Развитие аграрного сектора экономики России после отмены крепостного права (1861-1917 гг.)

    Словесный радикализм записки, полученной царем 9 октября, явно не совпадал с собственными политическими взглядами С.Ю.Витте. Он, без сомнения, был вызван тактическими соображениями,его желанием стать премьером с предоставлением ему права подбора министров даже из числа общественных деятелей. Расчет был беспроигрышным. Рейтинг С.Ю.Витте после заключения Портсмутского мира без контрибуций был очень высок. Кроме того, С.Ю.Витте был убежден в том, что в альтернативной идее военной диктатуры царь увидит прежде всего угрозу своей власти. 10 октября Николай II высказался за опубликование записки в виде манифеста.

    13 октября царь поручил С.Ю.Витте объединить деятельность министров для повсеместного порядка. Генерал-губернатору Д.Ф. Трепову были подчинены войска Петербургского военного округа. В то же время указом 14 октября, чтобы прекратить митинги в университетах, были разрешены собрания в нескольких городских залах. Однако С.Ю.Витте медлил с принятием назначения, настаивая на согласии царя обнародовать предложенную программу выхода из кризиса, которая утвердилась бы в сознании россиян именно как либеральная реформа. Николай II, напротив, полагал, что такие судьбоносные преобразования должны быть провозглашены только в форме манифеста.

    Судьба  России была решена в ночь с 16 на 17 октября, когда С.Ю.Витте все-таки согласился на премьерство, поняв окончательно, что его программа появится только как царский манифест. 16 октября в своем ответе на «треповский» отзыв о «виттевском» варианте манифеста царь писал: «Да, России даруется конституция. Немного нас было, которые боролись против нее, но поддержки в этой борьбе ниоткуда не пришло, всякий день от нас отворачивалось все большее количество людей и в конце концов случилось неизбежное. Тем не менее, по совести я предпочитаю давать все сразу, нежели быть вынужденным в ближайшем будущем уступать по мелочам и все-таки придти к тому же».

    3.3. Царский Манифест от 17 октября 1905 г.

    Проект  манифеста разрабатывался в ходе консультативных  встреч Николая II с рядом видных российских сановников и по существу являл собой некую комбинацию из вариантов С.Ю.Витте, князя А.Д. Оболенского и И.Л. Горемыкина

    Манифест  был подписан в 5 ч вечера 17 октября. Одновременно был утвержден и виттевский доклад. Так появились два связанных друг с другом официальных документа, разница между которыми заключалась в мерах уступок царизма, определяемых ходом революционной борьбы между 8 (начало составления документа) и 15 октября (был написан проект манифеста).

    Но  если в манифесте было больше уступок, то в докладной записке С.Ю.Витте содержались критические замечания в адрес предшествовавшего внутриполитического курса царизма.

    Манифест  даровал населению «незыблемые  основы гражданской свободы» на началах  действительной неприкосновенности личности, свободы совести: слова, собраний, союзов, о расширении состава думских избирателей за счет «тех классов населения, которые ныне совсем лишены избирательных прав», о предоставлении Государственной думе законодательных прав, о создании объединенного Совета министров. В то же время в документе ничего не было сказано о сословном равноправии, о равенстве избирательных прав, об учреждении ответственного перед Думой правительства.

    «Об усовершенствовании государственного порядка». Высочайший манифест от 17 октября 1905 г.:

    «Божьей милостью мы, Николай Второй, император  и самодержец всероссийский, царь польский, великий князь финляндский…

    Смуты и волнения в столицах и во многих местностях империи нашей великой и тяжкой скорбью преисполняют сердце наше. Благо Российского государя неразрывно с благом народным, и печаль народная - его печаль. От волнений, ныне возникших, может явиться глубокое нестроение народное и угроза целости и единству державы нашей...

    На  обязанность правительства возлагаем  мы выполнение непреклонной нашей воли:

    1. Даровать населению незыблемые  основы гражданской свободы на началах действительной неприкосновенности личности, свободы совести, слова, собраний и союзов.

    2. Не останавливая предназначенных выборов в Государственную думу, привлечь теперь же к участию в Думе, в мере возможности, соответствующей краткости остающегося до созыва Думы срока, те классы населения, которые ныне совсем лишены избирательных прав, предоставив засим дальнейшее развитие начала общего избирательного права вновь установленному законодательному порядку.

    3. Установить как незыблемое правило, чтобы никакой закон не мог воспринять силу без одобрения Государственной думы и чтобы выборным от народа обеспечена была возможность действительного участия в надзоре за закономерностью действий поставленных от нас властей.

    Призываем всех верных сынов России вспомнить долг свой перед Родиной, помочь прекращению сей неслыханной смуты и вместе с нами напрячь все силы к восстановлению тишины и мира на земле».

    3.4. Царский манифест - дело или обещание?

    Смысл издания Манифеста 17 октября 1905 г. заключался в том, чтобы внести успокоение и «умиротворяющим образом ответить на жажду населения видеть Россию конституционным государством». Между тем, хотя весь документ и казался построенным на конституционных началах, самое слово «конституция» нигде употреблено не было.

    Поэтому манифест вызвал двоякую реакцию  в обществе: у революционных партий - решимость продолжить борьбу с  еще большим ожесточением, у широких масс - чувство радости, что пришел конец забастовкам и всякого рода беспорядкам. Правое крыло либерализма было полностью удовлетворено обещанием царя созвать законодательную Думу и расширить избирательные права. Сложнее была позиция кадетов, которые считали, что Манифест 17 октября заложил основы для перехода России от самодержавного режима к конституционно-монархическому строю. Вместе с тем они осознавали, что манифест все же «не предоставляет даже минимума уступок, так необходимых на сегодняшний день».

    Упорное нежелание произнести слово - «конституция», показало, что за мнимой уступкой кроется надежда - и даже не надежда, а уверенность, что когда пройдет революционный шквал, можно будет убрать, вместе с уступками, и их автора, и произнести уже громко другое «слово», - которое даже было, под тем или другим предлогом, сохранено слово «самодержец».

    Манифест 17 октября раздробил и единый революционный поток. Рассматривая царский документ как победу революции, большевики разоблачали лицемерный, с их точки зрения, характер обещаний, подчеркивая, что «самодержавие вовсе еще не перестало существовать».

    Меньшевики  же, разделяя конституционные иллюзии, исходили из того, что страна будет  развиваться по мирному, конституционному пути, и возлагали на это свои надежды. Центральный комитет партии социалистов-революционеров вынес  решение о прекращении индивидуального террора и о переходе к иным массовым методам борьбы.

    Из  воспоминаний С.Ю. Витте:

    «Я  был лишен возможности составить  новое министерство, сочувствующее 17 октября или, по крайней мере, понимающее его неизбежность, в течение ближайших недель, что, конечно, содействовало общей неопределенности, растерянности власти в ближайшие 10-12 дней после 17 октября...

    В сущности, я должен был в это время  один управлять Россией - Россией поднявшейся, революционировавшейся, не имея в своих  руках ни каких  орудий управления сложным механизмом империи, составлявшей чуть ли не 1/6 всей земной суши, с 150-миллионным населением. Если к этому прибавить, что забастовка железных дорог, а потом почты и телеграфа мешала сообщениям, передаче распоряжений, что 17 октября для провинциальных властей упало, как гром на голову, что большинство провинциальных властей не понимало, что случилось, что многие не сочувствовали новому положению..., что многие не знали в какую им дудку играть, чтобы, в конце концов, не проиграть, что одновременно действовала провокация, преимущественно имевшая целью создать погромы..., то будет совершенно ясно, что в первые недели после 17 октября проявилась полная дезорганизация власти, как говорится, «кто шел в лес, а кто по дрова», одним словом, можно сказать, действовала сломанная, неорганизованная власть, которую потом окрестили растерянной властью».

    С первых дней премьерства стало ясно, что «скорое успокоение» вряд ли возможно. Правительственным сообщением 20 октября С.Ю.Витте объявил, что осуществление провозглашенных манифестом реформ требует времени для законодательной разработки, а пока должны действовать прежние законы. Тем самым он по существу дал понять, что он намерен сохранить самодержавную власть без всяких перемен и отложить реализацию задач и принципов преобразования России в духе конституционного обновления, о чем много писал и говорил до 17 октября 1905 г.

    Из  доклада С.Ю. Витте царю о характере существующего государственного строя в России и необходимости его сохранения:

    «Я  полагаю, что деятельность власти на всех ступенях должна быть охвачена следующими руководящими принципами:

    1. Прямота и искренность в утверждении  на всех поприщах даруемых  населению благ гражданской свободы и установление гарантий сей свободы.

    2. Стремление к устранению исключительных законоположений.

    3. Согласование действий всех органов  правительства.

    4. Устранение репрессивных мер  против действий, явно не угрожающих  обществу и государству, опираясь  на закон и в духовном единении  с благоразумным большинством общества».

    Но  обойтись без нововведений все-таки не удалось. Вслед за изданием Манифеста 17 октября правительство приняло ряд мер политического и социального характера. 21 октября была объявлена политическая амнистия. 3 ноября был обнародован царский манифест, который предусматривал уменьшение выкупных платежей наполовину в 1906 г. и полную их отмену с 1 января 1907 г. 24 ноября была значительно расширена черта еврейской оседлости.

    Однако  от С.Ю.Витте ожидали гораздо большего. 18 октября в беседе с представителями петербургских газет премьер-министру был выражены первые недовольства. 22 октября земцы потребовали от С.Ю.Витте Учредительного собрания. В ответ тот в отчаянии воскликнул: «Если бы при теперешних обстоятельствах во главе правительства стоял Христос, то и ему не поверили бы!»

    Все острее стало чувствоваться  политическое соперничество  между императором и С.Ю.Витте, характерное для всего периода политической деятельности последнего, вне зависимости от занимаемых им правительственных постов. Он был государственным деятелем, который понимал значение необходимых реформ и одновременно твердой власти. Николай II обратился к С.Ю.Витте после увольнения с поста министра финансов, потому что нуждался в нем. Но царь не терпел снисходительно-поучительного тона, который позволял себе в разговорах с ним премьер-министр.

    Глава 4. Аграрная реформа П.А.Столыпина.

    4.1. Созыв III Государственной думы.

    Государственный переворот 3 июня 1907 г. означал еще одну фазу эволюционного развития российского самодержавия - в сторону перехода от традиционного общества к либеральному. Первая революция со всей очевидностью продемонстрировала, что прежняя форма самодержавия изжила себя и переход к представительным учреждениям в общенациональном масштабе стал необходимостью под влиянием развития капитализма и в результате роста революционного движения.

    Установившийся  в России после  произошедшего 3 июня 1907 г. государственного переворота политический режим получил  название «третьеиюньская  монархия». Ее государственно-правовая конструкция была очерчена Основными государственными законами 1906 г., в соответствии с которыми за царем сохранялась вся исполнительная и значительная доля законодательной власти. Государственный совет и Государственная дума были ограничены в осуществлении верховного управления до такой степени, чтобы создать самодержавию возможность самосохраниться путем лавирования между поместным дворянством и буржуазией. Между тем избирательный закон 11 декабря 1905 г. непредвиденно превратил I и II Государственные думы из-за чрезмерного представительства в них буржуазии в чуть ли не оппозиционно настроенный самодержавию законодательный орган. Новый избирательный закон 3 июня 1907 г. был призван исправить ситуацию, обеспечив и буржуазии, и помещикам подавляющее большинство в Думе, которое в свою очередь гарантировало бы «послушное» думское законодательство. Целевые установки третьеиюньской монархии были направлены на преодоление системного кризиса в России, проявлявшегося в противоречиях между царизмом и буржуазией, в разногласиях в либеральном лагере, в расхождениях между царизмом и поместным дворянством, в столкновениях в правящих сферах, в целом. Главным же было устранение перспективы нового революционного взрыва. Отсюда тактика лавирования между этими противоречиями считалась единственно возможной для сохранения монархической системы в России.

    Третьеиюньский  политический режим  реализовался через  избранную премьер-министром политику сочетания репрессий и реформ для «успокоения» страны и превращения ее в «Великую Россию». Программа Столыпина была альтернативой новой революции, ответом (хотя и запоздалым), на реальные потребности России. Соотношение политических сил в России было, однако, таковым, что объем реформ и размер уступок со стороны самодержавной власти определялись не реалиями и степенью настойчивости требований либеральной оппозиции, а успехами революционного движения. Нельзя было сбрасывать со счетов и охранительно-самодержавные настроения правых сил. Поэтому действия Столыпина были выдержаны в русле консервативно-либерального реформаторства, осуществляемого совместными усилиями правительства и октябристско-кадетского большинства в III Думе. Премьер был убежден, что без укрепления социальной базы монархии и усовершенствования системы управления избежать нового революционного взрыва не удастся.