История становления этических традиций на руси

Появилась с применением огня и возможность  создавать более совершенные  орудия труда и охоты, что делало существование человека более стабильным и обеспеченным. По мере совершенствования  орудий труда возникло первое примитивное  разделение труда между членами  племени и между полами и возрастными  группами, причем в этих новых условиях полезными оказались и слабые члены племени — дети и старики. Последние могли играть и, как  говорят история и этнография, в действительности играли наряду с  женщинами роль хранителей огня, его  «кормильцев», поскольку это не требовало  больших физических усилий, но давало возможность освободить трудоспособных женщин и мужчин для выполнения более  трудоемких и неотложных работ. Их присутствие  и содержание для племени уже  не было такой тяжкой обузой, как  прежде; оно постепенно становилось  необходимым, хотя в голодные периоды  или при других экстремальных  обстоятельствах смерть (в том  числе и от рук соплеменников) все еще ожидала в первую очередь  именно слабых².

В меньшей  степени это касалось детей: они  — будущее племени, его потенциал, и поэтому получали необходимую  помощь и заботу, чтобы в свое время заступить на место старших. Однако тот факт, что старики, с точки зрения биологической уже выполнившие свою функцию и ставшие бесполезными, все же имели возможность жить в племени и не умирать от голода и холода, говорит о том, что человек становится действительно человеческим, социальным существом, а не является только одним из многочисленных биологических видов, существующих на земле. Такой первобытный коллективный альтруизм был объективной необходимостью, поскольку «...племя, заключающее в себе большое число членов, которые наделены высокоразвитым чувством патриотизма, вернос-

¹ Сольков А. Е. Заболеваемость и смертность в истории человечества. — Челябинск, 1995. — С.18.

² Джек Лондон. Закон жизни // Соч.: В 4т. — Т. 1. Рассказы. — М., 1984. — С. 140—145.

ти, послушания, храбрости и участия к другим; членов, которые всегда готовы помогать друг другу и жертвовать собой  для общей пользы, должно одержать верх над большинством других племен, а это является естественным отбором¹», поскольку это соответствует законам природы, поскольку она «не интересуется» отдельными особями и индивидами.

Такое изменение отношения к детям  и старикам, в свою очередь, привело  к еще большим изменениям. Постепенное  усложнение труда повлекло за собой  необходимость обучения подрастающего  поколения приемам профессиональной деятельности, передачи трудовых навыков  и хитрости охоты, и это стало  «точкой соприкосновения», старых членов племени и детей. Старики, живущие  в племени, в прошлом охотники и мастера, получили возможность  передавать свой жизненный и профессиональный опыт, знания и навыки, а дети —  перенимать их, что обеспечивало не только преемственность знаний и  навыков, но и племенных обычаев  и традиций, связанных с правилами  поведения, и отношений между  членами сообщества, — а это  в свою очередь повышало значимость для племени и детей, и стариков.

Как указывал Г. Спенсер, «любое общество стремится  сформировать своих членов таким  образом, чтобы осуществление социальных функций было для них желанным²», вследствие чего становится необходимым прививать каждому наиболее целесообразные для социума нормы человеческого общения и взаимодействия. В этом случае наиболее рациональной является передача знаний и навыков от старших младшим. Подобные обстоятельства способствуют формированию представлений о важности не только взаимопомощи среди сильнейших членов племени, но и заботы о слабых, их содержания и поддержки. По мнению А. Ф. Анисимова³, в этот период своей истории «человек делал рационалистически все, что было по тому времени в его силах, для того, чтобы не сломиться перед могуществом окружающей его природы», а забота о слабых — детях и стариках, неразрывно связанных между собой в силу необходимости передачи опыта как профессионального, так и жиз-ненного, была рациональна: если нужно обучаться, значит,

¹ Дарвин Ч. Происхождение человека и половой отбор // Соч. Т.5. — М.-Л.,1953. — С. 243.

² Spenser Я. The Principles of Ethics. — New York, 1902. — p. 99. ³Анисимов А. Ф. Духовная жизнь первобытного общества. — М.-Л., 1966. — С. 116.

20

21

нужны учителя и наставники из числа  наиболее опытных членов племени, причем не связанных необходимостью ежедневно  вести трудовую деятельность для  жизнеобеспечения племени и имеющих  возможность целиком посвятить  себя обучению и воспитанию детей  и молодежи. Повышается в этот период и возможность вариативности  поведения отдельного индивида, хотя в целом объективная регламентация  поведения и деятельности носит  очень жесткий характер.

С образованием материнского рода человек получил  «первый урок личности, научавший  ее, насколько она выигрывает в  борьбе за существование, вступая в  ассоциацию, которой личность приносит в жертву исключительный эгоизм, но от которой получает громадное приращение сил, результаты общей опытности, общей  работы мысли всех членов ассоциации и традицию длинного ряда поколений¹». Если ранее, когда человек еще не вполне выделился из животного мира, его альтруизм и коллективизм были обусловлены только биологической природой и инстинктами, то в более позднее время человек уже начинает осознавать социальную ценность альтруизма. Да и впоследствии, при усложнении общественных отношений и образовании более сложных и совершенных форм общественной жизни, этот «первый урок о пользе чужой жизни для удобства собственной не мог пропасть даром²», поскольку от этого зависела прочность и жизнеспособность всего сообщества, а следовательно, и безопасность его существования.

Именно  в этот период начинается постепенное  формирование собственно моральных  отношений, регулирующих взаимодействие людей и формы их существования  на основе определенных нравственных законов. Эти законы мотивируются уже  не чисто утилитарными соображениями, но ссылками на традицию, обычай, норму. Соответственно они имеют более  или менее постоянный характер и  усваиваются всеми членами сообщества в детстве в процессе обучения и воспитания. Меняются законы лишь под влиянием чрезвычайных обстоятельств, связанных с различными природными и социальными факторами, с изменениями  в образе жизни людей, но в

¹ Лавров П. Л. Цена прогресса. Исторические письма // Избр. про-изв.: В 2 т. — М., 1965. Т. 2. — С. 78.

² Там же. — С. 80.

22

основах своих они передаются из поколения  в поколение в форме устных преданий, легенд, заповедей, запретов.

К этому  периоду можно отнести появление  первых форм взаимопомощи людей, прообразов будущей благотворительности. Более  или менее стабильное существование  племени, образ и стиль его  жизни не только требовали, но и делали возможным оказание помощи не только слабым, не способным самостоятельно прокормиться и решить другие насущные проблемы (например, после гибели главы семейства, кормильца) соплеменникам, членам рода, но и людям «со стороны», попавшим в племя в мирное время. Видимо, первыми видами социальной помощи, зародившимися именно в этот период человеческой истории, было предоставление приюта и кормление не своих, путников, «чужеземцев», пришедших с миром. Такие формы помощи иноплеменникам могли появиться лишь при наличии уже сложившихся традиций заботы о своих нуждающихся соплеменниках и возросшем экономическом потенциале племени, его относительном материальном достатке. Исследования русских и зарубежных этнографов¹ приводят к неизбежному выводу, что для первобытного человека забота о нуждающемся чужаке была нормой.

Однако  в значительно большей степени  нравственное регулирование отношений  между людьми требовалось и, соответственно, развивалось с появлением семьи  и собственности. А. Г. Харчев считает, что мораль возникает и функционирует  в этот период «как способ преодоления  противоречия между личностью и  обществом²», между интересами собственников и сообщества в целом. Первые моральные принципы, унаследованные от homo erectus, преследовали все ту же цель сохранения единства и сплоченности рода и в связи с этим — его безопасности и жизнеспособности и поэтому представляли собой запреты на действия и поступки, вызывавшие вражду и

¹Арсеньев В. К. Последний из удэге. Соч. Т. 5. — Владивосток, 1949; Штернберг Л. Я. Материалы по изучению гиляцкого языка и фольклора. Соч., Т.З. — С-пб, 1892; КушнерП. И. (Кнышев). Очерк развития общественных форм. — М., 1929; Морган Л. Г. Древнее об-щество. — Л., 1939и ДР.

²Харчев А. Г. Структура морали и закономерности ее развития. Сб.: Ленинизм и философские проблемы современности. — М., 1970 — С. 538.

23

рознь между членами сообщества. Запреты  на немотивированное общественными  интересами убийство соплеменника, отторжение и кражу его имущества, в составе  которого чаще всего рассматривалась  жена, а также повсеместное почитание  престарелых имели конкретный смысл  и содержание — сохранение целостности  и единства общины, ее жизнестойкости и обороноспособности, преемственности  традиций и образа жизни. На иноплеменников такой запрет распространялся далеко не всегда.

Выводы  Л. Н. Гумилева о биологически и социально  обусловленном коллективизме и  альтруизме хотя и относятся к  более позднему образованию —  этосу, могут быть с большой степенью вероятности применены и к  более ранним формам сообществ, вплоть до первобытной орды: «Для того, чтобы  победить или, как минимум, отстоять себя, необходимо, чтобы внутри этоса  возникла альтруистическая этика, при  которой интересы коллектива становятся выше личных. Такая этика наблюдается  и среди стадных животных, но только у человека принимает значение единственного видоохранительного фактора»¹, при этом имеется в виду, что альтруизм и коллективизм подразумевают обязательную взаимопомощь членов сообщества.

Племена славян и русов, населявших территорию нынешней России, не были в этом отношении  исключением.

Так, византийский историк VI века Прокопий Кесарийс-кий писал: «Эти племена, славяне и анты ... издревле живут в народоправстве, и поэтому у них счастье и несчастье в жизни считается общим делом». «Честность же и товарищество среди них таковы, что они, совершенно не зная ни кражи, ни обмана, не запирают своих сундуков и ящиков», — говорится в «Жизнеописании Оттона Бамбергского». Маврикий Стратег, Адам Бременский, Ибн Русте, Ибн Фадлан и другие путешественники, оставившие записки о своем посещении славянских земель, единодушны во мнении, что людей более гостеприимных, радушных, доброжелательных, милосердных и справедливых, чем славянские народы, найти трудно. Подтверждением милосердия, заботливости наших далеких предков могут служить многочисленные фольклорные источники — былины и сказки, где типичным был такой сюжет: герой, попав в незнакомое место к потенциальным врагам, заявляет о необходимости соблюдать законы гостеприимства и требует к

^Гумилев  Л. Н. Этногенез и биосфера Земли. — М., 1994. — С. 162.

себе  внимания и заботы, что ему немедленно и предоставляется пристыженными  врагами.

Суровые природно-климатические условия, определяющие способ хозяйствования, делали славян естественными коллективистами  и обусловливали совместное проживание и деятельность как необходимые  и единственно возможные формы  существования. В этот период российской истории широко развилась общинная помощь. Не только соплеменники всегда могли рассчитывать на помощь и поддержку  своих соседей в случае нужды, но и люди чужие. С чужеземцами, пришедшими к славянам с мирными целями, они  обращались исключительно заботливо, обеспечивая им помощь и защиту, и даже пленники у славян по прошествии определенного времени получали свободу. Да и само обращение с  пленными было более мягким, нежели у других народов, что следует  из произведений посещавших в тот  период славянские земли путешественников и торговцев.

Таким образом, можно сделать вывод, что  у славянских племен уже в этот ранний период истории деление на «своих» и «чужих» было менее  четким, и этика отношений, в частности, этика взаимной помощи, распространялась на тех и других более или менее  одинаково, конечно, при условии, что  «чужие» миролюбивы и не несут  угрозы благополучию славянского рода или племени. Даже иноверцы получали равные со славянами права, если они, оставаясь среди них, «не выставляли напоказ своей христианской веры» (по словам Адама Бременского), т. е. не оскорбляли миропонимания славян, основанного на древней языческой  религии.

Первые, наиболее общие и объективные  с точки зрения потребностей совместного проживания и деятельности людей, моральные принципы, отмечаемые историками и этнографами у всех народов земли, получили в дальнейшем закрепление в религиозных нормах и заповедях, а впоследствии — в светских законах. Введение на Руси православия в качестве официальной государственной религии и идеологии сделало его догматы основой этических воззрений верующего населения.

Наиболее  широко известным сводом религиозных  норм и правил, распространяющихся и на этические основы человеческо-

24

25

го сосуществования, является Библия. Ветхий Завет, священная  книга иудеев, содержит в себе нормы  и правила, регламентирующие не только чисто культовые, религиозные стороны  жизни, но и поведение в мирской, обыденной жизни. Содержатся в Ветхом Завете и этические требования, предписывающие оказывать помощь человеку-соплеменнику и чужеземцу.