Самодержавие Николая I

Содержание

Введение

1.Личность Николая 1.

1. 1.Детство и юность

1.2. Николай Павлович — великий князь

1.3. Междуцарствие. Восшествие  на престол

2. Отзывы и взгляды  современников на личность Николая  1

3. Царствование Николая I (1825-1855)

3.1. Внутренняя политика

3.2 Внешняя политика

4. Теория «официальной народности»

Заключение

Список использованной литературы

                       Введение

Эпоха правления императора Николая I до сих пор тревожит умы  историков. Изучаются документы, анализируются  события, постепенно проливая свет на эпоху великих людей, таких как: Сперанский М.М., Канкрин Е.Ф, Киселев П.Д.

Тридцатилетнее царствование Николая I (1825 - 1855) составило целую  эпоху в отечественной истории. Её содержание традиционно определяется в литературе как период наивысшего могущества самодержавной власти  "апогей самодержавия". Третий сын  императора Павла I, почетный член Петербургской  Академии Наук (1826). Вступил на престол после внезапной смерти императора Александра I. Подавил восстание декабристов.  При Николае I была усилена централизация бюрократического аппарата,  составлен свод законов Российской империи, введены новые цензурные уставы (1826, 1828).  Получила распространение официальной народности теория. В 1837 открыто движение на 1-й в России Царскосельский железной дороги. Были подавлены Польское восстание 1830-1831, революция в Венгрии 1848-49. Важной стороной внешней политики явился возврат к принципам Священного союза.  В период царствования Николая I Россия участвовала в войнах: Кавказской войне 1817-64, русско-персидской войне 1826-28, русско-турецкой войне 1828-29, Крымской войне 1853-56.

1.1.Детство и юность

 Третий из пятерых  сыновей императора Павла I, великий  князь Николай Павлович не  мог рассчитывать на российский  престол, и это наложило отпечаток  на его воспитание и образование.  Его воспитатель Ламсдорф оказывал  на ребенка постоянное моральное  давление и даже допускал телесные  наказания. Впоследствии Николай  вспоминал о своем воспитании  со смешанным чувством, а свое  образование считал абсолютно  неудовлетворительным. Его наставниками  были известные ученые в области  философии, литературы и т.п., но  преподавание велось так сухо, что он навсегда проникся неприязнью  к отвлеченным наукам. Значительно  больше его интересовало строительное и инженерное дело, пристрастие к которому он сохранил на всю жизнь.

 Военизированная атмосфера  Петербурга с ранних лет определила  увлечение Николая военным делом,  особенно тем, что касалось  его внешней, парадной стороны.  Завершающим этапом воспитания Николая стали два путешествия, проделанные в 1816 с чисто учебной целью: по некоторым губерниям России и за границу — в Англию, в результате чего он не только получил наглядное представление о внутреннем состоянии и проблемах своей страны, но и познакомился с опытом развития одной из самых передовых для своего времени социально-политических систем. Однако складывающаяся собственная политическая система взглядов Николая отличалась ярко выраженной консервативной, антилиберальной направленностью.

1.3.Николай Павлович — великий князь

 В 1817 состоялось бракосочетание  Николая с принцессой Прусской, получившей после перехода в  православие имя Александра Федоровна.  Весной следующего года родился  их первый сын Александр (будущий  император Александр II).

 Великокняжеская семья  вела довольно замкнутый и  скромный образ жизни, соответствовавший  статусу Николая как рядового  члена императорской фамилии  и его невысокому положению  в служебной иерархии. Но уже  в 1819 император Александр сообщил  брату и его жене, что официальный  наследник престола великий князь  Константин Павлович намерен  отречься от своего права, поэтому  наследником предстоит стать  Николаю как следующему по  старшинству брату.  Николая потрясло это сообщение, он чувствовал свою неготовность принять груз государственного управления. Ни его образование, ни кругозор этому не соответствовали. Между тем все документы, подтверждавшие законное право Николая на наследование престола, хранились в глубокой тайне. Внешне ничто не менялось — Николай по-прежнему не допускался к государственным делам, и даже его военная карьера развивалась очень вяло. Лишь в начале 1825 года он занял пост командира 1-ой гвардейской дивизии. Популярностью похвастаться он также не мог, в гвардии его не любили за строгость, доходившую до мелочной придирчивости, и холодное, пренебрежительное отношение к офицерам, уважения он также не мог снискать из-за отсутствия боевого опыта и увлечения бессмысленной шагистикой.

1.3.Междуцарствие. Восшествие на престол

 Неожиданная смерть  Александра I выявила всю сложность  и двусмысленность сложившейся  династической ситуации. Он умер 17 ноября 1825 г. в Таганроге, и,  когда спустя десять дней весть  об этом достигла столицы, войска  и население были немедленно  приведены к присяге императору  Константину I.

 Не имея никакой  поддержки, Николай готов был  смириться с воцарением старшего  брата, однако Константин не  желал признавать себя императором.  Николаю пришлось обнаружить  недюжинные политические способности,  лавируя между недоброжелательно  настроенной к нему столичной  верхушкой и братом, ведущим себя  крайне уклончиво. Получение известия  о существовании в армии разветвленного  военного заговора заставило  его взять инициативу в свои  руки и решиться объявить себя  императором на основании документов, подписанных Александром в 1823 году. Николай по этому поводу  направил Константину личное  письмо.

В день присяги Николая 14 декабря произошло восстание  декабристов — вооруженный мятеж  части гвардии под лозунгом незаконности переприсяги. Судьба Николая висела на волоске, но он сумел подавить восстание, проявив решительность и беспощадность, свойственные ему в минуту опасности. Восставшие были расстреляны из пушек, и порядок в столице восстановлен.

Позднее, в начале января 1826г. на юге России так же беспощадно было подавлено восстание Черниговского  полка. Россия присягнула Николаю I. Члены  тайных обществ были арестованы и преданы суду, пятеро из которых казнены 13 июля 1826 г.

2. Отзывы и взгляды  современников на личность Николая  1

Так что же за человек  был Николай Павлович? Как и  все неординарные личности, он был  очень противоречив. Многие современники отмечали его «особенную способность внушать привязанность к себе» и обращали внимание на то, что, когда на него находило хорошее настроение, он умел ловко «обворожить своей любезностью». Но они же дружно говорили о его суровом и крутом нраве, бешеной вспыльчивости, несдержанности, внушавшим непритворный страх даже самым приближенным к нему лицам. Самодержцу это, видимо, приносило удовлетворение, ибо он откровенно благоволил к тем, кто его не только боялся, но и не скрывал этого, отличая их внеочередными чинами и наградами. В порыве охватившего его гнева царь «решительно не стеснялся никакими выражениями», в том числе и непечатными, и обычно «кричал долго и много, все время сильно жестикулируя и беспрестанно грозя пальцем», без устали приговаривая: «Я отправлю тебя туда, где солнце никогда не всходит!». Не зря, не зря современники отмечали, что «в жилах Николая Павловича течет много крови его родителя и мгновения беспричинного бешенства затмевают его рассудок».

Всем была известна и его  нетерпимость к любой критике  своих поступков. Когда, например, один из министров, руководствуясь здравым  смыслом, вошел в Комитет министров  со своими соображениями по поводу одного из высочайше утвержденных повелений, то уязвленный этим государь, несмотря на резонность доводов министра, со скрытой угрозой произнес: «Чтобы называли меня дураком публично перед Комитетом, или другою коллегиею, этого, конечно, никогда не попущу». С искренним недоумением он спрашивал у председателя Государственного совета И.В. Васильчикова: «Да неужели же, когда я сам признал какую-нибудь вещь полезной и благодетельной, мне непременно надо спрашивать на нее сперва согласие Совета?».

Николай не терпел вмешательства  в государственные дела даже со стороны  наследника престола вне отведенных ему полномочий, и когда однажды  ненароком обнаружил в журнале  Комитета министров ссылку на указание цесаревича по одному запутанному делу, то крайне раздраженный этим обстоятельством сказал А.Ф. Орлову: «Прошу его императорское высочество не мешаться в дела мои». Не шло на пользу дела и то, что Николай при каждом удобном случае демонстрировал свою непреклонную волю и никогда не менял однажды принятых решений, в чем проявлялось еще с детских лет его крайнее упрямство. Сложно определить, случайно или нет, но именно в 1848 г., отмеченном вызывающе жесткими заявлениями императора Николая I, особенно во внешнеполитической сфере, Жуковский писал, что «убеждения упрямого суть мертвый капитал, никакого барыша не приносящий», что «упрямство есть слабость, имеющее вид силы». В любом случае, это в полной мере относилось и к Николаю, который, как и многие упрямцы, был по-немецки пунктуален, прилежен и в высшей степени организован. Сам он практически никуда и никогда не опаздывал и органически не терпел нарушения, установленного им распорядка, строго требуя через министра императорского двора П.М. Волконского от допустивших такой проступок объяснений, причем касалось это не только придворного штата, но и членов правительства.

В быту Николай Павлович был достаточно прост и непритязателен, что, впрочем, не стало помехой для  создания им одного из наиболее роскошных  дворов в Европе, для возведения блистательных дворцовых ансамблей  в пригороде столицы, не считаясь ни с какими затратами. Современникам, со слов лиц из ближайшего окружения  Николая, он запомнился тем, что чуть ли не всегда спал, укрывшись поношенной шинелью гвардейского офицера, на набитом  свежим сеном (соломой) тоненьком тюфячке, положенном на узкую железную походную кровать. При этом Николай I отличался  исключительной чистоплотностью. Как  пишет его дочь Ольга, он каждый день менял белье, перчатки и шелковые носки.

Ел, как подтверждают все  мемуаристы, с величайшим воздержанием и преимущественно простые русские  кушанья - котлеты с картофельным пюре, щи, каши в горшочках (особенно любил гречневую). По их дружным отзывам, был исключительно умерен в пище, чего не отрицает и сам Николай: «Без еды или с едою самою скудною я могу, пожалуй, обойтись хоть пять дней кряду, - пишет он, - но спать мне необходимо, и я свеж и готов явиться на службу только тогда, когда высплюсь, по крайней мере, семь или восемь часов в сутки, хоть бы и не вдруг, а с перерывами». При этом даже во время утомительных поездок по стране Николай Павлович «раз и навсегда приказал своему метрдотелю Миллеру, чтобы за обедом у него никогда не было более трех блюд, что и решительно исполнялось».

В одежде исключительное предпочтение Николай Павлович во все времена  отдавал военным мундирам и потому имел в своем гардеробе мундиры  всех полков и часто - до пяти-шести  раз на дню - менял их в зависимости  от обстоятельств, затягиваясь, порой до полуобморочного состояния, - так они по уставу были узки. Тем не менее, по признанию самого Николая, он с военным мундиром «до того сроднился, что расставаться с ним ему так же неприятно, как если бы с него содрали кожу».

В целом для него не было большей радости видеть «войска в строю, мундир и воротник, застегнутые на все крючки-пуговицы, военную выправку и руки по швам». И в этом не было бы ничего предосудительного, если бы он, иронизируют современники, «не старался всю Россию всунуть в мундир» и не выказывал явного пренебрежения не только к партикулярной одежде, но и к тем, кто ее носил.

Показания современников  опровергают широко бытующее в литературе мнение о «железном» здоровье Николая. Это не совсем так. В зрелом возрасте он был подвержен резким перепадам кровяного давления, головокружениям, «колотьям в боку», частым простудам, переходившим в «горячку». С годами все регулярнее и острее донимали его подагра, приступы остеохондроза и т.д. Но, демонстрируя крепость духа и не очень доверяя врачам, свои болезни император старался перемочь на ногах, изредка прибегая к услугам нетрадиционной медицины - к заговорам. Есть этому и другое объяснение: Николай Павлович был суеверен и считал, что если «раз ляжет, то, наверное, уже не встанет», ибо «в доме Романовых никто не бывает долговечен».

Характерно, что Николай  никогда не отправлялся в поездки  по понедельникам, ибо на этот день пришлось 14 декабря 1825 г. Чурался он также и цифры 13 и когда замечал, что за обеденным столом – «чертова дюжина», то «для избежания влияния этого зловещего числа» приказывал пригласить еще одного гостя.

Вставал Николай I очень рано. Даже в зимние дни в 7 часов утра, проходившие по набережной Невы зеваки могли видеть государя за письменным столом в своем кабинете за ворохом бумаг. В этом был элемент нарочитости - демонстрация усердия на службе. Ровно в 9 Николай I уже принимал министров, у каждого из которых был свой день недели для доклада. После 12 дня в любую погоду он отправлялся (если не было учений или смотров) инспектировать учебные заведения, казармы и присутственные места. И никто заранее не знал, куда именно сегодня царь направит свои стопы. При обнаружении недостатков Николай Павлович в бешенстве устраивал, невзирая на чины и заслуги, разносы провинившимся и давал конкретные указания по их исправлению. Практически ничто не ускользало от зоркого взгляда монарха, причем при своей исключительной памяти (в том числе и на лица) он, как пишут очевидцы, «никогда не забывал того, что приказывал, и горе тому, если при вторичном посещении находил свои замечания хотя бы не вполне исполненными».