Роль Дмитрия Николаевича Анучина в развитие географии

  Положение  с учебными пособиями улучшалось довольно  медленно. К работам  Э.Реклю добавились учебник А.А.Баранова для средней школы, «Краткий курс географии России» Лесгафта (с 1905 года),  посвященные России статьи в 54-м и 55-м томах энциклопедии Брокгауза и Ефрона, географические  атласы Н.Ильина. Внес свою лепту и Анучин: студентам рекомендовалась его статья о рельефе европейской России, носившая скорее науковедческий характер (журнал «Землеведение», 1895 год) и изданный в 1904 году литографированный конспект лекций по физической географии. При изучении  этнографии России использовались книга Н.Н.Харузина «Этнография» (Вып.1-4. СПб., 1901-1905) и труды Фр.Ратцеля .

  Ситуация  с учебниками как в капле воды отражала общее неразвитое состояние  отечественной географической науки  и слабую изученность России. Не была, например, осуществлена инструментальная съемка огромных регионов Российской империи, что имело некоторое  объяснение в гигантских масштабах  страны и труднодоступности ряда ее мест. Но даже центральные  области  России,  констатировал Анучин в 1894 году,  изучены совершенно недостаточно.

  В этом ему пришлось непосредственно  убедиться в ходе экспедиции к  истокам Днепра,  Западной Двины  и Волги летом 1890 года. Анучин обнаружил, что вошедшее во все географические учебники утверждение, будто высшей точкой Валдайских гор является Попова гора, оказалось географическим мифом. Высшей точкой была гора Каменник. Экспедиция носила самодеятельный характер, так  как полевая практика университетских  географов находилась в загоне.  И не только по причине отсутствия средств  -  в полевой работе попросту не усматривали смысла. Показательно, что в марте 1914 года на заседании  студенческого географического  кружка Московского университета был  заслушан доклад «Работа географа в  поле», доказывавший необходимость  полевых исследований! Понятно, что  отсутствие полноценной полевой  практики создавало обширную лакуну в профессиональной подготовке географов, тем более их учителя также  чаще всего не имели подобного  опыта. Возможно, впрочем, поэтому некоторые  из них считали его необязательным и для студентов.

  В первые годы своих занятий географией Анучин сконцентрировался всецело  на организации учебного процесса - разработке учебных программ и курсов, подготовке и чтении лекций. На его  долю выпала трудная, ответственная  и не очень заметная внешне работа по закладке фундамента географической науки в России. Учитывая ограниченность материально-финансовых и кадровых  условий, справился он с нею наилучшим  образом и, без преувеличения, выступил основателем отечественной географической школы. Но не в плане разработки концепций  и теорий, а как организатор  географического образования -  профессионального  и школьного, и создатель институционально-кадровой структуры науки.

  В 1892 году по инициативе Анучина было открыто географическое отделение  ОЛЕАЭ. В том же году он выступил организатором Географической выставки в Москве,  составившей позже  университетский географический музей (за отсутствием места в университете он размещался в помещениях Исторического  музея). Одновременно, в 1892 году, Анучин совместно с Богдановым организовал  проведение в Москве XI сессии Международного конгресса по доисторической археологии и антропологии. Двумя годами позже, в 1894 году, Анучин основал журнал «Землеведение»,  оставаясь его руководителем  на протяжении 30 лет.

  Огромное  внимание он уделял популяризации географии  и постановке ее обучения в школе. В 1915 году Анучин выступил организатором  и председателем I Всероссийского съезда преподавателей географии, собравшего около тысячи человек преподавателей и научных работников в этой области. В резолюции по докладу Анучина  предлагалось: наладить преподавание географии во всех классах средней  школы; отдать приоритет изучению географии  России; сочетать теоретические курсы  с обязательными практическими  занятиями; предоставить преподавателям свободу в определении рамок  и содержания курсов. Участники съезда настаивали также на экстренной организации  географических отделений в университетах для подготовки географов-исследователей и преподавателей.

  При всей своей феноменальной памяти и незаурядной работоспособности  Анучину, занятому учебной, методической и организационной деятельностью, поначалу было просто не под силу одновременно заниматься исследованиями в области  географии. Из 56 публикаций Анучина  в период с 1885 по 1888 год лишь семь относились к сугубо географической тематике, но вряд ли можно было назвать  оригинальными работами литографированные  курсы лекций по истории землеведения и древней географии, просветительские статьи в «Русских ведомостях» и  некролог Н.М.Пржевальского.

Исследовательская деятельность Анучина  в последней четверти XIX – начале XX вв.

  Антропология  оставалась главной любовью Анучина, благо ее преподавание удалось сохранить  в рамках кафедры географии. Во второй половине 80-х годов все  свободное  время он отдавал работе над крупным  исследованием, в основе своей, безусловно, антропологическим, но включающим также  данные этнографии и географии. Опубликованная Анучиным в 1889 году работа «О географическом распределении роста мужского населения  России» была выдающимся для того времени исследованием и получила золотую медаль ИРГО. В центре внимания автора оказался вопрос о географических факторах роста. Впервые он был поставлен  в 60-е годы XIX в. французским антропологом П.Брока, видевшим причину вариаций роста в различном расовом составе населения. Альтернативная точка зрения предлагала искать объяснение в условиях природного рельефа и уровне благосостояния населя.

  Основываясь на данных о всеобщей воинской повинности за 1874-1883 гг., Анучин установил два  главных центра высокорослости –  в южных губерниях и в Прибалтике, и два главных центра малорослости – на востоке европейской части  России и крайнем западе. Ему удалось  доказать, что картина распределения  роста не может быть  объяснена  исключительно географическими  условиями и уровнем благосостояния: «Условия питания и среды скорее способны влиять на ритм роста, чем  на его конечную величину». Первопричину географических вариаций роста Анучин усматривал в истории заселения  восточной Европы, обусловившей различия в этническом составе населения.

  Вопросы этнической и расовой антропологии интересовали Анучина в первую очередь. И хотя здесь он никогда не был  крупным теоретиком (да и не претендовал  на подобную роль), его безусловной  заслугой стало накопление обширного  фактического материала по расовому составу населения России (Анучин руководил его сбором) и  подготовка первых обобщающих работ по расовой  антропологии населения империи, публиковавшихся  в энциклопедии Брокгауза и Ефрона. В этом издании Анучиным были последовательно опубликованы статьи «Великоруссы», «Евреи в антропологическом отношении», «Малороссы в антропологическом отношении», «Россия в антропологическом отношении», «Славяне (антропология)».

  В расовой антропологии Анучин придерживался  точки зрения о разграничении  «расы» как биологической категории  и понятий «племя»,  «народ», «нация»  как категорий исторических. Он полагал, что границы рас не совпадают  с границами племен и народностей,  этнографические типы не совпадают  с антропологическими, а комплекс расовых признаков представляет собой подверженную изменениям динамическую систему.

  1889 год стал важной вехой в  жизни Анучина, принеся признание  его заслуг научной корпорацией.  В сентябре совет Московского  университета присвоил Анучину  степень доктора географии honoris causa (без представления диссертации)  за совокупность научных трудов  по антропологии, этнографии и  географии. А в следующем, 1890 году, вновь испеченный доктор был  избран председателем ОЛЕАЭ, что  означало наряду с высокой  аттестацией разносторонних научных  достижений и  признание незаурядных  организаторских талантов Анучина.  Но и это был не последний  лавр в увенчавшем его венке  научной славы.

  В 1896 году группа академиков предложила избрать на освободившуюся кафедру  зоологии  зоолога, занимающего антропологией, имея в виду конкретно Анучина. На общем собрании Академии наук он был  избран ординарным академиком с 25 голосами «за» и 8 «против». Но поскольку для  занятия академической кафедры  предстояло переехать в Петербург, то Анучин, не желая оставлять формирующиеся  в Москве научные школы географии  и антропологии -  а без него они вряд ли смогли бы состояться, отказался  от звания ординарного академика. Тогда  АН избрала его своим почетным членом.

  В 90-е годы XIX века и начале XX века Анучин вел исследовательскую работу параллельно  в трех направлениях. Два из них  – антропология и палеоэтнография – определились уже давно, в географии же Анучин до этого занимался исключительно преподавательской, методической и организаторской работой. Однако при всей экстраординарной загруженности он смог найти время и возможность для самостоятельных исследований  и в этой  области. Его внимание привлекла гидрология. Анучин начал полевое изучение истоков рек европейской России, результатом чего стал обширный лимнологический (лимнология – наука об озерах) очерк «Новейшие изучения озер в Европе и несколько новых данных об озерах Тверской, Псковской и Смоленской губерний». В свою очередь, эта работа составила часть последующего  обобщающего труда «Верхневолжские озера и верховья Западной Двины» (М., 1897).

  В первое десятилетие XX века от лимнологических  исследований Анучин перешел к изучению особенностей режима рек Европейской  России, преследуя вполне практическую цель предсказания и  предотвращения катастрофических последствий весенних разливов рек. Итог этого исследования составила статья «Наводнение в  Москве в апреле 1908 г. и вопрос об изучении наводнений в России».

  Помимо  работ по гидрологии Анучин выпустил страноведческий очерк по Японии, время  издания которого – 1906 год  – недвусмысленно свидетельствует, что интерес к этой теме был  вызван русско-японской войной. Он также  занимался обработкой рукописного  наследия Н.Н.Миклухо-Маклая, первый том которого увидел свет в 1923 году, уже после смерти Анучина.

  Возглавив ОЛЕАЭ, Анучин смог активизировать работу его антропологического отдела, который  стал школой первого поколения русских  антропологов. В 1900 году на базе антропологического отдела был основан «Русский антропологический  журнал», выходивший до 1937 года. В связи  с устойчивым интересом к расокой проблематике исследователь принял участие в дискуссии о возможности и пределах применения математических методов в антропологии. Не отвергая их в принципе, Анучин выступил против абсолютизации математического направления как ведущего к чрезмерным абстракциям и фактически элиминирующего исторические и биологические интерпретации. Более корректным и адекватным ему казался биометрический метод[55].

  Однако  персональные научные предпочтения отнюдь не мешали плодотворному сотрудничеству Анучина с представителями различных  направлений в антропологии: на возглавляемой  им кафедре географии и этнографии в разное время работали как последователь  математической школы в антропологии А.А.Ивановский, так и основатель биометрических методов Е.М.Чепурковский. Сегодняшним языком мы охарактеризовали бы Анучина как сторонника методологического плюрализма, понимающего безусловную важность и плодотворность сосуществования и взаимообогащения различных теоретических подходов.

  Большой интерес проявлял Анучин и к антропогенезу, считая своим общественным долгом пропагандировать эволюционистский взгляд на эту проблему. Его работы в области антропогенеза  – «Происхождение человека и его  ископаемые предки» (1912 год) и «К вопросу  о древнейших людях» (1916 год) - не представляли самостоятельной теоретической  ценности, будучи популярным изложением дарвиновской теории.

  Вероятно, для современного читателя более  интересной оказалась бы начатая  Анучиным работа об антропоморфизме  черта (!) и «антропологический этюд»  о Пушкине. Однако, они так и не получили завершения, что было неудивительно при свойственной Анучину манере перескакивать от одной темы к другой, надолго оставляя предшествующую без внимания. В этом заключалась одновременно его сила – разносторонность научных познаний, и слабость – невозможность одинаково глубоко погрузиться во множество интересовавших проблем. Как преподавателю это шло Анучину на пользу, но исследовательская сторона, скорее, страдала.

  В 90-е годы по-прежнему сохранялся интерес  Анучина к  палеоэтнографии – синтезу этнографии и археологии, где им были выпущены, по крайней мере, три, заслуживающих упоминания работы: «Сани,  ладья и кони как принадлежности похоронного обряда», «К истории ознакомления с Сибирью до Ермака» - обе в 1890 году и «К истории искусства и верований приуральской чуди» (1899). Признанием заслуг Анучина в области этнографии – не столько исследовательских, сколько организаторских и учебно-методических – стало избрание его председателем этнографического отдела ОЛЕАЭ в 1914 году.

  К началу второго десятилетия XX века Анучин сосредоточил в своих руках (по крайней мере, в Москве) ключевые административные позиции одновременно в трех дисциплинах – географии, антропологии и этнографии. С  одной  стороны, это свидетельствовало  о ключевой роли Анучина в становлении этих наук,  в процессе их институционализации, с другой, подтверждало слабость – организационно-кадровую и материально-техническую - новых дисциплин, самостоятельное существование которых оказалось во многом возможным благодаря феноменальным усилиям и энтузиазму одного лишь человека.

Деятельности  Анучина при новой  власти

  В 1919 году в результате разделения кафедры  географии на две возникла, наконец-то, самостоятельная кафедра антропологии, за которую Анучин безуспешно бился  несколько десятилетий. Кафедру  географии он передал своему ученику  А.А.Круберу, а сам возглавил кафедру антропологии, где предполагалась специализация по антропологии и этнологии, а также доисторической археологии.