Иди и смотри

— Первое?! —  противно расхохотался отец Готлим. —  Неужели есть еще и второе?!  

— Да, есть и  второе, — подтвердила Лора.  

С каждым словом ее речь становилась все более  четкой, уверенной. Она говорила о  том, о чем знала. Не верила даже, а просто знала. И эта ее проникновенность, эта ее сила напугала и отца Готлима, и Брэда.

 Рай —  это место, где души людей  должны быть счастливы. И вот  я думаю: ведь каждого человека  кто-то любит. Ну, хоть кто-нибудь. Будь это даже убийца какой  или элодей. Хотя бы его мать. И разве же будет она счастлива  в Раю, если ее сын окажется в Аду, обреченный на вечные мучения? Нет, она не будет счастлива. Поэтому Ада нет.  
 

— Какое же? —  зло спросил отец Готлим и поежился.  Рай — это место, где души людей  должны быть счастливы. И вот я  думаю: ведь каждого человека кто-то любит. Ну, хоть кто-нибудь. Будь это даже убийца какой или элодей. Хотя бы его мать. И разве же будет она счастлива в Раю, если ее сын окажется в Аду, обреченный на вечные мучения? Нет, она не будет счастлива. Поэтому Ада нет.  
 
 

— Такое, — ответила Лора. — Вот если Бог скажет мне на Страшном Суде: «Лора, ты прожила праведную жизнь. Ты заслужила Рай», — я ведь обязательно спрошу Его: «А все ли из тех, кого я любила, заслужили Рай?» Не знаю, что Он мне ответит. Но я точно знаю, что я не пойду в Рай, если Он назовет хотя бы одно имя. Я не пойду в Рай без тех, кого люблю. Как я буду в Раю без них? Я не могу. Я не пойду в Рай без них.  

— Но ваш муж  праведен, — невольно улыбнулся  отец Готлим. — В этом смысле вам  нечего боятся...  

— Я сказала, что думаю, — оборвала его Лора.  

Воцарилась гробовая тишина.  
 

Лору отправили  наверх, в спальню. Мужчины — Брэд и его гость — остались в  гостиной. Поднимаясь по лестнице, Лора обернулась. Она никогда не видела мужа таким испуганным, стыдливо лебезящим. Он стоял рядом с креслом отца Готлима — красный, потеющий, с дрожащими руками. Словно нашкодивший мальчишка, трусливо ожидающий наказания. Да что это с ним такое?!  

Закрыв за собой  дверь, Лора машинально взяла стул и  поставила его к стене под  вентиляционной решеткой. Это дом  ее родителей. Лора знает его, как свои пять пальцев. Если встать сейчас на этот стул и приложить ухо к отверстиям решетки, можно услышать, что происходит в гостиной. Лора раздумывала. Поставила одну ногу на стул и посмотрела на решетку. Вторую... Встала. Еще секунда, и...  

— Я просто не понимаю, как вы могли допустить  это, Брэд?! — отец Готлим буквально  шпиговал мужа Лоры словами.  

— Но... я не знал... я думал... — блеял в ответ  Брэд. — Мне сказали, святой отец, что это просто этническая музыка... Такой концерт на свежем воздухе...  

— Поразительная! Поразительная близорукость! Непозволительная! — отец Готлим застрекотал высокими нотами. — Под самым вашим носом! В вашей семье! Происходит такое! Адепт, высший посвященный шаман  племени Нгати Уатуа духовно  соблазняет жену послушника Церкви Праведного Гнева!  

— Но откуда мне  было знать... — пытался оправдываться  Брэд.  

— Я еще разберусь, как такое вообще могло произойти  в достойнейшем Потуа! — взвизгнул  отец Готлим. — Куда смотрят его  достойные граждане?! Мы изгнали  отсюда шаманов Нгати Уатуа еще сто лет назад! Наши предки заплатили за это кровью! Отдали свои святые жизни! А что теперь?! Их внуки и правнуки позволяют Нгати Уатуа, этим мерзким осквернителям веры, вернуться?!  

— Святой отец, но неужели все так серьезно? Может быть, это просто временное помешательство?.. — Брэд предпринял последнюю, жалкую попытку найти иное объяснение состоянию Лоры.  

— Нет, Брэд. Нет  никаких других объяснений. — Отец Готлим говорил, чеканя каждое слово. —  Это война, Брэд. И тот, кто проявляет в ней слабость, — проигрывает. Маори только сделали вид, что приняли Христову веру. На самом деле, они по-прежнему верят в своих бессмертных духов. Они по-прежнему отказываются принимать факт Великого Божественного Творения. Они по-прежнему не боятся Божьей Кары, не верят в Ад и в возмездие Страшного Суда. А мы верим и мы служим своей вере!  

— А может  быть, этот маори совсем не так страшен?.. Просто...  

— Нет, Брэд, —  проскрежетал отец Готлим. — Не ищите  себе оправданий! Маори — это  маори. Они наши враги. Мы верим в Бога, который даровал нам вечность и бессмертие. А они — эти маори — верят в вечность и бессмертие, которые даровали нам Бога. И мы никогда не сойдемся, Это война. Они, видите ли, не могут себе представить, как нечто появилось из ничего! Они, видите ли, не могут понять, как душа покидает мир! Они, видите ли, уверены, что гармония дана человеку здесь, на земле. И ему нет ни нужды, ни возможности покинуть этот Рай! Богохульники! Богохульники! Богохульники!  

Отец Готлим, казалось, уже говорил сам с собой. Он был вне себя от бешенства. Каждый раз, когда он говорил «маори», это слово звучало в его устах словно жестокое проклятье.  

— Но как это  все связано с Лорой, святой отец? — залепетал Брэд.  

— Маори похищают души, Брэд, — зловеще прошептал отец Готлим. — Своими дьявольскими ритуалами они похищают у людей души, Брэд. Их тотемы — это вовсе не безобидные деревяшки. Их тотемы, Брэд, это похищенные души. И вот теперь эта беда пришла и в твой дом. Маори украл у твой жены душу! И что ты теперь будешь делать, Брэд? Как ты поступишь?  

— А как я  должен поступить, святой отец? — растерялся Брэд.  

— А как должен поступить послушник Церкви Праведного Гнева, узнав, что шаман племени  Нгати Уатуа украл душу его  жены? — отец Готлим сказал это так, словно Брэд и сам знал ответ на свой вопрос, но боялся даже допустить мысль об этом.  

— Праведный  Гнев?.. — с ужасом в голосе прошептал  Брэд.  

— Праведный  Гнев, — ответил отец Гот-лим. —  Брэд, вам помогут.  

Последовал странный звук, похожий на хлопок. У Лоры возникло ощущение, что на пол гостиной упало что-то большое и тяжелое. Через минуту жалобно скрипнула входная дверь. Лора соскочила со стула и на цыпочках подбежала к темному окну спальни. Ночь. На улице никого. Отец Готлим подошел к своей машине, сел в нее и уехал. Одинокий уличный фонарь вздрогнул от внезапного порыва ветра.  
 

Не зная, что  и думать, испуганная Лора залезла  под одеяло и притаилась. Что будет  дальше?.. Прошло около получаса. Брэд так и не появился.  

Фраза за фразой — Лора прокручивала в голове подслушанный разговор. Что такое Церковь Праведного Гнева? Лора о такой ничего не знала. С детства она ходила в протестантскую церковь, да и Брэд тоже всю жизнь был протестантом. Как могло случиться, что он стал «послушником» какой-то церкви? А почему он так трепетал перед этим «отцом»? И что значит — «Праведный Гнев», о котором они говорили?  

Маори украл  у Лоры душу?.. Было бы что воровать! Лора даже мысленно улыбнулась. Скорее, прав Анитаху, и Лора уже пять лет  как мертва. Может, это действительно  так? Вот почему ей видятся дети, которых нет. Вот почему у нее чувство, что время остановилось. Вот почему она ничего не чувствует, даже боль. Лора слышала, что некоторые души умерших не отходят в иной мир, а застревают между тем миром и этим.  

«Маори только сделали вид, что приняли Христову веру. На самом деле они попрежнему верят в своих бессмертных духов». Маори очень странные — это правда. Они примирились с белыми переселенцами, оставили многие земли, приняли христианство, но ничуть не изменились. Они не воспринимают воскрешение Христа как чудо. Для них это обычное дело. Душа бессмертна, что же удивляться, что Христос воскрес?..  

Рассказывают, что  когда христианские миссионеры пришли к маори и говорили с ними, те только смеялись в ответ.  

«Почему вы смеетесь, когда я рассказываю вам о том, как Бог сотворил небо и землю?» — спросил растерянный миссионер у вождя одного из туземных племен.  

«Потому что  это смешно, — ответил вождь. —  Как что-то может появиться из ничего? Земля и небо были всегда. От их взаимной любви родились дети — первые люди. От тех людей произошли мы. А как вы представляете себе ваше "ничто"? Его же нельзя представить: оно — ничто! Вы очень смешные...»  

«Вы не верите, что  у этого мира есть свое начало? —  не поверил миссионер. — Но как же появилась ваша земля?»  

«Бог удил рыбу в океане и удочкой достал из него острова...», — вождь маори недоуменно пожал плечами, словно речь шла о  совершенно очевидных и понятных даже ребенку вещах.  

«Так значит, и океан был всегда? — миссионеру показалось, что он нашел способ подловить маори. — То есть не только земля и небо, но и океан?..»  

«Конечно, —  улыбнулся туземец, — и океан».  

Миссионера потрясла эта неслыханная самоуверенность  вождя маори. Как он вообще может  размышлять о вещах, в которых  ничего не смыслит?! Миссионер задумался. И тут ему в голову пришла превосходная мысль. Теперь он знал, как вывести на чистую воду заносчивого маори!  

«Но где же находился  ваш Бог, когда он выуживал землю  из океана?» — с подвохом спросил  миссионер.  

«Он сидел в лодке», — улыбнулся туземец.  

«В лодке?! —  миссионер не поверил своим ушам. — Но ведь лодка делается из дерева. Откуда же дерево, если не было еще островов, на которых оно могло вырасти?!»  

Миссионеру показалось, что он одержал победу в этом споре. Он уже готов был почивать на лаврах... И каково же было его удивление, когда, вместо разочарования и испуга, он увидел на лице маори спокойную, добрую улыбку!  

«Ну?! Так как  же?!» — миссионер сорвался на крик.  

«Смешные вы люди...» — маори продолжал  улыбаться.  

И Лоре вдруг  подумалось, что, наверное, тот миссионер  выглядел тогда так же, как и  отец Готлим, когда Лора сказала  ему, что Ада нет. Но ведь это так  естественно! И то и другое — и  то, что поняла Лора, и то, о чем  думал тот маорийский вождь, когда... улыбаясь, отвечал на вопросы миссионера.  

Если тебя хоть кто-нибудь любит, ты уже не можешь оказаться  в Аду. А у вечности просто не может  быть «начала». Так какая же разница, как объяснять появление земли  и неба?.. Всегда что-то было, и всегда что-то будет. И в этом счастье, потому что в этом и заключена тайна бессмертия. Ничто не умирает, но только перерождается.  

Лора лежала в постели и улыбалась. Она  глядела в сумрак и чувствовала, как изнутри нее идет свет.  

— Ада нет... Ада  нет... Ада нет... — шептала Лора. — Господи, какое же счастье!  

И вдруг черная тень легла ей на сердце. Лора почувствовала  ее физически.

 Если тебя  хоть кто-нибудь любbn, ты уже  не можешь оказаться в Аду.  А у вечности просто не может  быть «начала». Так какая же  разница, как объяснять появление земли и неба?.. Всегда что-то было, и всегда что-то будет. И в этом счастье, потому что в этом и заключена тайна бессмертия. Ничто не умирает, но только перерождается.  
 

— Праведный  Гнев... — прошипел сумрак. — Праведный  Гнев...  Если тебя хоть кто-нибудь любbn, ты уже не можешь оказаться в Аду. А у вечности просто не может быть «начала». Так какая же разница, как объяснять появление земли и неба?.. Всегда что-то было, и всегда что-то будет. И в этом счастье, потому что в этом и заключена тайна бессмертия. Ничто не умирает, но только перерождается.  
 
 

Дверь в спальню  отворилась, и на пороге появился Брэд. Лора не сразу его узнала. На миг  ей почудилось, что голова Брэда  стала в два раза больше обычного. И что на ней появились большие, устрашающие рога.  

— А-а-а! — закричала  Лора и забилась в изголовье кровати.  

— Не кричи! —  приказал Брэд и включил свет. —  Это я.  

Когда люстра зажглась, Лора поняла, что Брэд просто замотал  голову кухонным полотенцем.  

— У тебя голова болит? — неуверенно спросила Лора, продолжая машинально тянуть на себя одеяло.  

— Да, — ответил  Брэд. — То есть нет. Ударился.  

Брэд сел на край кровати, закрыл лицо руками и  замолчал.  

— Брэд, ложись спать, — попросила Лора. — Поздно уже.  

Но Брэд ничего не ответил, даже не шелохнулся. Прошло еще несколько минут. Лора продолжала сидеть в изголовье кровати, закутавшись в одеяло. Она следила за мужем и вдруг поймала себя, на чувстве, что видит перед собой совершенно чужого человека. Да, он был как будто из фильма. Как если засмотришься на какого-нибудь человека в городе — в кафе или в автобусе — и понимаешь: у него своя жизнь, свои проблемы, свои интересы. Вроде как и живой, а не твой человек, не ненастоящий. Чужой.