Влияние английской просветительской журналистики на российскую сатирическую печать 18в

   2.3. Торгово-экономические отношения.

   Свифт не тешился иллюзиями относительно частных добродетелей буржуа, а Стил и Аддисон наоборот поэтизируют коммерческие отношения. Торговцы – самый полезный народ, так как именно они связывают представителей общества воедино.

   В Англии после буржуазной революции эта тема была весьма актуальна, в России же еще не было предпосылок для того, чтобы сделать ее популярной. Крепостное право не давало экономике развиваться.

   2.4. Связь патриотизма и воспитания.

   Для просветителей тема воспитания приобретает  особый смысл. Причём, воспитание нового поколения должно было быть тесно связанным с национальной традицией.

   Сатирики  поставили своей целью улучшение  нравов общества. Они выступали против традиционных и широко распространенных человеческих грехов вроде скупости, завистливости, лени, глупости и т.д.

   Также и английские, и русские сатирики видели вредное влияние французской  моды, отстаивали народную самобытность.

   Новиков считал, что отношение к крепостным диктуется степенью прочности национальных начал в дворянине-помещике. (Из заграничного путешествия поросенок возвратился свиньею – лист 6 «Трутня»). Виной всему французское воспитание, отрыв от родной почвы, пренебрежение к родной культуре и языку. (Заграничные учителя приехали сюда не от хорошей жизни, а им поручают воспитание будущего страны – лист 16 «Трутня»).

   Отсюда  у Новикова рождается резко отрицательная позиция в вопросе о французской философии, нашедшая свое выражение в последнем его журнале «Кошельке» (1774). Отсюда возникает идеализация старинных русских добродетелей и интерес к истории России. Написанные им «Древняя российская библиотека», «Опыт исторического словаря о российских писателях» – прочная основа для истории русской литературы.

   Новиковым велась активная борьба за чистоту русского языка. Высмеивание щегольского жаргона.¹⁶ Борьба с мотовством, французоманией дворянства, с его бессердечными и сумасбродными прихотями. Тем не менее, как показал век 19, особого успеха Новиков не добился. Французская культура явно доминировала над русской.

   2.5. Вовлечение читателя в активную общественную деятельность.

   Просветители  пытались быть как можно ближе  к читателю, чтобы оказывать на него максимальное воздействие. Они хотели развить у людей социальную ответственность.

   Джонатан  Свифт, понимая какая сила кроется  в народе, постоянно обращался  к нему в своих памфлетах. Ему  удалось силой слова поднять  ирландцев на защиту их собственных  прав и свобод.

   Издания Стила и Аддисона адресованы образованным горожанам. Учили людей мыслить, а не болтать. Их отличает элегантно-иронический стиль, тогда как Свифт порой бывал груб в своих речах.

   «Всякая Всячина» Екатерины была зависима от английских журналов. Особенно от «Зрителя», который активно перепечатывался. Материалы были адресованы приближенным к императрице лицам. Екатерина стремилась заручиться их полной поддержкой. Тон Екатерининских журналов сохранял видимость демократизма, что не мешало изданию быть в своей основе элитарным.

   Новиков, сопоставляя дворянина и мещанина, предпочтение отдает последнему: демократизм и ориентированность на массового читателя. Он подчеркивает заслуги «среднего рода» людей перед отечеством (сатирик 17 века Кантемир – «дворян, наукой подкрепленных»). Основная тема журналов Новикова - это взаимоотношение помещиков и крепостных (появляются Змеян, Злорад, Недоум, Себялюб, Безрассуд и др.). Показывая горе крестьян, Новиков вызывает не смех, а сострадание. А к помещику – презрение и злость.

   Из-за цензурных ограничений автор  не смог полностью выразить все свои мысли о проблеме крепостного права в России. Решение основного вопроса переводилось в журнале в сугубо моральную плоскость. Именно обращение к совести помещиков должно было, по его мнению, исправить положение дел в стране, именно их он хотел заставить активно мыслить о благе родины, потому что именно в их руках было ее благополучие. 

   . 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 

   Глава № 3.

      Основные творческие средства английских и российских просветительских      журналов 18 века.

   3.1. Прием маски.

   Бичевание пороков – вид агрессии, поэтому чтобы защитить себя от ответного выпада, сатирики часто используют псевдонимы. Например, Свифт, скрывая лицо под маской фиктивного автора, собственную фамилию поставил на титульном листе одной лишь брошюры («Предложение об исправлении, улучшении и закреплении английского языка», 1712).

   Свифт первым использовал прием маски, надев на себя пародийную личину наемного писаки с Граб-стрит. Забавную, но далеко не безобидную литературную игру, объектом которой стал издатель популярных календарей с предсказаниями Джон Партридж, Свифт затеял в образе Исаака Бикерстафа, никому до того не ведомого ученого-астролога, посвящавшего любимой науке все часы своего досуга, но вынужденного их сокращать, чтобы вывести на чистую воду обманщиков, ее компрометирующих. «Бумаги Бикерстафа» - основа всей нравоучительной журналистики.

   Газету  «Исследователь» издавал рассудительный патриот, обращавшийся преимущественно  к земледельцам и высказывавший  свои, как он подчеркивал, независимые  суждения, обнажая корыстные мотивы вигов, искусно при этом пропагандируя линию кабинета тори, но в то же время исподволь формулируя для его лидеров программу национальной партии, стоящей над групповыми интересами.

   Грабительские намерения Англии в отношении  порабощенной Ирландии разъяснял языком и житейскими аргументами простого человека дублинский торговец тканями, «суконщик», подписавшийся инициалами «М.Б.» с многозначительным намеком на знаменитого тираноборца Марка Брута. Этот лавочник, обнаруживший незаурядный практический ум и немалую для человека его состояния осведомленность в вопросах экономики и права, не только поучал равных и стоящих ниже, но обращался также к высшим сословиям и чинам.

   Каждая  его маска говорит своим языком, интонациями, голосом. Создается полная иллюзия реальности фиктивного автора для несведущего читателя. Мистификация срабатывала не редко, однако для многих современников тайны его имени не существовало.

   Маска служила средством характеристики, обнажения уродливой или нелепой  сути объекта насмешки то ли через саморазоблачение, достигаемое приведенной к абсурду пародийной утрировкой, то ли через суждение и оценки, диктуемые искаженными представлениями, резко отличными от взглядов подлинного автора. Маска развязывала Свифту руки: спрятавшись под нею, он получал свободу говорить то, что не могло себе позволить лицо духовного звания.

   Нередко маска выполняла чисто функциональное значение – говорить или делать то, что нужно было Свифту именно в данном пассаже, поэтому она утрачивала целостность, контрастируя и даже находясь в конфликтной оппозиции сама с собою (например, Гулливер). Но далеко не всегда разграничение голосов подлинного и фиктивного авторов дается легко, и тогда образуются возможности разных интерпретаций, что, несомненно, составляло важный элемент творческих замыслов Свифта.

   Следуя  примеру «Биккерстафа» Свифта, Стил и Аддисон создавали для каждой своей газеты образ вымышленного её издателя, наделённого биографией и характеристикой, сказывавшимися на программе газеты в целом и  на стиле отдельных эссе в частности.

   В «Болтуне» Стил и Аддисон позаимствовали персонаж Свифта. Однако, издатели опасались, что маска быстро наскучит публике, поэтому решили основать новый журнал - «Зритель» - ежедневный для широкой аудитории, для которого придумали несколько персонажей. В нем члены закрытого английского клуба делятся своими взглядами на жизнь. Тематика различна. Всех персонажей журнала объединяет позиция стороннего наблюдателя. Не принимают активных действий. Философско-созерцательный подход.

     «Действующие лица» газетных  эссе связаны между собой общим  планом рассказа и интересуют  читателя не только своими  характерами, но и своими судьбами, о которых повествуется в отдельных  номерах, по мере выхода газеты. Из образов, созданных Стилом  и Аддисоном, классической стала фигура несколько старомодного, чудаковатого сельского дворянина, сэра Роджера де Коверли. Наряду с этими портретами Сэр Эндрю Фрипорт, Капитан Сэнтри, Вил Хаником, студент и священник — в «Зрителе», Нестор Железнобокий и семейство леди Лизард — в «Опекуне» и др.

   Модель, предложенная Стилом и Аддисоном, была использована многими издателями.

   Первой  в России литературную маску издателя использовала Екатерина. Бабушка «Всякая  всячина» давала советы и указания нерадивым внукам.

   Литературный образ издателя «Трутня», а затем и «Живописца», складывается из своеобразной мозаики всех многоразличных жанров поэтической прозы, особенно из переписки между издателем и его многочисленными, большей частью мнимыми, выдуманными корреспондентами и авторами. Издатель «Трутня» все же не сделался литературной личностью, литературным персонажем в полном смысле этого слова. С одной стороны, он еще слишком «издатель», слишком часто прячется за чужие или «присланные» произведения, с другой стороны, подставные авторы журналов Новикова еще настолько условны, настолько журнальны,  что отделиться от журнала и зажить собственной жизнью, как это произошло с Бикерстафом в «Зрителе», они не смогли.¹⁷

   У российских читателей тоже была любимая  маска. Когда из-за цензурного запрета из журнала был убран Правдолюбов, тираж упал, а на 27 листе издание и вовсе прекратило существовать.

   При абсолютизме нельзя многого говорить открыто. Поэтому вынужденные маски. В произведениях русских писателей 1770-1790х годов сплошь и рядом встречаются указания на то, что они не могут прямо выражать свои взгляды, что им приходится прибегать к околичностям, пользоваться иносказаниями.

   3.2. Использование новых жанров.

   Сатира  универсальна, то есть может быть написана в любом жанре. Это открывает  большие возможности для авторов.

   Свифт проявил всю полноту своего таланта  в стихотворениях, поэмах, статьях, памфлетах и даже романе.

   Нравоописательный очерк стал в начале 18 века одним из ведущих жанров просветительской литературы в Англии. Очерки отличались необычайной жанровой синкретичностью (смесь, фельетон, памфлет, критическая статья, проповедь, юмор и серьезная новелла).

   Просветительская  этика приобретает буднично-практичный, прикладной характер. Однако, очерк  лишь намечал ситуацию, в лучшем случае указывал ее предпосылки и только изредка – ее исход.

   Особенно  интересна для анализа структурно-содержательная модель, представленная журналом "Зритель". Стержнем номеров являлись проблемные эссе, посвященные нравам в свете  и за его пределами, торговле и  бирже, образованию и досугу, женскому и церковному вопросам…. Авторы представили здесь целую галерею образов-масок: помещик, торговец, судейский, военный, священник, светский щёголь и т.д.

   Традиционные  для системы классицизма жанры  сатиры – восходящие к античным образцам стихотворное сатирическое послание, поэтическая басня, бурлеск – уступают в журналах Екатерины место разнообразным формам сатирико-нравоучительной прозы. Обращение к ней стимулируется восприятием опыта европейской просветительской журналистики.

   Жанровое многообразие Новикова рассчитано на максимальное расширение читательской аудитории, т.к. сатира заключалась в формы повседневного культурного обихода (например, рецепты, толковые словари, документы, письма…). Меньше дидактики, больше смеха. Следовал традициям смеховой народной сатиры. Пародирование форм официального документа.¹⁸

   Произведения  принимали самые разные формы: рецепты, портреты, письма, копии переписки  крестьян и помещиков, ведомости, путешествия, смеющийся Демокрит, пьесы в стихах, письма в прозе - новые для русской литературы жанры журнальной прозы: ни один журнал до «Трутня» их не разрабатывал.¹⁹ Самые популярные у читателей – рецепты, портреты и копии переписки.