Политическая борьба в Англии в эпоху протектората (1653 – 1658)

      Что же касается внутренней политики, то ситуация здесь была прямо противоположной. Действительность, к которой привела политика примирения партий в среде имущих, оказалась прямо не такой как ожидалось. Денежные мешки Сити не стали щедрее по отношению к режиму Протектората⁵⁴. Республиканцы - сторонники олигархического правления под покровом защиты исконной конституции не переставали видеть в Кромвеле узурпатора, а роялисты не прекращали интриг и подготовки открытого мятежа.

     Свобода совести, свобода  печати, провозглашенные в конституции,   стали пустым звуком. Специальная комиссия подвергала проверке всех  кандидатов на должность приходских проповедников. Ни один отстраненный  от  должности  проповедник не мог стать даже домашним учителем. Была введена строгая цензура, против которой в свое время так яростно восставал Джон Мильтон. Это серьезное дело проверки благонадежности всей печатной продукции было поручено самому государственному   секретарю   Джону   Терло,   и   можно   не   сомневаться:   ни одно  зловредное  или   опасное для   власти   протектора сочинение не будет отпечатано и Англии. Всех владельцев типографий взяли на полицейский учет. Закрылись все газеты, кроме двух правительственных органов — «Политического   Меркурия»   и   «Общественного вестника».

     Все эти меры на время подавили недовольство, и угрюмый мир — вынужденный  мир страха — установился в Англии⁵⁵. Насилие, однако, неспособно было привести страну к процветанию. Оно в буквальном смысле обходилось ей еще дороже, чем прежняя свобода.

     Армия стала главной опорой режима⁵⁶. Однако содержание ее и флота требовало огромных сумм, которые не покрывались ординарными поступлениями от налогов. Все конфискованные в ходе революции земли были уже распроданы. Сити, не веря в стабильность режима, отказывал ему в кредитах. Временами положение становилось столь критическим, что прибегали к сбору средств по подписным листам, открывавшимся фамилией Протектора. Сохранение налогов военного времени вызывало острое массовое недовольство. Им попытались воспользоваться роялисты в марте 1655 г., в ряде городов вспыхнули мятежи, правда, такие ничтожные по своим масштабам, что их подавление заняло считанные дни. Однако слоям, разбогатевшим на грабеже конфискованных земель, они лишний раз напомнили, как тесно связано их благополучие с режимом Протектората.     Возрождается агитация в армии; сектанты упорно сеют недовольство роспуском Малого парламента. В смуте поднимают голову левеллеры⁵⁷, против которых приходиться принимать меры. Одного офицера-левеллера арестовали с проектом прокламации, призывающей к восстанию против тирана Оливера Кромвеля. Но особенно опасаются заговоров со стороны роялистов. Двор Карла II счел момент удобным для возобновления борьбы. Правительственные шпионы стали доносить на роялистов, которых массами арестовывают в Лондоне. Но толпа сочувствует им, и арестованные часто убегают из-под ареста. Брожение было во многих местностях, но открыто восстать роялисты решились лишь в Сользбери. Движение было задавлено в самом начале. С пойманными расправлялись строго, судили их без присяжных. Но шпионы доносят о новых заговорах и готовящихся покушениях. По отношению к роялистским джентльменам правительство приняло особые меры. Оно арестовывает их по простому подозрению, оправдываясь государственной необходимостью. Была специально организована новая конная полиция, численностью в 6 500 человек. В нее были набраны люди надежные: они были полезны правительству, так как открыли много заговоров. Но, с другой стороны, эти конные полицейские навлекли на правительство много недовольства. Эту ненавистную населению полицию вздумали содержать за счет ее жертв. Полиция обходилась в 80 000 ф. ст.,⁵⁸ и эта сумма падала на роялистов-джентльменов. В сентябре 1655 г. вышел особый приказ, которым роялисты были разделены на три разряда. Первый разряд—прямые участники восстаний и заговоров; они карались изгнанием из Англии и конфискацией всего имущества. Второй разряд—явные сторонники казненного короля или его сына; им грозило изгнание или тюрьма, но доходы с имений оставались за ними. Третий разряд—люди подозрительные; они наказывались лишением части доходов. Роялистам воспрещалось держать дома оружие.

       Летом 1655 г. правительству протектората пришлось идти еще дальше и провозгласить Англию почти на военном положении. Англия делится на 10, а затем на 11 полицейских округов, во главе которых ставят генерал – майоров⁵⁹ (из 11 генерал-майоров было 5 генералов, 5 полковников и 1 майор боевой армии)⁶⁰. На должности генерал-майоров (это именно должность, а не чин) были назначены бывшие командиры парламентской армии Скиппон, Ламберт, Гофф и др. Полномочия этих офицеров очень широки и определяются правительственной инструкцией, данной Кромвелем. Главная обязанность генерал-майоров — командование конной милицией и полицейские заботы о порядке. В силу этого они обязаны разгонять незаконные сборища, разоружать папистов и роялистов, обезопасить дороги и следить за недовольными. Для предотвращения сборищ, запрещаются даже спортивные собрания (скачки, медвежьи травли и петушиные бои). Новая полицейская власть имеет широкие полномочия по отношению к тем людям, которые не имеют определенных занятий, даже вплоть до высылки их из Англии в колонии. Этого мало. На новую полицейскую власть возлагаются обязанности религиозно-нравственного характера. Мировые судьи также подлежат надзору полиции. А в сентябре генерал-майоры получили еще полномочия: следить за точным применением законов против роялистом. Таким образом, на новую полицию возлагались очень сложные социально-педагогические и религиозно-нравственные задачи⁶¹.

     Так называемый режим генерал-майоров  сделал очевидной ту истину, что  Протекторат может существовать только как «режим чрезвычайный, опирающийся на армию, цементируемую именем Кромвеля»⁶².

      Господство  военных, сказавшееся уже и в разгоне Долгого парламента, и в роспуске Малого парламента,  и в  проведении в жизнь разработанной в Совете армии конституции протектората — «Орудия управления», и в дальнейшей деятельности правительства протектората является характерной чертой этого периода истории Англии. В социальном отношении стоявшая у власти при протекторате клика, принадлежавшая к верхушке армии, представляла собой вновь образовавшийся слой крупных землевладельцев, обогатившихся путем приобретения конфискованных земель в Англии, захвата и ограбления земель в Ирландии и Шотландии. Являясь частью нового обуржуазившегося дворянства, они применяли, в особенности в порабощенной и ограбленной Ирландии, в значительной степени феодальные способы эксплуатации своих поместий. Вместе с тем у этих представителей нового дворянства сохранялась непримиримая вражда к старой феодальной знати, к сторонникам восстановления монархии. Это было вызвано страхом потерять приобретенные в результате революции земли. Вот почему родственные по своей социальной природе эти две группы землевладельцев питали друг к другу злейшую ненависть до тех пор, пока у новой знати не исчез страх, что старая, королевская знать отберет у нее земли. При Кромвеле командование армии ревниво оберегало достигнутое им господствующее положение в государстве, не позволяя даже самому лорду-протектору занять слишком высокое положение в правительстве. Но правительство протектората не могло базироваться исключительно на узкой группе армейского командования. В поисках более широкой социальной базы правительство обращалось к парламенту, к имущим слоям населения, получившим избирательные права по новой цензовой конституции. Оно старалось внушить этим слоям населения, что протекторат является охранителем их собственности, спасителем страны от анархии, от «жадности» неимущих. Но это не очень помогало правительству протектората. Широкие слои имущих классов Англии не были согласны вручить свою судьбу военным, они хотели господствовать сами. Отсюда непреодолимое тяготение парламентов протектората к пересмотру «Орудия управления». «Ни торжественные, выдержанные в библейском стиле речи его высочества лорда-протектора, ни его грозные окрики, ни удаление оппозиционных депутатов, ни разгоны парламентов не сломили враждебности английских буржуа к вырвавшей у них власть кучке военных»⁶³.

     Зажатый между этими двумя взаимно  враждебными силами, Кромвель не сумел  опереться ни на одну из них для  проведения государственных преобразований. Каждая из этих сил в какой-то степени  поддерживала его, но, прежде всего, стремилась держать его под своим контролем. Военная группа использовала для этого свое влияние на армию, парламентская группа — то обстоятельство, что держала в своих руках финансы страны,— без согласия парламента налоги, но могли взиматься⁶⁴. В этих условиях единственной задачей правительства стала охрана существующего порядка, основанного на собственности правящей клики, только что приобретенной грабежом ирландцев, конфискациями и спекуляцией королевскими землями и землями старой знати. Об этой чисто охранительной, полицейской природе своей власти, направленной против дальнейших революционных преобразований общества, откровенно заявлял сам Кромвель в кругу своих ближайших советников. «Я — человек, заслуживающий того места, которое я занимаю. Я занял это место не столько из надежды делать добро, сколько из желания предотвратить зло и бедствия, которые, как я видел, были неминуемы для нации... И в этом отношении я готов служить, насколько я могу, но как король, а как констебль, если вам угодно. Поистине, клянусь богом, нередко я не мог объяснить, в чем заключаются мои обязанности и что я делаю на том месте, которое занимаю, иначе, как сравнив себя с хорошим констеблем, поставленным охранять спокойствие прихода. Мое довольство и удовлетворение среди испытаний, которые я перенес,  заключаются в том, что вы наслаждаетесь миром...»⁶⁵.

     В данной главе следует подробнее  остановиться на финансовом  вопросе протектората. Бюджетный дефицит стал неизлечимым недугом 1953 – 1958 г. Экономическая политика протектората была столь же реакционной⁶⁶, как его полицейская система. Войны миновали, а военные расходы не уменьшились. Для содержания армии, главной опоры лорда - протектора, для усиления флота, для подавления восстаний народных масс, для борьбы с республиканскими элементами, для подавления заговоров сторонников короля, для ведения агрессивной внешней политики требовались громадные средства. Правительство протектората находилось в состоянии непрерывного финансового кризиса. Необходимость пополнить пустеющую государственную казну военной добычей сыграла немалую роль в ряду причин, приведших в 1655 г. к войне с Испанией. Но расчеты эти не оправдались, война привела к обострению финансовых трудностей правительства. Чтобы выйти из тисков финансовой нужды, Кромвель искал поддержки у авантюристических элементов из среды купечества, вроде откупщика-арматора, торговца рабами, крупного колониального предпринимателя Мартина Нелля. Такие дельцы, как Мартин Нелль, Пови и др., приобрели влияние на правительство протектората, войдя в правительственные комитеты, стали личными друзьями Кромвеля и его министров, подчинив в известной мере деятельность правительства своим интересам.

     Ордонансом 1656 года феодальное «рыцарское держание» отменялось, но отменялось только для сквайров⁶⁷. Они освобождались от вассальной зависимости и получали свои земли в полную собственность. Но это касалось только сквайров-землевладельцев. Крестьяне продолжали нести ярмо унизительных повинностей и платежей — на них этот «акт свободы» не распространялся. Церковная десятина, символ собственнических прав, осталась в неприкосновенности. Возродилась практика откупов и раздачи монопольных прав на тот или иной вид производства и торговли. Огораживания, от которых так страдали деревенские бедняки, но только продолжались, но и поощрялись.

     В июне 1656 г. протектор созвал конференцию из членов Государственного совета и высших офицеров армии, на которой обсуждался вопрос о финансовом положении страны. Среди участников этой конференции были и такие, которые советовали протектору собрать денежные средства единоличной властью, путем принудительного займа. Однако конференция в целом приняла другое решение: она постановила   вновь   созвать   парламент⁶⁸.  
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 

III. Обострение внутриполитической борьбы. Кризис протектората:

3.1 Второй парламент протектората. 

     17 сентября 1956 г. Кромвель открыл заседания второго парламента. Перед открытием парламента Кромвель и офицеры воспользовались своим правом, записанным в «Орудии управления»⁶⁹ — проверять полномочия депутатов. Эта своеобразная чистка удалила из палаты республиканцев, бывших членов «охвостья», людей, связанных с левеллерами и сектантами, и других подозрительных лиц, избранных вопреки стараниям усердных генерал - майоров. Помимо сотни лиц, исключенных из состава депутатов протектором, еще около 50—60 чел.⁷⁰ не посещали заседаний парламента из-за несогласия с политикой протектора. Таким образом, несмотря на высокий ценз, состав парламента, собравшегося в 1656 г., оказался, с точки зрения правящей офицерской верхушки и Государственного совета во главе с протектором, неудовлетворительным, и потребовались чрезвычайные мероприятия, чтобы создать в этом парламенте надлежащим образом настроенное большинство. Но даже «очищенный» парламент не обнаруживал стремления послушно следовать  за  протектором и руководством армии. Исключенные члены попробовали сопротивляться. Они составили ремонстрацию, в которой обличали тираническую власть, и заявляли, что парламент ныне находится под давлением со стороны протектора и армии и потому не может называться народным представительством. Умеренные депутаты, которых допустили в него, не хотели осложнять свою жизнь. Они посоветовали исключенным обратиться к Государственному совету. А сами занялись текущими делами.

     Поначалу  парламент выпустил вполне лояльные постановления: отказали роду Стюартов в праве на английский престол, провозгласили государственной изменой всякое покушение на протектора и его правительство.

     Во  время открытия второго парламента Кромвель говорил о предательстве испанцев и о дружбе английских кавалеров с Испанией, поддерживающей Стюартов и наносящей большой ущерб англичанам в Вест-Индии, доказывал справедливость нападения английского флота на испанские колонии в Америке, последовательно отстаивая торговые и колониальные интересы крупной буржуазии и ее союзника — нового дворянства⁷¹. После речи Кромвеля парламент поддержал правительство в вопросе о «справедливости»⁷² войны с Испанией, но денег на ведение войны отпустил значительно меньше, чем требовал протектор.

     Позднее в палате встаёт вопрос о генерал - майорах⁷³. 28 января 1657 года билль о генерал - майорах провалили 124 голосами против 88. Кромвель пытался защищать от нападок некоторых депутатов деятельность генерал-майоров, являвшихся оплотом как против строивших козни и заговоры кавалеров, также и против республиканцев, против демократических течений, боровшихся с режимом протектората. Характерно, что именно в это время известный в прошлом левеллер, активный участник солдатского движения 1647 г., ставший позже офицером и сторонником Кромвеля, а затем разочаровавшийся в Кромвеле после установления протектората, Эдуард Сексби, выпустил под чужим именем памфлет «Умерщвление — не убийство»⁷⁴, оправдывавший тираноубийство и открыто призывавший к убийству Кромвеля. На Сексби, между прочим, и обрушился Кромвель при открытии парламента, клеймя   его  как  ренегата, «лишенного совести  и честил»⁷⁵. Кромвель вынужден был признать, что установление военно-полицейского режима в Англии явилось ошибкой.

     Видное  место в работах второго парламента протектората заняло обсуждение так называемой «Покорнейшей петиции и совета», внесенной 2 февраля 1657 г. Кристофером Пеком, бывшим лорд-мэром Лондона и видным членом «Компании купцов-авантюристов». Предложение предусматривало введение в Англии «нормальных» конституционных порядков — двухпалатной системы и короля. Кромвель должен был, согласно этому проекту, принять королевский титул. Предложение вызвало бурный протест, главным образом со стороны армии, заявившей, что восстановление королевского титула находится в противоречии с теми принципами, поддерживать которые они поклялись, принципами, за которые они сражались и проливали кровь. Офицеры армии стояли за режим протектората, за военную диктатуру, против восстановления традиционной монархии. Их противники, среди которых наиболее инициативными были представители лондонского Сити, почтительно, но весьма решительно критиковали режим протектората, как неустойчивый, подверженный всяким колебаниям. Они предлагали восстановить монархически-парламентский строй, отказаться от практики произвольного взимания налогов. Налоги впредь должны были взиматься лишь с согласия парламента. Предполагалось ввести принцип неприкосновенности парламентских депутатов, которые впредь могли бы быть удаляемы из палаты лишь по суду и с согласия парламента, а не по произволу протектора.