Вторую разновидность  стилистической функции собственных  имен в художественной литературе целесообразно назвать эмоционально-стилистической, так как собственное имя вызывает у читателя определенные чувства, формирует его отношение к изображаемому. Художественный смысл собственного имени в этом плане трудно поддается описанию, словесному формулированию. Ведущим средством выражения эмоционально-стилистической функции литературных собственных имен является их фонетическая форма. Однако выражается эта функция также и словообразовательной формой собственного имени, разными видами несоответствия.

Информация и  эмоция, содержательность собственного имени и его  эстетика в литературной ономастике действуют на первом плане. (Антропоним Лиза в «Барышне-крестьянке» полемически повторяет имя героини Карамзина, маркируя скрытый спор Пушкина с патриархом сентиментализма.)

Популярность  произведения может соединиться  с общественной потребностью в обозначении какого-либо явления или социального типа. При подобном переходе  информационно-стилистическая функция литературного собственного имени гипертрофируется и оно приближается вплотную к нарицательным словам. Литературное собственное имя переходит из речи в язык, приобретает независимое употребление, становится символом

Выделяют универсальные  имена. К ним относятся имена-прозвища, поясняемые в тексте, выполняющие эмоционально-стилистическую функцию и мифологические имена, общеизвестные для людей разных культур, обладающие универсальными скрытыми смыслами.

Имена литературных героев могут применяться для  характеристики персонажей других произведений, что требует знания вертикального контекста. Такие имена обычно приводятся в комментариях к художественному тексту. Часто авторы произведений, не заботясь о полноте характеров, берут имя с готовой литературной репутацией, заменяющей образ. Этот способ считают национально специфическим.

Определенный  намек на внутренний мир персонажа  содержится в этимологическом значении обычных индивидуально-личных имен.

В русской литературе особенно часто этим приемом пользовался  Ф.М. Достоевский, чутко реагирующий на смысловой характер имен. Не случаен тот факт, что большинство его героев носят имена с определенной этимологией, соответствующей их образу: Алексей - божий человек (Не вини его, Ваня, - перебила Наташа — не смейся над ним. Его судить нельзя, как всех других. Ведь он (Алеша) не таков, как вот мы с тобой Ф.М. Достоевский, Униженные и оскорбленные]); Катерина - чистая (Она (Катерина Ивановна) чистая. Она так верит, что во всем справедливость должна быть... как ребенок [Ф.М. Достоевский, Преступление и наказание]). Подобное использование имен находим в «Грозе» А.Н. Островского: Катерина - чистая (Какая у ней (Катерины) на лице улыбка ангельская, а от лица-то как будто светится (А.Н. Островский,  Гроза)), Тихон - тихий (Знай (Тихон) свое дело - молчи, коли уж лучше ничего не  умеешь [А.Н. Островский, Гроза]).

     При этом следует отметить, что в художественном произведении ЛИ с погашенной этимологией участвуют в создании образа не меньше, чем ярко этимологические, только совсем иными средствами. Экспрессия может достигаться за счет словообразовательных и грамматических форм отдельных морфем и фонетических особенностей имени.

     У некоторых писателей личное имя  героев, в силу своего частого употребления в различных произведениях, получает дополнительное значение, не совпадающее с его этимологией. В произведениях Ф.М. Достоевского приращенное значение из-за частого использования получает имя Алексей - смиренный, божий человек (Алеша Карамазов из «Братьев Карамазовых», Алексей Иванович из «Игрока», Алексей Петрович из «Униженных и оскорбленных»).

В русской литературе некоторые женские имена получили одинаковую коннотацию в творчестве многих авторов. Все эти дополнительные значения связаны с ролью

женщины в семье. Это не является случайным, так как  еще Н.А. Бердяев писал, что для  русского человека «основная категория - материнство. Богородица идет впереди Троицы ... личное воплощение получает только мать-земля».

Катерина - невеста, жена, любовница  (Катерина Александровна (Кит т и) Щербацкая [Когда князь с княгиней вышли, Левин подошел к своей невесте (Китти) и взял ее за руку (Л. Н. Толстой у Анна Каренина)]; Катерина Ивановна Мармеладова [А Катерина Ивановна, супруга моя, - особа образованная и урожденная штаб-офицерская   дочь (Ф.М. Достоевский, Преступление и наказание)]; Катерина Кабанова [(Катерина:) Не жалей г губи меня! Пусть все видят, что я делаю! Коли я для тебя греха не побоялась,  побоюсь ли - я людского суда? (А.Н. Островский, Гроза)];

    Мария, Марья - супруга, жена. Марья Болконская, (Л.Н. Толстой, Война и мир) и др. Данное приращенное значение, видимо, имеет поддержку во фразеологии: Не у всякого жена Марья - кому бог даст; Иван Марьи не случается: сам приказывать горазд.

    Елена - возлюбленная, любимая женщина (-Елена Николаевна Стахова [Из одного его восклицания, из этого мгновенного преобразования всего человека… Елена могла

гонять, что она любима (И.С. Тургенев, Накануне)]; Елена Андреевна Серебрякова [Могу ли я смотреть на вас иначе, если я люблю вас? Вы мое счастье, жизнь, моя молодость!.. Позвольте мне только глядеть на вас, слышать ваш голос (А.П.Чехов, Дядя Ваня)];

Любовь – женщина, способная на страсть. Любовь Онисимовна [-Любушка, голубушка! за нами гонятся… согласна ли умереть, если не уйдем? Я отвечала, что даже с радостью согласна (Н.С.Лескову Тупейным художник)).

       Авдотья - дочь, сестра (Авдотья Самсоновна (Дуня) - [«Это твоя дочка?» - спросил я смотрителя. «Дочка-с» (Дуня), — отвечал он с видом довольного самолюбия (А. С. Пушкин, Станционный смотритель)]; Авдотья Романовна Раскольникова [-«До завтра, бра т, - с состраданием сказала Дуня (Ф.М. Достоевский, Преступление и наказание)].

     Арина, Орина – мать, нянька (Орина Егоровна Бузырева [Остаюсь твоя верная раба, нянька Орина Егоровна Бузырева (А.С.Пушкин, Дубровский)]; Арина Васильевна Базарова [-Пойдемте, матушка, в самом деле у - промолвил Базаров и повел в дом ослабевшую старушку (И.С. Тургенев, Отцы и дети)].

Как видно из вышеприведенных примеров, внутренний мир литературного героя, а также его социальный статус могут быть показаны через этимологию его имени, совпадающую с его образом, а также через типичные для разных текстов контекстные приращения значений

Изменение формы имени как  показатель изменения внутреннего мира персонажа.   Употребление определенной формы имени оказывается важным информативно-изобразительным средством в русской литературе. Вспомним оппозицию имен Катюша - Маслова в романе Л.Н. Толстого  «Воскресение». Использование в романе определенной формы имени связывается с проявлением одного из состояний героини. Динамика использования личных имен собственных (Катюша - Маслова - Маслова/Катюша - Катя - Катюша) обусловлена эволюцией личности, и преобладание имени Катюша (Катя) является одним из средств изображения «возрождения» героини (Ее и звали так средним именем - не Катька и не Катенька, а Катюша.. Но к ужасу своему он увидел, что Катюши не было, а была одна Маслова… - Но она, Катя? Как вы думаете, относится она к этому?..Другое же впечатление бодрой Катюши… должно было бы быть радостно [Л.Н. Толстой, Воскресение]). В чеховской «Драме на охоте» при помощи изменения форм имени главной героини показано изменение ее характера, ее внутреннего мира: Оленька становится Олей, а затем и Ольгой.

       Дифференциация «именника» по  социальному критерию сказалась  в наименованиях персонажей художественных произведений в виде закрепленности официальных и неофициальных форм. Так, женское имя Анна (в официальной форме) встречалось у людей высшего круга (графиня Анна Федотовна у А.С. Пушкина в «Пиковой даме» и Анна Васильевна Стахова у И.С. Тургенева в «Накануне»), а неофициальная форма Анюта - у людей простых: Анюта у А. Радищева в «Путешествии из Петербурга в Москву».

Противопоставление  барышни крестьянке в одноименной повести А.С. Пушкина выражается в использовании определенных имен: барышня Лиза превращается в крестьянку Акулину.

Имя Анюта было одним из самых распространенных в крестьянской среде. Поэтому в  комических операх 18 в., изображающих жизнь  русской деревни, простые девушки зачастую действовали под этим именем. (Ср. «Анюта» М.И. Попова, «Мельник – колдун, обманщик и сват» А.О. Аблесимова, «Несчастье от кареты» Я.Б. Княжнина, «Кофейница» А.И. Крылова). Радищев этим именем подчеркивает типичность изображаемой им крестьянской девушки, поразившей дворянского интеллигента нравственной чистотой и цельностью натуры. Со временем имя Анюта обросло «сентиментальностью», носителю языка это очевидно.

Выбор вариантов имен в  каждом конкретном случае имеет определенную стилистическую обусловленность. К нейтральной форме писатель прибегает в драматически напряженные моменты. Чем эмоциональнее характер персонажей, тем разнообразнее варианты имен.

     В произведениях русской художественной литературы при изображении человека как отдельной личности выразителями индивидуальности через ЛИС являются его внешность, своеобразие поступков, поведения, характера, а также особый внутренний мир, которому уделяется особое внимание. Внутренний мир человека показан в его статике и динамике развития. Статика воплощается в этимологии  имени и в его устойчивых коннотациях; динамика развития показана через изменение формы имени. Это становится возможным благодаря наличию в русском языке развитой системы суффиксальности, с помощью которой выражаются малейшие оттенки изменения внутреннего мира человека, его социального статуса и отношения к нему автора.

Главной особенностью русской литературы в изображении  человека можно считать тот факт, что русский человек чаще всего  рассматривается как представитель определенного сословия. Доминирующее количество характеристик человека через ЛИС относится именно к изображению человека как члена социальной группы.

1. Антропонимика,  М., «Наука», 1970.

2. Брагина А.А.  Русское слово в языках мира. – М., «Просвещение», 1978.

3. Верещагин  Е.М., Костомаров В.Г. Линво-страноведческа  теория слова М., «Русский язык», 1980

4. Верещагин  Е.М, Костомаров В.Г. Язык и  культура. М., «Русский язык», 1990.

5. Карпенко Ю.А.  Имя собственное в художественной  литературе// Филологические науки, 1986, № 2.

6. Никонов В.А.  задачи и методы антропонимики/ЛИ  в прошлом, настоящем и будущем.  Проблемы антропонимики. – М.: Наука, 1970.

7. Суперанская  А.В. Общая теория имени собственного. – М.: «Наука», 1973.

8. Уфимцева А.А.  Лексическая номинация / Языковая номинация: виды наименований. М., «Наука», 1977.

9. Фразеологический  словарь русского литературного  языка в 2-х тт. Сост. А.И. Федоров.М.: Цитадель, 1997.

10. Чигаров. Из  истории русских имен, отчеств  и фамилий. – М.: «Учпедгиз», 1959

11. Шагинян Р.П., Магазаник Э.П. Экспрессия имен в русской художественной литературе// Труды САГУ, т. 33, 1958.