Шпаргалка по "Экономике"

Например, арендодатели просто договаривались с кем-то из клиентов, что те платят им backpayment (т.е. что-то еще им в карман, помимо официальной арендной платы); или в ситуации новой аренды устанавливали большую единовременно выплачиваемую сумму (lump sum) за то, что клиент въезжал в заново отремонтированную квартиру, - (renovation fee); и т.п. Но все это были паллиативы, а радикально решить свои проблемы рентовладельцам помог принятый в тот момент закон, который позволял повышать этажность зданий с 5 до, кажется, 8 или 12 этажей. Рентовладельцы дружно принялись ломать свои дома (а были они построены всего 10–15 лет назад!) только ради возможности в новом доме повысить арендную плату. И за 3-4 года треть жилого фонда Гонконга была снесена. Чунг пишет, что в результате жилой фонд Гонконга понес урон, равный урону, понесенному в 1940 г. Роттердамом от печально знаменитого налета немецкой авиации. Это прекрасный пример того, что регулирование цен может быть эквивалентно ковровой бомбежке. Следует отметить также, что после этого Гонконг вошел в полосу жестокого экономического кризиса, ибо все ресурсы оказались в зоне наиболее эффективного использования - в сносе и в строительстве, - что в конечном счете привело к перераспределению той же суммы дохода, но без вложений в производственный сектор. Вот ситуация, в которой активно предложение (supply), а спрос (demand) адаптируется к нему.

Теперь рассмотрим более сложный вариант очереди, когда правила включают в себя также рационирование потребления, а именно: каждый покупатель может приобрести только квоту k и только один раз, т.е. он не может, получивши мешок сахара, снова встать в очередь (тогда как в нерегулируемой очереди, в принципе, это сделать можно). В регулируемой очереди возможна торговля местами. Но человек получает выгоду от продвижения вперед в очереди лишь в случае, если сама очередь растянута на долгий период времени. Ведь если это, как было в советское время, разовая очередь за вишнями или помидорами, человеку нет особого смысла доплачивать за место в ней (это непринципиально в силу различных альтернативных стоимостей затраченного времени). Если же это очередь за автомобилями, в которой советские люди стояли по 5 - 7 лет, то доплатить за место в ней, разумеется, имеет смысл. Перекупка мест и была в недавнем нашем прошлом основной формой поведения в рамках очереди за автомобилями, хотя автомобиль советский человек мог купить лишь единожды.

Пусть x – объем всего товара, который выносится на продажу, а k – доля, которую получает человек. Как показал Барцель, равновесное время ожидания, измеряемое ценой ожидания, представляет собой прямую негативную функцию от k. Т.е. чем меньше эта доля (k), тем больше у человека возрастает время ожидания. Скажем, у нас есть 1000 автомобилей. Если k = 10 автомобилей (человек их покупает разом), а время оформления k = 1 день, то максимальное время ожидания = 100 дней. Если k = 1 автомобиль, то максимальное время ожидания = 1000 дней, потому что формальности примерно те же, но альтернативные издержки (время ожидания) увеличиваются. Таким образом, используя вероятностный коэффициент, человек может определить свое реальное время ожидания.

Для потребителя (demand side), а только его в данном случае мы и будем учитывать, цена

ожидания измеряется некой альтернативной ценностью. Рассмотрим методику определения цены ожидания для двух форм очереди – очной и заочной. На мой взгляд, надо различать эти две формы. В очной очереди ты стоишь сам, в заочной - твое имя. Заочная очередь характерна для товаров, временной разрыв между спросом и предложением которых очень велик. Например, в некой организации стоит в очереди на жилье 25 сотрудников, а получает организация от государства одну квартиру в год.

Естественно, сотрудники все эти 25 лет в месткоме не стоят, они там значатся.

В заочной очереди цена ожидания ниже, ибо она не представляет собой вычет из заработанного дохода, а рассчитывается, как разница между реальным и альтернативным доходами, которые определяются индивидуальной производственной функцией (personal production function) – PPF, или функцией полезности.

Реальная PPF=γ (L,K,M),

где L - труд индивида с учетом его квалификации,

K - средства, которыми он обладает,

M - материальные ресурсы, имеющиеся у него.

Альтернативная (в будущем) PPF1 = ( ) 1 γ L,K,M ,

где M1 = M + k

В заочной очереди время ожидания обычно не значимо, кроме редких случаев, когда функция полезности человека с получением k будет радикально меняться. Например, таковыми случаями могут быть получение квартиры; или получение машины для человека, который занимается частным извозом.

Но в какой конкретно момент человек получит румынский мебельный гарнитур, уже не столь важно. Итак, в заочной очереди с ее возможностями черного рынка мест в очереди равновесие второго порядка в среднем будет очень близко к равновесию первого порядка. Здесь цена ожидания обратно пропорциональна k и прямо пропорциональна I1 (чем выше

первичный доход, тем больше цена ожидания).

Так кто же в результате возникновения очереди выигрывает при условии, что правила

эффективны?

Первый вариант ответа: выигрывают бедные (ведь у них альтернативные издержки стояния в очереди по сравнению с первичным доходом I1 низкие). Однако бедные в очередь за автомобилями «Бентли» по заниженной цене вообще не встанут!

Второй вариант ответа: выигрывают богатые. Но в какой очереди выигрывают богатые?

Прежде всего она должна быть заочной. Очень жизненный пример - квартирная плата, которая в России, в зависимости от стоимости угля и всего прочего, составляет примерно 1/3, а в некоторых регионах 1/5 реальной стоимости содержания жилого фонда. Квартплата в России - это некий дефицитный ресурс. В силу того, что зарплата горожанина ограничена, ДЭЗ не может с него взять 1000 руб. и берет 100 руб. Это price ceiling, который реально очередь не представляет, но можно себе представить очередь, построенную примерно на тех же принципах. И выигрывают от того, что цены на эксплуатацию жилья у нас занижены, богатые, потому что они имеют больше мест в этой очереди. Если мы будем рационировать цены на хлеб, где эластичность по доходу 0,1, эластичность по цене 0,1 и, в итоге, ~ 1, то здесь богатые не выигрывают. Если же мы будем рационировать цены на предметы роскоши (например, автомобили), где эластичность по доходу 0,9, а эластичность по цене 0,4, т.е. динамика соотношения эластичности по доходу и эластичности по цене положительна, то «набор очереди», как говорит Барцель, будет сдвигаться в сторону богатых, потому что именно богатые готовы купить этот товар. Их в очереди будет большинство, и именно они выиграют от ограничения цены (здесь термин «богатые» означает не класс, а просто верхние децили в распределении по доходу).

Третий вариант ответа: выигрывают любители – люди, чья функция полезности (utility

function) адаптирована именно к данному продукту. Например, очередь в театр состоит из людей, для которых посещение театра в их комплексной функции полезности занимает более высокое место, нежели посещение в это же время ресторана.

Четвертый вариант ответа: выигрывают рантье или пенсионеры. Это очевидно - ведь здесь

рассматривается только активная часть дохода, а его пассивная часть не вычитается из дохода во время стояния в очереди (почему у нас бабушки и любят очереди)!

24.Однако исполнение заключенного контракта осложняется двумя причинами.

Во-первых, это неполнота контракта, которая является закономерным следствием ограниченной рациональности участников контракта, а также недостаточности или сильной асимметричности информации, которой они обладают. Неполнота контракта ведет к тому, что обязательства сторон описываются формально, не полностью. Например, с Петровым заключен контракт о покраске дома в красный цвет. Он контракт выполнил, но покрасил его плохо, так как не положил слой грунтовки. Когда же его начинают в этом упрекать, он возражает: «А где в контракте написано, что я его должен грунтовать»?

Ситуация с несовершенством контракта, с неполнотой контракта вполне естественна. Мы

никогда ее не избежим, потому что живем в мире несовершенной, неполной информации. Проблема неполноты контракта отражает ситуацию достижения сторонами некоторого равновесия своих затрат на заключение контракта и тех ценностей, которые они рассчитывают получить в результате его исполнения. Формулируя условия контракта, стороны в какой-то момент останавливаются. Т.е. контракт в любом случае не полон. Тем самым в нем создается пространство для оппортунистического поведения участников контракта по отношению друг к другу. И при прочих равных условиях участники контракта, заключив его (будь то трудовой контракт или контракт на поставку самолета), попытаются минимизировать свои затраты уже в постконтрактный период. Поскольку все случаи в контракте описать невозможно, исполнитель контракта сначала предъявляет на переговорах с заказчиком свою основную позицию и защищает ее. При этом у него есть и резервная позиция (т.е. столько он может уступить в цене). Но это не все. Заказчик хочет получить от него некую услугу. Исполнитель прописал ее определенным образом, на что заказчик согласился.

Следовательно, у исполнителя осталось формальное описание этой услуги или формальное описание его поведения (как он должен выполнять свои обязательства). И в том, каким именно образом исполнитель контракта начинает выполнять эти формальные обязательства, и кроется моральная угроза.

Например, исполнитель понимает, что заказчику нужно покрасить дом так, чтобы с него не

сходила краска, чтобы он выглядел красиво. Однако в контракте у него лишь записано, что он должен покрасить дом в красный цвет. И если у него нет стимулов вести себя честно (если ему не дорого его доброе имя, если он находится в этом городе временно и не собирается предлагать здесь свои услуги еще кому-либо в будущем), то возникает классическая ситуация моральной угрозы. Тогда исполнитель будет четко выполнять то, что записано в контракте, и покрасит дом один раз в красный цвет.

Другой пример. В контракте заводского рабочего четко зафиксировано, что он должен

приходить на работу в 9.00 и уходить в 18.00. Зачастую такой рабочий старается прийти на работу

вовремя, часто бежит к проходной, чтобы отметить свой приход не позднее 9.00, но когда он уже попал на территорию завода, больше его ничего не волнует, остальное ему безразлично.

Это обычное поведение людей, которые минимизируют свои затраты в постконтрактный

период. С таким поведением регулярно сталкиваются и партнеры в торговых сделках, и организации. Это и есть моральная угроза. Главное, что формально контракт исполняется, придраться не к чему. Ни один суд не удовлетворит ваш иск к партнеру, ибо тот исполнил свой контракт целиком. Виноваты вы, так как не прописали контракт до конца. Однако контракт до конца прописать нельзя, и в этом глобальная проблема институциональной экономики применительно к контрактам.

Во-вторых, это ограниченность возможностей мониторинга - причина более стандартная,

связанная с той же ограниченной рациональностью и неполнотой информации, но еще и с затратностью мониторинговой информации. При неадекватном оппортунистическом поведении вашего партнера, который прямо попирает условия контракта, у вас не всегда есть возможности для мониторинга. Например, в контракте записано, что сотрудник должен на работе работать. Прямое его отлынивание от работы карается, согласно контракту, увольнением или штрафом. Но у него есть возможность в какой-то момент ускользнуть от мониторинга (от наблюдения). Классический пример: девушка-секретарь, посланная с документами в другой офис, естественно, зайдет по дороге в пару магазинов, а, если офис далеко, то и в кино. На самом деле это moral hazard, который обычно называется fraud. Это попирание условий контракта. Тем не менее, оно не очевидно для людей, занимающихся мониторингом, ибо они не в состоянии приставить надсмотрщика к каждому сотруднику. В противном случае, как говорили Алчиан и Демсец, возникнет «риск нирваны», когда для наблюдения за одним контролером сажают другого, для наблюдения за другим - третьего, и т.д., пока пирамида не обрушится.

Ограниченность возможностей мониторинга за исполнением контракта обусловлена теми же причинами, что и неполнота контракта. Однако здесь формально нарушаются уже сами условия контракта, либо формально зафиксированные, либо содержащиеся в нем имплицитно. Дело в том, что контракт не есть только лист бумаги, на котором он записан. За контрактом стоят некие правовые нормы и механизмы их обеспечения. Иными словами, имплицитной, непрописанной частью контракта является законодательство, и на него можно опираться. Можно опираться и на обычаи, существующие в той или иной местности, если они приводятся в действие насильственно.

В основе как неполноты контракта, так и ограниченности возможностей мониторинга, лежит обычно некомпетентность одной из сторон. В потребительском секторе она практически абсолютна.

Классический пример: когда у вас неладно с машиной, вы едете на сервисную станцию, где вам говорят, что нужно менять радиатор, и стоить это будет 500 $. Вы постараетесь каким-то образом оспорить данное предложение или попытаетесь его проверить, обратившись к внешнему эксперту. Однако чаще всего вам просто некогда этим заниматься и вы, скрепя сердце, заплатите требуемую сумму. В огромном большинстве случаев некомпетентность - реальное основание для потери из-за моральной угрозы. Обобщив определения, данные Эггертсоном, а также Милгромом и Робертсом, можно сказать, что моральная угроза – явление, возникающее при исполнении контрактов, когда деятельность одной из сторон не может быть наблюдаема полностью и поэтому измеряется только по нескольким показателям.

Это может побудить агента или контрактную сторону при рыночной сделке пренебречь

ненаблюдаемыми аспектами своих обязанностей и сконцентрировать усилия на точном выполнении измеряемых (или, если хотите, вознаграждаемых) параметров контракта. Заметим, что для субъекта моральной угрозы отклонения от сути его обязательств (в чем и выражены интересы его контрагента) практически всегда очевидны. Он это делает сознательно, пользуясь сложившейся ситуацией и не предоставляя контрагенту информацию о сущности своих действий. Общей чертой ситуаций морального риска является то, что лица, принимающие решения, не несут полной ответственности за свои действия. Они перекладывают ее на плечи своего контрагента или своего принципала, если это агентские отношения. При этом они используют т.н. «зоны безответственности», которые создаются в результате неполноты контрактов или неполноты мониторинга. Можно говорить о зонах безответственности первого и второго рода. Зона безответственности первого рода возникает в результате неполноты контракта. Зона безответственности второго рода возникает в результате слабости мониторинга, т.е. безнаказанного пренебрежения контрактом. Рассмотрим примеры. Я только что привел пример, как автомобилиста, у которого начались какие-то неполадки с машиной, вынудили на сервисной станции заплатить 500 $ за смену радиатора. Это часто встречающийся, классический пример некомпетентности одной из сторон.