МИНИСТЕРСТВО  ОБРАЗОВАНИЯ И НАУКИ РОССИЙСКОЙ ФЕДЕРАЦИИ 
 

Кафедра социально-гуманитарных дисциплин 
 

      КУРСОВАЯ  РАБОТА

      По  дисциплине «Мировая художественная культура и искусство»

      на  тему:

      «Модерн – от расцвета к кризису» 
 

                                          Выполнил: 
 

                                          Научный руководитель: 
 
 
 
 
 
 
 
 

      ВОРОНЕЖ — 2006

      СОДЕРЖАНИЕ 
 
 

      Введение

 
 
 

      Рубеж XIX-XX вв. был началом преобразований всех сторон жизни – от научного знания до коллективного поведения, от религиозной деятельности до художественного восприятия, от нового сознания до самого жизненного уклада. Острый духовный кризис, пережитый романтизмом во Франции, Германии и, в меньшей степени, другими европейскими странами, обусловил появление мировоззрения конца века – «fin de siecle», важнейшей установкой которого являлись подчёркнутый индивидуализм, космополитизм, изощрённость, изысканность формы и аристократическое презрение ко всему обыденному. Слово-понятие «декадент» прозвучало впервые в сонете французского символиста П.Верлена, посвящённому упадку (decadence) Римской империи, и было подхвачено бельгийцами М. Метерлинком и Э. Верхарном, норвежцами Г. Ибсеном, К. Гамсуном, шведом Ю. А. Стриндбергом. Своеобразным манифестом декадентского мировоззрения «fin de siecle» стал роман французского писателя Шарля Мари Жоржа Гюисмана (1848 – 1907) «Наоборот», главный герой которого в построенном по собственному проекту замке создаёт особую художественную атмосферу, мир грёз, где всё наоборот по отношению к прозаическому миру действительности. 

      Стремление  эстетизировать стиль жизни обуславливает  и эксперименты героя, одним из которых  является траурный обед, данный «по случаю внезапного упадка сил». Обед проходил «в обитой чёрным столовой, выходившей в сад аллеями, усыпанными углём, с бассейном, окружённым базальтом и наполненным чернилами... Подавали обед на чёрной скатерти... под звуки скрытого оркестра, игравшего похоронные марши; гостям прислуживали голые негритянки... Ели из тарелок с чёрной каймой суп из черепахи, ржаной русский хлеб, турецкие маслины, чёрную икру, копчёную франкфуртскую колбасу».¹ 

      Но  если современникам декаданс казался  странным, болезненным и упадочным явлением, то спустя десятилетия стало очевидно, что это был период, завершавший целый цикл развития европейской культуры, начавшийся еще в античности, а также период осмысления новых художественных идей, сближения различных жанров искусства. Сформировавшийся новый стиль получил название модерн (от лат. modernus – новый, современный). Модерн являлся стилем синтетическим, своеобразной попыткой обобщить художественные традиции Запада и Востока, античности и Средневековья, классицизма и романтизма.

      Главным критерием красоты модерн провозгласил целостность создаваемого художественного  образа, начиная с проектирования здания и оформления интерьера декоративными  панно, витражами, живописью, графикой, являющимися его неотъемлемой частью, до мебели, светильников, решеток, посуды, даже украшений и одежды.

      В основных национальных школах он начинался  в графике и прикладном искусстве  и постепенно втягивал в свою орбиту архитектуру, в дальнейшем именно в  архитектуре этот стиль проявился  с наибольшей полнотой. 
 

      1. Эпоха модерна.

      Характеризуя  период, отмеченный в искусстве существованием «нового стиля», теперешние исследователи  называют его иногда «эпохой около 1900-го». Введение в научный обиход такого многозначительно историко-культурного  понятия, как «эпоха»,  само по себе очень красноречиво. Оно констатирует существенный факт: несмотря на свою недолговечность (основная эволюция заняла собою десять-пятнадцать лет), модерн сумел не просто внедриться абсолютно во всё, что можно было назвать искусством, но и придать жизни особую - новую окраску. Рассчитанные не на  музейные залы, а на бытование в повседневной жизни, произведения модерна – от архитектурных сооружений до ювелирных изделий, афиш и поздравительных открыток – активно вторгались в окружающую человека среду, не только отражая сложную духовную атмосферу времени, но и  заметно влияя на нее. Ярче всего модерн воплотился в произведениях, формирующих реальную среду – в архитектуре, в декоративно-прикладном искусстве. И орнамент здесь оказался наиболее демонстративным и характерным воплощением новых тенденций.

1. Орнамент  модерна.

 
 
 

      Новизна модерна сразу же оказалась несомненной. Он принес не только свои излюбленные  мотивы, которые вполне могли затеряться среди прежних, но и небывалые  ритмы, особую нервную подвижность, беспокоящую глаз и привлекающую внимание.

      Живая, своевольная линия получает невиданную свободу. Металл как будто лишился тяжести. Так строится и решетка ограды, и контур витража из бледно-окрашенных матовых стекол, и рисунок обоев, и рамка книжной обложки, внутри которой даже шрифт получает те же качества своеобразного узора – текучесть сплетающихся линий, капризные переломы и изгибы, декоративную слитность строки, ритмичной, как линейный орнамент. Даже переплеты окон ветвились, заполняя плоскость узорным плетением древесных стволов и веток.

      Впрочем, гибкостью линий не исчерпывается  арсенал выразительных средств  этого орнамента. Он знает и заполнение плоскостей густой фактурной рябью  прорезной листвы каштана или  дуба, и даже жесткие геометрические формы. Однако и в геометрические мотивы модерн умеет привнести свойственные ему черты беспокойного напряжения. Правильные окружности помещаются одна в другую эксцентрично, сбивая привычную симметрию. Нарушается регулярность в сетке треугольников или квадратов, они будто неравномерно, рывками захватывают поверхность.

      При всем многообразии форм модерн сохраняет  свое основное стилистическое качество: ритмическую экспрессию, напряженность, эмоциональную насыщенность узора. Такой орнамент всегда склонен к  экспансии, он растекается, овладевая доступной ему поверхностью. В отличие от классицистического он принципиально антитектоничен, то есть не подчеркивает структурность, не разделяет, а напротив, сливает разнородные части предмета – стена с его помощью плавно перетекает в потолок (он разрушает границу между полем стены и изображением, объединяет, подчиняя своему строю и ритму живопись и архитектуру), горловина и ножка вазы составляют неразделимое целое с ее туловом.

      Орнамент  модерна не удовлетворяется ролью  декоративного заполнения пауз. В беспокойной назойливости его ритмов, в упорстве, с каким он навязывает зрителю свою изломанную капризно-нервную возбужденность, есть претензия самому вести главную тему, быть прямым и полным выражением меняющегося на рубеже веков ощущения мира.

      При всей определенности своих художественных тенденций искусство модерна  вовсе не было монолитным, лишенным внутренних противоречий. Поиски шли  во многих  направлениях, имеющим поразительные различия. Безудержный орнаментализм соседствовал с полным и принципиальным отказом от орнамента. Рядом с орнаментами, воплощавшими духовную экспрессию времени в динамике абстрактных линий, появлялись узоры из натуралистически точно воспроизведенных растений, насекомых, животных.

      В России в столярных и керамических мастерских крупные художники вручную расписывали посуду и мебель лубочными ликами Ярилы – солнца, узорчатыми хвостами сказочных птиц Сирина и Алконоста. В ковровых узорах майоликовых архитектурных панно пышные цветочные мотивы старинной парчи вплетались в своевольно-текучие ритмы нового орнамента.

      1.2. Неорусский стиль.

 
 

      «Национально-романтическое» направление, как его обычно не совсем точно называют, полнее всего выразившее себя в архитектуре и декоративно-прикладном творчестве и в меньшей мере в живописи, скульптуре и графике, имело свои довольно близкие аналогии в других национальных художественных школах Европы. Тогда внимание уделялось старым, главным образом средневековым художественным традициям.

      Приблизительно с середины 1880-х годов «национально-романтический», или, как несколько позже  его стали именовать, «неорусский» стиль стал утверждать себя активными и целенаправленными поисками в области поэтики и стилистики искусства, поисками, обретшими логикой  художественного процесса гораздо более универсальный смысл, чем имела его сюжетно-содержательная структура. Именно этим, вероятно, объясняется исключительная популярность крупнейшего представителя этого направления в русском искусстве Виктора Васнецова.

1.3.Архитектура модерна.

 
 

      Как уже говорилось, модерн ярко выразился  в  работах зодчих. Так, даже спустя десятилетия хорошо видно, что модерн успел наложить заметную печать на  архитектурный облик многих городов  России. Помимо Москвы и Санкт-Петербурга и дачного строительства  вокруг обеих столиц здесь можно назвать в качестве примера южные курортные районы и города Поволжья, где не только строили крупные архитекторы Москвы и Петербурга, но и начинали будущие столичные зодчие, формировавшиеся по воздействием известных мастеров модерна.

      Модерн  и культурное самосознание человека той эпохи – за этой темой кроются и проблемы искусства того времени, и способность «нового стиля» воздействовать на предметную и духовную среду. Вот интересное свидетельство Луи Арагона, относящееся к 1930 году, когда французский  писатель посетил Москву и гулял по старым московским улицам: «Я гулял по улицам Москвы, еще сохранявшей следы гражданской войны впрочем, окончившейся уже десять лет назад, и с огромным любопытством обнаруживал здания в стиле модерн, причем их было гораздо больше чем в Париже… Путь мой, который я, всегда пешком, проделывал по Арбату, проходил мимо множества зданий, которые могли соперничать с постройками Парижа, Барселоны или Брюсселя. Их прихотливый декор принадлежал исканиям тридцатилетней давности... На старой Никитской, которая тогда уже называлась улицей Герцена, по-прежнему можно видеть особняк Рябушинского, построенный Шехтелем в 1900 году, с его решетками, балконами, с его идущим поверху мозаичным цветочным фризом, принадлежащим Врубелю. Тому же зодчему принадлежит монументальное здание Ярославского вокзала, в котором, как и в особняке Миндовских на углу Поварской улицы, построенным архитектором Л. Кекушевым, очень ясно обнаруживаются русские национальные истоки этого искусства. Чертами модерна отмечены и многие другие, более скромные здания в районе Арбата, прежде всего доходные дома, но здесь дело дошло только до декора. Лишь значительно позже можно увидеть интерьеры зданий модерна, и найти там удивительные камины, металлическое литье, лестничные перила, люстры, перед которыми бледнели изделия западных мастеров».

      Архитектором, наиболее полно воплотившим основные тенденции развития русского модерна  был Ф. Шехтель. Он подсознательно шел  к модерну через творчество театрального декоратора, оформителя народных празднеств, создателя театрализованных архитектурных комплексов (что очень созвучно самой природе модерна).

      1.4. Готика и модерн.

 
 

      В одной из своих первых крупных  работ – особняке З.Г. Морозовой  на Спиридоновке в Москве, Ф. Шехтель смело трансформирует композиционные и декоративные приемы «готики».

      В эпоху модерна в готике стали  ценить присущую ей внутреннюю органичность, под которой понималось единство архитектурной формы и конструкции, единство декоративных и функциональных элементов,  и ту близость к органическому миру, которая стала одним из краеугольных камней эстетики модерна.

      Представление о торжестве духа, романтическая  принадлежность образов готики также  во многом были близки мироощущению «нового  стиля». Стилизации на тему «готики», предваряющие наряду со стилизациями на «русские» темы появление первых произведений «чистого» модерна в России. Вместе со стремлением воссоздать пространственные впечатления от готики возрастает тяготение к одухотворенным архитектурным образам, далеким от прозаической повседневности, и к стилизации растительных органических «готических» мотивов, воплощающих представление о единстве функции и декоративной формы.

      Существенно, что для лучших произведений модерна, особенно раннего периода, характерны поэтическая одухотворенность, большая эмоциональная выразительность и в то же время – рационализм, лежащий в основе всего образного решения в целом. Такое сочетание также напоминает о готике, тем более, если учесть, какое значение и в эпоху средневековья придавалось победе художника над материей в самом создании архитектурного образа. К этому следует добавить свойственное «новому стилю» увлечение средневековыми витражами, что в живописи приводит к «клазоунизму», наблюдающуюся при декоративных решениях «наглядку» (если использовать выражение Александра Иванова) на старинные шпалеры и гобелены, сказывающуюся в понимании цвета, общих колористических решениях и тому подобное.

      Но  вернемся к особняку Морозовой. В  нем еще нет  явных примет стилизации модерна, но уже присутствует тот момент гротеска, который знаменовал зарождение новой стилистики. Постепенное «размывание» четкой границы между архитектурой  и скульптурой, между функцией и украшением, реальной действительностью и фантазией уже во многом близко к эстетике модерна.