История образования русской церкви конца X – XII в

Глава 3. Монастыри в  системе русской  церкви 
 

3.1. Внутренняя структура  монастырей (уставы)

      Монастыри появляются на Руси сразу после принятия христианства как официальной религии. Первые сведения о существовании монастырей относятся к Киеву - первопрестольному городу, где уже в первой половине XI в., в период княжения Ярослава Владимировича «чернорисця почя множитися и монастыреве почаху бити»⁹⁷.

      Несколько известий о наличии монастырей в Киеве содержатся в «Житии Феодосия» и в повести «Чего ради прозвася Печерский монастырь», входящей в состав «Киево-Печерского патерика». Летопись рассказывает, что возвращаясь из Афона, Антоний, будущий преподобный, долго скитался и искал в Киеве «кде жити, и исходи по монастырем, и не возлюби, Богу не хотящу...»⁹⁸. Подобные скитания и поиски позже повторяет и Феодосий. В его «Житии» рассказывается, как он, попав в Киев, «обьходи вся манастыря», однако не был принят ни в одном из них, а причиной этого была его бедность⁹⁹.  Что представляли собой обители, где на одну из добродетелей монашества (нестяжание) смотрели с презрением? Уже дальше сам летописец дает ответ. Под 1037 г. в «Повести временных лет» есть сведение об основании двух обителей князем Ярославом Владимировичем («... святаго Георгия манастырь и святыя Орины»)¹⁰⁰. Непосредственного упоминания о времени закладки двух монастырей нет, но это свидетельство заслуживает внимания. Дело в том, что в святом крещении князь Ярослав получил имя Георгий, а его супруга Ингигерда - Ирины. Вероятно, следуя традициям византийских императоров, киевский князь соорудил монастыри в честь своего святого и святой покровительницы княгини. Таким образом, эти обители формировали культ святых великокняжеских покровителей. Так начиналось строительство монастырей на Руси князьями. Характерным для них было то, что они представляли собой достаточно замкнутые организации, предназначенные для служения княжеским семьям. Вероятно, поэтому о них почти нет сведений в источниках. Эти монастыри находились непосредственно под влиянием князей, полностью ими обеспечивались, то есть являлись ктиторскими. На протяжении долгих лет они были связаны с определенными княжескими фамилиями, что иногда можно проследить по отрывочным летописным упоминаниям. Например, об Ирининском монастыре есть еще одно упоминание в Ипатьевской летописи под 1147 г., когда опальный Святослав Ольгович искал спасения в его стенах от восставших киевских горожан¹⁰¹. Сам Святослав был праправнуком Ингигерды-Ирины и поэтому не случайно искал укрытие в ее монастыре.

      Таким образом, первые обители, возникшие  в Киеве, были связаны с верхушкой  общества, непосредственно с князьями, и поэтому, будучи в полной зависимости  от них, не нуждались в иноках, не только не имеющих средств для существования, но и с неизвестным происхождением.

      Чтобы показать место монастырей в структуре  феодальной церкви, недостаточно только изучение их учреждения. Необходимо рассмотреть  и регламентацию внутримонастырской жизни, взаимоотношения обителей с высшей духовной и светской властью, политические и хозяйственные функции монастырей в древнерусском обществе. С увеличением числа обителей и монашествующих нужно было упорядочить жизнь в их стенах, как уже было отмечено ранее, посредством принятия уставов.

      В настоящее время известен полностью  сохранившийся славянский список Студийского  устава XII в. Он был создан для новгородского  Благовещенского монастыря, основанного  архиепископом Иоанном в 1170 г. Это  выясняется по припискам, сохранившимся  на страницах рукописи, подтверждающим ее принадлежность монастырю¹⁰². Большинство исследователей принимает именно этот устав Алексеевской редакции за устав Киево-Печерского монастыря. Наличие общего хозяйства, трапез, поварен, существование должности келаря, то есть монастырского эконома, инока, ведающего монастырскими поместьями, является проявлением введенного в монастырь общежития.

      Сам устав еще во время игуменства преподобного Феодосия был получен  в Киево-Печерский монастырь с  Афона и был введен как норма  поведения иноков.

      Бытование перевода Устава Студийского монастыря  в Новгороде позволяет предполагать, что подобные списки были известны на территории Руси. Дело в том, что  Печерский монастырь являлся  тем местом, откуда выходило большинство  церковных иерархов. Они хорошо были знакомы с порядками в своем монастыре, а позже, естественно предположить, они переносили или пытались перенести их в регионы Руси, где занимали святительские кафедры.

      Известно, что преподобный Феодосий с трудом вводил в своей обители новые общежительные порядки. Сравнение некоторых статей Студийского устава (выбор игуменов, возможность захоронений в стенах обители и др.) с действительной жизнью Печерского монастыря дает основание считать, что Студийский устав в своем наиболее полном виде практически не был принят на Руси.¹⁰³

      Был ли известен другой устав на Руси? На этот вопрос можно ответить лишь предположительно; известия в источниках отсутствуют. Но имея в виду то разнообразие типиконов, которое существовало в Византии, можно предположить, что некоторые были известны и на Руси. Ведь подвижники, посещая святые места в качестве паломников, могли знакомиться с другими уставами, принятыми в том или ином монастыре.

      Исследуя  древнерусские монастыри, П. Казанский  высказал мысль о том, что в  первый период развития русского монашества были известны, кроме распространенного на Востоке строгого Студийского устава, и другие уставы, так как не все монастыри были общежительными, особенно те, в которых число братии было малочисленно¹⁰⁴.

      Принимая  во внимание, что позднейшие монастыри естественнее всего могли устроиться по образцу древнейших, в которых, по свидетельству преподобного Нестора, до начала XII в. исключительно господствовал устав Студийский¹⁰⁵, можем думать, что этот же устав оставался действующим и в последующих монастырях  конца XII в., если не во всех, по крайней мере во многих.

      Известно, что преподобный Варлаам, основатель Хутынского  монастыря, дал своей  обители особый письменный устав, из которого дошла до нас только статья об избрании  настоятелей, и то в сокращении одного иностранного писателя. «Сперва, - пишет он, - братия бьют челом великому князю о избрании достойного  настоятеля  и руководителя по заповедям Господним. Избранный до утверждения в звании своем от правительства обязуется клятвою и подпискою в обители той жить по правилам святых отец, честно и благоговейно; ко всякой должности и ко всякому монастырскому послушанию определять людей верных и быть заботливым о пользе монастырской; о нуждах и делах или о исправлении монастырском советоваться с тремя или четырьмя из старейшей братии, а потом дело предлагать на общее рассуждение всей прочей братии и не иначе исполнять, как с общего их согласия; жизнь вести трезвую и ничего лишнего против прочих для продовольствия своего у себя не держать, а потому присутствовать всегда в общей трапезе и довольствоваться пищею общею с братией; все годовые приходы и расходы вести неопустительно и прибытки полагать в монастырскую казну без утайки.

      Все это блюсти и исполнять обещается  он под опасением взыскания от правительства и лишения своего звания. В то же время и старейшие из братии дают клятву в ненарушимом с их стороны соблюдении всего вышесказанного, в совершенном повиновении и послушании своему  настоятелю».¹⁰⁶

      Для самого раннего периода истории  монашества на Руси характерно почти полное отсутствие данных о количестве иноков и их социальном составе. Вновь исключение составляет «Киево-Печерский патерик». На его страницах можно найти указание, что во времена Антония братия состояла из четырех человек¹⁰⁷. Среди них был и сам Феодосий, принявший у Антония постриг после долгих безуспешных скитаний по киевским монастырям. Когда Феодосий стал игуменом, в монастыре было уже 20 монахов, за короткое время их число выросло до 100 человек. Именно тогда преп. Феодосии принялся разыскивать устав для упорядочения внутренней жизни разросшейся обители¹⁰⁸.

      Социальный  состав братии был разнообразен - в  монастырь принимаются как выходцы  из простого народа (сам преподобный  Феодосий), так и представители  купцов (Исаакий пещерник), боярства (Варлаам, сын боярина Иоанна, при князе Изяславе поставлен игуменом Дмитровского монастыря), а также князей (черниговский князь Святоша - 1106 г.). Среди монахов упоминаются половцы, угры, варяги, греки, был врач армянин и врач сириец по имени Петр и т.д.¹⁰⁹ Следовательно, в Печерском монастыре принимали постриг люди разных национальностей. Положение Киево-Печерского монастыря в обществе привлекало огромное число паломников и желающих остаться навечно в его стенах.

      Для более полного понимания места монастырей в жизни древнерусского общества необходимо обратиться к изучению их хозяйства и собственности. Исследуя только актовый материал, Я.Н. Щапов пришел к выводу, что на примере Печерского монастыря можно проследить процесс зарождения и развития земельной собственности путем передачи монастырю доходов с государственных земель, княжеского села или других источников¹¹⁰.

      Каким образом монастыри приобретали  в собственность земли и угодья? Во-первых, ктиторы монастырей были обязаны обеспечить свои обители средствами для существования. Кроме вкладов в виде икон, книг, денег, они передавали в собственность монастырей и земли со всеми угодьями. Сохранились грамоты, дающие основание так считать. Несколько актов относятся к новгородскому Юрьеву монастырю¹¹¹. Благовещенский монастырь в Новгороде имел свои села, которые его создатели (архиепископ Иоанн и его брат Гавриил) «купили и передали... монастырю»¹¹². Епископ Нифонт дарует Спасо-Мирожскому монастырю в Пскове землю во владение, а архиепископ Моисей дал множество имений Михайловскому монастырю на Сковоротке¹¹³.

      Другой  способ приобретения монастырями земель в собственность - вклады. Они делались с целью упоминания имени вкладчика  в повседневных монастырских службах, в большинстве случаев - для обеспечения  себя и «устроения» своей души на склоне жизни. Очень интересно сообщение Ипатьевской летописи под 1158 г.: «Том же лете преставися блаженая княгини Глебовая Всеславича, дочи Ярополча Изяславича... си бо блажена княгини велику имеяше любовь с князем своим, к святей Богородици и к отцю Феодосию, ревнущи отцю своему Ярополку. Сии бо Ярополк вда всю жизнь свою Небльскую волость и Дерьвьскую и Лучьскую, и около Киева; Глеб же вда в животе своем с княгинею 600 гривен серебра, а 50 гривен золота; а по княжи животе княгини вда 100 гривен серебра, а 50 гривен золота, а по своем животе вда княгини 5 сел и с челядью, и все да и до повоя»¹¹⁴. В данном случае Киево-Печерскому монастырю делаются вклады на протяжении двух поколений одной княжеской семьей, которая правила не в Киеве. Это показывает значение этой обители для всего древнерусского общества. Подобное явление дает основание предполагать, что это не единичный случай, хотя информация источников лаконична. В «Патерике» содержатся сведения о вкладах в монастырь не только представителей княжеских фамилий, но и боярства.

      Иногда  монастыри получали не только земельные  владения, но и право собирать дани с них. Вкладчики обеспечивают монастыри  иммунитетными правами. Это выражено в формуле запрета входа в  монастырские земельные владения, как указано в грамоте Изяслава Мстиславича Пантелеймонову монастырю, где запрет касается не только князя, но и новгородского епископа¹¹⁵.

      Кроме сел и земель, монастыри получали и другие владения в собственность. В их число входят «лес, и борти, и ловища...»¹¹⁶.

      Обычно  в монастырскую собственность, кроме  земельных наделов с селами, входили  покосы и луга. Монахи и население  монастырских сел занимались рыбной ловлей, охотой. Борти и бортяные земли указывают на изготовление меда: так же как и охота на бобров, это является исконным русским промыслом, приносящим хорошие доходы. Таким образом, сельское хозяйство было одним из направлений деятельности монастыря.

      Другой  формой деятельности было создание богоугодных  заведений при монастырях для  убогих и нищих, содержащихся на средства самого монастыря. На это монастырь  использовал десятую часть со всех монастырских доходов.

      Монастыри обладали значительными денежными средствами, с помощью которых производили и некоторые финансовые операции. Так, по духовной Климента Новгородца, Юрьев монастырь выступает в роли дающего ссуду деньгами для нужд боярина¹¹⁷. Впоследствии он возвращает монастырю эти средства, но в виде пожалования села с землями и угодьями.

      Вместе  с селами и угодьями монастыри  получали в собственность и людей, их населявших. Так, в грамоте Юрьеву монастырю на владение Терпужского  погоста Ляховичи есть упоминание: «... передается с землею и с людьми, и с конъми... во веки...»¹¹⁸. Монастырь получает в собственность «людей». Они являются свободным населением, которое не находилось в зависимости от новгородского князя. Печерский монастырь тоже владел селами и живущими там людьми еще в третьей четверти XI в. Монастырские села неоднократно упоминаются в Житии преподобного Феодосия. Например, в рассказе о том, как ему привели связанными работников, «их же беша яли в едином селе манастырьском хотеща красти»¹¹⁹.

      Таким образом, хозяйство монастырей получает благоприятные условия и возможности для своего развития и обогащения. Это превращает их в крупных феодальных собственников. Изучение источников показывает, что каждый монастырь стремился увеличить свои владения. Вместе с тем, монастырь обладал своей землей сам по себе, строго отмежевываясь от соседних территорий. Как отметил Я.Н. Щапов, подобно церковной, монастырская земельная собственность предстает перед исследователями не единой и раздробленной¹²⁰. А это приводило к тому, что монастыри, в силу своей специфики замкнутого организма, развивали свое хозяйство не одинаково.