Опыт единоличной власти в России в XVI—XX вв.

   По данным Анисимова, прямые и косвенные налоги с 16§ь 1724 г возросли в 5,5 раза; если разделить их на «податную душу» и^честь ччдение курса рубля, то получится, что мужик и посадский платили в коные царствования Петра в среднем втрое больше, чем в началеv

   Таким образом, петровские преобразования принесли России ш^ель значительной части населения страны и обнищание тем, кто вьг^л: ^

   Петр I не шел навстречу настоятельной исторической потребности V обеспечить рост, а позднее и ведущую роль среднего класса. Исследования Н.И. Павленко и А.И. Аксенова свидетельствуют о том, что в первой ти XVIII в. произошло разорение наиболее состоятельной группы"; русски купечества — «гостиной сотни», после чего имена многих владельцев г^айи-о^о ционных торговых фирм исчезли из списка состоятельных людей. Следстаи^г ем грубого вмешательства государства в сферу торговли стало разрушение ссудного и ростовщического капитала, а также расстройство, дезорганизация ^т\ свободного, основанного на рыночной конъюнктуре торгового предпринимательства.

   Усилиями государства в первой четверти XVIII в. число мануфактур увеличилось примерно с 20 до 200. В результате выпуск продукции увеличился в 7—10 раз. Но в этот период произошел очень важный процесс вытеснения вольнонаемного свободного труда, преобладавшего на мануфактурах XVII в., рабским непроизводительным трудом крепостных. Для будущего развития экономики судьбоносными стали указы от 1.8 января 1721'г. (о разрешении покупать к заводам крепостных крестьян), от 2.8 мая 1723 г. (о порядке набора работных людей) и другие. Эти указы знаменовали решительный шаг к превращению промышленных предприятий, на которых зарождался капиталистический уклад, в предприятия крепостнические. Петр I создал условия, при которых промышленность России могла развиваться только по крепостническому пути ^|0. С помощью насилия, используя рабский ручной труд крепостных, можно на короткое время достичь сиюминутных результатов, или даже временно догнать и перегнать Европу по объемам продукции. Но победа в первой четверти XVIII в. подневольного труда в промышленности объективно предопределила будущее экономическое отставание России. Как писал Н.Я. Эйдельман, «петербургская империя была гениально подгоняемой 

на всех азиатских рынках и стали предметом откровенной национальной ненависти, казалось логичным завершить разгромостатков Золотой Орды в лице Крымского ханства. Большинство вождей «Ийбранной рады» выступали за продолжение антитатарской стратегии, казавшейся не только единственно правильной, но и естественной национальной политикой. Естественной даже с точки зрения чисто тактической Никто не угрожал России с Запада, тогда как оставлять открытой южную границу было смертельно опасно

   Тем не менее царь выбрал противоположную стратегию, которая привела к 25-летней Ливонской войне (1558—1583 гг.). Ре;?ультаты ее известны. Во-первых, «повернув на Германы», Иван IV, как легко можно было предвидеть, по сути, пригласил татар напасть на Москву; в Г5 Л г. она была сожжена. Крымский хан впервые после 1480 г. (свержение •^атарского ига) распределил области Русского государства между своими мурзами и дал своим купцам право беспошлинной торговли в России, которую_чок опять — словно в старые колониальные времена — стал рассматривать как ланницу Орды.

   Во-вторых, в результате поражения ф ГГрибалтикб.'Россия потеряла не только все ранее завоеванные ливонские города, а также несколько собственных городов, но и принадлежавшее ей до этого Eianromckoe побережье — то самое «окно в Европу», которое полтора столетия спустя-'должен был ценою еще одной четвертьвековой войны отвоевывать Петр I. * _(Ч

   В-третьих, в ходе Ливонской войны и похода татар на/Москву в 1571 г. погибли и попали в плен десятки (по другим данным — сохни) тысяч человек, была разорена и пришла в запустение значительная территория страны².

   В-четвертых (и, может быть, это главное): разгром Росёи# в_АЛивонской войне надо оценивать не как военное поражение, а как крупнейшую внешнеполитическую катастрофу. Московское царство после Ливонской войны, конечно, не перестало существовать как сырьевой рынок и ка& Удобный способ сообщения с Персией. Оно перестало существовать как одй1ый центров мировой торговли и европейской политики. С ним перестали считачьс.'. Оно превратилось в третьестепенную державуНеслыханным национальна унижением расплачивалась Россия за исторический выбор единодержц£

   Еще один результат опричнины и поражений, в Ливонской войне^ Чо- номическая катастрофа. В первой половине XVI в. экономика Росс и Леживала подъем. Строились города — Каргополь, Турчасов, Тотьщг Устюж- ня, Шестаков, крепости — Тульская, Коломенская, Казанская, Зарайская: Серпуховская, Астраханская, Смоленская, менее значительные го'рг-да-кре поста Елец, Воронеж, Курск, Белгород, Борисов. Самара, Уфа, Саратбв Царицын, Архангельск и др. К середине века в России было уже Щ 160 городов. У некоторых наблюдателей создавалось даже впечатление массовой миграции деревенских жителей в города. В 1520 г. жители Нарвы писали в .о' л Ревель: «Вскоре в России никто не возьмется более за соху, все бегут в город'~^>л_л-- и становятся купцами... Люди, которые два года назад носили рыбу на рьшох^v или были мясниками, ветошниками и садовниками, сделались пребогатыми купцами и финансистами и ворочают тысячами»\

   Рост и строительство городов были бы невозможны без создания круп- < ного производства. Сохранились расчеты материалов, потребовавшихся для строительства Смоленской крепости. На нее пошло 320 тыс. пудов полосового железа, 15 тыс. пудов прутового железа, 1 миллион гвоздей, 320 тыс. свай и многое другое. Однако в тот период строились десятки городов и крепостей. Кто-то же должен был все это произвести. Не ввозились же доски, железо, камень из-за границы. Это естественно предполагает наличие крупного специализированного производства.

   Непосредственно на строительстве одной Смоленской крепости было занято 16 тыс. рабочих, притом, согласно царскому указу, исключительно вольнонаемных. Если учесть, что таких крепостей и городов одновременно возводились десятки, то должен был существовать огромный ресурс свободной рабочей силы⁵.

   О богатстве и быстром экономическом развитии Московского государства в первой половине XVI в. писали посетившие его англичане Р. Ченслер, А. Дженкинсон, императорский посол С. Герберштейн и другие. Принципиально иная ситуация в 1570—1580-е годы. Согласно писцовым книгам 1573— 1578 гг., в станах Московского уезда числится от 93 до 96% пустоши⁶. Б Можайском уезде до 86% пустых деревень. В Переславль-Залесском — до