Глобальные экономические проблемы

     Все вышесказанное не означает, что экономике  США приходит скорый конец, а модель глобализации по-американски окончательно уходит в прошлое. Но это означает, что она подвергается серьезным испытаниям и неизбежно будет трансформироваться под влиянием, а часто и давлением обстоятельств. 
 

     2.2. Проблемы глобализации в рамках неравномерного экономического развития

     Основная  проблема — ни лидирующие страны, ни отстающие не хотят следовать  единым, глобальным правилам игры. Первые считают, что они «обойдутся»  без глобализации потому, что у  них все более или менее  стабильно, вторые — потому что первые используют успехи, чтобы навязать остальным свои правила игры. И те, и другие по-своему правы, если признать, что процесс глобализации идет, скажем, по-американским правилам.

     Как может быть достигнуто единство в  этом вопросе, если, на пример, к концу 2006 г. Европа впервые за долгое время  обогнала США по темпу роста экономики, который составил 3,3% в годовом исчислении против 3%, зафиксированных в США, в четвертом квартале этого же года Дело в том, что Европа последние годы стремится к снижению налогов и отмене некоторых ограничений на деятельность работодателей. Все это ведет к свободе деятельности бизнеса как такового.

     В США же идет по сути дела обратный процесс. Американцы потеряли то, чем всегда гордились — экономическую гибкость (flexibility).

     Страны  Западной Европы снизили налог на корпорации с 38% (среднее значение в 1995 г.) до 29,5% в 2006 г. Пример подали такие  государства, как Ирландия, снизившая  налог почти на 30 пунктов, а также  Польша и Словакия, которые снизили налог каждая на 20 пунктов. Урок оказался наглядным и хорошо усвоился другими странами. Австрия снизила налог на прибыль корпораций с 35% до 24%, Германия собирается его снизить с 39% до 30%. Франция снизила с 36% до 34%. Очевидно, что этот процесс снижения не может продолжаться бесконечно, здесь важна тенденция при том, что в США совокупная ставка корпоративного налога (aggregate rate of corporate tax) уже долгие годы составляет 35%.

     Политика  объективного процесса глобализации и  столь же объективного процесса «тихого  сопротивления» глобализации была заложена сразу после окончания Второй мировой войны (1939-1945).

     С одной стороны, в рамках распада  мировой колониальной системы развитым странами Запада во главе с США  удалось обеспечить достаточно благоприятные  условия для интеграции стран, входящих в бывшие колониальные империи, в  капиталистическую систему хозяйства, постепенного перехода наиболее преуспевающих из них в зоны достаточного экономического благополучия.

     С другой стороны, Запад не решил, да и  не мог решить одну из острейших  проблем современности — сокращение разрыва между богатой и бедной частями мира. Глубокие диспропорции в уровне жизни населения остаются едва ли не главной угрозой сложившемуся экономическому порядку и в какой-то мере процессу глобализации.

     В добавлении к этому, послевоенная экономика  развитых стран капитализма оказалась  далека от той идеальной модели всеобщего  равновесия, которая составила и продолжает составлять суть идеологии и теории неоклассической школы — основы современной экономической мысли. Но именно ее противники — сторонники неокейнсианской школы первыми поняли потребности мирового экономического развития: равновесие и стабильность в условиях рынка могут достигаться лишь при активной роли государства. Поняли они и другое — обеспечить стабильное развитие национальной экономики, равно как и устранить искусственные препоны на пути мировой торговли и международного обмена, государства не смогут, действуя в изоляции друг от друга.

     На  помощь пришла уже упоминавшаяся  выше Pax Americana. США были единственной крупной державой с не разрушенной вой ной экономикой, и они оказали мощную финансовую поддержку своим партнерам. Размеры американской помощи по Плану Маршалла достигали в первое послевоенное десятилетие 10% ВВП стран-получателей, платежи по ним — примерно 2% ВВП США.

     К этому можно добавить почти десятилетнюю оккупацию Соединенными Штатами послевоенной Японии, в ходе которой американские власти осуществили там крупные демократические преобразования и радикальную экономическую реформу. Аналогичным образом оккупационный режим способствовал решительной денационализации и реформированию хозяйства Западной Германии.

     Стоит также напомнить, что именно США были главным инициатором и организатором известных Бреттон-Вудских соглашений, заложивших основы международной валютной системы. Американцы, по существу, оказались во главе институтов Всемирного банка, созданного для финансирования общественной инфраструктуры, а также Международного валютного фонда, призванного наблюдать за ходом экономического развития в странах-членах и оказывать им поддержку в периоды макроэкономических кризисов.

     Либерализация внешнеэкономического обмена, переход  к все более открытой национальной экономике постепенно превратились в ведущую тенденцию мирового развития в послевоенные десятилетия. США были лидером в системе развитых и развивающих государств, сохраняя экономическое превосходство над ближайшими конкурентами — Японией, Германией, Великобританией.

     Важнейшее значение имела и имеет емкость внутреннего рынка. Уже долгое время США способны поглотить значительную долю поставляемых на мировой рынок товаров, услуг, капитала.

     Непревзойденным остается совокупный потенциал американских ТНК и ТНБ.

     Представители американского истеблишмента не раз заявляли о своем намерении  жить во взаимозависимом, экономически стабильном мире, в рамках согласованных между его субъектами норм и правил. США опирались в этом на объединяющую страны Запада идеологию антикоммунизма. Каждый раз, когда американская стратегия наталкивалась на сепаратистские настроения, будь то в странах Западной Европы, Канаде или Японии, в ход пускалось испытанное средство идеологического давления.

     Pax Americana, сыгравшая свою, в общем то, положительную роль для европейских и некоторых других стран в послевоенный период, на каком-то этапе (скажем, укрепление позиций Европейского союза) стала тормозом дальнейшего экономического раз вития мира в условиях «справедливой» глобализации, поскольку предложила ее под американской эгидой. Но что самое интересное, странам ЕС не удалось использовать преимущества макроэкономической координации для поддержания экономической стабильности в регионе. Как ни парадоксально, именно в странах Европы экономическая ситуация последних лет выглядела не очень устойчивой по сравнению с другими развитыми странами.

     Проведение  общей экономической и валютной политики сужает возможности национальных правительств принимать экстренные и гибкие меры в случае угрозы экономической стабильности. Форсированное сокращение государственных расходов подрывает инвестиционную активность и в то же время создает напряженность в обществе, вызванную тревогой за судьбы социальных программ, в значительной мере остающихся в компетенции национальных правительств.

     Проблема  неравномерного экономического развития не может быть решена ни в ближайшее годы, ни, скорее всего, в отдаленной перспективе. Это данность, с которой необходимо считаться, и которая вызвана в основном объективными причинами.

     2.3. Новые проблемы и риски в условиях глобализации

     Очевидно, и об этом говорилось выше, процессы глобализации в силу их всеобъемлющего характера оказывают значительное влияние на экономическую (а иногда и политическую) стабильность в различных регионах и странах мира. Но как конкретно оценить воздействие этих процессов на стабильность мировой экономики, финансовую систему, внутренний и внешний баланс национальных хозяйств? Сегодня это весьма трудная задача, т.к. прежде всего не обходимо определить конкретные выгоды и издержки глобализации и методы их оценки.

     Согласно  определению МВФ, глобализация выражается в постоянно растущей взаимозависимости стран в результате постоянно увеличивающегося объема и разнообразия трансграничного движения товаров и услуг, а также чрезвычайно быстрого и широкого распространения всех видов технологий.

     Такое понимание глобализации несомненно родилось на волне всеобщей эйфории, связанной с объединением Германии, крахом мировой системы социализма, широкой либерализацией рынков и значительными успехами в области региональной интеграции.

     Однако, позже, когда надежды, связанные  с этими процессами не оправдались, некоторые ударились в другую крайность — глобофобию (globophobia). Наличие этого явления не позволяет вырабатывать трезвый и ответственный подход к оценке глобализации. Более того, в этих условиях предпринимаются попытки заменить понятие «глобализация» на так называемый «глобальный капитализм» (global capitalism) (Дж. Даннинг, английский экономист). Причем его развитие может быть успешным в рамках решения двух дилемм:

     — первая состоит в том, что быстрое развитие рынков, составляющих основу глобального капитализма, а именно, рынок знаний и рынок информации, сопряжено с крупными издержками системного характера — такими, как волатильность и информационная асимметрия. Отсюда следует, что роль нерыночных институтов, особенно правительств, в установлении правил и стандартов деятельности на конкретных рынках, должна не сокращаться, как это следует из утверждений МВФ, а возрастать;

     — вторая — как сочетать экономический  эффект, получаемый от глобальных рынков, с императивом социальной справедливости. Существует реальная опасность, что нарушение «социального консенсуса» может привести к неприятию широкими массами глобального капитализма путем выражения недоверия со стороны избирателей либо с помощью других, менее демократических способов.

     По  мнению Дж. Даннинга, глобальную экономику от традиционной отличают пять основных признаков:

     — углубляются трансграничные операции, они внутренне взаимосвязаны и развиты;

     — более мобильны ресурсы, возможности, способности, товары и услуги; — возрастает роль ТНК как производителей и распространите лей всеобщего богатства и действуют они в значительно большем числе стран;

     — трансграничные рынки демонстрируют  экономическую и финансовую неустойчивость. Это особенно относится к рынку капиталов и валютному рынку;

     — более быстрыми темпами развиваются  информационные технологии и Е-торговля, что меняет характер трансграничных акций, в частности, всех видов услуг

     В приведенных выше признаках (большинство из них хорошо известны) особый интерес вызывают качественные особенности глобальной экономики, такие, как синергетический эффект с одной стороны и издержки, связанные с неустойчивостью на транс граничных рынках — с другой.

     Последнее не замедлило сказаться. Если в 80-е и 90-е гг. XX в. наблюдался бурный рост транснационализации экономической деятельности, то в начале XXI в. он «вдруг» сменился на столь же серьезное ее ослабление. Первый раз за длительный период (50—60 лет) темпы роста мирового экспорта товаров и услуг оказались отрицательными и были ниже темпов роста мирового ВВП.

     Уменьшилось приобретение компаний, стоимость объединяемых активов. Заметно снизились темпы роста продаж и экспорта иностранных филиалов. Волна банкротств и крупных скандалов охватила многие известные транснациональные корпорации. Интересно, что меньше всего пострадали от снижения деловой активности 50 наиболее крупных компаний развивающихся стран. Эти 50 компаний были в меньшей степени затронуты бумом на фондовых рынках и волной трансграничных слияний и приобретений.

     Насчет  того, почему это произошло, существуют две основные точки зрения. Первая — наступил глобальный экономический спад, прошла эйфория по поводу новых наукоемких фирм и фондового рынка. Вместо этого возникла проблема серьезных нарушений в деятельности ТНК, в частности, финансовых.

     Вторая  — сам глобальный экономический  спад явился результатом неконтролируемых и практически непредсказуемых процессов транснационализации рынков, их неустойчивости.