Предпринимательство: теория и история

     Шумпетер  действительно просто постулирует  превращение нового знания в инновации  как результат деятельности небольшого числа исключительно одаренных  предпринимателей с выдающимися интеллектом и деловой энергией. Это не полностью согласуется с постоянно акцентируемой им же внутренней причинностью экономического прогресса.

     Для того чтобы каким-то образом соотнести  инновации с волнами инвестиций и кондратьевскими циклами, Шумпетер неявно предполагает кластеризацию нововведений - после успешного внедрения некоторых инноваций следующие уже с большей вероятностью могут появиться в той же самой или в смежной отрасли производства. Предприниматели-первопроходцы как бы подготавливают плацдарм для массового «десантирования» предпринимателей-имитаторов и широкой диффузии инноваций. Однако объективные условия восприимчивости экономической среды к принятию базисных инноваций остаются без внимания.

     Бесспорно, взгляд Шумпетера на капитализм как на эволюционирующую путем созидательного разрушения систему - огромный вклад в экономическую теорию. Но стержнем любой теории эволюции является идея естественного отбора. Применительно к шумпетеровской теории эта идея потребовала особого развития, уточнения фундаментальных понятий и четкого анализа условий отбора. Однако, как становится ясно лишь теперь, в силу объективно-исторических причин все это было трудно осуществить 60 лет назад. И можно полностью согласиться с У. Виттом в том, что теория предпринимательства, какой бы важной она ни была, представляется недостаточной базой для эволюционной экономики.

1.3 Эволюционный подход

     Трудности, с которыми столкнулся Шумпетер, связаны  с недостатком эмпирических и  теоретических исследований в изучаемой  им области. До середины XX столетия практически никто специально не интересовался диффузией инноваций в промышленности и тем более ролью предпринимательской деятельности. История технологических коммерческих нововведений была развита намного слабее по сравнению с историей естествознания. Но, что более важно, отсутствовали как адекватный математический аппарат, так и подходящие натурфилософские представления, способные облечь его теорию в логически завершенную форму. Теория созидательного разрушения намного опередила свое время.

     В значительной степени это объясняется  тем, что механистический лапласовский детерминизм, основанный на ньютоновской физике, традиционно являлся ведущим  принципом общенаучного мировоззрения. В этой связи Шумпетер замечал, что  естествознание XVIII в. было для общественных наук таким же животворным началом, каким послужил Нил для Древнего Египта. На разработку формального аппарата современной экономической теории повлияла аксиоматика классической физики, которая имеет дело с обратимыми системами. Как известно, уравнения механики обратимы во времени. Классическая термодинамика также рассматривает квазиобратимые процессы, протекающие бесконечно медленно вблизи теплового равновесия. Детерминистическая картина мира предполагает, что будущее любой системы полностью предсказуемо на основе динамических уравнений, описывающих действие слагающих ее элементов, если точно известны все данные о текущем состоянии. Все неопределенности и разрывы реальных траекторий обусловлены сложностью системы, состоящей из невообразимо большого числа частей, чьи состояния просто физически невозможно точно учесть. Вероятностное поведение считалось нежелательным артефактом, мерой незнания.

     На  самом же деле, как показало развитие естествознания во второй половине XX в., приведшее к созданию теории «самоорганизации», не сложность системы является фактором ее стохастического поведения. Уже в классической механике можно найти немало систем, чье развитие происходит вполне предсказуемо, несмотря на большое число составных элементов. Однако японский бильярд «патинко», где брошенный шарик попадает в ту или иную лунку, катясь сквозь частокол тонких штырьков, представляет собой противоположный пример. При всей видимой простоте устройства «патинко» траектории движения шарика в нем случайны. Можно показать, что угловое расхождение первоначально близких траекторий шарика экспоненциально растет с увеличением числа столкновений со штырьками. Таким образом, большое число элементов само по себе не является необходимым или достаточным условием непредсказуемости. Важен характер взаимодействия между элементами. Причиной стохастического поведения служит неустойчивость динамических траекторий и стационарных состояний системы по отношению к исчезающе малым возмущениям. В более широком классе необратимых систем, имеющих также немеханические степени свободы и связанных с внешним окружением потоками энергии и/или вещества, плавное изменение контрольного параметра (называемого бифуркационным) может приводить к резкой качественной перестройке режима поведения неравновесной системы, и тогда всякий раз вблизи порога потери устойчивости прежнего режима наблюдается резкое нарастание случайных флуктуаций. Хаос служит необходимой предпосылкой для новой упорядоченности.

     По-видимому, исторически первая постшумпетеровская попытка описания экономической эволюции как вероятностного процесса была предпринята А. Алчияном, акцентировавшем внимание на «решениях и критериях, диктуемых экономической системой». Говоря, что реализованные, а не ожидаемые положительные прибыли формируют оценку экономического успеха и жизнеспособности, Алчиян подчеркивает важность «послевыживательного критерия» (post survival criterion). И поскольку имитация и подчинение правилам служат примером такого процесса «селективного выбора» среди фирм, утверждается, что экономическую эволюцию следует понимать в вероятностном смысле.

     Однако  эволюционная экономика выделилась в самостоятельное направление  исследований лишь после появления  работ р. Нельсона и С. Уинтера. Их подход основан на том, что экономическая эволюция «аналогична за исключением деталей эволюционному процессу в биологии». В методологическом же отношении «язык эволюционной теории представляется весьма естественным для применения к описанию и объяснению детализированных эмпирических исследований». Нельсон и Уинтер впервые указали на существование в экономической эволюции двух диалектически противоположных процессов «изменчивости» (variation) и «отбора» (selection), аналогичных биологическим мутациям и дарвиновскому отбору. Первый предполагает появление промышленных инноваций в результате эвристического процесса поиска, сочетающего как динамическое, так и стохастическое поведение фирм, в то время как второй соответствует конкурентному выживанию и адаптации.

     Этот  процесс идет на всех уровнях экономической организации. На самом верхнем уровне он предполагает развитие и смену технико-экономической парадигмы - общей в масштабах всей экономики макроэкономической схемы воспроизводства, включающей все этапы переработки ресурсов и адекватную модель непроизводственного потребления. Смена парадигм соответствует шумпетеровским «последовательным промышленным революциям» и циклам Кондратьева. Как показал Дж. Дози, на более низких иерархических уровнях также имеются свои парадигмы различной степени общности. Он различает «обыкновенный» технический прогресс на уровне промышленных отраслей и «экстраординарный» прогресс, ведущий к установлению глобальной технико-экономической парадигмы. В этом смысле можно сказать, что технический прогресс обладает свойством универсальной масштабной инвариантности по отношению к микро-и макропарадигмам всех уровней.

     Ввиду неравновесности и необратимости  эволюционных процессов наиболее перспективным  формальным аппаратом их описания представляется теория самоорганизации нелинейных систем. В рамках этой теории уже построены содержательные модели эволюции видов (филогенез) и развития организмов (онтогенез). П. Аллен и Дж. Сильверберг впервые привлекли внимание к конструктивности подобного подхода при моделировании эволюционных процессов в экономике.

     Способностью  к самоорганизации обладают только открытые неравновесные нелинейные системы, где возможны процессы самоускорения (то есть автокатализа) посредством  петель положительной обратной связи. Экономические системы, так же как  и биологические, действительно являют собой пример самоорганизующихся систем. Во-первых, любая экономическая система есть система потокового типа, связанная с внешней средой (природной, политической, культурной) потоками энергии, материи и информации. Для такой системы невозможно достижение состояния равновесия, аналогичного «тепловой смерти»: даже в стационарном состоянии сохраняются ненулевые потоки, проходящие через систему. Во-вторых, в любой технико-экономической парадигме элемент самовоспроизводимости изначально заложен в виде производства средств производства.

     Теория  самоорганизации неравновесных  систем естественным образом описывает  такие явления, как временная  иерархия процессов, усложнение и увеличение числа стационарных состояний и  возможность увеличения объема информации, накопленной в системе.

     Эффект  конкуренции - важное свойство самоорганизующихся систем. Фактически любая упорядоченная  структура есть следствие конкуренции  между неустойчивыми видами: «выживающий» вид подавляет остальные и навязывает соответствующую структуру системе. В биологических системах естественный отбор наилучших свойств системы (популяции) происходит в процессе конкуренции объектов (особей), являющихся носителями этих свойств. Единицей отбора служит популяция вида. Конкурентное взаимодействие может быть обусловлено двумя причинами: конкуренцией за общий ограниченный ресурс и антагонистической конкуренцией. Теоретическое исследование задачи о конкуренции двух и более видов, впервые сформулированной в работах А. Лотки и В. Вольтерра, позволило вывести фундаментальную теорему экологии о том, что число соответствующих видов не может превышать число независимых ресурсов. Из нескольких видов, первоначально обитающих в одной экологической нише (то есть потребляющих один и тот же ресурс), по истечении достаточного времени остается только один вид, потребляющий данный ресурс наиболее эффективно. Сосуществование возможно лишь тогда, когда виды относятся к разным нишам.

     В научно-техническом прогрессе единицей отбора служит технология. Технология - это, в сущности, человеческое представление об использовании ресурса. К ресурсу в обобщенном понимании можно относить сырье, труд, капитал и другие факторы производства, а также соответствующий потребительский рынок - словом, все то, за что в принципе могут конкурировать альтернативные инновационные типы производства. Вокруг каждой из технологий формируется специфическая институциональная инфраструктура. Группа экономических агентов, объединенная конкретной технологией, обладает единым генотипом. Аналогом оформившегося биологического вида является установившаяся в результате окончательного отбора доминирующая технология - новая технико-экономическая парадигма.

     Чтобы получить целостную картину экономической  эволюции, необходимо, так же как  и в биологии, выделить две основные эволюционные стадии развития: дивергентную и конвергентную. Каждая из стадий самоорганизации подготавливает условия для другой. И на той и на другой стадии вследствие эвристической природы инновационной деятельности постоянно возникают различные вариации доминирующей технико-экономической парадигмы и происходит последующий конкурентный отбор одной технологии из нескольких альтернативных. Главное отличие эволюционных стадий друг от друга состоит в следующем. На дивергентной стадии появляется технология, способная к освоению качественно иного ресурса. Обычно такие технологические вариации не дают селективных преимуществ в контексте сложившихся условий существования экономической системы. Они могут успешно участвовать в отборе именно тогда, когда вследствие изменения условий существования прежний тип технологии становится функционально неадекватным. Причиной, как правило, служит истощение привычных источников обобщенного ресурса. При этом результатом отбора является утверждение новой технико-экономической парадигмы, что и составляет сущность дивергентной стадии экономического развития на любом уровне - начиная от подотрасли и кончая мировым хозяйством в целом.

     На  конвергентной стадии возникающие  вновь технологии используют один и  тот же обобщенный ресурс. Отбор приводит к количественному улучшению эффективности уже утвердившихся типов технологий или форм хозяйствования в рамках господствующей парадигмы. Происходит совершенствование - адаптация парадигмы к данным экономическим условиям существования.

     Как известно, классическая дарвиновская теория биологической эволюции исповедует градуализм - идею постепенного, практически  непрерывного процесса видообразования, где отсутствуют скачки. Концепция  пунктуализма - резких прогрессивных  изменений признаков, сопровождающихся появлением за относительно короткое время не только новых видов, но и высших таксонов, в биологии возникла намного позднее. В эволюционной экономике также существуют градуалистское и пунктуалистское течения. Представителем экономического пунктуализма был Шумпетер, который утверждал, что «сама сущность экономического развития лежит в разрывах постепенности, порождаемых инновационной деятельностью предпринимателей». В контексте двух стадий экономической эволюции противоречие между градуалистской и пунктуалистской трактовками снимается.

     Конвергентные стадии сменяются дивергентными  через промежуточные стационарные стадии. Последние соответствуют  полностью оформившимся технико-экономическим  парадигмам, чей потенциал находится  в определенном балансе с потреблением ресурса. В идеализированной ситуации, когда ресурс практически неограничен, а прочие окружающие условия постоянны, стационарная стадия может продолжаться сколь угодно долго. Реально она сменяется дивергентной стадией после того как обобщенный ресурс, используемый господствующим типом технологии, по тем или иным причинам истощается. Таким образом, причиной угасания прежней парадигмы и перехода к новой служит исчерпание обобщенного ресурса. Или, говоря традиционным экономическим языком, условия для роста новой парадигмы созревают тогда, когда возможности дальнейшего прибыльного инвестирования в расширение производства в рамках предыдущей исчерпываются. В новых условиях прежний технологический стереотип уже не является наиболее эффективным.

     Сторонники институционально-эволюционной теории неоднократно отмечали, что экономический конкурентный отбор имеет много общих черт с естественным дарвиновским отбором. М. Ротшильд даже предложил термин «биономика» для обозначения подхода к экономике с позиций эволюционной биологии. Но, на наш взгляд, классическое дарвиновское понятие естественного отбора в его приложении к экономической эволюции нуждается в некотором переосмыслении и расширении с точки зрения принципов самоорганизации. Нелинейная эволюционирующая система в общем случае мультистационарна. Среди стационарных состояний можно выделить как чистые, в каждом из которых ненулевым значением произведенного продукта характеризуется только одна из конкурирующих инновационных технологий, так и смешанные, где технологии сосуществуют. Формально определим отбор как реализацию (фиксацию) одного из возможных устойчивых чистых состояний. Фактором отбора является отсутствие либо неустойчивость смешанного стационарного состояния.

     Дарвиновский  отбор означает выживание наиболее эффективной (в аспекте функциональной приспособленности к сложившимся условиям) технологии и подавление всех остальных. Тем самым результат такого отбора фактически сводится к детерминированному выбору и как бы предопределен с самого начала. Он означает выход фазовой траектории эволюционирующей системы из дивергентной либо конвергентной стадии на единственно возможное новое стационарное состояние.

     Но  множественность возможных конечных стационарных состояний, каждое из которых  соответствует доминированию одной из конкурирующих технологий, обусловливает иную формулировку понятия отбора. По нашему определению, кастлеровский отбор есть непредсказуемая реализация одной из нескольких примерно равноправных (по селективной ценности) конкурирующих альтернатив в зависимости от начального положения системы. При этом смешанное состояние, отвечающее одновременному сосуществованию всех конкурентов, неустойчиво и потому нереализуемо. В результате фиксации случайного выбора выживает не обязательно наилучший вариант. Характерными примерами такой ситуации в экономике, носящей название эффекта запирания (lock-in), служат истории внедрения латинской раскладки (QWERTY) алфавитно-цифровой клавиатуры пишущей машинки и компьютера, победы стандарта видеозаписи VHS над Sony Betacam, а также доминирования IBM-совместимых компьютеров на рынках стран бывшего СССР.