Особенности расследований нераскрытых преступлений прошлых лет

Такое изучение полезно:

1) для  правильного решения вопроса о мере пресечения;

2) для  правильной квалификации преступных  действий лица, как совершенных  повторно или особо опасным  рецидивистом;

3) для  определения степени общественной  опасности привлекаемого лица;

4) в  целях выявления отягчающих и  смягчающих обстоятельств;

5) для  оказания воспитательного воздействия  на обвиняемого в ходе расследования;

6) чтобы  не допустить освобождения злостного  преступника от уголовной ответственности  путем необоснованной передачи  его на поруки или направления  дела в товарищеский суд;

7) для правильного определения судом вида ИТК. при осуждении к лишению свободы;

8) для  успешной работы сотрудников  ИТУ по предотвращению рецидива  преступлений со стороны осужденного.

В результате изучения архивных дел можно составить  представление о характере антиобщественных установок лица, о его убеждениях, взглядах, привычках, об условиях, способствовавших формированию и укреплению антисоциальных установок. Знание характера таких установок в сознании допрашиваемого лица дает следователю возможность наносить меткие удары

с целью  разрушения этих установок. Подобные сведения используются и при установлении психологического контакта с  допрашиваемым.

Изучив  архивные дела, можно узнать, какова обычная тактика поведения преступника  на допросах, как он реагирует на предъявление различных видов уличающих доказательств, отказывается ли (и в каких именно случаях) от ранее данных показаний и т. д. Используя архивные дела для изучения личности допрашиваемого, следует, во-первых, помнить, что они всегда содержат данные, относящиеся к прошлому изучаемого человека, и отдельные свойства, качества его личности могли со временем претерпеть значительные изменения. Во-вторых, использование архивных дел должно рассматриваться лишь как один из многих методов изучения личности в ходе расследования. Только применение наряду с ним и других методов (допросы свидетелей, обобщение независимых характеристик, беседа с самим допрашиваемым, использование учетов органов внутренних дел и т. д.) в их совокупности позволит обеспечить полноту и всесторонность изучения личности. Задержанный (особенно рецидивист) нередко подозревается в совершении нескольких оставшихся нераскрытыми преступлений. Планируя его допрос, не следует предусматривать предъявление доказательств сразу по всем этим преступлениям. Преступник (в течение длительного времени) был уверен, что ему удалось избежать ответственности, что против него либо совсем нет улик, либо их недостаточно. Отказаться от этой привычной мысли и признаться в совершенных им преступлениях ему трудно. Он убежден, что время работало на него. Разубедить его в этом лучше всего предъявлением доказательств. Но вначале следует получить показания в отношении того преступления, виновность в котором допрашиваемого наиболее доказана. Лишь получив объективные, правдивые показания по этому эпизоду, целесообразно переходить к предъявлению доказательств по другим фактам.⁴

Планируя  повторный допрос потерпевшего, в  числе вопросов, подлежащих выяснению, следует предусмотреть вопрос о  размере причиненного ущерба.

Размер  ущерба за истекшее с момента приостановления  дела время мог претерпеть изменения  в сторону, как увеличения, так  и уменьшения. Так, тяжелые последствия  для здоровья потерпевшего могли  наступить уже после приостановления дела. С другой стороны, преступник, раскаявшись или по иным мотивам, мог возвратить — лично, через знакомых, родственников, а иногда путем пересылки по почте — часть похищенного имущества либо деньги за него.

До допроса  и в ходе его определяются и  анализируются линия поведения  допрашиваемого, его позиция по делу. Позиция эта либо уже нашла свое отражение в предыдущих показаниях, если допрос повторный, либо может быть определена заранее предположительно, исходя из других материалов дела, архивных дел, данных, полученных в результате оперативно-розыскных мер, и т. д. Если допрашиваемый уже дал ранее ложные показания или, по всей вероятности, будет вводить следствие в заблуждение, очень важно установить мотивы лжи. Кстати, установление мотивов поведения необходимо и при первом допросе вновь выявленных лиц, не сообщивших в свое время известных им фактов о преступлений, и при повторном допросе лиц, умышленно умолчавших при первоначальном расследовании о таких фактах.

Типичными мотивами ложных свидетельских показаний  и умолчания по «старым» делам являются:

— личная заинтересованность свидетеля (корысть, родственные связи, приятельские или, наоборот, неприязненные отношения  с обвиняемым либо потерпевшим) ;

— убежденность в невозможности раскрыть «старое» преступление, мнение, что доказать вину преступника в силу прошедшего времени и безрезультатности первого расследования невозможно или крайне затруднительно;

— нежелание  выступать в качестве свидетеля  вообще из опасения больших затрат времени, нервов и т. д.;

— антисоциальные взгляды, установки у некоторых  рецидивистов, сектантов и т. п., заключающиеся  в принципиальном нежелании давать показания и оказывать любую  другую помощь органам расследования, предубеждение против следственных органов;

— боязнь мести со стороны преступника или его соучастников;

— нежелание  менять данные ранее показания из-за боязни ответственности за дачу ложных показаний, опасения противоречивости неоднократно изменяемых показаний;

— боязнь ответственности за недоносительство или укрывательство в случае установления истины;

— стыд свидетеля за свое неблаговидное, аморальное поведение (например, проявление трусости очевидцем преступления, алкогольное или наркотическое опьянение в тот момент) ;

— стремление скрыть связь расследуемого события с интимной стороной жизни допрашиваемого.

Иногда  ложные показания могут быть и  следствием патологии, расстройства душевной деятельности допрашиваемого. Потерпевшие, кроме того, как справедливо отмечает А. Н. Васильев, могут давать не соответствующие истине показания «с обвинительным уклоном» под влиянием пережитых эмоций, понесенного ущерба от преступления либо из боязни, что преступник останется неразоблаченным, ненаказанным или наказанным слишком мягко.⁵

Стремление  избежать ответственности и страх  перед наказанием являются типичными, наиболее распространенными мотивами ложных показаний подозреваемых и обвиняемых, действительно совершивших преступление.

Часто им мешают сказать правду и стыд перед близкими людьми, боязнь огласки, общественного осуждения, стремление скрыть своих соучастников, особенно в тех случаях, когда участие нескольких лиц в совершении преступления является очевидным. Например, признание в совершении кражи одним лицом в случаях, когда унести похищенное одному явно не под силу, а транспорт не применялся, с определенностью потребует и ответа на вопрос о соучастниках. Позиция подозреваемого по «старому» делу лица, действительно совершившего преступление, во многом обусловлена также и тем фактом, что ему удавалось остаться безнаказанным в течение длительного времени. Это относится как к лицу, признанному подозреваемым или привлекавшемуся в качестве обвиняемого при первоначальном расследовании, так и к обвиняемому (подозреваемому), привлеченному уже после возобновления производства.

Выявив  мотивы ложных показаний или уклонения от дачи показаний, следует принять меры к преодолению этих побуждений. Меры по нейтрализации мотивов ложных показаний достаточно подробно описаны в криминалистической литературе. Применительно к расследованию «старых» дел отмечу здесь лишь некоторые из них. Преодолеть убежденность допрашиваемого в бесперспективности раскрытия «старого» преступления можно, во-первых, предъявлением доказательств, во-вторых, разъяснением их значения для дела, в-третьих, приведением примеров успешного расследования других возобновленных дел. Время, как известно, скрадывает психологическую значимость некоторых доказательств. Установленный в ходе работы по приостановленному или возобновленному делу подозреваемый может рассчитывать именно на это. Такому лицу нужно убедительно показать, что юридическое значение зафиксированных доказательств со временем не изменилось. Нередко, наоборот, их значение возрастает в результате проверки и оценки этих доказательств после возобновления производства. Если получению правдивых показаний от свидетеля в свое время помешали родственные или приятельские взаимоотношения с заподозренным лицом, следует проверить, не изменились ли эти взаимоотношения со временем. Если свидетель опасался мести со стороны известного ему лица и в силу этого дал ложные показания, еще до возобновления производства проверяют, не находится ли данное лицо к моменту возобновления расследования в местах лишения свободы, не выехало ли оно из района совершения преступления. Результаты проверки используются при допросе. Когда лицо в ходе первоначального расследования или уже после возобновления производства изменяет свои показания и упорно придерживается последних из них, не желая говорить правду из опасения впасть в еще большие противоречия с прежними показаниями, его следует убедить в несостоятельности данной позиции. Такому свидетелю нужно разъяснить значение его правдивых показаний, сообщить, что окончательная оценка его поведения на следствии будет сделана по содержанию последних данных им показаний. Разумеется, в протоколе допроса должны быть зафиксированы мотивы любого изменения показаний. При расследовании «старых» дел гораздо чаще, чем в других случаях, появляется возможность использования с целью получения правдивых показаний, смягчающих вину, или иных благоприятных для обвиняемого обстоятельств (амнистия, имевшая место в период между совершением преступления и возобновлением производства, добровольное возмещение нанесенного ущерба, возможность передачи лица на поруки в связи с его добросовестным трудом и незапятнанным поведением в течение определенного времени после совершения преступления, не представляющего большой общественной опасности, и т. д.). Как и при расследовании любых преступлений, при расследовании преступлений прошлых лет большое значение для получения правдивых показаний от допрашиваемого имеет тактический прием, именуемый в криминалистике предъявлением доказательств. Использование доказательств при допросе по «старому» делу особой специфики не имеет. На практике, к сожалению, нередко приходится сталкиваться с совершенно недопустимыми фактами утраты или порчи вещественных доказательств, собранных в свое время по делам о нераскрытых преступлениях. Происходит это обычно из-за небрежного обращения с доказательствами, вследствие несоблюдения условий их хранения, в результате неоднократной передачи приостановленного дела вместе с другими делами новым следователям.

В случае утраты или порчи вещественных доказательств  оперировать на допросе приходится лишь сведениями о них, изложенными  в протоколах следственных действий, в ходе которых эти доказательства были получены. Тактическое значение для допроса таких описаний вещественных доказательств в протоколах, разумеется, значительно меньше, чем самого вещественного доказательства. Изучение приостановленных дел о нераскрытых преступлениях к тому же показывает, что следственные осмотры предметов и документов, изымаемых при осмотрах мест происшествий, обысках и выемках, как самостоятельные следственные действия почти не практикуются. Это приводит к весьма неполной фиксации в материалах дела информации об изъятом предмете, а в случаях утери или порчи его — к невосполнимой утрате доказательственного значения этих предметов. Несмотря на наличие в подразделениях внутренних дел достаточного количества средств фотографической фиксации имеющих значение для дела объектов, в делах о нераскрытых преступлениях, находящихся в горрайотделах внутренних дел, почти не встречаются фотоснимки вещественных доказательств (если не производилось их экспертного исследования). Характерно, что по многим «старым» делам после возобновления производства удается обнаружить и использовать на допросах вещественные доказательства, которые из-за ошибок и недостатков, допущенных при производстве первоначальных следственных действий, не были своевременно изъяты. Такие доказательства, даже прямо не уличающие преступника, нередко имеют большое тактическое значение для получения по возобновленному делу правдивых показаний от лица, ранее допрошенного, но давшего ложные или не до конца откровенные показания.

Иногда, раскрыв «старое» преступление, удается  установить, что обвиняемый причастен  еще к целому ряду нераскрытых  преступлений. Часто такие обвиняемые, несмотря на время, прошедшее с момента совершения этих преступлений, отлично помнят все связанные с ними обстоятельства. При допросах подозреваемых (обвиняемых), признавшихся в совершении в прошлом ряда однородных преступлений, остававшихся нераскрытыми, возможна и другая ситуация. Под влиянием каких-либо факторов (забывание со временем, опьянение во время совершения преступления, многочисленность похожих друг на друга эпизодов, особенности психологии восприятия данным лицом тех или иных событий и т. п.) признавшийся обвиняемый или подозреваемый не может детально описать обстоятельства того или иного преступления, не помнит их дат, путает похищенные в разных местах вещи. В таких случаях, с учетом конкретной ситуации и личности допрашиваемого, на допросе иногда целесообразно использовать схему города, района, поселка или их части, на которой на основе анализа нескольких приостановленных уголовных дел отмечены места нераскрытых преступлений, аналогичных по способу их совершения. Допрашивая подозреваемого (обвиняемого) в совершении «старого» преступления, важно не только получить признание в совершении преступления. Еще важнее в ходе допроса обеспечить базу для последующей проверки этого признания. Ни в коем случае нельзя ограничиваться занесением в протокол допроса заявления о признании своей вины, носящего общий характер. К сожалению, на практике, когда допрашиваемый рассказывает сразу о нескольких «старых» преступлениях, нередко именно так и бывает — в большом, в общем-то, протоколе допроса каждому отдельному эпизоду часто отводятся лишь один-два абзаца. Совершенно обязательным должен быть детальный, обстоятельный допрос по поводу каждого из преступлений, в которых признается такой обвиняемый (подозреваемый), независимо от того, сколько на это потребуется времени. В необходимых случаях допрос может быть продолжен и на следующий день. Для того, чтобы в показаниях была своя внутренняя логическая структура, последовательность, за основу может быть принят хронологический порядок изложения нескольких эпизодов. Однако возможны и другие варианты: например, сначала изложение показаний по поводу преступлений, совершенных допрашиваемым с одним из его соучастников, затем — с другим. Если преступления совершались неоднократно в различных населенных пунктах, сначала описываются все эпизоды, относящиеся к одному городу (району), затем преступления, совершенные в следующем пункте, и т. д. Важно выявить и зафиксировать при допросе как можно больше таких фактических данных, деталей, подробностей, связанных с событием преступления, которые являются принципиально проверяемыми. Чем больше прошло времени с момента совершения преступления, тем меньше таких фактов по «старым» делам обычно сообщает признавшееся лицо. Для оживления его памяти могут быть применены те тактические приемы, которые в криминалистике рекомендуются для допроса добросовестного свидетеля. К их числу в первую очередь относятся: допрос об одном и том же событии в различной хронологической последовательности; постановка вопросов, активизирующих ассоциативные связи; предъявление различных объектов, в том числе фотоснимков, планов, схем и иных наглядных материалов; допрос на месте события; ознакомление с фрагментами показаний других лиц. Фактические обстоятельства, круг которых невозможно указать хотя бы примерно, находятся, как известно, всегда во времени и пространстве. По «старым» делам установить в ходе допроca время того или иного события, явления, факта с необходимой достаточной степенью точности бывает затруднительно. Возможность определить место события в прошлом, установить длительность, последовательность нескольких событий создается наличием определенных точек отсчета, их восприятием, запоминанием и воспроизведением допрашиваемым лицом. Р. С. Белкин пишет: «При установлении длительности расследуемого события и локализации его во времени, помимо материальных следов преступления и преступника, следователь может воспользоваться для этой цели представлениями о временных отношениях, возникшими у свидетелей и потерпевших. Задачей следователя будет установить хронологические границы расследуемого события на основе объективного выражения переживания времени указанными лицами, т. е. на основе «привязки» сообщаемых ими фактов к другим фактам, временная характеристика которых точно известна».⁶ В качестве точки отсчета при этом Р. С. Белкин рекомендует избирать событие, легко поддающееся локализации во времени (день рождения допрашиваемого, день выдачи заработной платы, тот или иной праздник и т. д.), событие, с которым у дающего показания связаны яркие представления, или которое для данного лица имеет яркую эмоциональную окраску, и поэтому достаточно хорошо сохраняется и точно воспроизводится. Проследить хронологическую связь между исследуемым событием по расследуемому делу и точкой отсчета тем легче, чем они ближе во времени. При допросах по делам о нераскрытых преступлениях прошлых лет и устанавливаемое событие, и избираемая в связи с этим точка отсчета, как правило, значительно отдалены во времени от момента допроса. И сами точки отсчета установить бывает гораздо сложнее, и отрезки времени между этими точками и устанавливаемым событием труднее точно измерить. Можно порекомендовать два специфических для расследования «старых» дел приема определения точек отсчета.

Первый  прием — использование материалов первоначального расследования. Когда предметом допроса являются значимые для дела факты, явления, имевшие место в период первоначального расследования или уже после приостановления дела, в качестве точек отсчета можно использовать само событие преступления и моменты его расследования.

Такими  точками отсчета могут быть время  совершения преступления, время его  обнаружения, день осмотра места происшествия, допроса, обыска — словом, любого следственного действия, участником которого был в то время допрашиваемый по возобновленному делу и которое сохранилось в его памяти. Для определения отрезка времени между такой точкой отсчета и исследуемым на допросе другим фактом важно, что в протоколах следственных действий всегда указывается точное время их проведения. Такая точная фиксация событий, явлений, фактов во времени, к тому же фиксация с помощью документов, которыми являются материалы возобновленного уголовного дела, имеет большое значение. Второй прием — использование материалов архивных уголовных дел, оперативно-розыскных материалов и прочих архивных дел и материалов. Использование архивных уголовных дел для получения фактических данных с известными временными характеристиками особенно важно тогда, когда с момента совершения расследуемого преступления до момента допроса прошло много времени, а моменты совершения преступления по расследуемому и архивному делам близки во времени. Такая ситуация типична для допросов осужденных рецидивистов, подозреваемых или обвиняемых в совершении оставшихся нераскрытыми «старых» преступлений.  Весьма характерным для допроса по «старым» делам является получение показаний по поводу так называемых улик поведения. Под уликами поведения в криминалистике и теории уголовного процесса обычно понимают поступки, свидетельствующие о сознании человеком своей вины, высказывания, обнаруживающие виновную осведомленность — знание обстоятельств, которые могут быть известны лишь при условии совершения им преступления. Такие улики поведения, как заведомая ложность показаний, фальсификация доказательств; поступки и высказывания, свидетельствующие о знании допрашиваемым тех обстоятельств расследуемого события, которые могли быть известны только преступнику; преднамеренное уклонение от явки к следователю; уничтожение или сокрытие предметов, могущих служить вещественными доказательствами; подготовка ложного алиби, могут иметь место как в процессе первоначального расследования, так и в период, когда дело приостановлено, и после его возобновления, неожиданного для успокоившегося преступника. Допрашивая свидетелей и самих подозреваемых (обвиняемых) по поводу улик поведения и проверяя их показания, следует иметь в виду, что оборонительная доминанта и связанные с ней улики поведения могут быть присущи и невиновным в совершении преступления лицам. Поэтому в юридической литературе рекомендуется различать улики поведения, имевшие место после предъявления обвинения или задержания подозреваемого, и улики поведения, относящиеся к тому времени, когда подозреваемый установлен и допрошен еще не был. Ценность последних улик обычно больше, чем первых. Одним из оснований возобновления производства по приостановленному делу о нераскрытом преступлении нередко бывает, как указывалось выше, явка с повинной. Повинная в юридической науке понимается как признание в совершенном преступлении, когда лицо само является инициатором признания, обвиняя себя в совершенном преступлении перед государственным органом, полномочным осуществлять уголовное преследование. Самообвинение это может быть как правильным, соответствующим истине, так и ложным. Трудно согласиться с мнением, что повинная может иметь место только до возбуждения уголовного дела и что этим она отличается от признания своей вины уже в процессе расследования. Представляется, что явка с повинной может иметь место в любой момент предварительного следствия и тем более в период, когда следствие приостановлено за необнаружением виновных. При допросе явившегося с повинной, кроме выяснения всех обстоятельств, входящих в предмет доказывания по делу о нераскрытом преступлении, должны быть обязательно установлены мотивы явки с повинной. Такими мотивами, типичными для расследования преступлений прошлых лет, являются: