Сущность экономической интеграции, причины и формы развития, признаки

Если в рамках формирования Единого экономического пространства приступить к реализации механизмов, обеспечивающих свободу передвижения товаров, капитала, услуг и рабочей  силы, то это позволит многократно  увеличить объем торгово-экономических  отношений и создать условия  для более эффективного использования  инвестиций в экономику стран-участниц. Следует подчеркнуть, что создание такого пространства не противоречит, а наоборот, наполняет реальным содержанием политику Беларуси по отношению к Европейскому союзу.

Вместе с тем  нельзя не признать важность шага, связанного с подписанием Соглашения о формировании Единого кономического пространства, для всех государств-основателей, несмотря даже на указанные выше соображения. Будем надеяться, что будут найдены эффективные меры и средства развития интеграции государств ЕЭП, а у руководства этих государств достанет политической воли работать над фактическим, а не «бумажным» развитием Единого экономического пространства Республики Беларусь, Республики Казахстан, Российской Федерации и Украины.

5.2 ОСОБЕННОСТИ  ЭКОНОМИЧЕСКОЙ ИНТЕГРАЦИИ С РОССИЕЙ

В истории развития российско – белорусского интеграционного проекта можно выделить этап развития преимущественно экономической составляющей интеграции - 1994 – 1998 гг., включающий в себя создание таможенной зоны, списание Россией белорусской задолжности за газ в 1 млрд. USD, открытие для белорусских товаров российского рынка, закладка традиций льгот и преференций на поставляемые в РБ энергоресурсы. Однако системного плана по развитию экономического этапа российско – белорусской интеграции не обнаруживается. Решения в сфере экономических связей между Россией и Белоруссией зачастую являются реакцией на политические приоритеты правящих кругов двух стран.

Таблица 5.3

Этапы развития российско – белорусской экономической интеграции.

Итогом почти двенадцатилетней истории российско – белорусской экономической интеграции оказалась зона свободной торговли, т.е. внутренние таможенные пошлины в торговле между странами-участницами были ликвидированы. Страны добровольно отказались от защиты своих национальных рынков в отношениях со своими партнерами в рамках союзного объединения, но в отношениях с третьими странами они долгое время, а по ряду позиций до сих пор, выступают не коллективно, а индивидуально. Сохраняя свой экономический суверенитет, каждый участник зоны свободной торговли в рамках СГ устанавливает собственные внешние тарифы в торговле со странами, не участвующими в данном интеграционном объединении. Это привело к первому конфликту – таможенному кризису, затянувшемуся на десять лет.

Расхождения в понимании  функций единого таможенного  пространства привело к тому, что  белорусская таможня, формально  опираясь Конвенцию МДП, принятую белорусским  правительством в 1991 году, присвоила  часть функций таможни РФ. Конвенция  гарантирует неприкосновенность груза  от таможни места отправления  до таможни места назначения. С  появлением единой таможенной зоны, белорусская  таможня посчитала себя «таможней места назначения».

В первые годы XXI века белорусская таможенная политика была целенаправленно ориентирована на ухудшение условий транзита по белорусской территории. С августа 2006 года основная часть росийско – белорусского транзита была вынуждена выбрать «балтийский» маршрут – через Литву и Латвию. Очереди на таможенное оформление на российско – латвийской границе стали достигать до 1000 – 1100 автомашин в сутки.

С учетом того, что благодаря  союзным программам, в благоустройство  белорусских таможенных территорий было вложено около 5 млн. долларов США, данные инвестиции, в условиях сдвига основного транзита в страны Балтии, оказались частично потерянными. Российское правительство вынуждено изыскивать дополнительные средства для расширения таможенных переходов на российско – латвийской границе.

Ситуация с функционирование единой таможенной зоны к зиме 2006 - 2007 года с момента сначала блокирования, а затем ужесточения, условий  для российско – калининградского транзита стала критической. Белорусское руководство, используя тот факт, что для транспортной связи между Россией и ее балтийским анклавом традиционно использовались транзитные коммуникации Белоруссии, предъявив формальные претензии к потере груза калининградскими перевозчиками на территории Белоруссии, создало невыносимые условия для российских перевозчиков.

Таможенный кризис не урегулирован до настоящего времени.

С первого дня функционирования зоны свободной торговли как Республика Беларусь, так и Российская Федерация  приступили к защите собственных  рынков от товарной экспансии партнера по СГ нетарифными методами. К январю 2007 года российский экспорт на белорусский  рынок оказался блокирован более чем 75 нетарифными ограничениями и только благодаря соглашению от 12 января 2007 года белорусское руководство приступило к поэтапному открытию своего рынка для российских товаров.

Со своей стороны, российское руководство долгое время сохраняло  беспошлинный характер поставок российской сырой нефти на белорусские предприятия  нефтехимии, что позволяло белорусским  партнерам получать нефть по ценам  внутреннего российского рынка.

Вторым логичным этапом экономической  интеграции можно было бы назвать  переход от зоны свободной торговли к таможенному союзу. С 2000 года страны- партнеры по созданию СГ в очередной  раз приступили к унификации внешних  тарифов (процесс унификации тарифов  начинался еще в 1995 году, но без особого успеха), что подразумевает проведение единой внешнеторговой политики в отношении третьих стран. В данном случае, вопрос об унификации внешних тарифов носил принципиальный характер. Различия в таможенных тарифах в рамках таможенной зоны не только обеспечили проникновение через Белоруссию на российский рынок товаров третьих стран, но и срывали работу по выработке единой внешнеторговой

стратегии государств –  основателей Союзного Государства.

Унификация внешних тарифов  дает возможность надежнее защищать формирующееся единое интеграционное рыночное пространство и выступать  на международной арене в качестве сплоченного торгового блока. Однако такого уровня взаимодействия так и  не удалось получить в рамках российско-белорусского интеграционного проекта.

Зримым результатом несогласованности  таможенных платежей между странами явился нефтяной этап энергетической части полномасштабного российско- белорусского кризиса (осень 2006 – январь 2007 г.). Благодаря созданию единой таможенной зоны, Белоруссия с 1995 года получила возможность импортировать на свои предприятии нефтехимии российскую сырую нефть без экспортной российской пошлины. С учетом необходимости выравнивания условий экспорта нефти и нефтепродуктов с территории Союзного Государства, в 1995 году с белорусским руководством было заключено соглашение о синхронных режимах установлении экспортных пошлин на сырую нефть и продукты ее переработки. Согласно Соглашению, Белоруссия брала на себя обязательство возвращать РФ 85% экспортной пошлины.

Белорусское руководство  во второй половине 90-х годов активно  уклонялось от установления экспортной пошлины на выработанные на белорусской  территории нефтепродукты, чем игнорировало Соглашение 1995 года. В итоге затянувшаяся пауза привела в 2002 году к одностороннему выходу Белоруссии из Соглашения 1995 года. С этого момента Белоруссия официально превратилась в «нефтяной оффшор»  на территории Союзного Государства.

Импортируя ежегодно из РФ до 21 млн. тонн сырой нефти по ценам  почти в два раза ниже мировых (свободных от российской экспортной пошлины), белорусские нефтепродукты  превращались в серьезного конкурента на рынке нефтепродуктов Европы для  российских нефтяных компаний. Сверхдоходы  от функционирования «нефтяного оффшора» на территории СГ в первые годы XXI века приносили в белорусский бюджет от 3 до 6 млрд. долларов США ежегодно.

Пятилетние росийско – белорусские переговоры об унификации экспортных платежей не принесли должного результата. Белорусская сторона решительно отвергала все компромиссные варианты ввода единой экспортной пошлины на нефть и на нефтепродукты, считая, что имеющиеся расхождения не наносят никакого ущерба ни Белоруссии, ни России.

Белорусские власти аргументировали  необходимость сохранения ситуации, при которой убыток российского  бюджета от беспошлинного вывоза из России нефти достигал до 3 млрд. в год, отличиями в структуре  экспорта белорусских нефтепродуктов, выработанных из российской нефти. В частности, заместитель министра иностранных дел РБ А. Михневич в 2006 году утверждал, что пошлины на нефть в Беларуси и России в значительной степени унифицированы и их различие связано лишь с тем, что в Белоруссии нефть более трудноизвлекаемая (Белоруссия добывает не более 2 млн. тонн нефти, что составляет не более 10 % от объема нефтяного импорта из России). Представитель белорусского МИДа считал, что на нефтепродукты установлены разные ставки экспортных пошлин по «объективным» причинам: « В Беларуси нефтепродукты производятся из нефти, которая закупается практически по мировым ценам. В то же время российские заводы являются членами той или иной корпорации и получают ее по корпоративным ценам. Разница здесь достаточно существенная и этим обусловлено отличие в ставках вывозных таможенных пошлин… Кроме того, в России в структуре экспорта этого вида товаров нефть занимает 80-85%, нефтепродукты — только 20%. А в Беларуси картина диаметрально противоположная. С этим связаны расхождения в ставках экспортных пошлин в Беларуси и России».

Затянувшийся бесперспективный диалог по поводу унификации таможенных платежей закончился 8 декабря 2006 года распоряжением главы правительства  России М. Фрадковым экспортной пошлины  на поставки нефти в Белоруссию. В январе 2007 года белорусская сторона  применила в отношении российской транзитной нефти, транспортируемой по нефтепроводу «Дружба» таможенную пошлину (Постановление СМ РБ от 31 декабря за № 1791).

Учитывая логику построения интеграционного механизма, неизбежное появление наднациональных органов, приходится признать, что основной причиной торговых «войн» является нежелание  участников интеграционного объединения  терять часть своего внешнеэкономического суверенитета. Судя по всему, последнее  и явилось причиной того, что до 2007 г. более 800 внешних тарифов в  рамках создаваемого между РБ и РФ таможенного союза так и не унифицированы, что позволяет говорить об отсутствии между Минском и  Москвой реального единого таможенного  пространства.

Превалирование политических мотивов, требующих ускорение процессов  интеграции, не смотря на то, что предыдущие этапы не завершены, запутало интеграцию между Россией и Белоруссией. Интеграция потеряла темп.

Не завершив создания единого  таможенного союза, страны – участницы  союзных отношений приступили к  формированию общего рынка. В данном случае общий рынок Союзного Государства  подразумевает устранение ограничений  на перемещение из страны в страну различных факторов производства – инвестиций (капиталов), работников, информации (патентов и ноу-хау). По идее, такого рода процесс должен усиливать экономическую взаимозависимость стран – членов интеграционного объединения. Однако каждая из стран – участниц российско – белорусской экономической интеграции извлекла из создания общего рынка только свои узко национальные интересы. В частности, российский капитал в большей степени до сих пор так и не допущен к покупке промышленных активов в Белоруссии.

Политизированное стремление всеми мерами стимулировать интеграционный процесс заставило приступить в  конце 90-х годов к формированию общего рынка. Советы министров стран  – партнеров по созданию СГ приступили (продекларировали) к этапу выравнивания условий налогообложения, унификации хозяйственное законодательство, технических и санитарных стандарты, а также системы социальной защиты. Следующим этапом должна была бы стать координация национальных кредитно-финансовых структур. Теоретически выполнение этих мероприятий ведет к созданию подлинно единого внутрисоюзного рынка экономически объединившихся стран. Данную ступень интеграции принято называть экономическим союзом.

К 2005 – 2006 году процесс унификации налоговых систем и хозяйственного законодательства замедлился. Более  того, обнаружились обратные тенденции  – законодательство и налоговые  системы стали все больше расходиться  друг от друга.

Ко второму этапу создания экономического союза – формированию наднациональных управленческих структур, стороны так и не приступили. Между  тем экономический союз невозможно создать без не просто координирующих, а оперативно принимающих экономические  решения наднациональных органов. В мировой практике