Шпаргалка по "Экономике"

(в разных американских штатах по-разному) превосходить сумму займа. Одалживая деньги, S&Ls тем самым увеличивают свой капитал и теоретически повышают свою процентную ставку.

В S&Ls (по крайней мере, до кризиса) находилось 2/3 сбережений населения США -

совершенно чудовищная цифра! Чтобы обеспечить некую стабильность и охранить интересы

вкладчиков, американское правительство в конце 70-ых гг. создает Federal Savings and Loan Insurance Corporation (FSLIC), которая страховала депозиты, сначала меньшие или равные 40 тыс. $, а после нефтяного кризиса, когда доллар обесценился, подняла предельную сумму страховки индивидуального депозита до 100 тыс. $. Разумеется, клиент мог вложить в S&L и 200 тыс. $, однако в случае разорения S&L, ему возвращали только 100 тыс. $. Надо заметить, что 100 тыс. $ для американца - примерно то же самое, что 10 тыс. $ для россиянина. Эти 100 тыс. $ - всего лишь предельный уровень возможных сбережений семьи чуть ниже среднего достатка. Но именно эта Система страхования депозитов и привела к страшному краху S&Ls в начале 90-ых гг. Что же произошло в конце 80-ых - начале 90-ых гг.?

Первоначально, в конце 70-ых - в первой половине 80-ых гг., средства S&Ls были вложены

очень консервативно - в residential mortgages (займы, которые даются владельцам собственных домов под залог этих домов). Следует отметить, что возможен и commercial mortgage (займ, скажем, под залог склада), но это вложение куда рискованнее, а residential mortgage - вложение самое стабильное, так как люди держатся за свой дом до последнего. Более устойчивых вложений в мировой практике заимствования нет. Оно гораздо устойчивей, чем, например, вложение в ценные бумаги правительства.

Но в 80-ых гг. начался отток капиталов S&Ls из residential mortgages в два сектора:

- corporate estate (займы, выдаваемые под залог корпоративной недвижимости);

- junk bonds (кредиты под развитие коммерческих компаний).

Junk bonds - наиболее рискованная и наиболее прибыльная (до 30 %, что для американцев –

фантастическая прибыль) форма вложений финансовых институтов в корпорации. Делается это так: по определенному списку оцениваются наиболее перспективные, с точки зрения прибыли, корпорации, из группы наиболее прибыльных корпораций составляется пакет, и в этот пакет делаются вложения.

Считается, что корпорации, которые вошли в пакет, будут __________взаимно страховать, взаимно уравновешивать друг друга. Однако это происходит лишь на подъеме экономики, а в момент ее краха пакет может рухнуть целиком.

Постепенно где-то до трети (а это много!) cредств S&Ls перешло из residential mortgages в

corporate estate и junk bonds. И тут произошел кризис commercial real estate market, который потихоньку в самом конце 80-ых гг. перерос в кризис уже и residential mortgages, ибо в это время какие-то сектора экономики ослабевали, и люди в массовом порядке уезжали, продавая свои дома. В итоге, до 15 % активов S&Ls было омертвлено в доставшихся им жилых домах и производственных площадях, которые никому не были нужны (они оказались неликвидными). Понятно, что через 5-10 лет они опять стали бы ликвидными, но в больших объемах S&Ls не могли их выдерживать. Тогда S&Ls снова бросились в junk bonds – для них это была единственная возможность хоть как-то выправить ситуацию. Но тут как раз возник кризис, произошла масса корпоративных дефолтов, и junk bonds тоже рухнули.

Таким образом, в самом начале 90-ых гг. около 500 (т.е. примерно половина) S&Ls

обанкротились. FSLIC тоже оказалась несостоятельной – она не могла выплатить больше 30 % этих потерь. В результате, долг был вынужден принять на себя федеральный бюджет США, и в течение 15 лет государству придется расплачиваться по нему с клиентами. Этот крах, о котором у нас в прессе писали не много, вполне сравним по последствиям с нынешним крахом ГКО в России. Американцы испытали тогда очень сильное потрясение и долго разбирались с этой проблемой.

Две причины обусловили крах S&Ls:

- low capital requirements (низкая доля собственного капитала), которая фиксировалась на

уровне всего 3 %;

- наличие самой Системы федерального страхования.

Каким образом Система страхования депозитов (ведь страховались-то депозиты, а не

коммерческая деятельность менеджеров S&Ls!) могла привести к дефолту?

Когда S&Ls перенесли деньги из residential mortgages, они начали выплачивать вкладчикам

более высокий процент. Тем не менее, он не был так велик, чтобы это стало определяющим для

вкладчиков. Для американской семьи S&Ls не является средством интенсивного накопления. Для них S&Ls – примерно то же, что для нас Сбербанк. Никто же не будет у нас класть в Сбербанк деньги с целью заработать! Туда их кладут с целью сохранить. В США с S&Ls аналогичная картина. Поэтому они и называются «Savings…». Их задача - охранять сбережения от инфляции, т.е. чуть опережать уровень обесценения денег, а не давать высокие проценты.

Конечно, население знало, куда оно вкладывает деньги (это широко обсуждалось), но деваться

ему было некуда. Повторяю, S&Ls - это наша система Сбербанка. Вкладчик, разумеется, может извлечь деньги из S&Ls и поместить их, скажем, в G.P. Morgan, но там совершенно другая степень риска. Он может поместить их в любые инвестиционные фонды, в ценные бумаги, но там, во-первых, другие формы изъятия (он не может их взять просто так). Во-вторых, поместив свои деньги в пакет ценных бумаг, вкладчик может, конечно, выиграть 20-30 %, но может и проиграть эти же 20-30 % (правда, ни с чем он на рынке Запада остаться не может). Однако на свете есть и консервативные люди, которые хотят просто сберечь свои деньги. Именно они прежде всего и являются вкладчиками S&Ls.

Рассмотрим пример, который приводят Милгром и Робертс, но прежде оговорим начальные

условия. Первое условие – S&Ls имеют full authority to invest, т.е. не советуются со своими вкладчиками, куда вкладывать средства. Вообще, формально их действия контролируются, но фактически – нет, ибо невозможно себе представить, что 10 млн. вкладчиков где-то соберутся вместе и начнут что-то доказывать.

Второе условие – S&Ls могут выбирать. Существуют две модели инвестирования, между

которыми они выбирают: Safe model и Risky model.

Safe model предполагает, что ты имеешь 110 % в лучшем случае, а в худшем - сохраняешь свои

деньги (т.е. имеешь 100 %). Risky model предполагает, что ты имеешь, скажем, 125 % в лучшем случае (это очень прилично для американского рынка), но в худшем - можешь «провалиться» и иметь 65 %.

Вероятность их распределения для простоты (чтобы не вычислять сложных уровней вероятности)

возьмем 50 на 50.

Третье условие – процентная ставка принимается равной 0. Естественно, это не так, но иначе

описываемое этой моделью не будет столь наглядно.

Четвертое условие - S&Ls own capital составляет 3 %.

Каким образом происходил выбор S&Ls из этих вариантов? Net return показывает, что данная

Risky investment оказалась «lemon investment», т.е. инвестицией со скрытыми недостатками, ведущими к тому, что инвестор теряет деньги, а не приобретает (тот же смысл имеет и выражение «lemon car»). Lemon investment – тип инвестирования, в результате которого рассчитываемая заранее вероятность проигрыша выше, чем вероятность выигрыша. Очевидно, что выбирать надо Safe investment. Почему же выбор был другим?

Обратим внимание на распределение денег в случае любого исхода притом, что вкладчики

получают свои 97 %, потому что interest rate всегда равна 0, а все остальное получает организаторы S&L. Ясно, что в этой ситуации надо выбирать safe.

FSLIC страхует 97 %, но не страхует 3 %. А если все потери будут

покрываться, то будет 0, т.е. FSLIC не понесет никаких затрат (см. строку 1). Не понесет FSLIC затрат и согласно строке 2. «– 32» (строка 3) – это убыток хозяев S&L и S&Ls в целом. Но поскольку капитал S&L на 97 % состоит из заемных средств, 3 % мы не покрываем (мы смирились с их потерей). Т.е. всего мы потеряли в результате неудачной трансакции 35 %. Из них 3 % капитала приходятся на хозяев S&L, и мы их тоже не покрываем (они не застрахованы). Но остальные средства (32 %) застрахованы, и эти 32 % покрывает Федеральное агентство. Т.е. здесь для S&L возникает несколько иная ситуация: их 3 % «сгорели», тем не менее никакого убытка они не несут, ибо то, что они были должны вкладчикам в результате своих рискованных операций, покрыло Федеральное агентство.

Посмотрим теперь на строки «Expected return». Что все это будет значить для S&Ls? В одном

случае для них это будет 125 с вероятностью 50 % = 62,5; в другом случае – 97 с вероятностью 50 % = 48,5. Итак, 62,5 + 48,5 = 111. Т.е. в среднем при Risky investment они получают 111. Таким образом, net для них равна 11, а gross - 14. Понятно, что 11 больше, чем 5 (см. Таблицу 2). Вот схема, при которой S&Ls заинтересованы не просто в рискованной инвестиции, но в инвестиции, которая по первой оценке есть «лимон», которая дает отрицательный эффект при средней вероятности. (Желающие могут построить модель и посмотреть, когда S&Ls перестанут быть заинтересованы в рискованных инвестициях и начнут от них отказываться.)

Очевидно, что внешнее страхование, страхование рисков есть причина оппортунистического

поведения и причина разорения целого ряда компаний, которые предполагалось застраховать. Иными словами, имело место перекладывание риска. А наряду с такого рода рискованным инвестированием, в S&Ls процветал еще и чистый fraud, т.е. некорректное использование служебного положения, как то: знакомым давались беспроцентные кредиты или кредиты с низким процентом, кредиты без всякого обеспечения или кредиты с низким обеспечением; руководящему персоналу выплачивались высокие дивиденды, очень высокие зарплаты и премии притом, что финансовое положение S&Ls стремительно ухудшалось, и т.д., и т.п. (Аналогичную картину мы наблюдаем в нашей банковской системе.) Пример S&Ls иллюстрирует логику оппортунистического поведения в ситуации страхования.

29. В организации есть два основных вида морального риска

I. ПРОБЛЕМЫ ОППОРТУНИЗМА В ОРГАНИЗАЦИИ, СВЯЗАННЫЕ С ПОВЕДЕНИЕМ

ИСПОЛНИТЕЛЯ

Наемному работнику низшего уровня (исполнителю) свойственно employee shirking -

увиливание, отлынивание от работы. Возможны два типа отлынивания от работы в зависимости от того, как, согласно контракту, организована оплата труда наемного работника, как она увязана с целями нанимателя.

Один тип отлынивания – отлынивание при повременной оплате.

В этом случае наемный работник будет искать time holes (временные дыры), когда он сможет

отлынивать. Причем эти holes очень разные. Можно говорить о добросовестном отлынивании, которое теснейшим образом связано с on the job consumption (с потреблением на рабочем месте).

Например, бабушка Нина нанялась приемщицей в химчистку. Пока клиентов нет, она сидит и

вяжет чулок. Однако в контракте сказано, что она обязана ждать и обслуживать клиентов, когда они придут, но не сказано, что она не может вязать чулок, когда их нет. В данном случае потребление на рабочем месте ни в чем не задевает интересов нанимателя. Тем не менее, японцы или китайцы сказали бы, что бабушка Нина совершенно не права, что она должна в это время читать брошюры о химчистке, составлять планы по усилению своей работы с контингентом и всячески стараться подготовиться к приему клиента, подметая рабочее место, украшая его цветами, сочиняя гимн своей химчистке, и т.п.

Другой тип отлынивания – отлынивание при сдельной оплате.

В этом случае работник будет отлынивать за счет качества производимого им продукта. Он

будет стараться расслабиться в процессе выполнения своих трудовых операций таким образом, чтобы сдавать приемщику работу минимально пригодного качества, отслеживая его по проверяемым параметрам. Скажем, зная, что есть три градации качества, он будет стараться оптимизировать свою работу между трудовыми затратами на изготовление единицы определенного качества и оценкой этих единиц в единицах его вознаграждения.

Насколько общепринят shirking, насколько он универсален как категория поведения

исполнителя? Мы можем говорить об отлынивании от работы человека интеллектуального труда (он будет это делать, если работа ему неинтересна). Мы можем говорить об отлынивании от работы менеджера. Более того, мы можем говорить об отлынивании от работы высшего менеджера, хотя это уже нетипично. Где здесь провести грань?

У employee shirking есть в марксизме парная категория – «отчуждение труда» («Entfremdung der

Arbeit»), на которой имеет смысл остановиться (это - интересное измерение). Данную категорию ввел молодой Маркс, однако потом забросил в пользу «капитала», «эксплуатации» и пр. Но именно эта категория - единственная, которая выжила в марксистской социологии. Она была унаследована многими

учеными, занимавшимися полевыми исследованиями. Что же такое, по Марксу, «отчуждение труда»? Маркс рассматривает цепочку:

Человек __________􀃆 Труд 􀃆 Деньги

Он говорит, что, когда человек трудится, его трудом опосредуется некий результат труда, т.е.

деньги, им получаемые. Человек, естественно, заинтересован не в самом труде, а в деньгах, помимо одного случая, который во времена Маркса встречался редко, а сейчас достаточно часто. Труд делится на две категории:

- труд репродуктивный, который оплачивается, но который сводится для человека к

повторяющимся, рутинным действиям, не дающим ему по сути никакого удовлетворения;

- труд творческий, за который человек, конечно, получает деньги, но при этом он

самостимулируется трудом, ибо труд его развивает (ему интересно работать).

Репродуктивный труд - это отчужденный труд по содержанию. Но по форме он может быть не

отчужден (т.н. отчужденный труд 1-ой ступени), если человек работает на себя; или отчужден (т.н.

отчужденный труд 2-ой ступени), если человек работает на кого-то.

Творческий труд – это неотчужденный труд по содержанию (человеку интересно трудиться).

Но по форме он может быть не отчужден (т.н. неотчужденный труд 3-ей ступени), если он работает на себя; или отчужден (т.н. неотчужденный труд 4-ой ступени), если он работает по чьему-то заказу. Таковы, согласно теории отчуждения Маркса, четыре вида стимулирования труда. Идеально, если человек занимается трудом, неотчужденным ни по содержанию, ни по форме. Классический пример: известный профессор, лауреат Нобелевской премии пишет книгу. Он работает на себя, совершенно точно зная, что продаст книгу, и не нуждается ни в каких внешних видах

стимулирования. Очень долго в левой социологии проблему отлынивания пытались увязать с проблемой репродуктивного труда. Давайте разберемся, в каких случаях все-таки возникает shirking, и как вообще соотнести это явление со схемой, предложенной ранним Марксом.