Духовные традиции русской культуры

     Содержание

     Введение…………………………………………………………………….3

1. Сущность понятий духовности и духовных традиций……………….4
2. Духовно-творческая традиция в русской культуре…………………..9
3. Религия в системе духовных традиций русской культуры…………21

Заключение…………………………………………………………….26

Список  использованной литературы…………………………………29 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 

     Введение 

     Духовная традиция - вот мировоззренческая опора народа; что именуется в России, в лоне Православия, Святым преданием где соборно, на основе интерпретации канонических текстов, в почитании святых, героев и праведников сложились столь естественные и органичные формы понимания жизни в окружающем нас мире, что жизнеутверждающий потенциал духовного и мирского созидания определенно способен противостоять разрушению. Вне конфессиональной терминологии это можно определить как естественное хранение традиции или стихийное краеведение, которое передается от отца к сыну, и от сверстника к сверстнику, при этом умноженное на здоровый консерватизм взрослого поколения, с опорой на мораль, этику взаимоотношений между людьми, традиционные для рассматриваемого общества в определенный исторический период, в определенном сочетании ландшафта; итогом этого становится тот или иной стереотип поведения человека, адаптированный к окружающему миру во всей его полноте.

     Традиции  разнообразны. У каждого народа в  зависимости от природных и климатических  условий, своеобразия исторического  развития, национальных особенностей сложились свои обычаи, привычки, обряды, символы, формы общения, знаковая система. И конечно, язык - главный носитель культурной памяти и традиций каждого народа¹.  
 
 
 
 
 

1. Сущность  понятий духовности и духовных традиций

     Для понимания особенности духовных традиций культуры принципиальным является понимание природы духовности. Под  духовностью традиционно понимается обращенность человека к высшим ценностям - сознательное   стремление  усовершенствовать  себя,   приблизить свою жизнь к идеалу. В этом отношении не всякие культурные нормы духовны. Многообразие культурного опыта включает в себя и гигиену, и письмо, и гимнастику с атлетикой, и этикет, и наслаждение, и зарабатывание денег, и извлечение прибыли и т. д. Так что культура сама по себе, без обращенности к идеалу не является духовной.

     Духовное  инобытийно повседневному. Оно отлично  от него, оно противостоит ему. Именно в противостоянии природному, повседневному обнаруживается духовность. Однако в этом противостоянии таится возможность существенных внутренних противоречий психологического свойства. И они могут сказываться на культурном опыте человека. В сфере духовной культуры человек возвышается над эмпирией, внутренне освобождается от зависимостей (материальных, социальных, психических) эмпирического существования.

     Духовное  преодоление повседневности является индивидуализированным. Повседневность рутинна и безлична. Она может разнообразиться внешними событиями. Один из способов ухода от повседневности может заключаться в организации или провоцировании событий, желательно ярких и наполненных острыми ощущениями. Но чем больше внешних событий увлекают человека, тем менее его бытие является индивидуализированным. Скорее наоборот, человек де-персонифицируется в событиях, которые по своему содержанию и пружинам развития внешни ему.

     Без индивидуализации человеком собственной  жизни невозможно одухотворение. Неправильно было бы понимать это утверждение в духе индивидуализма. Речь идет о том, что творческая самореализация личности и ее духовное возвышение невозможны на пути простого подражания, пусть даже самым высоким образцам. Так же преодоление повседневности не сводится к обращению к другой повседневности. Рутинная повседневная, или обыденная, деятельность может наполняться некоторым ритуальным содержанием. Ритуализованная повседневность уже не воспринимается столь чуждой, ритуальность сама по себе как бы привносит в повседневность смысл. Но ни человек, ни его повседневность от этого не меняются.

     Духовность  не просто противостоит повседневности: она выражается в привнесении  в повседневность дополнительных, но вместе с тем возвышающих, «предстоящих»  ей смыслов. Этим объясняется то, что не во всех своих формах культура духовна. Во всяком случае, не всегда освоение личностью культурных форм как таковых знаменует ее приобщенность к духовности. Это справедливо не только в случаях приобщения к формам массовой культуры и освоения их. «Слепое», неосмысленное воспроизведение высоких культурных образцов также оказывается, как правило, безличностным, неодухотворенным. Одновременно привнесение в повседневность дополнительных смыслов может быть всего лишь формой развлечения, способом разнообразия или тривиализации повседневности.

     Одухотворение же предполагает работу,  посредством  которой происходит возвышение человека над суетой - в себе и в своем  окружении, облагораживание повседневности. В этом плане простейшей формой духовного отношения к миру является познание. Не любопытство, не поиск новостей, информации, когда человек растворяется во внешнем. Но отношение к миру сначала как к внешнему, чужому, осваиваемому в его частностях и в целом - путем его определения и осмысления, выстраивания картины мира. Это может быть картина мира «как он есть», как он «открывается» исследователю. Такова классическая парадигма. Это может быть картина мира как он понимается исследователем, конструируется и интерпретируется им в определенных интеллектуальных или прагматических интересах. Такова постклассическая или постмодернистская парадигма познания. Однако в любом случае мир осмысляется, и в этом процессе человек (гносеологически или онтологически) выступает носителем смыслов, привносимых в мир.

     Феномен духовности трудно выразить в рациональных понятиях. На это в своих работах  обращал внимание Н.А. Бердяев: он писал, что о духе нельзя выработать понятия, но можно уловить признаки духа. В качестве таковых он называл  свободу, смысл, творческую активность, целостность, любовь, обращенность к высшему, божественному миру и единение с ним.

     Каждое  поколение приносит в культуру что-то свое: научные и художественные открытия, нравы, обычаи, вкусы, манеру поведения.

     Появление нового в культуре неизбежно и необходимо. Ее развитие включает в себя две тенденции - к сбережению накопленного и созданию нового, к сохранению сложившегося стереотипа и к его преодолению. Это проявляется многообразно и находит выражение в диалектике традиций и новаторства.

     Традиция (от лат. Traditia - передача) - результат веками и тысячелетиями накопленных знаний, опыта, форм и правил поведения, нравов, обрядов, обычаев. Каждая из традиций сложилась на определенном этапе развития народа и общества и несет на себе печать своего времени. Но, оказавшись плодотворной, становится необходимой и следующим поколениям людей. Это традиции «умной старины» (Пушкин). Закладывая в историческую почву свои ростки, они развиваются, иногда принимают новые формы, но сохраняют свою сущность.

     Попытка создать новое вне связи с уже имеющимся, без опоры на традиции ведет к разрушению органической целостности культуры. Без использования накопленного опыта, знаний, умений каждое поколение вынуждено было бы начинать все сызнова, а без постоянного обновления человечество топталось бы на месте. Только органическое соединение традиций и новаторства обеспечивает развитие общества и развитие культуры.

     Духовная  традиция существует не одна. Она возникает по поводу и вокруг некоторого другого явления. Это другое явление есть духовная практика.

     Духовная  практика - это фундаментальный антропологический феномен, который заключается, кратко говоря, в том, что человек реализует в нем некоторое свое имманентное, ему присущее устремление к инобытию. Человек не соглашается с собой таким, каким он дан себе, со своей наличной данностью. И не соглашается он в самом фундаментальном главном смысле, в каком это возможно. Он не соглашается не с какими-то косметическими деталями своего устройства, даже не с какими-то деталями своего внутреннего мира. Он не соглашается с самим способом бытия, в котором человеку выпало существовать и в которое, как выражались экзистенциалисты, человек «заброшен» или «вброшен».

     В экзистенциализме констатируется факт заброшенности человека в определенную ситуацию, - онтологическую. И дальше развертывается речь о человеке, как о приемлющем эту свою заброшенность и из нее исходящем. В духовной практике исходная ситуация та же, а выводы из нее радикально иные. Не экзистенциалистское «обреченное приятие», а напротив - решение изменить. Это безумное и невозможное решение сделать свой способ бытия, - бытия в настоящем философском смысле, горизонт бытия, которому принадлежит человек,— сделать его, ни много ни мало, иным. Осуществить актуальное онтологическое претворение, как выражается философия. Человек не только возгорается этим безумным стремлением, он его начинает всерьез осуществлять. Разные попытки, разные стратегии осуществления этой задачи, этого онтологического устремления измениться, и оказываются разными духовными практиками в которых человек стремится (причем не только стремится, но и реально продвигается) в иной способ бытия.

     Речь  идет о продвижении, о пути. Сегодня  всем, кто хоть понаслышке знаком с  духовными практиками, известно, что  для них ключевым словом, словом девизом, словом символом всегда служит слово «путь». Стало быть мыслится, что человек должен пройти некий путь. Куда должен вести этот путь? Он должен вести к иному горизонту бытия. В русской философии и, шире, в русской литературной речи есть слово «инобытие», которое и обозначает иной способ бытия.

     Существует  теснейшая диада, двоица связанных  между собой явлений. Духовная практика с необходимостью нуждается в  духовной традиции, чтобы получить от нее указания.

     Духовная  традиция создается в связи с прохождением человеком мистического опыта. Духовная традиция несет с собой принципиально личностную стихию. Другие традиции не связаны непременно с этим условием. Это не значит, что они все безличны. В культурную традицию входит эстетический, художественный опыт. Он, безусловно, включает в себя существенные личностные компоненты, он транслируется эмоционально; он транслируется в общении в художественном акте, который достаточно сложно философски концептуализовать. Это опыт личностный.

     В духовной традиции, конечно, тоже есть обучение. Как оно происходит? Оно происходит не посредством школы, а посредством создания некоторой специфической, опять же антропологической, двоицы: учитель - ученик, старец - послушник (такой словарь в православии). И внутри этой диады происходит обучение, трансляция вот этого опыта сугубо личностными путями. Путями общения, а не путем научения неким нормам, идеям, ценностям, законам, сущностям. Во все это опыт духовной практики не облечешь. Это имперсональной язык.

     Еще одна особенность духовной традиции заключается в том, что все остальные включают лишь элементы личностной стихии, но ими не исчерпываются. Духовная же традиция существует исключительно в личностной стихии.

     Духовная традиция столетиями существовала на Руси отдельно, особняком от культурной традиции. Так получилось, что духовная традиции оказалась феноменом, как говорят культурологи, низовой культуры. Монашеской, простонародной.  
 
 

2. Духовно-творческая традиция в русской  культуре

     Тема  о творчестве и об оправдании творчества - одна из основных в русской художественной и религиозно-философской мысли конца XIX - начала XX веков. Может быть, - самая важная из продумывавшихся тогда тем, оставшаяся, однако, не только не разрешенной, но и не раскрытой во всем ее значении и глубине. Вместе с заметным сегодня оживлением интереса к русскому мыслительному материалу, с вовлечением его в повседневный умственный оборот, неминуемо и новое обращение к теме о духовно-творческой традиции в русской культуре, свершаемой в свидетельском и исповедальном служении поэтов, художников, мыслителей в силу их свободного личного выбора.

     Слово «традиция» тут как нельзя кстати, поскольку имеет место «взаимообусловленность каждого предыдущего представителя традиции - с каждым последующим и каждого со всеми. Притом, что выходит за пределы обыденного представления о традициях социальных и культурных, - взаимообусловленность, связанная с признанием святости в качестве самоценности культуры.

     Заметим, что, как всякая собственно духовная традиция, традиция о творчестве - прикровенна. Художественное восприятие, эстетическое переживание, философское промысливание относящихся к ней произведений вовсе не обеспечивает еще свободного вхождения в ее внутреннее пространство. Она открыта для сродной себе направленности ума и сердца, доступна лишь такому творческому ведению, которое хоть толику знает, что есть таинство и святость, почему в предании православном Церковь почитается святой и соборной, телом Христовым, исполненным верными святыми свидетелями и живущем энергией святости.

     Таинства, в отличие от секретов, столь же реальны, сколь и неразоблачимы. Прикровенность защищает традицию от нецеломудренных вторжений. Таинственны  святость, творчество, таинственна  их связь, составляющая сокровенную  суть духовно-творческой традиции русской культуры. И этим - в немалой степени - сохранена она для нас среди волнений моря житейского и грохота социальных разломов.