Терроризм

   Необходимо  отметить, что религиозный терроризм  стимулируется не только сознанием того, что данное лицо обладает высшей истиной, лежащей, естественно, в русле исповедываемой религии. Такой человек может прибегнуть к экстремистскому насилию и потому, чтобы спасти свою религию, свою церковь, защитить их даже ценой собственной жизни, тем более, если он надеется на вечное блаженство после смерти. Подобную надежду можно вселить (или укрепить) с помощью наркотиков или гипнотического внушения. Религиозные фанатики способны прибегнуть к террору и потому, чтобы еще больше возвели-

чять, утвердить свою религию. Многие исламские фундаменталисты, например, убеждены, что неверных и еретиков необходимо обратить в истинную веру или уничтожить. Это убеждение как раз и проистекает из уверенности в обладании высшей и единственной истиной. Названная уверенность весьма характерна и для политического, «идеалистического» и, конечно, государственного терроризма. Большевики, те, которые еще были идеалистами, и особенно Ленин, истово верили в непреложность и истинность марксистских догм и пророчеств, они, и особенно Ленин, были абсолютно нетерпимы к чужому мнению, они, и особенно Ленин, готовы были на любое насилие ради торжества идеи. Но они (во всяком случае, в немалой своей части), и Ленин в их числе, не были корыстны в материальном плане. Те, которые не стали прагматиками и циниками, были затем уничтожены прагматиками и циниками, которых вызвал к жизни Сталин.

   Я полагаю, что фанатизм отнюдь не является особенностью, присущей любому террористу, и думать так — значит сильно упрощать проблему. Его нет у криминально-корыстных террористов, партизан, лиц, участвующих в государственном терроре — невозможно представить, например, что Берия был истовым марксистом. Многие политические и религиозные террористы отличаются не фанатизмом, а повышенной внушаемостью и подчиняемостью, другие жаждут власти, третьи испытывают потребность в уничтожении жизни и т.д. Нужно обратить внимание и на то, что «теории» отдельных террористических групп (например, в Латинской Америке) крайне примитивны и убоги, это, в сущности, просто лозунги, причем не всегда до конца продуманные. Эти группы движимы не фанатизмом, а элементарным поиском социальной справедливости.

   Вместе  с тем необходимо обратить внимание на то, что террористические группы довольно часто заимствуют левые и правые революционные теории, осмысливают их по-своему и доводят до крайних пределов. Эта максимализация искажает, причем очень грубо, социальную действительность, которую террористы затем начинают воспринимать в уже таком искаженном виде. Мифологизированная по своим представлениям реальность вызывает негодование, вражду, ненависть, стремление раз и навсегда покончить с ней. Но экстремистская мифология не всегда и не совсем беспочвенна, она может иметь объективные основания, но эти основания доводятся до абсурда, когда, например, развитые страны представляют средоточием зла, а их культуру — только как тоталитарный контроль. Мир оказывается поделенным на две части: абсолютного зла и абсолютного добра.

   Итак, террористы — это особый класс людей. В своей значительной части это своего рода подвижники с отрицательным знаком, отмеченные избранностью, и амбивалентным, двойственным отношением к жизни: с одной стороны, они хотят ее сделать справедливой и правильной, а с другой — уничтожают ее, убивая многих для достижения своих идеалов. Вместе с тем у них вполне явственно проявляется стремление выйти за рамки своего повседневного, будничного существования, наполнить его яркими красками, необычными событиями, риском, острыми переживаниями, наконец, что особенно важно, соприкоснуться со смертью, даже уйти в нее. Соответствующий психологический эффект достигается двояким путем: когда экстремист рискует своей жизнью, ставя ее на грань небытия, и когда он убивает. Контакт со смертью представляет собой преодоление ограниченности своего бытия и выход за его пределы в бесконечное, ибо смерть и есть бесконечное. Пребывание в нем, хотя бы и путем уничтожения другого, определяет то особое, никак не сравнимое с обычным состояние психики, нахождение ее в специфическом измерении, что наблюдается практически у всех убийц, которые убивали неоднократно. В бесконечном, т.е. в смерти другого, индивид живет своей еще непрожитой жизнью и насколько эта часть собственного существования представляется наполненной негативными переживаниями, настолько вероятны деструктивные устремления.

   В акте убийства человек ставит себя над  жизнью, бессознательно ощущает себя ее хозяином — хотя бы и одной единственной. Тем самым он преодолевает свою ограниченность, но это не есть только утверждение себя как личности, не есть проверка себя на то, что «я могу или не могу», чем так мучился Родион Раскольников. Это именно преодоление ограниченности, присущей человеку как природному существу, это выход в бесконечное.

   Можно согласиться с Э.Фроммом, что разрушительность — вторичная потенциальная возможность, коренящаяся в самом существовании человека и обладающая такой же силой и властью, как и любая другая страсть. Однако разрушительность всего лишь альтернатива созидательности. Созидание и разрушение, считает Э.Фромм, не являются инстинктами, существующими независимо друг от друга. Стремление к разрушению неизбежно возникает в тех случаях, когда не удовлетворяется стремление к созиданию. Я не думаю, однако, что террористы убивают потому, что не удовлетворяется их потребность в созидании справедливого общества. Если бы такое общество было построено, террористы, во всяком случае большинство из них, все равно продолжали бы убивать, поскольку они, как я отметил выше, составляют совершенно особый класс людей. Эту их особенность можно назвать некрофильностью. 
 
 
 
 
 

Глава IV. СОБСТВЕННО ТЕРРОРИСТИЧЕСКИЕ ПРЕСТУПЛЕНИЯ

1. Терроризм

   Название  настоящей главы не должно вызывать недоумение, поскольку, как уже отмечалось в начале этой книги, российский уголовный закон предусматривает ответственность за различные преступления террористического характера. Два из них — терроризм (ст. 205) и посягательство на жизнь государственного или общественного деятеля (ст.277) — в законе названы именно террористическими. Некоторые другие (например, захват заложника) тоже по существу могут являться террористическими, но формально так не определены. Первую группу преступлений я и обозначил как собственно террористическую.

   Итак, терроризм. Впервые ответственность за него введена Федеральным законом Российской Федерации от 1 июля 1994 г. (ст.213³ УК РСФСР). Это многообъектное преступление, поскольку посягает на жизнь и здоровье граждан, на имущество, на общественную безопасность и нормальное функционирование органов власти. Устрашающее воздействие терроризма часто обращено к широкому и порой неопределенному кругу людей, даже к населению целых городов и административных районов или микрорайонов, а также к конкретным должностным лицам и органам власти, наделенным правом принимать организационные, управленческие (иногда на уровне государства), судебные и иные решения. Указанное воздействие может быть адресовано религиозным, политическим, общественным деятелям, деятелям культуры; в расчете на желаемую реакцию оно может осуществляться в отношении представителей деловых кругов, лиц, занятых в производстве и торговле, наконец, в отношении членов других преступных организаций. Так, сейчас терроризм достаточно часто применяется при вымогательстве, хотя далеко не всегда официально фиксируется в таком качестве.

   Включение в уголовный кодекс специального состава преступления — терроризма — представляет собой значительный шаг вперед в деле более эффективного использования уголовного закона в борьбе со столь опасным преступлением. До 1994 г. уголовная ответственность предусматривалась только за убийство государственного или общественного деятеля или представителя власти в связи с его государственной или общественной деятельностью, с целью подрыва или ослабления советской власти; либо за нанесение тяжкого телесного повреждения тем же лицам, а также за убийство представителя иностранного государства с целью провокации войны или международных осложнений; либо за нанесение тяжкого телесного повреждения тем же лицам с той же целью.

   Терроризм выражается, согласно закону, в совершении «взрыва, поджога или иных действий, создающих опасность гибели людей, причинения значительного имущественного ущерба либо наступления иных общественно опасных последствий» или в угрозе «совершения указанных действий». Таким образом, речь идет об общественно опасных поступках, следовательно, под «иными действиями» следует понимать устройство обвалов, затоплений, камнепадов, аварий на объектах жизнеобеспечения населения водой, теплом, электроэнергией и т.д.; блокирование транспортных коммуникаций, устройство аварий и крушений на транспорте; захват и разрушение зданий, вокзалов, портов, культурных или религиозных сооружений; заражение источников воды и продуктов питания, распространение болезнетворных микробов, способных вызвать эпидемию или эпизоотию, иное, радиоактивное, химическое, бактериологическое заражение местности. Разумеется, дать исчерпывающий перечень «иных действий, создающих...» невозможно, поскольку людская изобретательность по части злодейства неисчерпаема. Здесь приведены те, которые встречаются чаще других, а также те, которые наиболее вероятны. В целях предупреждения последних во всех странах предпринимаются меры обеспечения безопасности соответствующих объектов.

   Перечисленные действия, составляющие объективную сторону терроризма, как правило, не совершаются государственными террористами, т.е. теми, которые, используя имеющуюся у них власть, развязывают террор против собственного или другого народа. Я думаю, что такие лица должны нести уголовную ответственность по ст.233 («Планирование, подготовка, развязывание и ведение агрессивной войны»), ст.277 («Посягательство на жизнь государственного или общественного деятеля») и ст.35 7 («Геноцид»), что не исключает, конечно, их наказания и по другим статьям особенной части Уголовного кодекса, например, по той же ст.205. Особенно «применима» к ним ст.357 («Геноцид»), но она в нынешней редакции весьма неудачна, поскольку неполна. В ее диспозиции говорится о действиях, направленных «на полное или частичное уничтожение национальной, этнической, расовой или религиозной группы». Естественно, что в этот перечень не входят социальные группы. Между тем именно уничтожением таких групп занимались большевики, захватив власть в 1917 г., развязав геноцид против дворянства, буржуазии, чиновников, интеллигенции, так называемых кулаков. Ярость кхмерских и китайских коммунистических государственных террористов тоже была направлена против интеллигенции.

   Акт терроризма следует считать законченным, если уже совершены вышеуказанные действия либо возникла реальная угроза их осуществления, причем эта угроза чаще всего высказана самими террористами и ими уже совершены необходимые подготовительные действия. Для оконченного состава терроризма не требуется фактического наступления указанных в законе последствий. Достаточно, чтобы террористические действия создавали реальную опасность гибели людей, причинения значительного имущественного ущерба или наступления других общественно опасных последствий. В этом сложном блоке признаков необходимо выделить следующие, наиболее важные:

   реальность  наступления указанных тяжких последствий. Она должна оцениваться с учетом информации о тех, кто намерен  совершить террористическую акцию, об имеющемся у них опыте совершения таких же или сходных преступлений, применявшихся и готовых к применению сейчас способах, о наличии оружия, взрывчатых веществ и т.д., профессиональной подготовленности преступников. Нужно всесторонне учитывать конкретные характеристики места, времени, другие обстоятельства совершения террористического нападения, особенно те, которые могут быть связаны с опасностью гибели людей. Эти обстоятельства могут выражаться, например, в скоплении людей или транспортных средств, которые могут стать объектом террористического нападения;

   опасность гибели людей. К сожалению, здесь  законодатель оказался не очень точен: совершенно очевидна достаточность  опасности гибели хотя бы одного человека;

   значительный  материальный ущерб. Он должен определяться в зависимости от объема, стоимости уничтоженных или поврежденных материальных ценностей. Сложнее назвать ущерб, нанесенный религиозным и культовым ценностям, а в еще большей степени — имеющим символическое значение. Поэтому во многих случаях потребуется проведение судебных экспертиз, в том числе комплексных. В некоторых случаях для определения ущерба, например, при криминальном терроризме несомненное значение имеет материальное положение потерпевшего.

   Закон содержит указание не только на перечисленные, но и на «иные общественно опасные последствия». К ним, как представляется, могут быть отнесены дестабилизация обстановки в данном регионе (городе), причинение различного ущерба здоровью, существенное ущемление прав граждан, нарушение работы транспорта, связи, объектов жизнеобеспечения населения, опасных производств, дезорганизация деятельности органов власти, возникновение страха, паники и т.д. Среди всех этих последствий надо особенно выделить страх людей, который является одним из важнейших признаков терроризма, его внутренним содержанием и смыслом. Именно устрашение населения названо в ст.205 УК в числе целей терроризма. В качестве других целей закон определил нарушение общественной безопасности и оказание воздействия на принятие решения органами власти. Я полагаю, что основным социально-психологическим механизмом нарушения общественной безопасности и особенно воздействия на принятие решений органами власти является именно устрашение, в отношении органов власти оно часто принимает форму шантажа. Все это дает основание еще раз указать на устрашение как на внутренний смысл терроризма, но оно содержится не только в собственно терроризме, но и в ряде других сходных преступлениях, например, в захвате заложника (ст.206 УК). Это позволяет объединить все такие

преступления  в большую криминологическую группу террористических преступлений.

   Все три  цели — нарушение общественной безопасности, устрашение населения и оказание воздействия на принятие решений  органами власти — могут преследоваться (и сочетаться) в одних и тех же действиях одних и тех же террористов (террориста). Эти цели могут переплетаться самым причудливым образом: например, воздействие на органы власти может оказываться путем нарушения общественной безопасности и устрашения населения, а устрашение населения может осуществляться с помощью нарушения общественной безопасности и общественного порядка, устрашение населения, вызывая панику, приводит к нарушению общественной безопасности и т.д. Ст.205, ч.1 УК в свою очередь состоит как бы из двух частей: