Индустриализация СССР

     Апогея  движение „ударничества” достигло в 1935 г., когда шахтер из Донбасса Алексей  Стаханов добыл 102 тонны угля вместо положенных семи. На самом деле этот рекорд был достигнут ценой остановки  всех других работ в шахте, когда  все рабочие были использованы на вспомогательных операциях, которые  обычно выполнял один человек. То же самое  происходило повсеместно и сопровождалось кампанией по прославлению успехов  в печати под лозунгом „Нет таких  крепостей, которые не могли бы взять  большевики”. Власти воспользовались  этим для того, чтобы поднять нормы  выработки в целом. Стахановцы стали  сливками рабочей знати, они получали огромную заработную плату и занимали лучшие квартиры в немногочисленных домах, построенных для рабочих. Правда, создается впечатление, что  над некоторыми стахановцами их друзья-рабочие  учиняли расправы. Со временем эта  кампания уступила место другой, более  разумной — „рационализации": рабочие  получили возможность предложить более  эффективные способы труда и  тем показать свою полезность.

     Таким образом, к 1940 г. советское правительство  соединило военную — фактически — дисциплину с очень привлекательными наградами для тех, кто выполняет  ее требования и перевыполняет нормы. Тем же, кто этим требованиям не соответствовал, грозило жалкое прозябание и постоянная угроза ареста и заключения в одном из растущих, как грибы, исправительно-трудовых лагерей¹⁷.

     Все эти вышеназванные меры открывали  новый период — период «восстановления  порядка». Они знаменовали собой  переход к политике защиты в социальной сфере (названному социологом Н.Тимашевым  «великим отступлением). Целью новой  политики была стабилизация и консолидация разбитого социального организма, превратившегося, по определению Моше Левина, в «общество зыбучих песков». Ее осуществление должно было происходить  путем внедрения в общество таких  социальных ценностей, как дисциплина, власть, законопослушание, патриотизм¹⁸. 

     Глава IV

     Продолжение плана во второй пятилетке 

     Второй  пятилетний план осуществлялся в 1933—1937 гг.

     Опыт  прошедших лет, с которым уже  нельзя было не считаться, побудил советское  руководство более взвешенно  и осторожно подойти к планированию. Поэтому принимается решение, что  в 1933—1937 гг. прирост продукции составит в среднем 16,5% в год, т. е. намного  меньше, чем в первой пятилетке. При  этом отрасли группы «Б» (производящие предметы потребления)  должны по темпам роста заметно превзойти отрасли  группы «А» (производящие средства производства). Руководители партии и государства  видели в этом одну из специфических  черт политики индустриализации на новом  этапе социалистического строительства, который они связывали с усилением  внимания к подъему жизненного уровня трудящихся.

     Планы и после этого неоднократно менялись. Сталин все еще надеялся, что во второй половине пятилетки удастся  организовать новый скачок. Но прежнего произвола, как правило, не было.

     В годы второй пятилетки Г. К. Орджоникидзе (в 1930 г. он возглавил ВСНХ СССР вместо В. В. Куйбышева, ставшего председателем  Госплана СССР) уже гораздо реалистичнее оценивал хозяйственные ситуации, возможности  экономики в целом. Работники  ВСНХ больше не ратовали за увеличение выплавки чугуна «любой ценой». Нередко  их руководитель шел даже на уменьшение некоторых заданий. Технократический подход сохранялся, но уже не говорили: «Сначала завод, а потом город», сначала  — станки, уголь, нефть, а потом, дескать, будем заботиться о жилье и  школах. Качественно новым стало  отношение к соревнованию, к материальному  стимулированию.

     В начале пятилеток в народном хозяйстве  имелось всего лишь 90 000 специалистов с высшим образованием и 56 000 со средним. В течение четырёх лет в  него влилось более 198 000 новых специалистов с высшим образованием и более 319 000 со средним. В годы второй пятилетки  было организовано массовое производственное обучение рабочих. В 1934 г. только в тяжелой  промышленности разными формами  обучения были охвачены 700 тыс. человек, в 1935 г. — 1,5 млн., а в 1936 г. — свыше 2 млн. человек.

     Для повышения производительности труда  использовались новые формы соревнования. В 1935г. началось стахановское движение.

     Стахановское  движение стало усиленно пропагандироваться в печати. Вся страна знала имена  кузнеца А.Бусыгина, ткачих Е. и М. Виноградовых, обувщика Н.Сметанина, машиниста  паровоза П.Кривоноса. Пример стахановцев  использовался для пропаганды высоких  трудовых достижений. Зачастую рекорды  стахановцев опирались на рационализаторские предложения, разработанные совместно  с инженерно-техническими специалистами  предприятий.

     Бывало  и по-другому: стахановцам создавали  исключительные условия труда, предоставляя им самое лучшее оборудование; порой  рекордсменам приписывали работу, произведенную  подсобными рабочими. Стахановцы становились  элитой рабочего класса страны: их награждали орденами, перед ними открывалась  возможность успешного служебного продвижения.

     Сталин  на Всесоюзном совещании стахановцев  осенью 1935 г. объяснил возникновение  стахановского движения улучшением материального положения рабочих: «Жить стало лучше, товарищи. Жить стало веселее. А когда весело живется, работа спорится». На практике общий уровень жизни по сравнению  с первой пятилеткой вырос незначительно. Зато государство стало активно  использовать материальное стимулирование и обеспечивать немногим стахановцам  заработки, намного превосходившие средние. Отказ от чрезмерного форсирования индустриализации и усиленное внимание, обращенное на освоение техники, на использование  передовых технологических приемов, дали ощутимые результаты.

     В годы второй пятилетки в строй  вступило еще 4500 крупных предприятий. Вышла на проектную мощность Днепрогэс, были сооружены вторые очереди Магнитогорского  и Кузнецкого металлургических комбинатов, завершилось строительство Уральского и Новокраматорского заводов  тяжелого машиностроения, Уральского вагоностроительного и Челябинского тракторного заводов. Втрое увеличилась  мощность автомобильного завода в Горьком (Нижнем Новгороде) и вчетверо —  Московского автомобильного завода. В Москве, Горьком, Харькове, Киеве, Свердловске (Екатеринбурге) возводились  станкостроительные заводы.

     Подъем  производительности труда стал решающим фактором роста производства. Если в первой пятилетке основные производственные фонды, число обслуживающих их рабочих  и служащих, а также объем валовой  продукции увеличились вдвое, то во второй пятилетке валовая продукция  возросла еще больше, но при этом число рабочих и служащих росло  в 4 раза медленнее, чем в годы предыдущей пятилетки. Такая же картина и  по другим показателям: энерговооруженность  увеличивалась в 4 раза быстрее, чем  в годы первой пятилетки, производительность труда — в 2 раза.

     Принципиально важным результатом стал сдвиг в  преодолении технико-экономической  отсталости СССР. За годы второй пятилетки  страна, по существу, прекратила ввоз сельскохозяйственных машин и тракторов. В предыдущей пятилетке их покупка за рубежом  обошлась в 1150 млн. руб. Столько же средств  было тогда истрачено и на хлопок, теперь также снятый с импорта. Затраты  на приобретение черных металлов с 1,4 млрд. руб. в первой пятилетке сократились  в 1937 г. до 88 млн. руб. В 1936 г. удельный вес  импортной продукции в общем  потреблении страны снизился до 1—0,7%. Торговый баланс СССР к исходу второй пятилетки стал активным и принес прибыль.

     Как и в первой пятилетке, лидером  оставалась тяжелая индустрия. Все  основные силы и средства направлялись сюда. Но именно так и хотел Сталин. Правда, на словах он нередко говорил  о другом. На практике же действовал иначе. Примечательны в этом отношении  его наставление: «никто даже думать не должен, будто эта политика проводится за счет какого-либо ущемления сельского  хозяйства».

     Работники статистических органов не раз представляли руководству страны объективную  информацию об итогах промышленного  развития. Сохранились архивные материалы, в полной мере отражающие реальное положение дел в различных  отраслях. Однако общественность ничего о них тогда не знала. На съездах, совещаниях, в газетах и по радио  — всюду речь шла о триумфальных победах, о досрочном выполнении планов и т. д¹⁹. 

     Глава V

     Итоги индустриализации в  СССР 

     В начале 1933 г. было заявлено, что пятилетний план выполнен через 4 года и 3 месяца после  его утверждения. Подводя итоги, Сталин лукаво оперировал цифрами первоначального  варианта плана, принятого в апреле — мае 1929 г., а не утвержденного  несколько позже (в 1930 г.) гораздо  более смелого варианта. Специалисты  до сих пор по-разному оценивают  итоги первой пятилетки. У разных исследователей показатель ежегодного прироста продукции колеблется от 10,5 до 21%, в зависимости от того, исчисляется  ли он по объему или по стоимости (в  последнем случае важно также  установить, о каких ценах идет речь: об оптовых или розничных). Однако, не вдаваясь глубоко в полемику по поводу цифр, можно сказать, что  сегодня большинство как западных, так и русских ученых сходится в оценках по следующим пунктам:

• Рост производства оборудования, полуфабрикатов тяжелой промышленности, добычи сырья и производства электроэнергии был весьма значительным, но не достигал показателей, запланированных в 1929 г. (уголь —64 млн. т вместо 75; чугун —6,2 млн. т вместо 10 млн. т по плану 1929 г. или 17 млн. т по плану 1930 г.; электроэнергия —14 млрд. кВт.ч вместо 20).
• Производству товаров легкой промышленности и народного потребления не уделялось должного внимания,(план был выполнен приблизительно на 70%).
• Были произведены огромные капиталовложения в промышленность (объем капиталовложений в промышленность по отношению к валовому национальному продукту за пять лет увеличился в 3,5 раза). Правда, в ущерб уровню жизни народа.
• Необходимость капиталовложений в социальную и культурную сферы постоянно игнорировалась.
• Индустриализация проводилась экстенсивными методами, с огромными издержками. Она сопровождалась высокой инфляцией (увеличение денежной массы на 180% за пять лет, рост на 250—300% розничных цен на промышленные товары), приведшей к снижению примерно на 40% покупательной способности рабочих.
• Производительность труда, которая по плану должна была увеличиться на 110%, осталась на прежнем уровне и (по данным Р.В.Дейвиса и С.Г.Виткрофта) снизилась на 8%, что само по себе уже говорит о том, как велики были трудности первой пятилетки и какое сопротивление встречали проекты ускоренного развития.

     Беспорядочная индустриализация, подчиняющаяся бесконечным  импровизациям, погрузила страну в  перманентное состояние всеобщей, как  на войне, мобилизации и напряжения, потому что планы, как правило, были невыполнимыми. Она усиливала степень  экономического хаоса и общественного  беспорядка. Она вызывала все большую  необходимость политического руководства  экономической сферой. Административно-командная  система заменяла собой законы рыночной экономики²⁰.

     Обычно  эти итоги связывают почти  исключительно с промышленным преобразованием  страны. Это до сих пор отражает сталинское понимание сущности индустриализации. Действительно, в сфере промышленности тогда удалось совершить рывок, дающий мощный потенциал. Были созданы  новые отрасли: тракторостроение, автомобилестроение, химическая промышленность, в том  числе производство синтетического каучука.

     В общем и целом произошел некоторый  сдвиг в самом размещении индустриального  потенциала СССР. Особенно в сфере  добывающей промышленности на восток. Так, доля восточных районов в  добыче угля возросла в 1940 г. по сравнению  с 1928 г. почти вдвое, производстве стали  — на 10%, чугуна — на 7%. Несколько  быстрее, чем в среднем по стране, развивались на востоке добыча нефти, электроэнергетика. Резко шагнула  на восток цветная металлургия. Некоторые  изменения произошли в размещении машиностроения. Так, доля Урала в  машиностроении возросла в 1937 г. по сравнению  с дореволюционным периодом с 3 до 8,5%, главным образом за счет таких  гигантов, как Уралмаш и Челябинский  тракторный завод.

     Одновременно  небывало высокими темпами шел процесс  урбанизации. Численность только промышленных рабочих выросла за годы довоенных  пятилеток в 2,5 раза (до 10 млн. человек), много быстрее увеличивалась  прослойка инженерно-технических  работников. Тем не менее, в 1940 фондоотдача  фактически оставалась такой же, как  и в 1928 г. Дали себя знать изменения  в составе промышленно-производственного  персонала, тяжелые условия его труда, быта, противоречия его образа жизни. Выдвинутый лозунг «Техника решает все!» не оправдал себя. Он отражал технократические представления о конвейерных линиях, о всесилии машин, о приближении эры автоматов, роботов, «кнопочной» цивилизации. Упор на подготовку квалифицированных рабочих, на качественное обучение в вузах, усиление внимания к освоению новой техники был сделан с опозданием.

     Но  при всех трудностях и препятствиях, во многом вопреки формам и методам  проводившейся политики индустриализация сопровождалась появлением новых городов, предприятий, жилых кварталов, учреждений культуры, отдыха. В это время  в деревне насильственно преодолевался  прежний хозяйственный уклад, поначалу производительные силы даже разрушались, шла жестокая ломка вековых традиций. Здесь наиболее болезненно сказались  выселения и голод 1932—1933 гг. В  промышленных же центрах миллионы людей  повседневно приобщались к труду  и быту производственных коллективов, к практике партийных, профсоюзных, комсомольских организаций. Горожанин, в отличие от крестьянина, имел паспорт, получал зарплату и продовольственные  карточки, пользовался правом на 8-часовой  рабочий день, на выходные, на ежегодный  отпуск и т. д. Главное же — он, как правило, был не просто свидетелем, но и участником созидательного процесса, что особенно важно было для молодежи, численно преобладавшей на большинстве  заводов и фабрик.