Структура и основные проблемы "Капитала". Оценка теоретического вклада К. Маркса в экономическую науку

Таким образом, давая оценку изменения доли собственного капитала в совокупных пассивах. Следует выяснить, за счёт каких его составляющих произошли изменения.

Также на предприятии создаются  оценочные резервы, например, резервы  по сомнительным долгам, резервы под  снижение стоимости материальных ценностей. Существуют также скрытые резервы, наличие и размер которых не могут  быть установлены по балансу или  другим формам отчётности. Они могут  возникать в результате применения конкретного метода оценки статей актива. Примером может служить ускоренная амортизация или принятая предприятием учётная политика. Деление собственного капитала на капитал и резервы носит не столько теоретическое, сколько практическое значение: по соотношению и динамике этих групп оценивают деловую активность и эффективность деятельности предприятия.

2. Особенности методологического анализа «Истории экономических учений».

История экономических учений - это неотъемлемое звено в цикле  общеобразовательных дисциплин  по направлению «экономика».

Предметом изучения этой дисциплины является исторический процесс возникновения, развития и смены экономических  идей и воззрений, который по мере происходящих изменений в экономике, науке, технике и социальной сфере  находит своё отражение в теориях  отдельных экономистов, теоретических  школах, течениях и направлениях.

Своё начало история экономических  учений берёт со времён древнего мира, т. е. появления первых государств. С  тех пор и до настоящего времени  предпринимаются постоянные попытки  систематизировать экономические  воззрения в экономическую теорию, принимаемую обществом в качестве руководства к действию в осуществлении  хозяйственной политики.

Можно с уверенностью утверждать, что сегодня, как и в давние времена, именно достоверность рекомендуемых  экономистами теоретических изысканий  предопределяет степень результативности реализуемой в данной стране социально-экономической  стратегии. Однако для того, чтобы  констатировать исчерпывающе полное осмысление закономерностей и особенностей формирования теоретической экономики и признать наличие достаточного научного потенциала, позволяющего ориентироваться в её проблемах, экономисту требуется сумма специальных знаний, которые возможно приобрести лишь основательно изучив историю экономических учений. Изучая данную дисциплину, экономист, кроме всего прочего, повышает уровень своих исследовательских навыков, необходимых для выявления сущности объективных законов развития мировой и отечественной экономики, выработки творческого подхода при обосновании и последующей реализации альтернативных хозяйственных решений.

Следовательно, изучение истории  экономических учений как одной  из обязательных дисциплин в процессе подготовки и переподготовки специалистов экономического профиля необходимо, с одной стороны, в целях формирования у них общечеловеческой и профессиональной культуры, а с другой - для овладения  ими наряду с социологическими и  политологическими ещё и историко-экономическими познаниями, во избежание столь распространённых для недавнего прошлого нашей  страны упрощённых вариантов и схем «подытоживания» достижений мировой экономической науки, представленной в творческом наследии учёных-экономистов различных теоретических школ, течений и направлений экономической мысли. При этом в процессе изучения этой дисциплины следует, говоря словами нобелевского лауреата по экономике Милтона Фридмена, обращаться еще и к «автобиографиям и биографиям... и стимулировать его с помощью афоризмов и примеров, а не силлогизмов (дедуктивных умозаключений) или теорем».

Научные теоретико-методологические дискуссии последних лет, посвящённые  выявлению причин застоя, в котором  оказались не только наше общество, но и экономическая теория, убедительно  показали главную причину этого  феномена - приверженность устоявшимся  безальтернативным канонам «марксистской  науки». В соответствии с последними изложение любого научного и учебно-методологического материала должно было базироваться на постулатах так называемой марксистско-ленинской методологии о классовой структуре общества и антагонизма классов, учениях о базисе и надстройке и общественно-экономических формациях, неприятии западного, т. е. буржуазного, типа прогресса и т. д.

Внешнюю схожесть подобного  рода актуальных, казалось бы, дискуссий  характеризуют давно набившие оскомину призывы о недопущении консерватизма  и догматичности в воззрениях с тем, чтобы изжить «косность  и прямое невежество многих преподавателей, ...идеи русской исключительности, ...отказа от всемерного развития товарно-денежных отношений как единственно возможного пути решения наших экономических  проблем». Однако, на самом деле, классовый  анализ эволюции экономической мысли, судя по ряду недавних отечественных  публикаций в этой области, пусть  неявно, но продолжает ещё иметь  место.

Разумеется, нельзя сбрасывать со счетов то обстоятельство, что идеи, господствовавшие в России на протяжении 1917-1990 гг., не могли не укорениться  в психологии общества и едва ли не приобрели характер установленных истин. Между тем, как предупреждал более 60 лет назад в своей знаменитой книге «Дорога к рабству» нобелевский лауреат Фридрих Хайек, когда наука поставлена на службу не истине, а интересам класса, само слово «истина» теряет при этом своё прежнее значение, поскольку, «если раньше его использовали для описания того, что требовалось отыскать, а критерии находились в области индивидуального сознания, то теперь речь идёт о чём-то, что устанавливают власти, во что нужно верить в интересах единства общего дела и что может изменяться, когда того требуют эти интересы». Поэтому Ф. Хайек, несомненно, прав, утверждая, что «никакая группа людей не может присваивать себе власть над мышлением и взглядами других... И пока в обществе не подавляется инакомыслие, всегда найдётся кто-нибудь, кто усомнится в идеях, владеющих умами его современников, и станет пропагандировать новые идеи, вынося их на суд других».

Едва ли не классическое значение в хайековской «Дороге к рабству» приобрели и такие его критические суждения по поводу классовой позиции в экономической науке, как: «В конечном счёте, не так уж важно, отвергается ли теория относительности потому, что она принадлежит к числу «семитских происков, подрывающих основы христианской и нордической физики», или потому, что «противоречит основам марксизма и диалектического материализма». Также не имеет большого значения, продиктованы ли нападки на некоторые теории из области математической статистики тем, что они «являются частью классовой борьбы на переднем крае идеологического фронта и появление их обусловлено исторической ролью математики как служанки буржуазии», или же вся эта область целиком отрицается на том основании, что "в ней отсутствуют гарантии, что она будет служить интересам народа"».

В этой связи уместно указать  также на принципиальные позиции  виднейшего французского экономиста, нобелевского лауреата Мориса Алле, который  считает, что любая теория имеет  научную ценность тогда, когда она  «подтверждается данными опыта» и если «она представляет собой сгусток  реальности», а утверждения, считавшиеся  в науке наиболее верными, всегда «под давлением фактов» уступают место другим, ибо «такова одна из тех закономерностей, которую  с полной уверенностью можно экстраполировать на будущее». Он убеждён в следующем: «Сомнение относительно собственного мнения, уважение к мнению других - вот исходные условия всякого реального прогресса науки. Всеобщее согласие или же согласие большинства не может рассматриваться в качестве критерия истины».

Далее при изучении истории  экономических учений необходимо обратить внимание ещё на одно обстоятельство. Почти семь десятилетий рыночная экономика советским гражданином  должна была восприниматься как неотъемлемая черта «капитализма», при котором  господствует «вульгарная буржуазная»  экономическая теория. Поэтому у  «нашего» читателя само понятие «капитализм», как бы по инерции ассоциируется с «эксплуататорским строем», альтернатива которому - «гуманное социалистическое общество».

На этом основании в  российской экономической литературе, по меньшей мере, в ближайшие годы очевидно, нецелесообразно «присутствие»  идеологизированной позиции, по которой происходит деление и науки, и экономики на «капиталистическую» и «социалистическую». Вспомним, в частности, одно из назиданий Ф. Хайека, в котором он подчёркивает: «И хотя термины «капитализм» и «социализм» всё ещё широко употребляются для обозначения прошлого и будущего состояния общества, они не проясняют, а скорее затемняют сущность переживаемого нами периода».

Отсюда, для отечественных  учёных-экономистов и практиков  в области хозяйственной жизни  наиболее предпочтительными могли  бы быть термины «рыночная экономика» или «рыночные экономические  отношения» как антиподы понятиям «командная»  или «централизованно-управляемая» экономика. При этом из многообразия трактовок «рыночная экономика», думается, не будет ошибкой рекомендовать  следующие два определения. Одно из них содержится в книге Й. Шумпетера «Теория экономического развития» (1912), в которой он писал, что если мы «представим себе народное хозяйство, организованное на рыночных принципах», то им является «такое народное хозяйство, где господствуют частная собственность, разделение труда и свободная конкуренция». Именно рыночная система, по Шумпетеру, создает почву для предпринимательства, осуществления инноваций.

Другое более пространное  определение рыночной экономики  принадлежит К. Поланьи. Согласно его определению рыночная экономика - это экономическая система, в которой организация производства и порядок распределения благ «вменяются «механизму саморегулирования», и сама система «контролируется, регулируется и управляется только рыночными законами»; в этой системе «человеческое поведение нацелено на максимизацию денежного дохода», «наличное предложение благ (включая услуги) по определенной цене равно спросу по этой же цене», «порядок в системе производства и распределения товаров обеспечивается исключительно ценами».

Вместе с тем среди  авторитетов в области современной  экономической мысли нет единого  мнения о времени перехода человечества к рыночной экономике. Например, Макс Вебер в своей книге «Протестантская  этика и дух капитализма» (1905), характеризуя особенности рыночной экономики с использованием термина  «капитализм», полагает так: «Мы имеем... в виду капитализм как специфически западное современное рациональное предпринимательство, а не существующий во всем мире в течение трех тысячелетий - в Китае, Индии, Вавилоне, Древней  Греции, Риме, Флоренции и в наше время - капитализм ростовщиков, откупщиков должностей и налогов, крупных торговых предпринимателей и финансовых магнатов». Принимая из этого определения положение  о «рациональном предпринимательстве» как атрибуте рыночной экономики, видимо, невозможно согласиться с М. Вебером о существовании рыночных экономических отношений («капитализма») во всём мире в течение трех тысячелетий и в наше время».

По поводу характерных, прежде всего для советского периода, понятий  типа «буржуазная западная» или  «современная западная» экономическая  теория необходимо заметить, что они, безусловно, несостоятельны. Во-первых, едва ли вообще кому-либо известна, скажем, «северная» или «южная» экономическая наука или теория. Во-вторых, если предположить, что «незападная» экономическая мысль «дислоцируется» в России или в странах бывшего СССР, то вряд ли удастся обозначить хоть какие-то критерии в пользу такого обозначения границ «восточной» экономической теории. И, в-третьих, даже если допустить, что «восточная» экономическая мысль - это все же теории российской экономической науки, то тогда справедливым будет возражение о том, что практически все «первые звезды» в области экономической теории и особенно те, с чьими именами связывают становление и развитие науки о рыночных экономических отношениях, загорелись, увы, не на «восточном», а на «западном» небосклоне.

В завершение приведем некоторые  ставшие популярными в научном  мире высказывания известных английских авторитетов XX столетия в области  истории экономической мысли  и экономической теории - Марка  Блауга и Джоан Вайолет Робинсон.

Первый из них опубликовал  выдержавшую ряд изданий знаменитую книгу «Экономическая мысль в  ретроспективе» (1961). Выделим из ее содержания два суждения. В соответствии с  первым утверждается следующее: «Между прошлым и настоящим экономическим  мышлением существует взаимодействие, потому что независимо от того, излагаем мы их кратко или многословно, каждым поколением история экономической  мысли будет переписываться заново». В соответствии со вторым излагается положение о том, что «история экономической мысли - не что иное, как история наших попыток  понять действие экономики, основанной на рыночных отношениях».

Что же касается Дж. Робинсон - автора «Экономической теории несовершенной конкуренции» (1933) - то ее весьма меткое и распространённое ныне изречение американский экономист Дж. К. Гэлбрейт использовал даже в качестве эпиграфа ко второй главе своей книги «Экономические теории и цели общества» (1973), а именно: «Смысл изучения экономической теории не в том, чтобы получить набор готовых ответов на экономические вопросы, а в том, чтобы научиться не попадаться на удочку к экономистам».

2. Особенности  методологии истории экономических  учений