Среди террористов встречаются люди разных возрастов, и многое зависит от того, какое место занимает конкретное лицо в иерархии террористической организации. Руководителями и организаторами терроризма чаще бывают лица старших возрастов, исполнителями — молодые. Их век недолог, именно они наиболее уязвимы и для пуль стражей порядка, и для уголовной юстиции.

   Женщины, конечно, составляют меньшинство среди  террористов, но среди них встречаются весьма яркие личности. Например, Ульрика Майнхоф, одна из руководителей Фракции Красной Армии, ведущий теоретик терроризма и преданная ему до испепеляющего фанатизма, до тотальной ему верности. Это ей принадлежит утверждение: “Мы заявляем, что тот, кто носит униформу, — свинья, т.е. он уже не является человеческим существом: таково наше решение проблемы. С этими людьми вообще нельзя говорить, и выстрелы здесь само собой разумеются”. Ради революции она отказалась от своих двух детей; покончила самоубийством в возрасте 42 лет, что еще раз подтверждает неискоренимое влечение террористов к смерти — к своей и чужой.                        

   На  Арабском Востоке известность получила Лейла Халед, чья красивая внешность  стала дополнительным фактором для ее популярности как террористки.

   Характер  терроризма в целом, как и смысл  отдельных террористических актов, определяются не только сегодняшними социально-политическими, национальными и иными реалиями и противоречиями: он уходит своими корнями в глубь человеческой истории, в самые древние, даже первобытные времена, в дорелигиозные и религиозные представления, определяется мироощущением человека, его отношением к обществу и самому себе, его вечным и бесплодным поиском защиты и справедливости. Наряду с социальными факторами, детерминирующими террористические проявления, особого внимания заслуживают психологические аспекты проблемы. Это необходимо для объяснения не только конкретного террористического акта и его

причин, но и  всего явления терроризма в целом. Знание психологии терроризма позволяет также понять, от кого можно ожидать соответствующих действий, что представляет собой террорист как личность, как предупреждать и расследовать преступления, связанные с террором, как наказывать виновных.

Основу психологического познания терроризма составляет анализ мотивов этого преступления. Имеются  в виду, конечно же, не внешне видимые  причины поведения отдельных  лиц, совершающих террористические акты, а собственно мотивы — как  смысл, субъективное значение такого поведения. Главный вопрос, возникающий здесь, видится в следующем: в чем выигрыш, в первую очередь психологический, от совершения соответствующих действий для самого виновного, в том числе и в тех случаях, когда он действует за материальное вознаграждение. Последнее обстоятельство выделено в связи с тем, что корыстные стимулы лишь внешне выглядят единственными мотивами, а под ними, в глубине, на бессознательном уровне, функционируют еще и другие, не менее мощные побуждения, которые достаточно часто являются ведущими мотивами. Следовательно, мотив — это не то, что лежит на поверхности, не то, что может объяснить сам преступник, и не то, разумеется, что указано в приговоре.

   Терроризм представляет собой порождение деструктивных  сил в обществе и человеке, отражает культ насилия и всемерно способствует его усилению и распространению, обесценивая человеческую жизнь. Терроризм резко снижает значимость законов и возможность компромиссов, которые являются непременным атрибутом цивилизации, в то же время возводя наглую и жестокую силу в ранг едва ли не главного регулятора жизни, в том числе международной. В этой последней сфере он порождает серьезные затруднения в деле сотрудничества и взаимопонимания разных стран, иногда даже ставя под сомнение возможность их сосуществования.

        Терроризм способен приводить к свертыванию политических, правовых, этических, экономических и социальных гарантий прав и свобод человека, так как нередко вызывает со стороны государства ответные меры, не всегда согласующиеся с 1 буквой закона. В некоторых случаях сам терроризм выступает в качестве главного разрушителя гарантий. Он разрушителен и потому, что вызывает ответные оборонительные агрессивные

действия со стороны тех, кто стал непосредственным объектом террористических домогательств, что приводит к длительным межнациональным и межконфессионным конфликтам. В процессе их развития нередко забывается их источник и взаимные обиды, и мщения начинают нагромождаться друг на друга.

   И.Е. Задорожнюк, выступая за «круглым столом» журнала «Государство и право» в декабре 1994 г., справедливо отметил, что с психологической точки зрения важно не только выявить склонность кого-то к терроризму, но и подчеркнуть абсолютную социальную деструктивность этого явления, ибо терроризм — это почти всегда тенденция к саморазрушению носителей про-террористического поведения, которое не может наступить, если сохраняется общество или общность. Террорист (или группа таковых) всегда слеп в постановке и осуществлении своих целей, даже в случае тщательной проработки самого акта террора. Это принципиальный момент. Один из важнейших параметров такой слепоты — расхождение мотивов, когда малая гомогенная (этнически, социально, религиозно и т.д.) группа как бы навязывает свою волю сообществу, которое гетерогенно, т.е. отличается плюрализмом в постановке и осуществлении своих целей. Метафорически выражаясь, террористы «производят» свои цели, исходя из завышенной самооценки своей гомогенности, считая себя «самыми-самыми» и делая потому то, что никто другой не посмеет.

   На  последнем моменте я хотел  бы остановиться. Представление о себе как о «самом-самом» — самом справедливом, самом храбром, самом значительном и т.д. — есть не что иное, как нарциссизм. Его проявления в форме самолюбования, утверждений об исключительности и особых правах своей национальной, религиозной или классовой группы и ее представителей, о собственных выдающихся способностях и др. можно обнаружить у большинства террористических объединений, например, чеченских и ирландских. Между тем нарциссизм в аспекте терроризма еще не исследовался, хотя Э.Фромм специально анализирует это явление в причинном комплексе человеческой деструктивности, составной частью, которой терроризм не может не быть.

   Э.Фромм  определяет нарциссизм «как такое эмоциональное состояние, при котором человек реально проявляет интерес только к своей собственной персоне, своему телу, своим потребностям, своим мыслям, своим чувствам, своей собственности и

т.д. В то время  как все остальное, что не составляет часть его самого и не является объектом его устремлений, — для него не наполнено жизненной настоящей реальностью, лишено цвета, вкуса, тяжести, а воспринимается лишь на уровне разума. Мера нарциссизма определяет у человека двойной масштаб восприятия. Лишь то имеет значимость, что касается его самого, а остальной мир в эмоциональном отношении не имеет ни запаха, ни цвета; и потому человек-нарцисс обнаруживает слабую способность к объективности и серьезные просчеты в оценках».

   Совершенно  обоснованно Э.Фромм отмечает, что нередко человек-нарцисс достигает чувства уверенности вовсе не ценою своих трудов и достижений, а благодаря тому, что он субъективно убежден в своем совершенстве, в своих выдающихся личных качествах и превосходстве над другими людьми. Нарцисс-террорист черпает силы не только в статической уверенности в том, что он «самый мудрый», «самый дальновидный», «самый храбрый» и т.д., но и в том, что доказывает это себе и другим, совершая дерзкие нападения и пренебрегая общепринятыми ценностями. Но дело не только в этом: он исключителен и достоин восхищения еще и по той причине, что представляет тоже исключительную же и единственно «правильную» национальную (религиозную, политическую, иную) группу, питается ее соками, ее ореол светится и над его головой. Групповая проповедь своего несомненного превосходства и «успехи» собственно терроризма рождают нарциссическую эпидемию, которой рядовому обывателю очень трудно противостоять. Агрессивный нарциссизм обычно встречает сопротивление, что часто может представлять собой угрозу витальным интересам соответствующих личностей, а поэтому должен быстро и эффективно подавляться с помощью тех же террористических методов. Такое насилие тем беспощаднее, чем больше ущемлены в своем нарциссизме конкретные личности, тем более лидеры или группы.

   Террористы  часто нуждаются в огласке  своих действий и по той психологической  причине, что в реакциях средств  массовой информации, политических и  государственных деятелей и других людей они, как в зеркале, видят свое признание и подтверждение своей исключительности. Поэтому можно говорить о своеобразной, но несомненной и скрытой связи между обществом и терроризмом. Средства массовой информации, торгуя деяниями столь экстраординарных людей, как террористы, с одной стороны, удовлетворяют жгучий интерес обывателей в сенсациях и «звездах», а с другой — нарциссические потребности самих таких преступников. Можно предположить, что многие террористы прекратили бы свою деятельность, если она не находила бы никакого отражения в средствах массовой информации и репрессии в отношении них осуществлялись бы тайно. Следовательно, в определенных пределах само общество порождает терроризм.

   Поскольку нарциссизм означает сосредоточение на самом себе, своих интересах и  переживаниях, нарциссическая личность бывает дезадаптированной вне своего нарциссического окружения — национального, кланового, религиозного и др. По этой причине подобная личность будет: 1) весьма агрессивной по отношению ко всем тем, кто находится вне ее группы, а поэтому способен снизить самооценку. Агрессивность может и не проявляться во вне; 2) предполагать все усилия для того, чтобы сохранить свою групповую принадлежность, поскольку, особенно если человек ничтожен и мелок, если он в действительности не удовлетворен жизнью, на этом зиждется его представление о своем превосходстве. В таких случаях иногда формируется фанатизм, присущий некоторым террористам-самоубийцам и являющийся характерной чертой нарциссизма.

   По  мнению Э.Фромма, те, чей нарциссизм касается в большей мере группы, чем себя лично, весьма чувствительны, и на любое явное или воображаемое оскорбление в адрес своей группы реагируют весьма бурно. Эта реакция часто бывает гораздо интенсивнее, чем у нарциссов-индивидуалистов. Индивид еще может усомниться, глядя на себя в зеркало. Участник группы не знает таких сомнений. А в случае конфликта с другой группой, которая также страдает коллективным нарциссизмом, возникает жуткая вражда. В этих схватках обычно возвеличивается образ собственной группы и принижается до крайней точки образ враждебной группы.

   Групповой нарциссизм представляет собой один из главных источников человеческой агрессивности.

   Здесь групповое террористическое насилие  может достигать необыкновенной интенсивности, порой граничащей с  патологией. Такое можно было наблюдать во время столкновений мусульман с индуистами в Индии, тамилов и сингалов в Шри-Ланке, армян и азербайджанцев в Закавказье. Заметим, что крайняя ярость часто наблюдается в тех межнациональных и межрелигиозных конфликтах (порой переплетающихся), сторонами в которых выступают беднейшие группы населения. Я полагаю, что проявляемая ими неистовая жестокость есть и протест против своего трагического положения, и бессознательное желание защитить то наиболее ценное, что они называют своим национальным или религиозным достоинством и что служит одной из главных гарантий их сохранности.

   Психологическую основу группового нарциссизма составляет кичливость из-за принадлежности к определенной стране, нации, религии, иной социальной группе, восхваление их, восхищение ими, что нередко воспринимается как патриотизм, убежденность, лояльность, твердая жизненная позиция. При этом упускается из виду, что национальная, классовая или религиозная кичливость всегда и неизбежно предполагает сравнение с другими нациями, классами и религиями, но всегда и неизбежно не в пользу последних. Это уже значительно облегчает совершение насильственных действий, если такое потребуется, в отношении представителей других народов и классов или верующих в иных богов, тем более что нарциссическая личность всегда разделяет общие для своей группы ценности и готова на все ради их защиты. То, что в действительности представляет собой лишь фантазию, причем иногда довольно опасную, для нарциссической личности реальность, в которую она свято верит, а эта вера подкреплена групповой солидарностью.

   Нарциссически ориентированный человек, признанный своей группой, может особенно гордиться  своей персоной, а если ему еще  придется пострадать за свою верность, гордиться будет вдвойне. Чем  больше он неудовлетворен своей реальной жизнью, тем крепче его приверженность группе и готовность ради нее на все.

   Нарциссические  настроения и эмоции можно встретить  у представителей и больших, и  малых (по численности) народов. В 90-х годах мы часто наблюдаем самолюбование некоторых кавказских наций, и особенно главарей террористических групп, составленных из их представителей.

   В группе террорист не только укрепляет свой нарциссизм, но и достигает личностной идентичности, полностью спрятавшись  в ней. Для многих террористов, особенно молодых, группа исполняет роль коллективного отца, обеспечивающего своим детям прибежище и защиту. Потребность в идентичности может быть весьма сильна у тех, кто в силу своей маргинальности в той или иной форме был отчужден от среды, терпел неудачи в трудовой деятельности, при получении образования, в личной жизни либо в иных сферах жизнедеятельности.

   Поскольку такой террорист предан группе, групповые  нормы и цели идеализируются, становясь всеобщими и обязательными, а все остальное отменяется. Отсюда нетерпимость к любому инакомыслию, отсутствие колебаний и сомнений, враждебность к тем, кто придерживается иных взглядов, и готовность подавить таких людей любой ценой. В то же время сопротивление, оказываемое террористической группе или группе, готовой к террористическим действиям, или тому более крупному объединения, которое любая из первых двух представляет, укрепляет их, уменьшает внутригрупповые противоречия, способствует оправданию самых бесчеловечных шагов.

II

   Нахождение  в социальной группе способствует возникновению определенных мотивов поведения, их конкуренции, вычленению ведущих мотивов в данном виде деятельности, постановке новых целей и отпадению старых, смещению мотива на цель и т.д. При формировании мотивов и целей террористической активности в группе может происходить обмен мнениями, знаниями, опытом, а также взаимное убеждение и внушение, ускоряющее решимость совершить данное преступление. Характер мотивации поведения каждого члена и всей группы в целом различается по силе и направленности. Сила зависит от взаимного влияния участников группы, их консолидации. Поскольку террористические группы, как правило, сплоченные, происходит усиление мотивированности поведения каждого участника. Направленность мотивации выражается через ориентацию на личный и групповой успех, на выполнение общего дела. Это весьма важно, так как в отрицательном случае для каждого члена наступит катастрофа, поскольку любое государство реагирует на террористические акты очень остро. Поэтому при большой взаимосвязанности увеличивается мотивация группы на общую эффективность совместных усилий.