Саксонское зерцало

Тот же характер отношений  имел место при наделении наследственным чиншевым «леном» и министериала служебным наделом — весьма близких  форм земельных держаний. В наследственный чиншевой «лен» обычно превращались прежние аллоды свободных крестьян, подпадавших под ту или иную форму  служебной зависимости. Отношения  между господином и владельцем земельного участка строились по аналогии с  ленным правом с той только существенной разницей, что вместо ленной службы устанавливался определенный чинш. Что  касается служебного надела министериала, то к аналогичным отношениям здесь  привела обратная эволюция. Министериалы получали от своего господина земельный  участок за службу, но не на основе ленного  права. Ленное право особо подчеркивает, что служебный надел нужно строго отличать от лена. «То, что кто-либо получает не в качестве вассала, не признается леном; следовательно, если господин наделяет имением своего министериала, то это совершается не на основании вассалитета, а по домениальному праву. Эта передача лишена ленного права, а является передачей служебной» (ЛП I 1, 130). Лишь впоследствии, с переходом министериалов в сословие благородных, в рыцарское сословие, их служебные наделы превратились в лены, ставшие основой мелкопоместной системы, на которой впоследствии развилась новая хозяйственная форма, — рыцарское имение. 

Коренное отличие  цензивы и всякого зависимого держания эксплуатируемого класса от землевладения господствовавших классов  выражалось в содержании земельных  прав, общих для всех различных  форм зависимых феодальных держаний, связанных с чиншевыми отношениями. 

Прежде всего цензива  и все иные зависимые формы  земельных держаний были подчинены  общине с обязательным севооборотом и столь же обязательным совместным выпасом скота. Этим цензитарий отличался  от ленника. Никто не должен был оставлять  дома свой скот, который мог идти с пастухом (ЗП II 54 § 1). Никто не имел права содержать отдельного пастуха, что уменьшало бы плату общественного  пастуха, кроме того, кто имел три  гуфы или более, которые были его  собственностью или составляли его  «лен»: он имеет право нанимать отдельного пастуха для овец (ЗП II 54 § 2). По-видимому, это был путь к выходу из общины. Земли общего пользования охранялись от захвата отдельными дворами. «Кто запашет, или обведет рвом, или  обнесет оградой землю своей  крестьянской общины и будет по этому  поводу призван к ответу и обвинен  сельским старостой, тот должен [176] за это уплатить штраф в размере  трех шиллингов» (ЗП III 86 § 1). 

Земельным участком чиншевик имел право пользоваться только для сельскохозяйственного производства. Его право пользования распространялось лишь на поверхность земли. Разработка недр вообще была королевской регалией. Более того, чиншевик не имел право  добывать камни и глину без  разрешения своего господина, равно  как рубить дрова или рыть на своем  чиншевом участке, если это не вечно  наследственный участок (ЗП I 54 §5). 

«Саксонское зерцало» проводит принцип, согласно которому собственником  урожая на корню является не земельный  собственник, а чиншевик или арендатор. «Чей-либо посев, который он произведет своим плугом, принадлежит ему  с того момента, как прошла борона, и сад с того момента, как он засажен и расчищен» (ЗП II 58 § 2). 

Строения, возведенные  чиншевиком на чиншевом участке, принадлежали ему на праве собственности. Он мог  их снести. Это мог сделать после  его смерти и наследник, но забор (спереди и сзади) и дом господин должен был выкупить по оценке крестьян (ЗП II 53). Речь здесь идет о пожизненном  чиншевом владении и тогда, когда  после смерти чиншевика господин передает земельный участок не наследнику умершего, а другому лицу. Право  на строение и в этом случае сохранялось  за наследником с правом господина  выкупить жилой дом и двор. Об этом же говорит и другая статья «Саксонского зерцала», согласно которой чиншевик передает свое строение, находящееся на чиншевом имении, своему наследнику (ЗП II 21 § 1).

Основной обязанностью чиншевика являлась уплата чинша. Его  неуплата к установленному сроку (дню) влечет на каждый следующий день удвоение платежа (ЗП I 54 § 2). Однако обязанность  доказывать наличие права на получение  чинша лежала на господине или  его представителе (ЗП I 54 § 3). Господин имел право обеспечить исправное  получение чинша залогом (ЗП 154 §4).

Помимо чинша, чиншевик обязан был вносить десятину с  урожая (каждый десятый сноп), со скота  и со всех видов домашних животных. Десятина могла взиматься либо в  процентном отношении к урожаю и  к количеству скота, либо в твердых  ставках с туфы и со стада, принадлежавшего  одному двору. Урожай не мог вывозиться с поля до тех пор, пока не было объявлено  господину, имевшему право на получение  десятины, что урожай собран. Если господин вовремя не примет десятину, то чиншевик должен был обеспечить себя доказательством  при помощи свидетелей, что он оставил  десятую часть урожая на поле, [177] Я только тогда с него ответственность  снималась за порчу или пропажу  десятины (ЗП II 48 § 7). В «Саксонском  зерцале» весьма детально определяется порядок внесения десятины по всем видам животных (ЗП II 48 § 4, 5, 8, 11, 12), а  также сроки внесения десятины (ЗП II 58 § 2). 

Целый ряд ограничений  в пользовании земельным участком устанавливался в интересах соседа. Так, запрещено было выводить свои водосточные  желоба и канавы на чужой двор (ЗП II 49 § 1; II 51 §3); владелец земельного участка  должен был обращать ветви межевых  деревьев и плетней в сторону  своего двора (ЗП II 50); печь, уборную  и свиной хлев запрещалось устраивать ближе трех футов от забора (ЗП II 51 § 1) и т. д. 

Всякое законное земельное держание охранялось от противоправных посягательств. Это относится и  к межевым знакам, древесным насаждениям, искусственным и естественным водоемам, к урожаю на корню, к скошенному сену и т. д., находившимся на земельном  участке правомерного держателя. 

Незаконная рубка  плодовых или вообще посаженных деревьев, а также ловля рыбы в искусственном  водоеме влекли за собой уплату двойного возмещения по сравнению с рубкой дикорастущих деревьев, косьбой травы  и ловлей рыбы в естественном водоеме, находившемся на чужом земельном  участке (ЗП II 28 §1,2). 

Обработавший по ошибке чужой участок терял свой труд (ЗП II 46 § 1), а снявшему по ошибке чужой урожай, но не вывезшему его  этот труд следовало оплатить (ЗП III 37 § 4), но урожай принадлежал владельцу  земли. В случае спора о земельном  участке все посеянное до заявления  спора принадлежало тому, кто посеял, и он не обязан был вносить чинш, а посеявший после того, как  спор об участке был заявлен, терял  весь свой труд и посев (ЗП II 46 § 2, 3). Захвативший и обработавший чужое  засеянное поле был обязан возместить весь понесенный ущерб и уплатить пеню (ЗП II 46 § 4). 

Изложенный объем  полномочий, характеризующий право  цензитария на пользование землей, относится в основном ко всем формам зависимого крестьянского владения; к чишневикам, арендаторам и даже крепостным. Различия между ними относились не к праву пользования, а к  праву распоряжения. Одни были более  свободны в распоряжении своими земельными участками, могли продавать или  передавать их по наследству, другие —  менее свободны или даже полностью  лишены права распоряжения. 

В этом отношении от чиншевиков отличались арендаторы-ландзассы. Их связь с земельным участком была крайне слабой и определялась договорными соглашениями с господином. Однако среди арендаторов нужно различать срочных и вечнонаследственных [178] арендаторов. Последние по форме земельного держания приближались к наследственным чиншевикам: их земельные участки переходили по наследству, но в отличие от чиншевиков они платили не чинш, а арендную плату. Вечнонаследственная аренда (эмфитевзис) имела место главным образом на монастырских землях 17. «Саксонское зерцало» проводит различие между чиншем и арендной платой в целом ряде своих статей. Оно состоит в том, что чинш устанавливался в неизменном размере и закреплялся обычным правом, а арендная плата предполагала элемент соглашения. 

ПРЕСТУПЛЕНИЯ И  НАКАЗАНИЕ.

«Саксонское зерцало» исходило из общего принципа возмещения причиненного вреда по принципу вины как основания ответственности  за вред и убытки, хотя практика знала  ответственность не только за вину, но и за случай. 

Больше всего «Саксонское  зерцало» уделяло внимание обязательствам, вытекавшим из причинения вреда в  области сельского хозяйства. Подробно регламентировались случаи возмещения вреда за потравы. Ущерб должен был  платить собственник скота. Для  доказательства факта потравы скот, застигнутый на поле, мог быть задержан. Земское право устанавливало, что  тот, кто прогонит свой скот по чужому посеву или чужой траве, должен покрыть  ущерб по праву и возместить тремя  шиллингами (ЗП II 47 § 1). Размер ущерба от потравы должен был устанавливаться  по оценке односельчан (ЗП II 47 § 2) или  при помощи двух свидетелей (ЗП II 47 § 3). Земское право предусматривало  также порчу посевов проездом по чужому вспаханному полю; за это  следовало уплатить за каждое колесо один пфенниг, а за всадника — половину (ЗП 27 § 4). Была предусмотрена и ответственность  за рубку дров, косьбу травы, ловлю  рыбы в чужом водоеме; виновному  грозил, кроме уплаты возмещения, штраф, увеличивавшийся в случае рубки  посаженных, плодовых или межевых  деревьев, ловли рыбы в искусственном  водоеме и т. п. (ЗП П28§ 1-2). 

Подробно регламентированы ответственность за вред, причиненный  животным, и ответственность, которую  нес их владелец. Снять с себя такую ответственность владелец мог, только отказавшись в пользу пострадавшего от животного, причинившего вред (ЗП II 40 § 1,2). Ввиду отсутствия личной вины владельца животного штраф судье в этих случаях не уплачивался (ЗП II 40). Была установлена ответственность владельца диких животных (волка, медведя, оленя и т. п.) или злой собаки за причиненный ими вред. Если их владелец избавлялся от них после причинения вреда, то это не освобождало его от ответственности, так как, «кто хочет содержать диких зверей вне заповедных лесов, тот должен держать их в огороженном месте» (ЗП II 62). Злую собаку в поле надо было водить на привязи; за вред, нанесенный собакой, нес ответственность тот, кто ее вел, а если он будет не в состоянии возместить вред, то его господин (ЗП III 49).

………………………………………

………………………………………

Как уже отмечалось, судебная власть была неотделима от земельной  собственности, а право суда неразрывно связано с правом на судебный лен. Обладавший судебной властью (Gerichtsherr) являлся одновременно крупным земельным  собственником (Grundherr). Все участники  судебного аппарата (судьи, графы, их заместители, их вассалы — как  заседатели в ленном суде, шеффены  — как заседатели в земском  суде, и т. д.) занимали свое место  на ступенях судебной иерархии в полном соответствии с их земельной собственностью, с их земельными правами. Вместе с  земельной собственностью шеффен наследовал шеффенское кресло своего отца (ЗП III 26 § 2—3). Судебный исполнитель должен был владеть земельным участком размером не менее трех гуф. Владение леном определяло участие в суде феодальной курии. Наделение судебными  функциями было связано с наделением судебным леном. Король являлся в  равной мере источником как всякой судебной власти, так и ленного  землевладения; здесь сочетание  землевладения с политической властью  проявлялось в полной мере. [211] 

Сословный характер феодальной земельной собственности  обусловливал сословный характер суда. Не было единой судебной системы, не было суда, равного для всех. Привилегированные  сословия обладали привилегией судиться судом своего сословия; низшие сословия были подсудны судам, специально для  них созданным. Соответствующим  образом была построена вся судебная система: существовал церковный, ленный, земский, городской суд и т. д. Не только судоустройство носило сословный  характер, но и судебный процесс, доказательственное право, система наказаний и т. п. — все пронизано сословным  началом. Сословное неравенство  проявлялось и в порядке привлечения  к суду, и в возможности использовать процессуальные права, и в возможности  выступать в суде лично или  через представителя, воспользоваться  теми или иными доказательствами. В тех случаях, когда представитель  привилегированного сословия мог доказать свою правоту, победив в судебном поединке или принеся присягу, совместно  с небольшим числом соприсяжных, лица средних и тем более низших сословий нуждались в большем  числе соприсяжных, свидетелей-очевидцев  и т. д. То же самое относилось к  применению наказаний. За одно и то же преступление нередко к низшим сословиям применялись более  суровые и унизительные наказания. 

Иерархической структуре  феодальной собственности соответствовала  иерархия суда. Сфера деятельности суда определялась не административно-территориальным  принципом, а рангом лена, военным  щитом владельца судебного лена, с которым была связана его  судейская власть. 

«Саксонское зерцало» проводит разграничение между церковными судами (судом епископа, пробства и  декана) и светскими — судом  графа, заместителя графа (шультгейса), гографа или фогта и суда сельского  старосты (ЗП I 2). Кроме того, в судебную систему входили специальные  ленные суды и городские суды, а  также королевский суд (в качестве высшего суда). 

Земское право подчеркивало недопустимость смешения подсудности  церковного и светского суда. Если кто-либо привлекал другого к  церковному суду по делу, по которому установлена  была подсудность светского суда, то жалобщик платил за это штраф  и пеню (ЗП III 87 § 1). Никто не мог  быть за одно и то же деяние привлечен  одновременно к церковному и светскому  суду, кроме случаев нарушения  мира, за которое положено было отлучение  от церкви, ибо «никто не платит штрафа дважды за одно и то же» (ЗП I 53 § 4). 

Высшим судом считался королевский суд, т. е. суд королевского двора (ЗП II 12 § 4), так как «король  всеобщий судья повсеместно» (ЗП III 26 § 1). Королевский суд — высшая инстанция [212] для всех судов. Король мог заменить любого судью (ЗП II 25 § 2), и теоретически каждый имел право  суда у короля, поскольку, как поясняла глосса, король дал такое всеобщее право всем светским людям (ЗП III 33 § 1). Однако само «Саксонское зерцало» признает, что практически король (император) «не может быть повсеместно  и судить о всех преступлениях  во всякое время» (ЗП III 52 § 2), поэтому  он фактически передал право суда князьям и графам. Королевский  суд служил апелляционной инстанцией для графского суда. Вместе с тем  королевский суд являлся королевской  курией и был судом пэров в  отношении князей, которые были заседателями в королевском суде в качестве вассалов короля. Заместителем короля как представительствующего в королевском  суде был пфальцграф — он же судья  над королем (ЗП III 52 § 3) в суде пэров. Суд королевского двора не имел постоянного  местопребывания. Он заседал там, где  находился в данный момент король (император) в пределах Германии (ЗП III 64 § 1).