Роль латыни в формировании живого русского и славянской культуры

Латинский язык – язык науки, культуры и   образования.

           Роль латинского языка  в послепетровскую эпоху.

      На  старом некрополе Александро-Невской  лавры в Санкт-Петербурге стоит  памятник М.В.Ломоносову (1711-1765), выполненный  из белого каррарского мрамора. На памятнике, поставленном по инициативе графа М.И. Воронцова, вырезаны латинская и  русская надписи, рассказывающие о  жизненном пути великого ученого  и поэта. Текст латинской эпитафии сочинил петербургский «профессор аллегории» Яков Штелин- современник  и соратник Ломоносова.  

      Я недаром начал свой рассказ о  латыни в России в 18 веке с латино-русской  эпитафии Ломоносову. Уже сам факт изготовления такого двуязычного памятника  показывает, какую роль стала играть латынь в послепетровскую эпоху. Да и Ломоносов- это одна из ключевых фигур своего времени, это человек, стремившийся и во многом сумевший поставить на службу отечественной  науке, культуре и образованию наиболее важные достижения европейской цивилизации, включая античные пласты этой цивилизации.

      Латинский язык начал преподаваться в России в конце 17 века, когда в Москве в 1685 году  открылась Славяно-греко-латинская академия. Преподавание в ней велось и на греческом и  латинском языках. В начале же 18 века, в результате Петровских преобразований, когда Россия вошла в семью европейских народов, латинский язык выдвинулся на первое место. Это и понятно: классическое образование стало к тому времени  основой западноевропейской учености, знание латыни было необходимым условием  получения высшего образования и занятий науками, он был языком международного общения ученых.

      На  примере Ломоносова ясно видно, какую  роль могла сыграть латынь в становлении  ученого, поэта, общественного деятеля.

      Все мы помним, с какой настойчивостью Ломоносов, уже почти взрослым приехавший на учебу в Москву и поступивший  в 1731 году в Славяно-греко-латинскую  академию, овладевал науками.  Сам  Михаил Васильевич вспоминал позже  об учебе в академии: малые ребята, кричат и перстами указывают: «Смотри-де, какой болван в двадцать лет пришел латине учиться». В это время все занятия в академии велись на латинском языке, на нем же писались сочинения, студенты обязаны были говорить между собой по–латыни. Ломоносов за один год прошел курс трех классов и к концу второго года уже сочинял стихи на латинском языке. Как писал про него А.Н. Радищев, «упорное прилежание в учении языков сделало Ломоносова согражданином Афин и Рима».

      В академии читались также курсы риторики и «пиитики», которые познакомили  Ломоносова с античной литературой. Кстати, поэтикой Ломоносов занимался  по учебнику своего учителя Федора Кветницкого, написанному на латинском  языке, а риторикой - по латиноязычному учебнику Порфирия Крайского.

      Солидное  классическое образование, полученное Ломоносовым в академии, заложило основу дальнейшей филологической и  поэтической деятельности великого ученого. Свободное владение латинским  языком позволило Ломоносову большинство  своих научных трудов писать на латыни, вести переписку с коллегами  из других стран и тем самым  сделать свои работы частью общеевропейской  науки .

      Уже первую свою студенческую работу по физике он написал на латинском языке.

      Став  академиком и занимаясь разработкой  проектов учебных планов для Московского  университета  и гимназий, Ломоносов  много внимания уделяет преподаванию в них латыни. В список латинских  авторов, которых он рекомендует  для чтения и комментирования  в гимназиях, входят Цицерон, Корнелий, Непот, Светоний, Курций Руф, Ливий, Тацит, Сенека, Юстин, Флор, поэты Вергилий, Гораций, Овидий, Федр, Марциал.

      Античная  риторика была для Ломоносова не только предметом теоретического изучения. Он много раз выступал с публичными «Словами» , приуроченными к какой-нибудь дате и обращенными к царствующим  особам. Наиболее известно его «Слово похвальное Ея величеству государыне императрице Елисавете Петровне, самодержице Всероссийской , говоренной Михайлом Ломоносовым ноября 26 дня 1749 года». Ломоносов перевел «Слово» на латинский язык; благодаря этому оно стало известно и в других странах, где также получило высокую оценку.

    Ломоносов был большим любителем и популяризатором античной литературы, много переводил с греческого и латинского. Ломоносов широко использовал античные мотивы, образы, мифологические имена и сюжеты в своем творчестве, он был создателем русского литературного языка и русского стихосложения. Даже когда Ломоносов воспевал современные ему «Деяния», точкой отсчета служили античные авторы:

                Хотя во след иду Вергилию, Гомеру,

                Не нахожу и в них довольного  примеру.

                Не вымышленных петь намерен  я Богов.

                Но истинны дела, великий труд  Петров!

                Достойную хвалу воздать сему  Герою

                Труднее, нежели как в десять  лет взять Трою.

     Не случайно современники Ломоносова, оценивая его вклад в развитие отечественной культуры, сравнивали его с античными поэтами. Так, русский поэт Державин сочинил следующую подпись «К портрету Ломоносова» (1779):

               Се Пиндар, Цицерон, Виргилий-слава   Россов,

              Неподражаемый, бессмертный Ломоносов. 

«Я  памятник себе воздвиг…» - судьба Горациева  «Памятника» в  России.

      Русская поэзия по- настоящему открыла для  себя поэзию античную лишь после того, как Петр Великий « в Европу прорубил окно».

    Молодая российская литература 18 века пробовала себя во всех жанрах, стилях и направлениях, в том числе одним из излюбленных занятий литераторов стали переводы из античной поэзии. Торжественные оды Пиндара и шаловливые стихи Анакреона, эпос Гомера и Вергилия и короткая выразительная греческая эпиграмма, любовная лирика Сапфо, Катулла и Овидия и букологическая поэзия Феокрита – все это богатство античной литературы широко выплеснулось на страницы русских журналов, книг, антологий, сборников поэзии.

    Кто только не переводил античную поэзию! Это и российский посланник в Англии князь Кантемир, и профессор Московского университета Мерзляков, великий ученый Ломоносов и министр народного просвещения граф Уваров. А уж о собственно поэтах и говорить не приходится! Тредиаковский, Державин, Жуковский, Батюшков, Гнедич, Пушкин, Тютчев, Фет, Майков, Анненский, Вячеслав Иванов, Брюсов, Блок, Пастернак, Тарковский- вот  далеко не полное перечисле6ние замечательных русских поэтов, обогативших русскую литературу своими переводами или переложениями античной поэзии.

    Гораций с самого начала обрел достойное место среди переводимых античных поэтов. Идея его «Памятника»- посмертная слава поэта - оказалась  очень близкой русской поэзии и неоднократно разрабатывалась различными поэтами. Одним из первых переводчиков оды «К Мельпомене» стал М.В. Ломоносов, включивший в свою «Риторику» ее довольно точный перевод:

                Я знак бессмертия себе воздвигнул

                Превыше пирамид и крепче меди,

                Что бурный Аквилон сотреть  не может, 

                Ни множество веков, ни едка  древность.

                Не вовсе я умру, но смерть  оставит

                Велику часть мою, как жизнь  скончаю.

                Я буду возрастать повсюду  славой ,

                Пока великий Рим владеет светом.       

               Где быстрыми шумит струями  Аврид,

               Где Давнус царствовал в простом  народе ,

               Отечество мое молчать не будет,

               Что мне беззнатный род препятством  не был,

               Чтоб внесть в Италию стихи  эольски 

                И первому звенеть алцейской  лирой.

                Взгордися праведной заслугой, муза,

                И увенчай главу дельфийским  лавром.

      

    Традицию русских переводов «Памятника» Горация продолжил Г.Р. Державин (1743-1816), создавший в 1795 году свой перевод- переложение:

               Я памятник себе воздвиг чудесный, вечный,

                Металла тверже он и выше  пирамид;

                Ни вихрь его, ни гром не  сломит быстротечный,

                И времени полет его не сокрушит.

                Так!- весь я не умру, но часть  меня большая,

                От тлена убежав, по смерти  станет жить,

                И слава возрастет моя, не  увядая,

                Доколь Славянов род вселенна  будет чтить.

                Слух пройдет обо мне от  Белых вод до Черных,

                Где Волга, Дон, Нева, с Рифея  льет Урал;

                Всяк будет помнить то в  народах неисчетных,

                Как из безвестности я тем  известен стал,

                Что первый я дерзнул в забавном  русском слоге

                 О добродетели Фелицы возгласить,

                 В сердечной простоте беседовать  о боге

                 И истину царям с улыбкой  говорить.

                О муза! Возгордись заслугой справедливой,

                И презрит кто те6я, сама  тех презирай;

                Непринужденною рукой неторопливой 

                Чело твое зарей бессмертия  венчай.

 

    Как мы видим, Державин, буквально следуя латинскому тексту в первых семи строках своего переложения и придерживаясь далее той же композиционной структуры, что в Горациевом  «Памятнике», с восьмой строки смело вводит в стих российские реалии- «с лавянов род», географические приметы России, оригинальную мотивировку своей посмертной славы (в частности, имеется в виду ода «Фелица», обращенная к Екатерине и совет Музе презирать тех, кто презирает ее, т.е. не является ее почитателем.

    Вершиной поэтических переложений «Памятника» на русской почве стало стихотворение А.С.Пушкина «Я памятник себе воздвиг нерукотворный», которому предшествует эпиграф на латинском языке: «Exegi monumentum». Вслед за Державиным Пушкин широко вводит современные и близкие ему образы, мотивы и мотивировки, сохраняя композиционную канву Горациева «Памятника». Это знаменитое стихотворение , вот уже второе столетие известное каждому школяру и выбитое на постаменте памятника Пушкину в Москве, можно сравнить с латинским прототипом и увидеть, как мысли и чувства великого римского поэта эхом отзываются и высекают поэтическую искру спустя почти две тысячи лет у великого русского поэта.

     И что  может вызвать особенный интерес наших современников – это латинский перевод пушкинского! «Памятника»; да-да, есть и такой - плод учености  и остроумия филолога- классика Р.С.Цесюлевича.    

            Из истории гимназической латыни в России.

   Существует множество известных латинских афоризмов. А знаете ли вы,  что великий русский писатель А.П.Чехов тоже придумал латинский афоризм, который вошел в лучшие собрания латинских крылатых слов и выражений: Lingua est hostis hominum amicusgue diaboli  et ftminarum. Правда, из скромности он приписал его некоему философу , написав: « Прав был тот философ, который сказал…» Во времена Чехова латынь входила в число предметов, владение которыми составляло неотъемлемую часть хорошего гимназического образования.