Культура Англии в XVI В. - начале XVII в

     Евангелические  идеи начали проникать в Англию из Франции и Германии в 20-е годы XVI в. вместе с трудами протестантских теологов. Они нашли отклик в самых разных слоях общества, что было обусловлено глубокой местной традицией — идеями Уиклифа и проповедями лоллардов в XIV—XV вв. Лютеранское учение распространялось преимущественно в бюргерской среде благодаря оживленной торговле с германскими и нидерландскими городами, тайно снабжавшими Англию протестантской литературой. В ученых кругах оно вызывало противоречивую реакцию: Оксфорд отнесся к Лютеру настороженно, а со временем — резко критически, но в Кембридже его труды вызвали горячий интерес гуманистов-эразмианцев У. Тиндала, М. Ковердейла, Т. Кранмера, . Латимера, которые в отличие от служившего им прежде духовным авторитетом Эразма приняли Реформацию. Один из них, У. Тиндал в 1524 г. закончил собственный перевод Нового Завета на английский язык с греческого и, не сумев опубликовать его на родине, отправился на континент, где его труд увидел свет.

     Симпатии  двора разделились: Генрих VIII поначалу выступил против виттенбергского теолога в ученой полемике и запретил ввоз «еретической» лютеранской литературы в английские порты. Но окружение королевы Анны Болейн симпатизировало реформационным идеям, которые она восприняла от К. Маро и Ж. Лефевра д’Этапля. «Партия королевы» покровительствовала французским эмигрантам-протестантам и кембриджским ученым Латимеру и Кранмеру — будущим теоретикам англиканской Реформации. В ходе конфликта с Римом и Испанией из-за развода с Екатериной Арагонской изменилось отношение к лютеранству и самого короля, поручившего Т. Кранмеру обосновать необходимость реформы английской церкви.

     Реформация  «сверху» была политическим шагом короля, опередившим время: несмотря на относительное распространение пропротестантских симпатий, требование реформы еще не вылилось здесь в широкое общественное движение. Символ веры обновленной церкви начал разрабатываться только тогда, когда отпадение Англии от Рима стало политической реальностью. Этим определялась доктринальная бедность английской Реформации на ранней ее стадии, в результате чего англиканская церковь мало отличалась от католической.

     В сфере культуры Реформация имела  ряд важных последствий. Она подорвала  влияние католической церкви и ее позиции как основного средневекового патрона искусств и архитектуры. Это сказалось на характере английской культуры, которая во второй половине XVI в. приобрела отчетливо светский облик.

     Реформация  оказала огромное влияние на развитие английской политической мысли, поставив тезис о божественном происхождении королевской власти в центр полемики, не утихавшей несколько десятилетий. Она также стимулировала дискуссии о природе светских и церковных законов, о государстве, правах подданных, тираноборчестве.

     Результатом Реформации стал подъем национальных чувств, связанный с обретением независимости  от Рима, к которой Англия стремилась с XIV в. Национальный характер церкви подчеркивался тем, что служба отныне велась на английском языке. Однако в эпоху Генриха VIII англиканское духовенство не продвинулось дальше этого в распространении Писания и приобщении верующих к его индивидуальному осмыслению. Особым королевским повелением простолюдинам запрещалось читать и толковать Библию. Провозглашенное в начале Реформации намерение направить значительную часть секуляризованной церковной собственности на строительство новых школ и совершенствование образования так и осталось декларацией.

     На  начальном этапе Реформации ее разрушительные последствия для культуры выглядели куда более значительными, нежели положительные. Она стала настоящей катастрофой для церковной архитектуры и искусства, так как секуляризация монастырей сопровождалась варварскими погромами и бессмысленными разрушениями, негласно санкционированными королем: скульптура, иконы, церковная утварь уничтожались как объекты идолопоклонства или разграблялись. Статуи святых стояли обезглавленными. ценнейшие монастырские библиотеки гибли, оставленные без присмотра. На Севере, где располагались древнейшие монастыри с бесценными книжными коллекциями, церковная политика Генриха VIII вызвала резкий отпор, что привело к гибели людей и зданий, превращенных в руины. Методы, которыми насаждалась Реформация, создали условия для конфессионального раскола страны.

     Раскол  был внесен и в ряды английских гуманистов. Старшее поколение «эразмианцев», адвокатов терпимости, чуждых религиозному фанатизму, не приняло Реформацию, и  наиболее выдающиеся из них — Дж. Фишер и Т. Mop — сложили головы на плахе. Тем не менее большая часть населения страны приняла Реформацию, уже через тридцать лет попытка реставрации католицизма при Марии Тюдор встретила сопротивление нации.

     Подлинное укоренение реформированной религии  произошло в основном в 40—50-х годах в царствование Эдуарда VI. В это время был принят Символ веры и отменен запрет на чтение и толкование Библии. Официально утвержденной версией стал перевод М. Ковердейла (1539), сохранивший многое из более совершенного варианта Тиндала. Распространявшаяся большими тиражами английская Библия способствовала развитию и обогащению литературного английского языка.

     В 40—50-е годы были заложены основы реформы в области образования и морали, планы которой вынашивались протестантским духовенством с самого начала Реформации. Однако она дала реальные плоды не ранее конца XVI— начала XVII в. Как и в других протестантских странах, в основе реформы лежала идея индивидуального постижения Писания верующим. Грамотность, способность прочесть библейский текст осознавалась отныне как важнейшее средство спасения души. Согласно парламентскому статуту, каждый английский приход должен был содержать начальную школу, а каждая церковь — иметь экземпляр Библии для прихожан. Как показывают инвентари XVI в., Библия стала доступной не только церковным общинам, но и многим семьям. Детям и взрослым вменялось в обязанность изучать катехизис (порой это становилось условием допуска к причастию). Совместное чтение Библии семьей иди общиной становилось распространенной формой досуга.

     Как и в других протестантских странах, в Англии со временем наметился поворот от визуального восприятия информации неграмотным большинством через ритуальные действа и изобразительное искусство к господству слова и печатного текста. В скромных по убранству протестантских храмах выдержки из Писания украшали выбеленные стены вместо икон, фресок и витражей.

     Разумеется, этот сдвиг был бы невозможен без  книгопечатания, благодаря которому книги, в том числе учебники, наставления, руководства, стали дешевы и доступны. Историки считают возможным говорить об «образовательной революции» в Англии в 1560—1640 гг. Ее характер был, безусловно, относительным: многие «грамотные» среди сельских жителей и городского простонародья умели лишь читать, но не писать. Для них издавались лубочные издания, иллюстрированные примитивными гравюрами, пользовавшиеся огромным спросом. Тем не менее рост числа читателей и его связь с протестантской пропагандой были очевидны. К началу XVII в. Англия наряду со Скандинавскими странами и Германией лидировала по уровню грамотности в Европе. 

     4. «Золотой век» Елизаветы 

     В исторической перспективе первая половина XVI столетия была лишь прелюдией к подлинному взлету английской культуры, который совпал с периодом долгого и блистательного правления Елизаветы I Тюдор (1559—1603).

     Ее  воцарение означало для Англии выход из сферы влияния Испании, освобождение от иностранных и универсалистских католических интересов, доминировавших в английской политике в период контрреформации Марии Тюдор, и возвращение на стезю независимости и протестантизма, что придало мощный импульс национальным чувствам. В то же время возврат к англиканству совершался с крайней осмотрительностью, во имя сохранения гражданского мира. Проявленная толерантность позволила избежать жертв и неминуемых при резкой смене конфессии культурных потерь; королева ясно дала понять, что не одобряет варварского уничтожения католических святынь — икон и церковной скульптуры — и не намерена отказываться от традиционных в католической службе процессий, песнопений и органной музыки. Несмотря на сильные протестантские чувства елизаветинцев, пуританская пропаганда аскетизма и умеренности не имела влияния в аристократической среде и культура двора, как и эпохи в целом, носила подчеркнуто светский характер.

     Если  политика религиозной терпимости обеспечила Англии два десятилетия мира для полнокровного развития, то протекционистские меры способствовали беспрецедентному экономическому росту в 60—70-х годах, в основе которого лежали успехи английского овцеводства и сукноделия. К концу этого периода небольшой остров установил прочные торговые связи со всеми регионами Европы, от Италии и Испании на юге до Московии на севере, а также со странами Леванта, Африки и с Новым Светом. В его богатейшие порты и прежде всего в Лондон стекались экзотические товары со всех концов мира — индийская парча, пряности, драгоценные камни, французские вина, итальянские кружева, русские меха, американский табак и африканский сахар, прививая обществу вкус к новшествам. Англия принимала эмигрантов-протестантов из Германии — специалистов в горном деле и металлургии, фламандских ткачей, итальянцев, открывших первые мастерские по производству бумаги, тонкого стекла и кружев. Это вело к быстрому усвоению новых технологий и европейских достижений, определявших стандарты комфорта, гигиены, а также моды.

     Елизаветинскую  эпоху отличал высокий социальный динамизм. Из безвестности поднимались  новые семейства, разбогатевшие  на сукноделии и торговле, сравнительно легко аноблировались зажиточные горожане, юристы и купцы, сельские фермеры. Но нувориши, как правило, подражали манерам и стилю жизни дворянской элиты, поэтому вкусы и пристрастия елизаветинского общества оставались аристократическими.

     Рост  частных накоплений вызвал активное светское строительство. Под влиянием итальянских и французских мастеров английская архитектура усваивала все больше классических черт и деталей, просвещенные заказчики штудировали Витрувия, в соответствие с требованиями которого приводились величественные дома знати и загородные резиденции — Хэтфилд-Хауз, Теобальдс, Кирби, Хардвик. Неотъемлемым элементом облика английских городов стали «итальинизированные» дворцы аристократии и богатых купцов.

     Ощутимо богатела и сельская округа, выражением чего стала феноменальная по масштабам  перестройка усадеб провинциального  джентри в елизаветинскую эпоху. Прежние непритязательные дома сменились более комфортабельными. Как правило, все еще напоминающие по форме средневековые замки, Е-образные в плане, эти елизаветинские дома-близнецы едва ли могли соперничать с ренессансными виллами Южной Европы, но тем не менее они знаменовали разрыв со средневековым прошлым, создавая новую жизненную среду: вместо огромных холодных залов — специализированные помещения для работы (кабинеты и библиотеки), досуга и отдыха, наполненные мебелью новых форм, дорогой утварью, украшенные деревянными панелями с многоцветными ренессансными орнаментами и итальянскими витражами. Вошедшие в моду широкие окна и эркеры давали много света. Покои согревались двухъярусными каминами с изысканной резьбой по камню или мрамору. Английские резчики комбинировали цветочные орнаменты, фрукты, гротескные и реалистические фигурки в нидерландском стиле; все эти мотивы носили уже отчетливый ренессансный характер, создавая общее впечатление классической по стилю декорации. С деревом начинала соперничать гипсовая лепка — белая или богато расписанная, позолоченная.

     Непременной частью усадебных ансамблей были сады и регулярные парки, представлявшие собой искусное сочетание клумб  с прихотливыми геометрическими  орнаментами, запутанных аллей-лабиринтов, деревьев фигурной подстрижки, водных каскадов, фонтанов и скульптуры. Они плавно переходили в естественные парки, служившие местом для отдыха, прогулок верхом и охоты.

     Англия  оставалась страной, где провинциальная сельская жизнь не утратила своей  притягательности, и понятие культурного  досуга не обязательно ассоциировалось  с городом. Дворянские усадьбы с  их библиотеками, любительскими спектаклями, домашним музицированием играли роль культурных центров и рассадников искусств.

     Сельская  Англия сохранила и многие народные традиции, объединявшие всех жителей  округи независимо от их статуса, — гуляния по праздникам, танцы, хороводы, в которых пелись и разыгрывались «баллады», излюбленный всеми футбол, грубые, но чрезвычайно популярные развлечения — медвежьи травли, петушиные и собачьи бои. На святки сельские магнаты и щедрые сквайры выставляли на улице столы с угощением для соседей, всех развлекали ряженые и исполнители рождественских колядок — «каролей». Рождественские праздники были связаны с приходом Лорда-Беспорядка, бравшего на время управление округой в свои руки, повсюду устраивавшего переполох; слуги и хозяева при нем менялись своими социальными функциями, все переворачивалось вверх дном. В предпасхальный карнавал здесь разыгрывались схватки Св. Георгия —покровителя Англии — с Турком или другим олицетворением темных сил, а в мае страна предавалась безудержному веселью с ритуальными танцами, кострами, украшением майского дерева и выборами Майской королевы.

     Несколько десятилетий стабильности и экономического процветания вернули англичанам радостное мироощущение и воскресили дух чосеровской «веселой Англии». Наблюдательный иностранец заметил: «Англичане строят так, как будто собираются жить вечно, а веселятся, будто умрут завтра».

     70—80 годы XVI в. ознаменовались растущей торговой и колониальной экспансией Англии. За два десятилетия небольшое островное государство наверстало то, что было упущено в начале эпохи Великих географических открытий. Его корабли проникли во владения турецких султанов, испанские и португальские колонии Нового Света, исследовали пути в Северном Ледовитом океане, побережье Северной Америки и Гренландии. Англичане основали свою первую колонию в Америке, добрались до Амазонки. Горизонты нации необыкновенно расширились. Успешная борьба с прежде безраздельно господствовавшей над океанами Испанией стимулировала национальное самосознание англичан. Победа над Великой Армадой в 1588 г. снискала Англии славу владычицы морей, породив здесь настоящую эйфорию, веру в беспредельные возможности, что нашло отражение в огромном потоке памфлетной литературы, дневников и отчетов путешественников, трактатов о выгодах торговли и освоения новых материков. Вершиной литературы этого рода стало многотомное издание Ричарда Хаклюйта «Основные плавания, путешествия и открытия английской нации», в котором он собрал отчеты и известия обо всех знаменитых путешествиях своих соотечественников с древнейших времен до эпохи Дрейка и Рэли. Его комментарии к ним были написаны пером горячего патриота и пропагандиста английской экспансии: «Я лелею великую надежду, что подходит наше время и теперь мы, англичане, можем, если захотим, разделить добычу с испанцами и португальцами в Америке и других еще не открытых землях».