриотический журнал «Сын Отечества» Н.И.Греча, возникший во время Отечественной войны 1812 года. Журналы объединяли авторов и способствовали эстетическому самоопределению разных тенденций и направлений литературного процесса.