Апельсиновая девушка

 

Я никак не мог избавиться от мысли, что Апельсиновая Девушка  каким-то образом связана с телескопом Хаббл или, во всяком случае, со Вселенной  и космосом. Странные слова отца засели у меня в голове. Я пролистнул немного назад и прочел еще  раз: …она только крепко и нежно  сжимает мою руку, словно мы, освободившись  от земного притяжения, парим в  безвоздушном пространстве, словно мы с ней напились межгалактического  молока и перед нами распахнулась вся Вселенная.

 

Может, Апельсиновая Девушка  прилетела к нам с другой планеты? Намекнул же отец, что она явилась  из другого мира. Может, на каком-нибудь НЛО? Нет, конечно, я в такое не верю, да и отец тоже не мог верить. Но, может, она верила? Час от часу не легче!

 

Телескопу Хаббл требуется 97 минут, чтобы один раз обернуться вокруг Земли со скоростью 28 тысяч  километров в час. Для сравнения, первому поезду, ходившему между  Христианией и Эйдсволлом, требовалось два с половиной часа, чтобы преодолеть расстояние в 68 километров. Таким образом, телескоп Хаббл двигается в тысячу раз быстрее, чем первый поезд, пущенный в Норвегии. (Учитель назвал это сравнение весьма изобретательным!)

 

Двадцать восемь тысяч  километров в час! Вот когда действительно  можно говорить о парении в  безвоздушном пространстве! А может., и о «межгалактическом молоке»; во всяком случае, о фотографиях  галактик, отстоящих от нашей на много миллионов световых лет.

 

У телескопа Хаббл имеются  два крыла с солнечными панелями. Длина каждой двенадцать метров, ширина – два с половиной, и они  дают ему 3000 ватт. Но наши два голубка  из собора вряд ли сидели каждый на своем  крыле телескопа Хаббл и смотрели на открывшуюся их глазам Вселенную, прежде чем они прошли мимо Исторического  музея и подошли к Дворцовому парку. Хотя кто знает.

 

Я взял рукопись и стал читать дальше.

 

 

 

Между Рождеством и Новым  годом я даже не пытался искать Апельсиновую Девушку. Рождество требовало  покоя. Но уже в январе я снова  развил бурную деятельность. Я был  в отличной форме.

 

Однако мои многочисленные попытки ни к чему не привели, поэтому  мне нечего рассказать о том времени. Думаю, ты уже привык к ритму и  логике моего рассказа.

 

Но одно отступление я  все-таки сделаю, оно касается важного  момента, его я не учел в моем списке загадок, которые ты должен отгадать. Старый анорак! Какое значение он имел для этой истории? Ведь именно он подал  мне мысль об опасном лыжном походе по гренландскому льду. Именно он заставил меня предположить, что Апельсиновая Девушка, возможно, очень бедна. Но главное, он, безусловно, служил знаком того, что  она любит бывать на природе.

 

Сколько лыжных походов я  совершил в ту зиму! И может быть, эти походы на лыжах по горным окрестностям Осло помогли моему окрепшему  организму держать на расстоянии будущую злую болезнь. Я не стану  рассказывать тебе ни о лыжных походах, во время которых я так и  не встретил Апельсиновую Девушку, ни о лыжнях в Кикуте, Стрюкене или Харестюа. В начале марта все ждали знаменитых воскресных соревнований в Холменколлене. Мысль о предстоящих прыжках с трамплина наполняла меня бурной радостью. Словно все камешки мозаики заняли свое место, все сошлось. Как будто я угадал одиннадцать позиций в спортлото по футболу, осталась последняя, двенадцатая игра, в исходе которой почти не было сомнений.

 

В то воскресенье выдалась замечательная погода, на соревнования пришло более пятидесяти тысяч человек. Изрядный процент всех жителей Осло поднялся сюда в тот день. Но, как  думаешь, какой процент от этого  процента ходит в старых анораках в любое время года? Почти сто  процентов!

 

В то воскресенье я поехал на Холменколлен, погода благоприятствовала соревнованиям, и в этом была уже половина успеха. У меня было пятьдесят тысяч шансов встретить Апельсиновую Девушку, и одно я могу сказать точно: там, на этой крыше Осло, не было недостатка в старых анораках. Это было настоящее Эльдорадо старых, выцветших анораков всех мыслимых цветов. Поэтому мне было не до трамплина, я почти не смотрел на него, с меня хватило созерцания анораков. Несколько раз мне казалось, что я вижу Апельсиновую Девушку, и у меня в груди уже рождался восторженный вопль, но это была не она. Раза два я видел и сказочную серебряную пряжку для волос, но это была не ее пряжка.

 

Апельсиновой Девушки  не было на соревнованиях! Вот и весь сказ, Георг. Весь результат моих усилий. Я даже не помню, кто тогда выиграл. Не помню ничего, кроме того, что  Апельсиновую Девушку я там так  и не нашел. Я искал то, чего не было.

 

С тех пор я был на Холменколлене только один раз. Не знаю, забрезжило ли что-нибудь у тебя в памяти при этих словах? Может, ты запомнил что-нибудь из того, что мы с тобой видели вместе, когда тебе было три с половиной года?

 

Мы с тобой стояли внизу  на поле и следили за прыжками. Погода постаралась, редкий южный ветер  вылизал землю, как летом. Поэтому  снег для трассы пришлось собирать со всей Норвегии или, чтобы быть точным, с вершин в Финсе. Золото тогда получил Енс Вайссфлог. Норвежцы были, конечно, разочарованы, однако сенсации это не вызвало, потому что за год до того победу то-, же одержал Вайссфлог.

 

Доверю тебе одну тайну. И  в тот раз, когда мы были на Холменколлене полгода назад, я ловил себя на том, что высматриваю в толпе Апельсиновую Девушку. Прошло более десяти лет, но пережитое разочарование еще гложет меня.

 

 

 

У меня мало времени, мой мальчик. Но я пропускаю несколько недель не только по этой причине. Мне просто нечего о них сказать.

 

В конце апреля я однажды  достал из почтового ящика открытку. Была суббота, я приехал к родителям  на Хюмлевейен. Открытка была адресована мне, но не на Адамстюен, где я жил уже несколько месяцев вместе с Гюннаром.

 

А теперь внимание: на открытке была изображена сказочная апельсиновая роща и большими буквами было написано PATIOО DE LOS NARANJOS, насколько я понимал  испанский, это означало что-то вроде  Апельсиновая роща. Я уже говорил  тебе, что люблю толковать знаки.

 

Апельсиновая роща! У меня бешено заколотилось сердце. Ты, наверное, уже знаешь о кровяном давлении, Георг? В некоторых случаях оно  может вдруг сильно подскочить. Но это еще не причина, чтобы мы отказались от сильных чувств и переживаний. В общем, такое состояние не опасно. (Но я бы все-таки хотел, чтобы ты не увлекся полетами на дельтапланах или прыжками с парашютом. По крайней  мере, хотя бы не прыгай на батуте!)

 

Я перевернул открытку. Штамп  Севильи и несколько слов: Я  думаю о тебе. Можешь подождать  еще немного?

 

И все – ни имени, ни обратного  адреса, ничего. Зато было нарисовано лицо, Георг, ее лицо, лицо белочки. И его  как будто нарисовал настоящий  художник, может быть даже великий.

 

Я почти не удивился. Конечно  Апельсиновая Девушка должна была находиться в Апельсиновой роще, иначе и быть не могло. Она просто уехала домой  в свое королевство, в свою Апельсиновую страну. Это совпадало с моими  представлениями о ней. Разве  младенец Иисус вернулся в храм не затем, чтобы войти в дом Своего Отца?

 

Теперь все стало на свои места. Все загадки были разгаданы. Все пасьянсы сошлись. Апельсиновая Девушка сделала передышку на полгода и там, в Севилье, удовлетворяет  свой прихотливый, почти художественный интерес к обилию апельсинов, перед  тем как оторваться от них и  сдержать данное мне слово видеться со мной каждый день всю вторую половину года. Может, потом ей опять понадобится  передышка, но это уже другое дело.

 

Я пришел в сильное возбуждение, мой мозг начал в избытке вырабатывать вещество, которое мы, медики, называем эндорфины. Есть особый термин для этого почти болезненного возбуждения. Мы говорим, что больной находится в эйфории. Я впал в эйфорию. В результате я вбежал к родителям, которые сидели в зимнем саду – мать в зеленом кресле-качалке, а отец с газетой в старом шезлонге. Я влетел к ним и сказал, что намерен жениться. Этого мне делать не следовало, потому что через пятнадцать минут моя эйфория прошла. Мозг перестал выделять эндорфины. Я ничего не понимал. Вернее, понимал еще меньше, чем раньше.

 

Апельсиновая Девушка  уже проговорилась, что знает  мое имя. Теперь оказалось, что она  знает и мою фамилию. И даже больше, Георг, гораздо больше: ко всему  прочему она знала и адрес  нашего старого дома на Хюмлевейен. Что скажешь? Это было прекрасно, мне было приятно думать об этом, независимо от того, что эта загадка означала. И в то же время меня задевало, что она уехала в Испанию, не потрудившись даже предупредить меня об этом в те волшебные минуты, когда мы рука об руку шли к Дворцовому парку, перед тем как зазвонили рождественские колокола и Золушка должна была броситься в карету и уехать, пока ее карета не превратилась в тыкву.

 

С тех пор прошло три  с половиной месяца и двадцать пять лыжных походов, не считая других попыток найти ее след.

 

Или Апельсиновая Девушка  уже успела побывать в Марокко, Калифорнии и Бразилии? Апельсины теперь считаются  полезным фруктом на всей планете  и, по моему мнению, давно должны были быть канонизированы как важнейший  фрукт природы. Может, Апельсиновая Девушка работает тайным агентом  для Апельсинового отдела Организации  Объединенных Наций? Не хватало только, чтобы объявилась какая-нибудь новая, тяжелая апельсиновая болезнь! Не потому ли она постоянно ходила на Юнгсторгет и осматривала там все апельсины? И еженедельно брала пробы?

 

Может, она побывала даже в Китае? Я уже давно узнал, что слово апельсин означает «китайское яблоко». Ведь к нам апельсины  пришли из Китая. Но если даже Апельсиновая Девушка и совершала сейчас паломничество  в Китай, где в свое время распустился  первый апельсиновый цветок, я не мог  послать ей открытку по адресу: Апельсиновой Девушке, Китай. Китайской почте  было бы трудно найти ее среди всех жителей Китая, число которых  перевалило уже за миллиард. Сам-то я, безусловно, справился бы с этой задачей, но кто может гарантировать, что китайские почтовые служащие станут искать ее с таким же рвением, как я.

 

 

 

Ладно, Георг, идем дальше.

 

Я на несколько дней освободился  от занятий, занял у родителей  тысячу крон и купил самый дешевый  билет на самолет до Мадрида. Там  я переночевал у дяди одного моего  школьного товарища. На другое же утро я вылетел в Севилью.

 

Я не был уверен, что найду  ее там, но шансы у меня были примерно такие же, как и на Холменколлене. Было у меня и еще одно соображение: если я не встречу ее в Севилье, то есть лицом к лицу, я все равно знаю, что она недавно была там и уехала, к примеру, в Марокко. Независимо ни от чего я попаду в Апельсиновую рощу и вдохну тот же неповторимый апельсиновый запах, который вдыхала она, пройдусь по тем же улицам, по каким ходила она, и, может быть, посижу на той же скамейке, на которой сидела она. Одного этого было достаточно, чтобы поехать в Севилью. К тому же я надеялся, что найду ее следы в самой Апельсиновой роще, если мне удастся туда попасть. Я не исключал, что столь священное место окружают глубокие рвы и стерегут строгие сторожа со злыми собаками.

 

Но не успел самолет  приземлиться в Севилье, как через  полчаса я был уже в Апельсиновой роще. Она примыкала к большому собору и оказалась красивым апельсиновым садом, содержащимся в образцовом порядке. Апельсиновые деревья стояли строгими рядами, усыпанные перезрелыми плодами.

 

Однако Апельсиновой Девушки  там не было. Очевидно, она просто ушла в город. Наверняка она скоро  вернется обратно…

 

Я пытался размышлять здраво. Пытался убедить себя, что я  не должен рассчитывать на скорую встречу  с Апельсиновой Девушкой, по крайней  мере в первые дни. Поэтому я провел в Апельсиновой роще не больше трех часов. Потом я ушел, но на всякий случай оставил ей записку на старом фонтане, бьющем среди деревьев. Я  написал: Я тоже думаю о тебе. Нет, я не в состоянии дольше ждать. Сверху я придавил записку небольшим  камнем.

 

Записку я не подписал и  даже не написал, кому она предназначена, но примитивными линиями изобразил  на ней свое лицо. Конечно, совершенно не похоже, но я не сомневался, что  Апельсиновая Девушка сразу поймет, кто изображен на записке, как  только найдет ее. Она уже скоро  должна была вернуться сюда. Должна же она заглянуть в рощу хотя бы для того, чтобы получить почту.

 

 

 

Через час после того, как  я, положив записку под камень, уже гулял по городу, до меня вдруг  дошло, что я совершил оплошность.

 

Апельсиновая Девушка  сказала мне: Тебе придется ждать  меня полгода. Если ты сможешь прождать так долго, мы снова увидимся. Я  спросил, почему я должен ждать так  долго. И она ответила просто и ясно: Потому что ровно столько ты должен меня ждать. Но если ты выдержишь этот срок, то в следующие полгода мы с тобой будем видеться каждый день.

 

Понимаешь, Георг? Я нарушил  правила. Я не смог выдержать полгода, не видя ее. Поэтому в следующие  полгода я уже не смогу видеть ее каждый день.

 

Понять ее условия было легко, но выполнить их было трудно. В каждой сказке свои правила, наверное, именно они и отличают одну сказку от другой. Нет никакой нужды понимать эти правила. Им надо следовать. Иначе  обещание не сбудется!

 

Вот так, Георг. Почему Золушка  должна была вернуться домой с  бала непременно до того, как пробьет  полночь? Я не знаю, и Золушка тоже не знала. Но когда ты позволил завлечь  себя в удивительное сказочное царство, о таком уже не спрашивают. Остается только принять условия, даже самые  нелепые. Чтобы получить принца, Золушка  должна была уехать с бала до того, как  пробьет полночь. Коротко и ясно. Правила есть правила, и им надо следовать. Иначе она лишилась бы своего бального платья, а ее карета превратилась бы в тыкву. Вот она и поспешила  вернуться домой до полуночи, и  ей это удалось, но по пути она потеряла туфельку. И, как ни странно, эта туфелька помогла принцу найти Золушку. А  вот злые сестры нарушили все правила  и потому плохо кончили.