Экономическое неравенство: межрегиональные контрасты

Если говорить об общем показателе неравенства и как он варьируется по всем регионам России, то наша страна демонстрирует спектр практически всех стран, начиная с уровня африканских и латиноамериканских.

Проведенное ВЦУЖ в 2003 г. сравнение субъектов Федерации по размерам валовых региональных продуктов (ВРП), емкости потребительских рынков и процентных соотношений групп населения с разным уровнем материального достатка позволило получить предметные представления о степени их неравенства по уровню жизни и эффективности использования экономического потенциала.

Лидером по показателям уровня жизни стал Уральский федеральный округ, где покупательная способность населения имела относительно наиболее высокие значения. Люди, проживающие в административных субъектах данного округа, на средние душевые денежные доходы могли купить больше товаров и услуг, чем в других федеральных округах.

Сравнение показателей Дальневосточного, Приволжского, Северо-

Западного, Сибирского и Центрального федеральных округов выявило более

пеструю картину.

В Приволжском федеральном округе выделялась группа регионов-лидеров по уровню жизни – Самарская и Пермская области, республики Татарстан и Башкортостан. По покупательной способности доходов, показателям бедности и доле состоятельного населения они выглядели предпочтительнее регионов-лидеров из числа других пяти вышеназванных округов (исключая Москву, Санкт-Петербург и Республику Коми). Остальные регионы Приволжского округа имели более низкие показатели уровня жизни, нежели Мурманская, Архангельская, Новгородская и Псковская области, Республика Карелия. В Центральном и Северо-Западном, не говоря уже о Сибирском и Дальневосточном федеральных округах, не было сколько-нибудь лидирующей группы регионов.

По показателям уровня жизни (особенно вследствие относительного низкого уровня бедности) пять регионов Северо-Западного ФО, относящихся к средней группе регионов сравниваемых пяти федеральных округов, выглядели более предпочтительно. Средние группы регионов в Приволжском, Центральном и Сибирском федеральных округах имели более значительные масштабы бедности, меньшую долю состоятельного населения и более низкие общие уровни покупательной способности денежных доходов.

В Дальневосточном ФО среднюю по уровню жизни группу регионов выделить еще сложнее. В нем от регионов-лидеров (Республика Саха-Якутия, Хабаровский край, Магаданская, Сахалинская и Камчатская области, а также Чукотский АО) ощутимо отставали остальные (Еврейская автономная область, Приморский край, Амурская область, Корякский АО).

По уровню жизни людей в средних группах регионов четыре из числа сравниваемых федеральных округов располагались в следующем порядке: Северо-Западный, Центральный, Приволжский и Сибирский. По эффективности использования экономического потенциала округа распределились в ином по-

рядке: Уральский (душевой ВРП составлял 4907 долл.), Центральный (3293), Дальневосточный (2849), Северо-Западный (2606), Приволжский (2209), Сибирский (2127) и Южный (1289 долл.). Однако внутри каждого округа этот потенциал был распределен крайне неравномерно.

По оценкам экспертов ВЦУЖ, между субъектами Федерации сложились неоправданно резкие различия в условиях жизни населения.

        Коэффициент дифференциации душевых ВРП составил более 50 раз. Наиболее высокие значения душевых ВРП наблюдались в Ямало-Ненецком (19330 долл.), Ханты-Мансийском (19050) и Ненецком АО (14640 долл.), а наименьшие – в Ивановской области (940 долл.), Республике Тыва (1020) И Алтайском крае (1190 долл.).

        Коэффициент дифференциации покупательной способности среднедушевых денежных доходов превысил 10 раз. Наиболее высокие ее значения были в Москве (6,15 ПМ), Ямало-Ненецком АО (4,3) и Тюменской области (4,1), а самые низкие  - в Усть-Ордынском Бурятском (0,61 ПМ) и Коми-Пермяцком АО (0,9), а также в Республике Ингушетия (0,65 ПМ).

        Коэффициент дифференциации уровня бедности – более 6 раз. Субъекты с наименьшими значениями – Москва и Санкт-Петербург (9,7% и 1,3%), а также Ямало-Ненецкий АО (16,9%); с наибольшими – Усть-Ордынский Бурятский и Коми-Пермяцкий АО (58,4% и 45%), а также Республика Ингушетия (56,4%).

        Коэффициент дифференциации между средним и высоким уровнем обеспеченности – более 38 раз. Субъекты с наиболее высокими значениями – Москва (69,5%), Тюменская область (59,5 – без округов) и Ямало-Ненецкий АО (58,4%); с наименее высокими – Усть-Ордынский Бурятский АО (1,8%), республики Ингушетия (3,4) и Калмыкия (10,9%).

        Коэффициент дифференциации уровня экономического неравенства – 3,8 раза. Субъектами с наиболее высокими его значениями являлись Ямало-

Ненецкий и Ханты-Мансийский АО и Тюменская область, а с наименее высокими – Усть-Ордынский Бурятский (0,123) и Коми-Пермяцкий АО (0,234), Республика Ингушетия (0,140).

Неравномерное расселение населения по территории нашей страны сильно влияет на численность и долю бедных в разных ее регионах. В 2003 г. 50% бедного населения проживало в 22 густонаселенных российских регионах, а остальные 50%  - в других 65 субъектах Федерации. Бедное население сконцентрировано в тех субъектах, где далеко не самый высокий уровень бедности. Москва, например, - один из тех регионов, где концентрируется бедное население, хотя уровень бедности в ней наименьший.

4.2. Причины межрегиональных контрастов.

Мировая практика свидетельствует, что в зависимости от размеров душевого ВВП разные государства так или иначе обеспечивают поддержание минимальных денежных доходов и их определенное соотношение с доходами высокообеспеченных слоев. Развитые государства, как правило, устанавливают более высокие уровни минимальных денежных доходов, стремясь сочетать реализацию целей развития с не очень резким социально-экономическим неравенством. Развивающиеся государства и страны с переходной экономикой из-за низких размеров душевого ВВП, как правило, имеют более низкие минимальные денежные доходы и, чтобы не допустить увеличения социальной напряженности, тоже вынуждены сдерживать рост неравенства. В нашей стране его уровень очень высок, а ПМ не соответствует средним по мировым меркам размерам душевого ВВП. Отсюда – низкая покупательная способность населения и недостаточная емкость внутренних потребительских рынков.

Государственные гарантии по минимальному размеру оплаты труда (МРОТ) будут социально справедливыми, если обеспечат равные возможности для минимального потребления в субъектах Федерации. Соответственно МРОТ должен быть не общефедеральным социальным нормативом, а региональным. На российском Севере действуют районные коэффициенты к заработной плате, законодательно утвержденные еще в СССР. Они устанавливались в то время, когда стоимость жизни во всех частях страны была примерно одинаковой, и поэтому и рассчитывались в основном с учетом дискомфортности проживания в тяжелых прирдно-климатических условиях северных территорий, из-за чего

людям приходится нести существенные дополнительные расходы. Такого рода затраты не входят в ПМ и должны компенсироваться путем выплаты фиксированных сумм.

Стоимость потребительской корзины, лежащей в основе установления прожиточного минимума, по субъектам Федерации различается в разы. Поэтому граждане с одинаковыми доходами в одном регионе РФ попадают в категорию бедных, а в другом – нет. Региональные диспропорции не позволяют справедливо выравнять доходы населения посредством социальной защиты.

Единые для всей страны государственные минимальные социальные гарантии (минимальные пенсии, пособия, МРОТ и др.), актуальные главным образом для малоимущих граждан, существенно различаются по потребительским возможностям в зависимости от региона проживания. Поэтому для малоимущих жителей регионов с высоким и средним уровнями ПМ реализуемые государственные гарантии малоэффективны.

4.3. Решение проблемы межрегиональных контрастов.

Значительные межрегиональные различия в доле и численности населения с доходами ниже ПМ определяют целесообразность разработки комплексных целевых мер по снижению межрегиональных различий в уровне и качестве жизни населения, при проведении которых необходимо выдержать известную последовательность.

Федеральному центру следовало бы, прежде всего, определить те субъекты, где уже сегодня возможно реально ускорить сокращение бедности. Достаточно было бы оказать поддержку небольшому количеству регионов с динамично развивающейся экономикой, чтобы ощутимо уменьшить общую численность бедных в стране (например, Московской и Ростовской областям, Краснодарскому краю, Москве и ряду других административных субъектов, где велико количество бедного населения). Затем с учетом накопленного опыта можно было бы расширить круг таких регионов и благодаря поддержке федерального центра добиться в них снижения уровня бедности. Усилия государственных органов управления должны, в конечном счете, привести к сокращению числен-

ности бедных в 2 раза.

К работе по снижению уровня бедности необходимо привлечь бизнес, организации гражданского общества, в том числе научно-исследовательские, неправительственные и религиозные, СМИ. Требуется активизация самых широких слоев населения, развитие местной инициативы. Имело бы смысл создать авторитетную общероссийскую неправительственную организацию по координации усилий всех участников «похода против бедности», наладить общественный контроль над деятельностью властных и предпринимательских структур.

Наряду с федеральной необходимо разрабатывать региональные целевые программы снижения бедности, повышения уровня и качества жизни. Это позволило бы органам государственной власти субъектов Федерации реализовать новые социальные полномочия и нести ответственность перед жителями регионов, учитывая те особенности проявления бедности, которые не могут быть предусмотрены в общероссийской программе.

Заключение.

В заключение сформулируем основные выводы, которые следуют из приведенного выше анализа.

Во-первых, сегодня социально-экономические диспропорции, неравенство и бедность являются факторами прямого действия, тормозящими экономическое развитие и приводящие к деградации человеческого капитала.

Во-вторых, причиной возникновения и углубления этих диспропорций является явно прочный механизм распределительных отношений на всех этажах экономики: отраслевом, региональном и индивидуальном. Без глубокого реформирования этих распределительных отношений невозможно эффективное решение задачи повышения темпов экономического роста.

В-третьих, порождаемые существующими распределительными механизмами деформации по существу приводят к нарастающему «разрыву» нашей общественной системы на региональном, экономическом и социальных уровнях, что резко ослабляет национальную безопасность.

В-четвертых, одним из решающих направлений ликвидации избыточного неравенства и сокращения бедности является перекладывание налоговой нагрузки на богатых, особенно, когда они используют богатство и капиталы не для роста производства.

В-пятых, важнейшей составляющей этой проблемы является строгий и полный учет этого богатства и его адекватное налогообложение.

Давно известный, но позабытый метод налоговой дискриминации мог бы быть в российских условиях весьма эффективным, если использовать его с толком. Повышение зарплат могло бы быть стимулировано радикальным снижением единого социального налога (ЕСН) в сочетании с налоговой дискриминацией прибыли в зависимости от доли оплаты труда в добавленной стоимости (или в стоимости конечной продукции). Последнее подразумевает, что предприятия с заниженной долей оплаты труда в добавленной стоимости или в стоимости конечной продукции должны были бы выплачивать более высокий налог на прибыль, чем предприятия, где эта доля выше. Кроме того, должны

быть восстановлены налоговые льготы на инвестиции, а снижение ЕСН компенсировано повышением налогов на недвижимость. Фактически, социальный налог мог бы быть введен как конкретная дополнительная часть налогов на собственность, доходы от собственности и вторичные операции с недвижимостью и прочей собственностью. Дискриминационный налог на продажи, под который подпадали бы только дорогие виды непродовольственных товаров и дорогие виды услуг, также мог бы быть использован на социальные цели, и частично компенсировал бы избыточное неравенство доходов. Радикальное перераспределение налоговой нагрузки, не увеличивающее суммарный объем этой нагрузки, но перекладывающее ее на богатых во всех ситуациях, когда они не используют свое богатство для роста производства, могло бы существенно понизить экономическое неравенство, не снижая, а, напротив, повышая стимулы экономического роста.

Приложение I

Источник: Российский статистический ежегодник. 2001. С.171; 2004. С.175.

Приложение II

Источник: Российский статистический ежегодник. 2001. С.187; 2004. С.193.

Приложение III

Источник: Социальное положение и уровень жизни населения России. 2004. С.171

Список использованных источников:

1.        Базелер У. Основы экономической теории: принципы, проблемы, политика. Германский опыт и российский путь / У. Базелер, З. Сабов, Й. Хайнрих [и др.]. – СПб., 2000. – 800 с.