Фитоморфные образы в языке и культуре на материале английского языка

3) онтологические метафоры, представляющие абстрактные явления (эмоции, идеи) и действия, события как материальную субстанцию, как, например, (1) "I'm slowly getting into shape" [20].

Таким образом, именно метафора позволяет осмыслить абстрактный по природе своей не структурируемый предмет при помощи более конкретного и структурированного. Природа метафоры не языковая, а концептуальная [Арутюнова Н.Д., 1990]. Метафоричность мышления проявляет себя в метафоричности языка. Интерпретация метафор становится возможной благодаря наличию системы базовых концептов, общей для всех членов некоторого сообщества.

В рамках рассматриваемой  когнитивной теории одной из главных идей представляется убежденность в том, что метафора - истинный динамический когнитивный процесс. В отличие от Дж. Лакоффа и М. Джонсона, Э. Маккормак отвергает точку зрения о том, что язык целиком метафоричен. Он строит когнитивную теорию на продолжении традиции интеракционального подхода. Э. Маккормак исходит из убеждения, что метафоры функционируют как когнитивные процессы, с помощью которых мы углубляем наши представления о мире и создаем новые гипотезы. В то же

время они выступают  как посредники между человеческим разумом и культурой.

Анализ работ по когнитивной лингвистике позволяет утверждать, что в соответствии с наиболее распространенным подходом, основной целью когнитивного направления является установление и описание моделей концептуализации объективной реальности в зависимости от особенностей мироощущения  и мировосприятия, как отдельного индивида, так и культурного сообщества в целом. «В отличие от предыдущих подходов применение идей когнитивизма в лингвистике предполагает отказ от строгого вычленения границ отдельных значений полисемантичной лексики и противопоставления различных стилистических средств по сходству, смежности и другим традиционным параметрам» [Шустрова Е.В., 2008].

Исходя из выше сказанного, следует отметить, что  зарубежные теории когнитивной метафоры явились предпосылкой к созданию отечественных теорий когнитивной метафоры, где метафора стала рассматриваться как ключевой элемент категоризации языка, мышления и восприятия. Становление и развитие отечественной теории когнитивной метафоры будет рассматриваться в следующем параграфе.

 

1.2 Отечественные теории когнитивной метафоры

В создание отечественной  теории когнитивной метафоры, во многом, надо признать, опирающейся на западную теорию концептуальной метафоры Дж. Лакоффа и М.Джонсона, релятивистскую теорию М. Блэка, теорию когнитивной метафоры Дж. Карбонелла, П. Риккера и А.А. Ричардса, большой вклад внесли М.Н. Лапшина, В.Н. Телия, В.К Харченко, Е.О. Опарина Е.С. Кубрякова, Н.Д. Арутюнова и другие.

Характеризуя  роль поэтической метафоры как способа познания мира, С.  Р. Левин предлагает разграничивать два способа выражения знания: «когниции» (cognitions) и «концепции» (conceptions). Первые стремятся приблизительно к объективной истине и базируются на реальных фактах, вторые С. Р. Левин характеризует как «проекции» поэтических метафор. Содержание «концепций» - это амальгама эмоций и личностного опыта, однако, их нельзя считать ни сугубо субъективными, ни игрой, поскольку услышав новую метафору мы ищем назвавшие ее появление ассоциации, и в результате может произойти трансформация наших представлений и привычных оценок [цит. по Опарина, 2000: 194]. Механизм метафоры сродни аналогии, строящей и перестраивающей, как известно, морфологические системы языков; собственно метафора — это и есть принцип аналогии, только действующий в семантике. Поэтому в когнитивной модели языка метафора занимает не периферийное, а  центральное место. Действительно, если в структуралистской и постструктуралистской семантике лингвист мог себе позволить объявить, что он занимается основными значениями лексемы, а метафорические переносы оставляет «на потом», то с точки зрения с другом цепочкой метафорических переносов [Рахилина, 2000: 360].

Н.Д. Арутюнова  в предисловии к книге «Теория метафоры» подчеркивает, что «по своему источнику когнитивная метафора отвечает за способности человека улавливать и создавать сходство между разными индивидами и классами объектов» [Арутюнова, 1990: 15].

При наиболее общем  подходе метафора рассматривается как видение одного объекта через другой и в этом смысле является одним из способов репрезентации знания в языковой форме. Метафора обычно относится не к отдельным изолированным объектам, а к сложным мыслительным пространствам (областям чувственного или социального опыта). В процессах познания эти сложные, непосредственно наблюдаемые мыслительные пространства соотносятся через метафору с более простыми или конкретно наблюдаемыми мыслительными пространствами (например, человеческие эмоции сравниваются с огнем и т.п.). В подобных метафорических представлениях происходит перенос концептуализации наблюдаемого мыслительного пространства на непосредственно наблюдаемое, которое в этом процессе концептуализируется и включается в общую концептуальную систему данной языковой общности. При этом одно и то же мыслительное пространство может быть представлено посредством одной или нескольких концептуальных метафор [КСКТ: 55]. Это можно охарактеризовать как проявление функционального дуализма метафоры. На этих позициях стоят Дж. Лакофф и М. Джонсон, Э. Маккормак, Дж. Карбонелл, В.В. Петров,   Г.Н.  Скляревская и др.

Н.Д Арутюнова  очерчивает сферу признаков, присущих только метафоре. Метафора предельно лаконична, так как не допускает синтаксического распространения признаковыми словами. Она образна. Образность акцентирует постоянные признаки метафорически интерпретируемого концепта, раскрывающие его сущность, и не затрагивает частные признаки. По мнению Н.Д. Арутюновой, метафора статична, т.к. выражает не впечатление о концепте в определенный временной промежуток, а его истинную суть, устойчивое подобие. Семантическая насыщенность метафоры не предполагает ее эксплицитности. Данные признаки метафоры обусловливают свойство метафоры быть постоянным образным наименованием отдельной концептуальной категории [Арутюнова, 1999].

Крупный представитель  российской функциональной лингвистики  В.Г. Гак считает метафору универсальным явлением в языке. Ее универсальность проявляется в пространстве и во времени, в структуре языка и в функционировании. Автор подчеркивает, что метафора как результат отношения между двумя значениями слова, из которых одно выступает как исходное, а другое как производное, является ярким примером динамики в сфере лексической семантики.

Метафора возникает  в силу глубинных особенностей человеческого мышления. Автор разделяет точку зрения Дж. Лакоффа и М. Джонсона о том,

что «без метафоры невозможно обойтись, она присуща человеческому мышлению и языку как таковая». Но он замечает, что в основе метафоризации лежит расплывчатость понятий, которыми оперирует человек, отражая в своем сознании вечно изменяющуюся, многообразную языковую деятельность.

Таким образом, по В.Г. Гаку метафора является универсальным орудием мышления и познания мира во всех сферах деятельности, благодаря которой язык представляет систему в постоянном преобразовании. При этом он подчеркивает, что использование метафор - характерное отличие языка от искусственных знаковых систем [Гак, 1988: 11-13].

По мнению В.В. Петрова, согласно полученным данным о существенной роли культурной среды, предшествующего опыта (практических навыков) и телесной организации человека в структурировании ментальных процессов невозможно уже относиться к естественному языку как единственному средству концептуальной организации мышления. И, следовательно, «сейчас более оправданно говорить о метафоре не только как о языковом средстве, но скорее как о концептуальном феномене». Это подтверждается еще и тем, что репрезентация метафоры осуществляется на двух принципиально различных

уровнях – пропозициональном и образно-ассоциативном. С целью объяснения трудности процесса метафорообразования, который производится посредством соответствующих каждому уровню репрезентации моделей и понятий, В.В. Петров предлагает различать собственно метафорическое выражение и тот сложный вербально – образный

комплекс, который  сопутствует каждому языковому употреблению в процессе коммуникации [Петров, 1990: 144-145].

Е.О. Опарина  считает, что помимо номинативной, образной и экспрессивно-оценочной функций метафоры выполняют в языке концептуальную функцию, которая основывается на их способности формировать новые концепты, исходя из уже сформированных понятий. Е.О. Опарина замечает, что наиболее полно эта роль метафоры выступает в тех случаях, когда она используется для обозначения непредметных сущностей. Концептуальная метафора служит цели вербализации понятий, обозначая то, что не имело до нее словесного выражения. Концептуальная метафора, как и другие ее типы, создается на ассоциативно – образной основе и во время своего возникновения и первоначального функционирования осознается носителями языка как семантически двупланное образование на основе взаимодействия двух компонентов — обозначаемого и образного средства [Опарина, 1988].

Опираясь на концепцию Дж. Лакоффа и М. Джонсона, отечественные ученые А.Н. Баранов, Ю.Н. Караулов, Д.О. Добровольский и А.П. Чудинов развивают теорию концептуальной метафоры и разрабатывают методику построения метафорических моделей на примере политического дискурса.

В основе построения метафорической модели А.Н. Баранова и Ю.Н. Караулова, впоследствии обобщенной А.Н. Барановым, лежит когнитивная теория метафоры Дж. Лакоффа и М.. Джонсона, основанная на взаимодействии двух структур знаний — когнитивной структуры «источника» и когнитивной структуры «мишени/цели». В процессе метафоризации некоторые области цели структурируются по образцу источника, т.е. происходит метафорическое наложение («метафорическая проекция» - metaphorical mapping). А.Н. Баранов называет высвечивание отдельных свойств источника в области цели/мишени, возникающее в процессе метафорического наложения и проявляющееся на уровне предложения или текста в виде метафорических следствий, «профилированием». Исходя из того, что область источника — это более конкретное знание, получаемое человеком в процессе непосредственного опыта взаимодействия с действительностью, а сфера цели – менее ясное, менее конкретное, менее определенное знание, автор подчеркивает, что следует говорить в некоторых случаях не столько о прояснении (структурировании) неясной целевой – области, сколько об изменении уже имеющейся структуры области цели, о ее переструктурировании. Новое знание возникает в данном случае благодаря профилированию некоторых свойств источника, не представленных или скрытых в области цели. Однако для большинства случаев А.Н. Баранов признает верность «тезиса об одно направленности метафорической проекции», признавая, что этот тезис отражает одну из важнейших функций метафоры – когнитивную, или функцию получения новых знаний.

Автор определяет вслед за Дж. Лакоффом и др. концептуальные метафоры как устойчивые соответствия между областью источника и областью цели, фиксированные в языковой и культурной традиции данного общества. А.Н. Баранов отмечает, что концептуальные метафоры могут образовывать когерентные концептуальные структуры более глобального содержания - «когнитивные модели», которые являются уже чисто психологическими и когнитивными категориями, напоминающими по свойству гещтальты когнитивной психологии [Баранов, 2003: 76].

А.П. Чудинов  строит свою модель исходя из двух теорий: теории регулярной многозначности и теории концептуальной метафоры.

Метафорическая модель по А.П. Чудинову характеризуется открытостью, способностью к все более детальному, не имеющему каких-либо границ развертыванию с использованием все новых и новых компонентов. Вместе с тем автор подчеркивает, что можно определить типовые направления развертывания данной модели.

В целом, авторы современных отечественных теорий метафоры признают, что метафора не просто является риторической фигурой, а служит существенной необходимостью мысли. Результат всей духовной активности человека, сумма всех его представлений о мире образуют для человека целостную картину мира, которая отражается в языке, формируя языковую картину мира.

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

Выводы  по главе I

В современных  когнитивно – ориентированных исследованиях метафора понимается как универсальный механизм познания, концептуализации и категоризации мира.

Метафора рассматривается  как лингво – когнитивное явление, дающее возможность понимать как  новые области познания, так и  находить новые грани уже существующих концептов.

Метафора дает возможность сквозь призму конкретных областей объяснить области высокой  степени абстракции. Кроме того, он служит инструментом вербализации новых областей знания. Этот механизм объясняется в терминах взаимодействия двух структур знания: источника и цели. Профилирование релевантных свойств области – источника на область  – цель помогает понять, «уловить», и в конечном счете вербализовать новое знание.

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

ГЛАВА II. ФИТОМОРФНАЯ КОНЦЕПТУАЛЬНАЯ МЕТАФОРА В СОВРЕМЕННОМ АНГЛИЙСКОМ ЯЗЫКЕ

2.1 Роль  фитоморфной метафоры в познании мира: универсальное и специфическое

Как было показано в первой главе, концептуальная метафора является одним из способов репрезентации знания в языковой форме. Метафора обычно относится не к отдельным объектам, а к сложным мыслительным пространствам (областям чувственного или социального опыта) [КСКТ: 55].