Тенденции и факторы международной экономической интеграции

Для реанимации процесса глобального сближения понадобилось не­мало времени после фактической автаркии, сопутствовавшей мировым и холодной войнам. Лишь в последние десятилетия XX в. либеральный экономический порядок, созданный в XIX в., стал возвращаться в миро­вую практику. В соревновании с централизованно-плановой экономи­кой западная рыночная система экономической организации побеждает, превращая мир в единую рыночную экономику.

Вторая волна глобализации началась в конце 70-х гг. на основе небыва­лой революции в совершенствовании средств доставки товаров, в инфор­матике и телекоммуникациях. За последние тридцать лет реактивная авиация сблизила все континенты, а мощь общего числа компьютеров уд­ваивалась каждые 18 месяцев. Объем информации на каждом квадратном сантиметре дисков увеличивался в среднем на 60 % в год начиная с 1991 г. В результате стоимость переноса информации резко сократилась, что ре­волюционным образом подействовало на экономический рост.[4]

Стал очевиден новый характер глобализационных процессов. Британ­ский концерн «Юнилевер», имеющий 500 подчиненных компаний в 75 странах, или же базирующийся в США «Эксом», 75 % доходов которого создаются не в США, могут быть названы национальными компаниями лишь условно. Транснациональные корпорации и неправительственные организации стали с невиданной прежде легкостью пересекать нацио­нальные границы и осуществлять власть над населением менее разви­тых стран. Капитал как бы «позабыл» о своей национальной принадлеж­ности и в больших объемах направлялся туда, где, благодаря стабильно­сти и высокой эффективности труда, достигалась максимальная степень прибыльности. Банки, трастовые фирмы, промышленные компании как бы вышли из-под опеки национальных правительств, и перелив капита­ла стал своего рода самодовлеющим процессом. Согласно данным, огла­шенным на Конференции ООН по торговле и развитию (май 2000 г.), общая сумма слияний между фирмами различных стран и поглощений местных фирм иностранными в 1999 г. составила 720 млрд дол. США. Связки типа «Крайслер Бенц» или «Рено-Вольво» стали своего рода знамением времени. На заграничных филиалах на рубеже тысячелетий произведено товаров стоимостью в 5 трлн дол.1

Наступил второй, современный этап глобализации. Если на первом (столетней давности) этапе глобализации ее опорой служила Британская империя — ее промышленная база, финансы и военно-морской флот, — то ныне за процессом резко ускорившейся глобализации стоят Соединенные Штаты Америки. В американской столице сформировался «вашингтонс­кий консенсус» — соглашение между Министерством финансов США, Международным валютным фондом и Мировым банком о совместной борьбе против всех видов препятствий на пути мировой торговли. США бросили свою военную и экономическую мощь, свою фактическую геге­монию на глобализацию мировой экономики, создание многосторонних международных институтов, предпринимая действенные шаги по реали­зации общемирового торгового либерализма.

В практическом мире глобализация означает прежде всего снижение барьеров между различными экономиками. Еще три десятилетия назад торговля давала Соединенным Штатам Америки примерно 4 % их вало­вого национального продукта, а к новому тысячелетию эта цифра превы­сила за 10 %. Интеграция Европы в свою очередь дала стимул созданию Североамериканской зоны свободной торговли (НАФТА) и организации Азиатско-Тихоокеанской экономической кооперации (АСТЕС). В Богоре в 1994 г. США договорились о создании между странами — членами Азиатско-Тихоокеанской экономической ассоциации зоны свободной торговли к 2010 г., а к 2020 г. — между всеми странами региона. При этом азиатский кризис 1998 г. не привел к изменению поставленной в Осаке в 1995 г. цели перед восточноазиатскими странами — снять все барьеры между собой к 2020 г. В 1993 г. подписано соглашение о НАФТА. В Май­ами в декабре 1994 г. американское руководство наметило создать зону свободной торговли к 2005 г. в Западном полушарии. Американские гео­стратеги и геоэкономисты приступили к задаче экономического сближе­ния с Западной Европой.[5]

Глобализация — это процесс, определяемый прежде всего рыночны­ми, а не государственными силами. Это означает, что для привлечения желанного капитала и получения благ от приложения к своей экономике современной и новейшей технологии, государства должны жестко при­держиваться общих рыночных правил — сбалансированного бюджета, политики приватизации экономики, открытости инвестициям и рыноч­ным потокам, стабильной валюты. Глобализация означает гомогениза­цию жизни: цены, продукты, их уровень и качество, уровень доходов, процентные банковские ставки приобретают тенденцию к выравнива­нию на мировом уровне. Глобализация изменяет не только процессы мировой экономики, но и ее структуру. Набирает силу невероятный по мощи воздействия на человечество процесс, создающий глобальную по своему масштабу взаимозависимость.

Мировая экономика не просто становится взаимозависимой, она ин­тегрируется в практически единое целое. Различие между взаимозави­симой экономикой и экономикой глобализированной качественное. Речь идет не только о значительно возросших объемах торговых пото­ков, но и о таком мировом рынке, который выглядит как рынок единого государства. Понижая барьеры между суверенными государствами, гло­бализация трансформирует внутренние социальные отношения, жестко сдерживает все «особенное», требующее «снисходительного» отноше­ния и общественной опеки, она разрушает культурные табу (запреты), жестоко отсекает всякий партикуляризм (разобщенность, раздроблен­ность), безжалостно наказывает неэффективность и поощряет междуна­родных «чемпионов» эффективности.

Инвестиции ТНК к 2020 г. увеличатся не меньше чем в 4 раза и дос­тигнут уровня в 800 млрд США. Примерно такими же будут темпы уве­личения стоимости товаров, произведенных на заграничных филиалах транснациональных корпораций (примерно 20 трлн дол.). Возникнет подлинно единая международная система, ценящая прежде всего техно­логические новшества, позитивные перемены. Центром усилий в XXI в. станет образование, развитие инфраструктуры, занятие конкурентоспо­собных позиций на мировом рынке информатики, микроэлектроники, биотехнологии, телекоммуникаций, космической техники, компьюте­ров, т. е. привнесение новаций, модернизация как константа националь­ной жизни.

Международная интеграция заставляет правительства гармонизировать нацио­нальную экономическую политику с потребностями и пожеланиями со­седей и потенциальных конкурентов. В обстановке интенсивной конку­ренции, когда ускоряется движение потоков капиталов, лишь немногие страны могут позволить себе до определенной степени независимую ва­лютную политику, чтобы поддерживать определенную экономическую самодостаточность. Возможно, самым важным является то, что прежняя система международного разделения труда, основанная на взаимоотно­шениях между «развитой индустриальной основой мира», полуперифе­рией индустриализирующихся экономик и периферией неразвитых стран, изменяется в сторону создания единой глобальной экономики, в которой доминирует «глобальная триада» Северной Америки, ЕС, Вос­точной и Западной Азии. Здесь размещены главные производительные силы мира и «мегарынки» мировой глобальной экономики, в которой центральную роль играют глобализированные транснациональные кор­порации.

В связи с этим следует отметить особую заинтересованность в глобали­зации прежде всего лидеров мировой экономической эффективности — 30 государств — членов организации экономического сотрудничества и раз­вития (ОЭСР), в которых живет чуть больше десятой доли человечества, но которые владеют двумя третями мировой экономики, международной банковской системой, доминируют на рынке капиталов и в наиболее технически изощренном производстве. Они обладают возможностью вмеша­тельства практически в любой точке земного шара, контролируют между­народные коммуникации, производят наиболее сложные технологичес­кие разработки, определяют процесс технического образования.

Глобализация экономической деятельности развивается по следую­щим основным направлениям:

• становление глобальных монополий (олигополии);

• международная торговля товарами, услугами, технологиями, объек­тами интеллектуальной собственности;

• международное движение факторов производства (капитала в виде прямых иностранных инвестиций, рабочей силы в виде стихийных миграций неквалифицированных и малоквалифицированных рабочих и в виде «утечки умов»);

• международные финансовые операции — кредиты (частные, госу­дарственные, международных организаций), основные ценные бумаги (акции, облигации и другие долговые обязательства), производные фи­нансовые инструменты (фьючерсы, опционы и др.), валютные операции;

• процессы регионализации экономики.

При этом соотношение как между перечисленными направлениями, так и между разными формами в рамках каждого из них в последние годы существенно меняются. Следует отметить прежде всего общую за­кономерность: все сферы международной экономики по темпам роста опережают темпы роста реального сектора, т. е. валового внутреннего продукта. Отсюда рост их удельного веса в ВВП: это касается и торгов­ли, и движения капитала, и финансовых операций.

Как отмечает И. В. Новикова, императивом современного хозяйствен­ного развития является расширение компаний за счет стирания нацио­нальных границ, создания ТНК и формирования единого мирового ры­ночного пространства. Процесс становления глобальных монополий (олигополии) развивается по двум направлениям:[6]

1) формирование глобальной монополии на глобальном финансовом рынке и рынке информационных инструментов;

2) формирование единой глобальной монополии в результате интег­рации указанных рынков.

Можно, например, отметить, что США весьма успешно реализуют один из безусловных национальных приоритетов — «выращивание» обычных американских компаний не только до национального уровня, но и до уровня мирового доминирования. Результатом этого стал тот факт, что на современном этапе более половины прибыли, получаемой за рубежом, американские корпорации репатриируют обратно в США. Международные корпорации, составляющие ядро мировой экономи­ческой системы, ныне контролируют более половины оборота мировой торговли и финансов, а также наиболее прибыльные производственные отрасли в разных странах. Структуру приоритетных для глобальных монополий сфер можно охарактеризовать направленностью на:

• добывающую и наукоемкую промышленность;

• телекоммуникации;

• производственную инфраструктуру.

Что касается международной торговли, движения факторов про­изводства и финансовых операций, то превалирует следующая структура:

1) международная торговля товарами, услугами, технологиями, объек­тами интеллектуальной собственности;

2) международное движение капитала: капитала (в виде прямых ин­вестиций); рабочей силы (в виде стихийных миграций неквалифициро­ванных и малоквалифицированных рабочих в виде «утечки умов»);

3) международные финансовые операции: кредиты (частные, государ­ственные, международных организаций); основные ценные бумаги (ак­ции, облигации и другие долговые обязательства); валютные операции.

Современная тенденция развития мировых рынков указывает на то, что быстрее всего увеличивается объем международных финансовых операций, затем следует международное движение капитала (прямые инвестиции) и, наконец, международная торговля. Вместе с тем в рам­ках финансового направления особенно стремительно растут валютные операции и объем международных сделок с ценными бумагами (вклю­чая производные финансовые инструменты), процесс, отражающий все большую секьюритизацию современных внутренних и международных финансовых рынков.

Можно не сомневаться в том, что практически ни одна сфера челове­ческой деятельности не избежит той или иной степени влияния международной интеграции. Глобальный охват конкуренции подстегнет производитель­ность труда, научные разработки, привлечет капитал к зонам социаль­ной стабильности. Как и у каждого подлинно значимого явления, у глобализации, помимо позитивных, есть и негативные стороны.

Самым важным является то, что система международного разделения труда, основанная на разделении между развитой индустриальной «осно­вой мира», полупериферией индустриализирующихся экономик и пери­ферией неразвитых стран, в условиях глобализации попадает в ситуацию абсолютного доминирования «глобальной триады» Северной Америки, ЕС и Восточной Азии. Именно здесь размещены главные производитель­ные силы мира. Более двух третей торговых и валютных потоков осуще­ствляются между этими тремя центрами, удаляющимися от мировой пе­риферии. Тот, кто не попал в новую систему разделения труда, оказался за пределами мирового развития. «Политический и экономический выбор большинства правительств, — пишет американский ученый Т. Фридмен, — резко ограничен тем, что в мире существует одна сверхдержава и правит в мире капитализм». Такая постановка вопроса является важней­шей отличительной чертой глобализации нашего времени. Рассмотрим основные отрицательные тенденции глобализирующегося мира.

Подлинно глобальным можно назвать лишь рынок капиталов несмот­ря на понижение торговых барьеров. Лишь капитал безо всяких препят­ствий мигрирует в места наиболее выгодного своего приложения и его движение контролируют богатые страны Севера. Завися от прямого и портфельного инвестирования, глобализация затронула лишь часть ми­рового сообщества, пройдя мимо огромных регионов, оставляя их на обочине мирового развития. Строго говоря, глобализация затронула лишь северную часть полосы развитых стран: 81 % прямых инвестиций приходится на северные страны высокого жизненного уровня — США, Британию, Германию, Канаду. Концентрация в этих странах капитала за четверть века увеличилась на 12 %.

Не каждая страна сможет стать частью привилегированной системы, но все государства должны адаптироваться к вызову глобализации, к уровню наиболее успешных производителей среди частных компаний мира. Глобализацией практически не затронуты Африка, большая часть Латинской Америки, весь Ближний Восток (за исключением Израиля), огромные просторы Азии.