Внешнеполитические отношения СССР и Китая в 20-30 гг. XX в.

     СССР  предупредил все иностранные  правительства, что не признает «ни  одной сделки, совершенной в отношении  дороги китайскими властями или назначенными ими персоналом, и ни одного обязательства, принятого ими от имени этой дороги» [6, с. 98].

     Нанкинское правительство 27 августа 1929 г. предложило Советскому Союзу подписать совместную декларацию о мирном урегулировании конфликта, обойдя основной вопрос о восстановлении советской администрации в паритетном управлении КВЖД [1, 302].

     После соответствующей дипломатической переписки, 29 августа     1929 г., советская сторона заявила о своей готовности принять предложение китайского правительства о подписании совместной декларации в следующей редакции:

  «1. Обе стороны заявляют, что они разрешат все спорные между обеими сторонами вопросы в соответствии с Соглашением 1924 г., а в особенности разрешат условия выкупа КВЖД в соответствии со ст. 9 пекинского соглашения.

     Обе стороны немедленно назначают надлежащим образом уполномоченных представителей на конференцию для разрешения всех вопросов, упомянутых в предыдущем параграфе.

2. Обе стороны полагают, что положение на КВЖД, возникшее после конфликта, должно быть изменено в соответствии с пекинским и мукденским соглашениями 1924 г. в понимании того, что все такие изменения будут решены конференцией, предусмотренной предыдущей статьей.
3. Советское правительство рекомендует управляющего и помощника управляющего на КВЖД, которые' будут немедленно назначены правлением означенной дороги.

     Советское правительство проинструктирует железнодорожных служащих КВЖД, являющихся гражданами СССР, а Китайское правительство — свои местные власти и их органы, чтобы они строго соблюдали условия, содержащиеся в ст. 6 Соглашения 1924 г.

4. Обе стороны немедленно освободят всех арестованных в связи с  настоящим инцидентом или после 1 мая 1929 г.» [1, с. 302].

      Однако нанкинское правительство отказалось подписывать проект совместной декларации на таких условиях

      В начале ноября 1929 г. китайские войска, расположенные в районе станции Маньчжурии и на р. Аргунь, подвергали обстрелу советские пограничные части и мирных жителей. Одновременно участились налеты белогвардейских банд на советские приморские пограничные пункты.

     В этих условиях испробовав все мирные средства урегулирования конфликта, Советское правительство вынуждено было прибегнуть к отпору наглым действиям мировой реакции. 17 ноября 1929 г. части Особой Дальневосточной армии, отбив наступление китайских войск в Забайкалье и Приморье, перешли в контрнаступление.

     В результате было взято в плен более 8 тыс. солдат и 300 офицеров гоминьдановской армии, военные трофеи составили более 10 тыс. винтовок, значительное количество полевых пушек, боеприпасов и прочего снаряжения [6, с. 98-99].

      19 ноября 1929 г. власти Трех автономных восточных провинций (мукденское правительство) сообщили о желании китайской стороны вступить в мирные переговоры.

              22 ноября командированный в Хабаровск работник НКИД А. Симановский направил китайскому представителю Цай Юнь-шэну ответ, в котором вновь подтверждалось желание советской стороны мирным путем разрешить конфликт при условии восстановления на КВЖД положения, соответствующего пекинскому и мукденскому соглашениям 1924 г. 27 ноября 1929 г. Чжан Сюэ-лян известил НКИД СССР о своем согласии с выдвинутыми СССР предварительными условиями [6, с. 99].

              Правда, 26 ноября представитель  нанкинского правительства в  Лиге Наций пытался поднять вопрос об "агрессии" СССР, однако поддержки  не получил. Даже представитель Англии, в целом занимавший враждебную СССР позицию, высказался против вынесения этого предложения на рассмотрение Лиги Наций [3, с. 225].

              29 ноября нанкинское правительство через германского посла в СССР Дирксена препроводило НКИД ноту, предлагая создать смешанную комиссию с участием представителя третьего государства для расследования обстоятельств дела. Правительство СССР в тот же день ответило, что оно уже получило официальное уведомление Чжан Сюэ-ляна о принятии им советских условий и, следовательно, «предложения нанкинского правительства... могущие лишь затянуть конфликт... являются... беспредметными» [17].

              3 декабря 1929 г. после двухдневных переговоров в Никольск-Уссурийске Цай Юнь-шэн от имени мукденского правительства и А. Симановский от имени Советского правительства подписали протокол о восстановлении статус-кво на КВЖД. В этом документе было зафиксировано обязательство мукденского правительства «строго соблюдать мукденское и пекинское соглашения 1924 г. как в целом, так и в его отдельных частях» и сместить председателя правления КВЖД Люй Чжун-хуана (одного из главных проводников антисоветской линии) с занимаемой им должности.

              Советская сторона в свою очередь выражала согласие после удаления Люй Чжун-хуана назначить новых лиц на должности управляющего КВЖД и его помощника [6, с. 100].

              Предпринятая в тот же день США, Англией и Францией попытка оказать дипломатический нажим на СССР и вмешаться в советско-китайские отношения была решительно отвергнута НКИД [17].

              22 декабря 1929 г. в Хабаровске А. Симановским и Цай Юнь-шэном, получившим официальные полномочия нанкинского правительства и мукденских властей для продолжения переговоров на основе Никольско-уссурийского протокола, был подписан новый протокол [14, с. 88].

              Согласно этому документу:

  1) деятельность КВЖД восстанавливалась на условиях советско-китайских соглашений 1924 г.;

  2) все советские граждане, арестованные китайскими властями после 1 мая 1929 г., подлежали немедленному освобождению; Советское правительство также обязывалось освободить китайских граждан, задержанных в связи с незаконными действиями китайской стороны;

  3) китайские власти должны были немедленно разоружить русские белогвардейские отряды и выслать из пределов Маньчжурии их организаторов;

  4) обе стороны могли немедленно восстановить свои консульства соответственно на территории Маньчжурии и советского Дальнего Востока;

  5) всем советским хозяйственным организациям в Маньчжурии, а также китайским коммерческим предприятиям в пределах СССР, если их функционирование было прекращено в связи с конфликтом на КВЖД, предоставлялась возможность возобновления нормальной деятельности;

  6) 25 января 1930 г. в Москве должна была открыться советско-китайская конференция по урегулированию всех спорных вопросов, в том числе и в части торговых отношений между обеими странами [6, с. 100-101].

     В начале 1930 г. были проведены в жизнь те статьи Хабаровского протокола, которые касались КВЖД и возобновления деятельности консульств, торговых и хозяйственных организаций обеих сторон. В то же время нанкинское правительство и мукденские власти не принимали никаких мер в отношении разоружения белогвардейских отрядов и высылки их из Маньчжурии. Более того, на территории Маньчжурии по-прежнему формировались белоэмигрантские банды, которые щедро снабжались оружием и денежными средствами. Некоторые из этих отрядов (Зыкова, Пешкова, Сараева, Гордеева, Алла-Верды и др.) открыто оперировали в районе западной линии КВЖД, нападая на агентов и учреждения дороги и мешая их нормальной деятельности [6, с. 101].

     Нанкинское правительство не скрывало своего нежелания выполнять условия хабаровского протокола. В феврале 1930 г. оно опубликовало заявление, в котором утверждалось, что Цай Юнь-шэн превысил свои полномочия и что ему якобы давались поручения только по вопросам, относящимся к КВЖД. Чанкайшисты, кроме того, нарушили срок созыва советско-китайской конференции, которая открылась в Москве лишь 11 октября 1930 г. Однако вскоре китайский представитель покинул СССР и вернулся в Москву лишь в конце марта 1931 г. На заседании, состоявшемся 11 апреля, были рассмотрены предложения обеих делегаций относительно общих принципов выкупа Китаем КВЖД [17].

     Советское предложение, базировавшееся на основных положениях соглашения 1924 г., предусматривало такой выкуп за счет китайских национальных средств, при этом китайская сторона не должна была представлять льгот и привилегий другим государствам, а тем более передавать им (полностью или частично) дорогу. Для оценки стоимости КВЖД предусматривалось создать специальную комиссию. Вплоть до полного завершения расчетов по ее выкупу дорога должна была оставаться в совместном советско-китайском управлении.

     В китайском предложении отсутствовало положение о выкупе КВЖД на национальные средства, и китайская сторона не принимала на себя обязательства не передавать дорогу третьим странам. Китайская делегация старалась ограничить выкупную стоимость дороги лишь эксплуатационным имуществом, не включая платежи и расчеты КВЖД с правительствами сторон и другими кредиторами. Иными словами, речь шла о пересмотре основных принципов соглашения 1924 г. Одновременно китайская делегация уклонялась от обсуждения других вопросов (восстановление дипломатических отношений и торговли, высылка белогвардейцев и т. д.), предусмотренных Хабаровским протоколом [7, 108-109].

     На заседаниях конференции, проходивших с апреля по октябрь 1931 г., т. е. до вторжения Японии в Маньчжурию, никаких решений принято не было. Таким образом в результате конфликта на КВЖД были расторгнуты дипломатические отношения между СССР и Китаем.

ГЛАВА 4. Внешнеполитические отношения СССР с Китаем в 30-е гг. XX века. 

4.1. Восстановление дипломатических отношений между СССР и Китаем. Советско-китайский договор о ненападении 1937 г.

     В 1930-е годы отношения СССР с Китаем развивались в обстановке резкого обострения международной обстановки, кризиса Версальско-Вашингтонской системы и возникновения нового очага мировой войны; они находились под влиянием различных сил: японской агрессии в Китае, борьбы региональных китайских военно-политических сил против нанкинского правительства, гражданской войны в Китае [16, с. 251].

     18 сентября 1931 г. после спровоцированных японскими войсками инцидентов в районе Мукдена Япония приступила к осуществлению захвата Маньчжурии. Япония быстро оккупировала территорию всей Маньчжурии и 29 февраля 1932 г. инсценировала «всеманьчжурское совещание», на котором бывший император цинской династии Пу И был объявлен «временным правителем-регентом». 1 марта 1932 г. последовало провозглашение «независимого» маньчжурского государства — Маньчжоу-го, а ровно через два года оно было «преобразовано» в марионеточную Маньчжурскую империю во главе с Пу И [7, 116-117].

     В сентябре 1931 г. еще не были восстановлены  советско-китайские дипломатические  отношения (прерванные в 1929 г.). Агрессия Японии привела к серьезным сдвигам во внутри- и внешнеполитическом положении Китая. Она создала новую обстановку и для советско-китайских отношений.

     Одним из прямых последствий японской агрессии явилось восстановление в полном объеме дипломатических и консульских отношений между СССР и КР. Внутри руководящей правогоминьдановской верхушки появились сторонники незамедлительного восстановления дипломатических отношений с Советским Союзом. Некоторые из них (Сун Цзын-вэнь, Кун Сян-си) ратовали за сближение с СССР. Такие соображения были одобрены Чан Кайши, и 6 июня 1932 г. Центральный политический совет гоминьдана принял решение начать с Советским Союзом переговоры о нормализации отношений. 26 июня 1932 г. представитель КР в Комитете по разоружению в Женеве Янь Хой-цинь сделал наркому иностранных дел СССР М.М.Литвинову официальное предложение правительства КР восстановить дипломатические отношения между странами и подписать договор о ненападении между КР и СССР. Правительство СССР приняло решение о нормализации советско-китайских отношений в полном объеме. Переговоры о пакте ненападения было решено продолжить после восстановления отношений между странами. Переговоры завершились в декабре 1932 г. восстановлением нормальных дипломатических и консульских отношений между обеими странами [6, с. 104-105].

     «Советское Правительство, — заявил в интервью в связи с восстановлением советско-китайских дипломатических отношений Народный комиссар иностранных дел СССР М. М. Литвинов, — дало немало доказательств своего дружественного отношения к Китаю, когда СССР, единственный из государств, в свое время освободил Китай от неравноправных договоров, от экстерриториальности и от других прав и привилегий, вырванных у Китая царским империализмом, и согласился на превращение полученной царским правительством железнодорожной концессии на китайской территории в коммерческое предприятие под совместным управлением СССР и Китая. Этими чувствами бескорыстия и дружбы руководствовалось Советское Правительство, когда оно установило свои отношения с Китайской Республикой в 1924 г. Этими же чувствами, а не временными соображениями, продиктовано сегодняшнее восстановление отношений» [5, с. 309-310].