Национально-культурные особенности семантики антропонимов (личных имен) и методика их интерпретации в иностранной аудитории

     2. Фонетический способ. К фонетическим средствам выражения стилистических оттенков в личных именах относятся интонация и ударение. Интонация по широте своего использования в качестве средства стилистической окраски  может быть поставлена рядом со словообразованием. В живой разговорной речи, особенно богатой эмоционально-экспрессивными оттенками, интонация выполняет две функции: 1) «накладываясь» на «субъективную» форму имени, дополняет и конкретизирует ее основной стилистический оттенок, который выражен с помощью суффикса;  2) может сообщить стилистический оттенок (положительный или отрицательный) как паспортным и сокращенным именам (Иван, Ваня), так и именам с суффиксами оценки (зачастую вопреки стилистическому значению этих суффиксов). Так, например, форма Иван может быть произнесена с разными интонациями — строго, официально, ласково, с издевкой и т. д., а «ласкательная» форма Ванечка и под. зачастую получает ироническую окраску.

     Ударение  в русских личных  именах —  это второстепенное, добавочное средство выражения эмоционально-экспрессивных  оттенков. Оно  служит: а) для усиления экспрессивности суффиксов оценки путем суффиксальной акцентуации (ударение на суффиксах: Ванёк, Ванюша и др.); б) для дифференциации форм, имеющих разные стилистические оттенки: ВАнюшка и ВанЮшка.

       3. Синтаксический способ (контекст). В ряде случаев (особенно в письменной речи) различение официальных и неофициальных, ласкательных и пренебрежительных форм становится возможным лишь в определенном контексте. Например: «Вошла Зоя...» и «3оя Игнатьевна, редактор книжного издательства...». Этот способ «работает», в частности, в случаях, когда полные и сокращенные имена омонимичны.

     4. Лексико-синтаксический  способ.  Специальные определения типа «милая Таня», «Коленька-свет» и под. в русском языке выступают как средство конкретизации стилистического оттенка, содержащегося в той или иной форме имени. Они встречаются, как правило, в фольклоре, эпистолярном стиле и особенно широко — в интимной речи.

       Используемые в русском языке  для выражения эмоционально-экспрессивных  оттенков морфологические, фонетические, синтаксические и лексико-синтаксичес средства выступают, как правило, не изолированно друг от друга, а в совокупности, комбинированно.

     Большее или меньшее использование того или иного средства выражения  экспрессии зависит от особенностей языка.  Русскому языку — языку с развитой суффиксацией — свойствен преимущественно морфологический способ. Другие способы (особенно синтаксический и лексико-синтаксический) в русском языке играют второстепенную роль.

Имена несут, далее, информацию об их употребительности (5): Имена как часть лексики, живо реагирующая на общественные изменения, чрезвычайно подвержены влиянию моды. Сейчас популярны, «модны» имена Александр, Алексей, Денис, Анатолий, Андрей и т. д., а имена, Василиса, Герасим, Глафира и т.д., хотя достаточно известны, принадлежат, тем не менее, к категории редких.

Некоторые имена, распространенные в среде дворянства с течением времени выходили из моды, переходя в крестьянский «именник». Таковы, например, имена Прасковья, Матрена. В своей работе «Имя и общество» В.А. Никонов отмечает: «Дочь Кочубея в действительности звали не Марией, а Матреной - в начале 18 века  имя Матрена было у дворянок в четверке самых частых имен. Но через сто лет дворянки брезговали им, как грубым, оно стало простонародным, первое место у них заняло имя Мария. И автор «Полтавы» пожертвовал подлинным именем, которое придавало образу нежелательную окраску»

Имена различаются, кроме того, теперь устаревшей, но все  ощущаемой социальной окраской (6): Иван, Сидор, Емельян, Лукерья, Федосъя и т. д. ассоциируются с крестьянскими именами, а Евгений, Вера, Тамара, Роберт, Вадим, Марина, так же как и все ощущаемые иноязычные имена, соотносятся с именами городскими. Возможно и более дробное (пережиточное) социальное деление: Олег, Ярослав, Игорь, Владимир, Ольга, Всеволод — княжеские имена; Иона, Исаакий, Никон, Пимен (например, летописец у Пушкина). Зосима — монашеские; Гордей, Фома, Савва (наследственное имя купцов Морозовых), Олимпиада, Васса (имя купчихи Железновой у М. Горького) — купеческие; Илъя, Никита (ср. «Детство Никиты» А. И. Толстого) — имена интеллигенции и т.д.

     Указанные моменты используются писателям в стилистических целях. Так, характерно, что главное действующее лицо пьесы Л.Н. Толстого «Власть тьмы», старый крестьянин, носит имя Аким. Н.А. Некрасов в своей поэме «Кому на Руси жить хорошо» дает героям крестьянские имена: Роман, Демьян, Лука, Иван, Митродор, Пахом и Пров.

     Имя как социальный знак воспринимается прежде всего в плане его функционирования в речи. Та или иная языковая форма имени обычно бывает продиктована конкретной экстралингвистической ситуацией. Так, в современном русском употреблении взрослый семейный мужчина в официальных случаях зовется Алексей Иванович. Товарищи по работе зовут его Алексей, жена и мать — Алеша, Лёша. В интимных ситуациях он Алёшка, Алёха, Лёшка, Лёнька и т. п. Соседские дети называют его дядя Л ёша, т.е. в зависимости от среды и ситуации один и тот же человек именуется множеством различных способов и каждая форма его именования социальна.

     Антропонимия, пожалуй, содержит самый обильный материал для социолингвистического изучения, так как она теснее всего связана с людьми и теми социальными отношениями, которые существуют в человеческом обществе.

     Социальная  неравнозначность  имен на Руси уже  в XI—XII вв. хорошо замечалась древнерусскими летописцами, подчеркивавшими, например, «княжеский» характер имен на -слав (Святослав, Изяслав, Ярослав). Острый социальный конфликт отразился в борьбе мирских и религиозных (христианских) имен, длившейся в России более шести столетий. Дореволюционная Россия, пользуясь «единым» церковным списком имен, в действительности имела социально-дифференцированный именник: один для дворян, другой для крестьян, третий для купцов (Савва, Фома, Гордей), четвертый для церковников (Никон, Мисаил, Варлаам) и т.д. Еще сильнее расхождения между социальными слоями проявлялись в степени распространенности того или иного имени. Так, в первой половине XIX в. имя Мария было самым частым именем дворян. Однако с 60-х годов XIX в., когда это имя стало распространяться и среди крестьянок, его привлекательность для дворянок резко падает.

     Имятворчество после Великой Октябрьской социалистической революции своей первопричиной имело социальное преобразование общества и в словах-именах отражались основные этапы великой революции (имена-неологизмы: Ревмир, Новомир, Энергина).

     Дружба  между народами Советского Союза  и народами зарубежных стран имела своим следствием широкий обмен антропонимией. Например, русские стали давать своим детям имена Тимур, Рубен, Спартак, Жанна, Инесса, Инга, Луиза, Марианна, Нелли и др.

     Но  социально маркированы не только полные имена, но и их неофициальные («субъективные») формы, благодаря чему они служили в дореволюционной России средством выражения сословной иерархии. Так, именами с уменьшительно-уничижительным суфф. -к(а): Ивашка, Якимка  в XV—XVII вв., а также в более позднее время назывались «людишки» — крестьяне и служивые люди низшего ранга, именами на -ищ-е называли себя «в знак смирения» духовные лица: Кирилище, Иванище и под. Форма с суфф. -юш(а) еще в конце прошлого века воспринималась как «средняя»: «... из девочки, когда она выросла, вышла полугорничная, полувоспитанница. Ее и звали так, средним именем – не Катька и не Катенька, а Катюша» (Л.Н. Толстой. Воскресенье.)

     Взаимоотношение официальных и неофициальных форм (7) собственных имен различается от народа к народу, от эпохи к эпохе. Если специальное, официально узаконенное употребление имен отсутствует, не может быть и речи об их неофициальных формах; можно говорить лишь о различных вариантах имен, выделяя среди них формы, обусловленные сферой общения, возрастом называющих и именуемые социальным положением тех и других, отношением говорящих к именуемым и т. д.

      Привычное повседневное употребление может поддерживаться и юридически. Четкое соблюдение официальных записей и официального стиля  произношения собственных имен может препятствовать тому, чтобы они свободно подчинялись законам развития языка и, в частности, его орфоэпическим и фонетическим изменениям и орфографическим реформам.

     Возникновение официальной регистрации приводит к переоценке вариантов. Стилистически неравноценные имена, попадая в официальную сферу, теряют значительную часть своей эмоциональной нагрузки, поскольку в официальном употреблении имена, как и термины, стремятся к экспрессивной нейтральности. Включенные в юридические записи, формы имен бывают продиктованы не только установившимися традициями, но и многими случайностями, как-то: особенностями местного диалекта, диалектом служащего, производящего запись и, наконец, просто ошибкой, случайностью.

     Возможны  различные соотношения официальных  и неофициальных форм имен:

     1. У человека длинное имя (Александр). Им он зовется в официальных случаях. В домашнем же кругу — сокращенным (Саша) или формами с суффиксами субъективной оценки: Сашок, Сашенька, Сашка.

     2. У человека трудное имя, обычно имя другого народа, не того, среди которого он живет. Тогда, именуясь в официальных случаях паспортным именем, в неофициальных он зовется более привычным для окружающих. Так, многие татары с именами Али, Мухаммед, Мухитдин, живя среди русских, именуются Алексеями и Михаилами.

     3. Человек живет в окружении своей национальности, но общается и с людьми другой национальности. Юридическая жизнь ведется на инонациональном языке. В употреблении две системы имен, принадлежащие разным народам. Так, у бурят или у удмуртов один и тот же человек может в официальных случаях и при общении с русскими зваться русским именем, а при общении с бурятами или удмуртами — национальным.

      4. В разных диалектах одного  и того же языка одни и  те же имена приобретают различный  облик. Юрисдикция ведется обычно на общегосударственном, литературном языке, а в повседневном общении люди пользуются местными вариантами.

       Из-за различия диалектных, разговорных  или литературных вариантов одного языка возникает вопрос, записать ли в документах Наталия или Наталья, Катерина или Екатерина, Арина или Ирина, Алена или Елена.

       5. С официальным и неофициальным употреблении имен тесно смыкается с их табуированием. Это вынужденный отказ от употребления одних форм и замена их другими, дозволенными формами, в то время как употребление официальных форм вместо неофициальных и наоборот определяется прежде всего стилем и сферой общения и не связано такой императивностью, как употребление и неупотребление табуированных форм имен. Введение социально обусловленных официальных форм создает переоценку и в этой области.

Популярность  одних и непопулярность других имен может определяться и языковыми  причинами — созвучностью собственных  имен с нарицательными, вызывающей нежелательные ассоциации. Так, в русский язык  из Византии наряду с именами Александр, Андрей, Пелагея, были заимствованы и Улита, Макрина, Мандарий, Пахом, Акакий, Карп, которые не могли стать популярными из-за созвучия с русскими с нарицательными именами, наделенными не слишком приятными значениями. Например, Февралина воспринимается как производное от врать (…вралина).

     Имена с живой внутренней формой (8) противопоставляются именам с «темной» внутренней формой: ср.: Владимир, Лев, Владлен, Вера, Любовь, Людмила в противоположность Геннадий, Даниил, Петр, Фома, Глеб, Борис, Виталий, Сергей т.д.

     Наконец, имена могут быть локализованы и территориально (9): Оксана, Тарас, Остап, Трофим сополагаются с югом России, может быть, Украиной.

     Малопонятное  имя влечет за собой  недоверие к его носителю.

     Имена заимствованные, но не натурализовавшиеся в новом языке, оказываются двойными национальными знаками, функционирующими в новом языке и сохраняющими преемственность с языками, их породившими. Сюда относятся многие из так называемых новых имен, появившихся в нашей стране после революции. Среди них было немало таких, которые были достаточно хорошо освоены русским языком как имена героев зарубежной литературы и истории (Рудольф, Альберт, Эмма), но этого рода освоения оказалось недостаточно для того, чтобы они смогли встать в один ряд с именами Иван, Дмитрий, Елена. И до сих нор их связь с Западом теснее, чем с русским именником, с которым они не смешиваются, хотя люди с именами Дмитрий и Альберт могут работать рядом  и возможны даже сочетания Альберт Дмитриевич и Дмитрий Альбертович. Несмотря на описанную речевую практику, оба имени до сих пор четко различаются в языке, нужно очень длительное употребление имен типа Альберт, чтобы они сравнялись по степени натурализации в русском языке с именами типа Дмитрий.